Звёздный путешественник

Всю жизнь в моей душе хранились воспоминания о разных эпохах и странах. И я уже тогда жил под чужой личиной. Поверьте, мой будущий читатель, с вами происходило то же самое. Перелистывая страницы своего детства, вы вспомните то чувство, о котором я говорил, — вы не раз испытывали его в начале своей жизни. Ваша личность еще не сформировалась и не выкристаллизовалась. Ты был мягким, как воск, ты еще не приобрел устойчивой формы, и твое сознание все еще находилось в процессе формирования. О да, ты становился самим собой и забывал. Читатель, ты многое забыл. Но когда ты читаешь эти строки, твоему юному взору открываются виды других мест, других времен.Это проносится перед тобой, как в тумане. Сегодня они кажутся сном. Но если это ваши мечты, то что их породило, какова реальность? В наших снах причудливым образом переплетается то, что мы когда-то пережили. Самые нелепые сны рождаются из реальных переживаний. В детстве, будучи маленьким ребенком, ты засыпал, читатель, на головокружительной высоте; тебе снилось, что ты летишь по ветру, как будто ты привык летать; ты боялся ужасных пауков и существ с множеством ног, родившихся в болотной грязи; ты слышал какие-то звуки и увидел несколько действительно знакомых лиц; ты видел утренний рассвет и сумерки. Эти кусочки приятных детских воспоминаний — они принадлежат к другому миру, к другой жизни, они являются частью чего-то, с чем вы никогда не сталкивались в вашем нынешнем мире, в вашей нынешней жизни. Так откуда же они взялись? В другом мире? В чьей-то другой жизни? Возможно, когда вы прочтете все, что здесь написано, вы найдете ответы на раздражающие вопросы, которые я задал себе, прежде чем удивить вас и открыть свою книгу. Вордсворт знал это. Он не был ни пророком, ни претендентом.Он был обычным человеком, таким же, как вы или любой другой. Что он знал, вы знаете, его знают все. Но он был на удивление прав.В строчке, которая начинается примерно так.: «Это не в полной наготе и полном забвении…» Да, темнота подвала закрывает нас, мы едва успеваем родиться, и вскоре мы все забываем. Но даже когда мы рождаемся, мы все равно помним разные места, разные времена. Беспомощными детьми, покоящимися на чьих-то руках или ползающими по полу, мы мечтаем взлететь высоко над землей. Да, да, и в наших ночных кошмарах мы испытываем боль и мучения от страха перед страшным и неизведанным. Едва родившись и еще не набравшись опыта, мы тем не менее с момента своего рождения знаем о чувстве страха, о страхе, который живет в нашей памяти, а воспоминания возникают из пережитого. Если говорить о нас самих, то в этом юном возрасте, когда я едва начал подбирать слова, я выражал голод или желание поспать необъяснимыми звуками — да, уже тогда я знал, что однажды забрел в пространство между звездами. В моем языке никогда раньше не звучало слово «король», и я вспомнил, что когда-то был сыном короля. И еще я помню: я был сыном раба и рабыни, и он носил железное кольцо на моей шее. Также. В три года… Да… В пять я был сам не свой. Я только начинал, и моя душа еще не застыла в стабильной форме, зависящей от моего тела, времени и окружения. В этот период все, через что я прошел за последние десятки тысяч лет своей жизни, внутри меня, в моей все еще формирующейся душе, пыталось воплотиться во мне и стать мной. Забавно, правда? Но помни, о читатель, который, я надеюсь, будет путешествовать со мной сквозь время и пространство, я много думал об этих статьях, и в бесконечной темноте, в запахе крови и пота я смогу сделать так, чтобы мой другой, переживший горести и боль моего предыдущего существования, смог я снова принесу тебе знания, и ты поделишься ими со мной Итак, как я уже говорил, в возрасте трёх, четырёх, пяти лет я еще не был самим собой. Я укреплял кровеносные сосуды своего тела и мощное, неизгладимое прошлое.Я решил, каким я буду, и повлиял на смеси, которые я мог бы приготовить. Это был не мой голос, который звенел по ночам, он был наполнен страхом перед общеизвестным, и, без сомнения, я этого не знал, я не мог этого знать. И не говорят ли они о моей детской зависимости, гневе или взрывах смеха? Голоса других людей звучат в моем голосе, превращая мужские и женские голоса в бар, живший давным-давно, в звуки теней — моих предков. И когда я сердито кричал, я мог слышать крики огромных животных, доносящиеся с гор, и детские, тревожные, таинственные, сердитые, дикие, неосознанные крики животных, населявших землю в доисторические времена, находили отклик еще до появления Адама. Чтож, я раскрыл свой секрет. Багровая ярость! Вот что погубило меня в моей нынешней жизни. По Его милости, через несколько недель меня заберут из этой тюрьмы и затащат на высокую, остроконечную платформу.С нее свисает прочная веревка. И на этой веревке они повесят меня за шею, и я буду висеть на этой веревке, пока не умру. Багровый хребет всегда был причиной моей смерти во всех моих воплощениях, поскольку Багровый хребет — это смертоносное, разрушительное наследие, выпавшее на мою долю в эпоху покрытых грязью существ, когда наш мир только строился. Но, возможно, пришло время представиться. Я не сумасшедший. Я хочу, чтобы вы поняли это, иначе вы не поверите в то, что я хочу вам сказать. Меня зовут Дэрил. Некоторые из вас сразу вспомнят, о чем мы говорим, прочитав эти строки. Но большинство читателей расскажут вам обо мне, потому что, несомненно, они ничего обо мне не слышали. Восемь лет назад я был профессором сельского хозяйства на сельскохозяйственном факультете Калифорнийского университета. Восемь лет назад спящий кампус Беркли был потрясен новостью о том, что профессор Хаскелл был убит в лаборатории геологического факультета. Убийца Дэррил Стэнд. Я поддерживаю Дэррила. Я был застигнут на месте преступления. Не имеет значения, кто из нас был прав, а кто был виновен в ссоре. Это было сугубо личное дело. Перед лицом гнева важно, что багровость во власти гнева, которая всегда была моим вечным проклятием, убила моего партнера. Это было написано в решении суда, и я признаю, что суд тогда не допустил ошибки. Нет, я не собираюсь вешать вас за убийство профессора Хаскелла. Я был приговорен к пожизненному заключению за это преступление. В то время мне было тридцать шесть лет. Сейчас мне 44 года. Последние восемь лет я провел в Сент-Квентине, штат Калифорния. За эти восемь лет я пять лет провел в полной темноте. Это называется карантин. И те, кто пережил это, просят об этом как о живом существе. Но, прожив в могиле пять лет, я смог обрести эту свободу.Этой свободой пользовались далеко не все. Я был изолирован, находился под бдительной защитой, но я не только путешествовал по всему миру, но и с течением времени. Люди, которые держали меня взаперти несколько лет, не давая мне времени на то, чтобы отпустить. Да, благодаря Эду Мореллу я блуждал по темным местам в течение пяти лет. Но Эд Морелл — это особая история. Я расскажу вам об этом через некоторое время. Мне нужно многое вам рассказать, но я не знаю, с чего начать. По крайней мере, я начну это делать. Я родился на ферме в Миннесоте. Моя мать была дочерью шведских иммигрантов. Ее звали Хильда Тонсон. Моего отца звали Поези Стэндинг. Он был коренным американцем. Его семья вернулась в Элфрид Стэндинг. Он был наемным работником или рабом, если хотел.Он был рабом, которого привезли из Англии в сады Вирджинии.Когда юный Вашингтон отправился исследовать леса Пенсильвании. Сын Эльфрида Стэндинга сражался в рядах революционной армии, а его внук участвовал в войне одна тысяча восемьсот двенадцатого года. С тех пор не было ни одного сражения. Я, Последний защитник, которому вскоре суждено было умереть, не оставив потомков, сражался в последней битве рядовым на Филиппинах, и в лучшие годы своей научной карьеры я отказался от должности профессора в Университете Небраски. Великий Боже! Ведь когда я отказался от всего этого, я смог стать деканом сельскохозяйственного факультета этого университета! Я странник по звездным просторам, страстный искатель приключений, Каин, странствующий из века в век, воин-жрец забытой эпохи, поэт, мечтающий о вещах, которых даже нет в книгах по истории. И вот я в зале для убийц государственной тюрьмы Фолсом. И мои руки фиолетовые. Я здесь, и я жду дня, назначенного государственной машиной страны.Когда слуги закона схватят меня со своими истинными убеждениями, за мной придет тьма — тьма, которой они боятся, тьма, которая наполняет их суеверные души ужасными иллюзиями, тьма, которая заставляет их чувствовать, что они боятся. Да, я никогда больше не стану членом деканата Сельскохозяйственного колледжа. Я был рожден для него, вырос для него, обучался для него, управлял им. Я одарен во всем, что связано с сельским хозяйством. С первого взгляда я могу определить удой коровы, любой эксперимент подтверждает справедливость моей теории. Мне не нужно искать землю, достаточно посмотреть на ландшафт, и я уже знаю все его плюсы и минусы. Мне не нужна лакмусовая бумажка, чтобы определить щелочность или засоленность почвы: государство и все его граждане, собравшиеся вместе, по-прежнему верят, что могут отнять у меня эту мудрость, по-прежнему приходят ко мне в последней тьме с кольцом закона сопротивления и суровости на шее, несут ответственность за все. мудрость накапливалась во мне тысячелетиями и бережно насаждалась в те времена, когда стада кочевников-скотоводов еще не начинали пастись. Кто еще разбирается в горохе так же хорошо, как я? И мой опыт в насвистывании, в результате которого я увеличил годовой доход от продажи апельсинов во всех регионах штата Айова на полмиллиона долларов… Это вошло в историю. Здесь нет ни одной милой девушки, ни одного молодого человека, который бы внимательно следил за учебой в колледже, помните, что именно я, благодаря моему опыту работы в Уистаре, сделал это обучение доступным для них.