Эскорт

Для зимнего утра воздух отличался удивительной легкостью и мягкостью. Во дворике Дэнизе ожил ручеек, и его переливчатое журчание снимало напряжение перед волнительным прощанием. Мелкий щебень похрустывал под ногами, и шаги их казались громкими, нарушающими покой этого места. Натаниэль со вздохом взял Эндрю за руку. Им не нужны были слова; они и так осознавали перемены, идущие в их жизнь… — Очень красивый, — голос Дэнизе раздался откуда-то сзади, заставив их резко обернуться. Старик стоял у второго выхода из своего плоского дома с крышей-пагодой и без улыбки разглядывал Эндрю. Натаниэлю показалось, что он как-то просветлел лицом и одновременно принял свой возраст. Во всем облике его чувствовалась печаль и смирение — вечное, глобальное, неотвратимое, как смерть. — Здравствуйте, Учитель, — поклонился Нат. — Здравствуй, мальчик, — Дэнизе приблизился, спустившись с низенькой ступеньки и придерживая полы простого черного кимоно. Его теплая сухая рука сжала руку Натаниэля, напомнив, какой умеет быть сильной, но и нежной. Наверное, такой должна быть рука отца, следующего за сыном и мягко направляющего. В носу защипало. Здесь он никогда не стеснялся своих слез. Рядом тихонько вздохнул Эндрю, и Дэнизе переключил внимание на него: — Вы все-таки нашли его? — Не мог иначе, — Эндрю крепко пожал протянутую руку, — я Эндрю Миньярд… — Красивое имя. И я рад, что ты принял свою красоту, — Дэнизе смотрел ему прямо в глаза, — и я сейчас не о внешности. Что такое это твои глубокие глаза и белые волосы? Через десять лет они потускнеют, и нежное лицо тронут морщины… Нет. Я о красоте твоего духа. Ты настоящий мужчина, Эндрю Миньярд. — Иногда я в этом сомневаюсь, — усмехнулся Эндрю, — но мне важно было это услышать. Благодарю вас, — его аккуратно уложенная голова почтительно склонилась. Дэнизе медленно пошел по тропинкам, пригласив их жестом следовать рядом. Солнце встречало их тусклым сиянием, пробиваясь сквозь туман января. Натаниэль всем телом и душой ощущал наступление нового этапа своей жизни, и сердце его билось торжественно и гулко, сопровождая эту трансформацию. Полгода страхов, неуверенности, крадущихся шагов и непринятых решений. Но одержанная победа грела, не давая падать духом. — Как отреагировал Ичиро на твой пиратский захват? — пряча улыбку в складках у губ, спросил Дэнизе после долгого молчания. Натаниэль в удивлении поднял брови, а Миньярд обвел его лицо нежным взглядом, в котором больше никогда не читалось показного безразличия: — Попытался меня убить, — просто ответил он и машинально коснулся раненого плеча, пулю из которого досталось извлекать Виктору, уже числившемуся чуть ли не домашним доктором, по его собственной оценке. «Если вы не остановитесь, мне придется поселиться с вами в каком-нибудь флигельке на краю имения!» — ржал он в своей манере, на что Эндрю согласно кивал: они вдвоем были способны на многое. — Вы оба причинили ему невероятные страдания. Когда я брал его в ученики, он был полон энергии и верил в свой Путь. Чем теперь закончится вся его история? — Дэнизе покачал головой, — Ичиро знакомы законы Вселенной. За тьмой встает солнце, и наоборот, к сожалению. Что вы решили насчет него? — Что тут решать?! — воскликнул Натаниэль, — он затаился, выжить бы… — Нет-нет, — Дэнизе понял взгляд на светлое перламутровое небо, — нет. Не делай больше ошибок, Натаниэль. Ты неправильно ставишь акценты, потому что Ичиро сейчас не до тебя… Или как раз до тебя, но… Эндрю метнул в старика острый встревоженный взгляд: — Объясните! Если это не претензии, то что? — Это новый Путь, — загадочно проговорил Дэнизе и тяжело вздохнул, — и вы можете помочь ему ступить на него. — Нифига себе, — дерзко выпалил Нат, но Эндрю сжал его руку и, не сводя глаз с него глаз, незаметно покачал головой. Нат задержал на нем взгляд, понимая, что из них двоих Эндрю куда проницательней и духовней, как выяснилось. — Мы посмотрим, что можно сделать, — пообещал Миньярд, — а потом приедем к вам с отчетом. — Боюсь, что вы не застанете меня дома, — Дэнизе посмотрел ему прямо в глаза, — наступает время мне отправиться в родные края. Хочу перед смертью увидеть Фудзи, ее загадочный лик на фоне розового неба; там я обрел мою силу, там я должен закончить мой путь. — Нет! — вырвалось у Ната, и он помотал головой. Ну не мог он представить, что дом этот опустеет; что прекратится умиротворяющее журчание ручейка, и замрет, затихнет жизнеутверждающий поток энергии, поддерживающей его в самые страшные минуты. Снова жгучий, застревающий в груди ком слез приостановил его дыхание. Несправедливо! Ведь он так хотел делиться с Учителем не только своей болью, но и заслуженным счастьем. — Да, Нат, — Дэнизе кивнул ему и подошел к Эндрю, взяв того под руку, — да, сильный, смелый мальчик, достойно применивший все мои уроки… А сейчас дай мне перемолвиться словечком с твоим другом… Нат отошел от них на несколько шагов и задумался. Ему все это время казалось, что он возродился после реальной смерти, и его жизнь теперь — это просто награда за страдания и допущенные ошибки. Будто прошел кармические уроки — ведь недаром Дэнизе так называл их тренировки. Светлое небо смотрело на него без прежнего презрения. Где-то там, в перламутровых облаках обитало существо высшего порядка, обладающее Разумом и собирающее дань за грехи, и дарящее благо. Нат сделал глубокий вдох и тихо произнес вслух: «Я благодарю за жизнь. Благодарю за справедливость. Благодарю за Эндрю. Храни его, умоляю тебя, кто бы ты ни был…» А Дэнизе молча шел рядом с Эндрю и смотрел себе под ноги. Он словно забыл о своем желании что-то обсудить с Миньярдом, приняв его в свое поле защиты и доброты. Эндрю не торопил его. Он и без рассказов Натаниэля об этом удивительном старике понял, что имеет дело с кем-то просветленным, посвященным в истины материалистичного мира, позабывшего, что не все можно купить. Дэнизе чем-то напомнил ему Айрин. Тот же умный, наполненный пониманием взгляд и бесконечное всепрощение. В груди стало тесно. Словно само время указало ему, что он теперь взрослый, отвечающий за судьбы многих людей, и за еще одну — самую важную для него, слившуюся с его судьбой в едином порыве. — Эндрю, я хотел спросить, вы уже знаете, чем в дальнейшем займется Натаниэль? — Дэнизе неспешно указал ладонью на своего бывшего ученика. — Знаю, — улыбнулся Миньярд, — только мы с ним это еще не обсуждали… — О, он добьётся больших успехов! Это его предназначение, его просто сбили с пути заплутавшие люди с дурными намерениями. Вы проследите, Эндрю?.. — Конечно. Я обещаю. *** В номере отеля, где они решили пожить, пока Миньярд занимается строительством дома на побережье, Натаниэль бесцельно побродил от стены к стене; Эндрю силой усадил его в кресло: — Чего ты мечешься? — спросил он, запуская руку в рыжие кудряшки, — старику нужен покой — он сам сказал. — Я не могу представить… — А ты представь и успокойся. Лучше ответь мне, что ты решил по поводу денег? Тема больная и опасная; как бы реально не налететь на неприятности. Несколько дней назад Натаниэль официально вступил в права наследования невероятного счета Мясника и опять потерял сон. Деньги жгли его огнем, и он лихорадочно искал выход. Сегодня что-то поменялось в сознании. Он прямо чувствовал, как Дэнизе открыл в нем дремлющие знания; полное понимание как действовать. — Мы завтра поедем к одному типу. Зовут его Аито Саядзуки, но все обращаются к нему просто Босс… — Натаниэль поднял голову и без улыбки, но с видимым наслаждением потерся волосами о ладонь Эндрю. — Я чего-то не знаю? — удивился Миньярд, — давно ты стал таким скрытным? — Я ничего не скрываю от тебя, дорогой, — закрыл глаза Нат, — просто я думал… — Ну, слава Богу, он умеет думать, — усмехнулся Эндрю, продолжая ласкать его, — надеюсь, нам твоя мозговая деятельность не выльется в еще один визит Виктора? — Я постараюсь договориться, — Нат потянулся в его объятия, и когда Эндрю втиснулся с ним рядом в кресло, утонул в нежных руках. — Обещаешь? — уже не борясь с туманом, застлавшим разум, прошептал Эндрю. — Обещаю, — медленный поцелуй закрыл тему… *** Нахохлившись в своем старом кресле и завернувшись в разноцветный халат, Саядзуки недоверчиво разглядывал спокойно стоявшего перед ним Натаниэля. Его звонок уже выбил Босса из колеи, а личный визит, на который он не мог не дать согласия, завел в настоящий лабиринт из предположений. — Ты хотел поговорить? О чем именно? У нас, насколько я помню, не особо много точек соприкосновения, — шутка вышла кривой, и Босс опять оглядел красивое серьезное лицо напротив. Ему доложили, что Натаниэль приехал не один, и его спутник остался ждать в машине. Сам этот факт говорил о смене влияния, раз щенок Мориямы вырос до самостоятельных демаршей. — Я хотел поговорить о моей свободе, — произнес Нат и равнодушно окинул взглядом роскошную обстановку гостиной, — я точно знаю, что вы не собирались отпускать меня и шантажировали Ичиро; в последнее время давление усилилось, и он начал продавать активы своих компаний… Саядзуки почувствовал нервную дрожь, волной пробежавшую по спине. Испарина покрыла его рыхлый желтоватый лоб, и он досадливо стер капли платком. Он никогда не боялся людей, но он терпеть не мог, когда ситуация выходила из-под контроля. Натаниэль был последним, кто мог таким образом угрожать его покою, но вот он — перед ним… — И у тебя есть дельное предложение? — взяв себя в руки, спросил Босс, а мозг по привычке искал варианты, но натыкался на запертые двери. — Да. Иначе я бы не пришел к вам. — Нат скрестил руки на груди и поднял голову; вся поза говорила об уверенности и полном равнодушии к переживаниям собеседника. — Я предлагаю вам девять миллиардов баксов в обмен на свободу Ичиро Мориямы и, соответственно, мою; свободу ото всех обязательств, кредитов, рабства и прочей шняги, что может взбрести вам в голову. — Сколько? — во рту Саядзуки пересохло. — Сумма, равная кредиту Ичиро… — Что заставляет тебя расставаться с такими бабками ради этого… — Саядзуки не договорил, напоровшись на ледяной синий взгляд. — Он спас мне жизнь. — отрезал Натаниэль, — это раз. А два — я ведь предлагаю деньги не только за него. Мало ли, что вам взбредет в голову относительно меня. Я хочу быть свободен, — по-моему, вполне законное желание. — А откуда у тебя такой куш? — прищурился Босс. — Это вас не касается. — Миньярд постарался? Очень крепкая любовь у вас, я смотрю. — Саядзуки потер руки, все еще мучаясь от страха и непонятного разочарования, будто его обвели вокруг пальца, а в чем — не разобрать. — Любовь крепкая, — пожал плечами Нат, — но к деньгам Эндрю отношения не имеет. — Мне надо подумать, — буркнул Саядзуки, отворачивая лицо и пряча его в ворот халата. Неужели он теряет хватку. Долбанный Ичиро срывается с крючка и продолжает напрягать весь Юг своими загонами; красавчик, который всегда был рядом, и можно было любоваться его прелестью, обзавелся любовником и тоже решил исчезнуть из виду… Что это за комбинации-то такие?! — И долго? — наглые синие глаза смотрели жестко, без прежней покорности. — Черт с тобой, — вздохнул Саядзуки; от таких денег не отказываются, а Ичиро можно будет прижать попозже, усыпив его бдительность. — Окей, тогда позвольте мне пригласить моего поверенного: бумаги должны быть законным образом изучены и подписаны. — Натаниэль прошел через гостиную к двери и кивнул кому-то в окно холла. В ту же минуту перед Боссом появился Стэнли Брэдли и вежливо склонил голову: — Вечер добрый. Я слышал, намечается сделка? *** Красивый татуированный мужик средних лет прислонился спиной к дверному косяку, поморщился немного на доносящийся со стадиона шум и дернул подбородком, устремив любопытный взгляд на дружную парочку, попросившую его о встрече. — Эндрю Миньярд? — проговорил он, словно пробуя имя на вкус, — брат Аарона, что ли? — Именно так, господин Ваймак, — Эндрю кивнул и положил руку на плечо рыжего роскошного парня в черных джинсах и белой футболке, не скрывающей все его охренительные мышцы. — Так, а ты кто? — Ваймак перевел взгляд на рыжего красавчика. — Натаниэль Веснински, сэр, — пожал крепкую руку Нат. — Ну, не то, чтобы я о тебе не слышал, — мужик усмехнулся, — и чего же вы от меня хотите? — Вы можете взять Ната в команду? За его плечами все-таки не один год тренировок и международных игр…в юниорской сборной, по крайней мере, — Эндрю склонил голову, что-то прикидывая, — я намеренно не упоминаю о материальной поддержке «Лисов», если вы дадите положительный ответ. — Большой был перерыв? — Ваймак посмотрел Нату в глаза, — я не против достойных игроков, но и попотеть тебе придется. Кроме того, ребята у меня со сложной судьбой, могут и вызов бросить, если посчитают тебя маменькиным сынком… — Я не играл пару лет, но постоянно тренировался, при любой возможности, — Нат радостно улыбнулся, — вы в самом деле обдумаете мою кандидатуру? — Да че думать, — Ваймак взмахнул рукой, — приезжай завтра сюда к девяти, посмотрим… Потом поболтаешься, пока идут зимние каникулы, а к февралю выйдешь на поле. Нечего талант просерать! — Спасибо, тренер, — Нат улыбнулся и поднял голову, словно прислушиваясь к своим воспоминаниям: Шум трибун. Цифры на табло. Всякий раз они показывают твое ближайшее будущее: или счастье, безграничное, пылающее в мозгу сознанием своей силы и власти; или провал, почти смерть всех эмоций и отчаяние. Они много говорили с Эндрю о его судьбе. Миньярд изучил его не так уж и плохо, если разобраться. Сам предложил и мягко направил мысли в нужное русло. Нат оглядел беседующих Ваймака и Эндрю. Какой же, все-таки, загадочный парень ему повстречался! Или это и есть настоящая любовь, когда знаешь о близком человеке все, до каждой его мысли, и о каждой мечте… *** Эта симметричная, элегантная форма… Если едешь через Яманаси, то Фудзи предстает перед тобой во всей своей загадочной притягательности. Чистое синее небо в обрамлении розовых облаков встречает тебя на закате или рассвете; днем гору закрывают матово-белые пласты тумана, и путник-неудачник лишается права запечатлеть эту сонную неподвижность. Ичиро приложил ладонь ко лбу и посмотрел вдаль. Темно-синяя вершина показалась на горизонте и стала приближаться, расти, по мере того, как лайнер входил в порт. — Я вижу ее, Учитель, — шепнул он стоящему рядом Дэнизе, — это чудо. Зачем я только покидал Японию?! — Тебя никто не спрашивал тогда, — тихо откликнулся Дэнизе и положил ему руку на плечо. — Но теперь твоя судьба в твоих руках. Ты больше никому ничего не должен, ты зарекомендовал себя как сильный правитель; мнения о тебе разделились в последнее время, но в целом, тебе нечего стыдиться. Нат отдал долг чести; и он ничего никому не должен… Ичиро не сводил глаз с родного берега. Он принял решение уехать не за один день. Стычка в подвале особняка Веснински словно выкачала из его легких весь воздух. То утро озарило светом все темные закоулки его души, все его заблуждения и неверные выводы. Нет никакой любви. Нат никогда не испытывал к нему этого загадочного чувства. Его крик с именем Эндрю на губах, его слезы и ярость, обращенная к собравшимся; рука, сжимающая рукоять меча, готовая нанести смертельный удар любому, кто тронет его любимого человека. Ичиро тогда понял все сразу: и то, что благодарность Натаниэля уже и не нужна ему в такой форме, и то, что теперь он сам готов отказаться от своей мечты, и то, что вина перед Натом беспредельна, и ее не загладить пустыми словами. И он принял свой Путь. Будет новый рассвет… Родина, встречающая его высокомерной Фудзи, обнажающей свой лик не перед каждым желающим… Будет размеренный поток мыслей… И, конечно же, будут слезы… *** — Я буду любить тебя вечно. Мне не нужны слова, чтобы показать тебе мои чувства, но сегодня я скажу их тебе. Ты появился так вовремя… когда я уже потерял веру, не только в любовь, но и в саму жизнь. Ты вошел в мой разум, в сердце, в душу. Ты поселился там так прочно, что я перестал отличать нас: моя ли кровь течет по венам, или это ты предвкушаешь встречу. Эндрю, люби меня вечно. Это много, я знаю, но меньше мне не нужно… Ты моя победа над страхом и отчаянием, над потерями и разочарованиями, над ложью и отвращением к самому себе. Спасибо тебе за жизнь, за меня самого и за тебя. Прими это кольцо в знак моей верной любви и прими мои клятвы. Этот торжественный зимний день заканчивался. Уютная комната огромного дома в Суррее, отведенная некогда Эндрю его отцом, освещалась пламенем камина. На коленях Натаниэля спал Абби, придавив его своим пушистым белоснежным боком, и громко, бесцеремонно урчал, понижая градус момента. Эндрю, мягко ступая, прошел через комнату к Нату. Опустился на ковер перед ним и молча взял его руку, рассматривая кольцо на безымянном пальце. Трудный путь, мечта, ставшая реальностью. Ночи без сна и череда сомнений покидали его память. Он мог бы сидеть так вечно. Смотреть на огонь в камине, отзывающийся в волосах Натаниэля отголосками и вспышками. Он пробудет с ним до самого утра. Будет перебирать его тонкие пальцы, тонуть в синих глазах. Будет забывать боль и страдания вдали от него. Будет мечтать, снова представлять его в своих объятиях, умоляющего о ласках, беспечного, счастливого в их любви… И даже солнце, поднимающееся на востоке, не помешает им любоваться друг другом и ловить нежные взгляды. Им никто не помешает… Ни это новое солнце, ни новый рассвет.