Золотое сечение

В темноте было едва заметно, как уголки его губ немного приподнялись. Все еще влажные волосы прятали взгляд, когда Рацио провел большим пальцем по твоим губам. Остатки былой неловкости и чувства обособленности тонули под полуприкрытыми ресницами. Где-то в темноте его глаз, когда он наклонил голову к твоей. Задержавшись всего на момент, упиваясь жаром твоего дыхания на своих губах, наконец накроет их своими. Тянущий ком тут же схватился где-то в животе, опускаясь ниже. До дрожи в плечах, даешь себе время свыкнуться с ним. Подглядывая на его стоическое лицо, все же прикрываешь глаза, тихо промычав в поцелуй. В кромешной темноте все кажется простительным. Скрывая лица, обнажая душу. Чувство безнаказанности кружило голову сильнее горячих губ, что очерчивают изгибы твоей шеи. Осторожно запуская пальцы в волосы, сминая их на затылке. Выпуская прерывистый вздох, поднимаешь подбородок выше, открывая все больше и больше места. Отстраняется совсем немного, взвешивая за и против. Мягкое тепло твоей кожи осталось фантомным напоминанием на губах. Начинать всегда страшно. Как белый холст. Совершенный и нетронутый. Страшно испортить, испачкать своей похотью, превратить в беспорядок. В момент, когда казалось, что хватит сил остановиться на этом, твои руки с легким нетерпением сжимают рубашку, словно цепляясь за единственный источник тепла в этом доме. — Ты уверена, что не пожалеешь об этом завтра? — Голос разрезал звенящую тишину, задержав руки на твоей талии. Молчишь. Хотелось бы обдумать как следует, как привыкла. В идеале - расписать все по пунктам, чтобы не сомневаться. Но и так понятно, что там выйдет категоричное "нет". А этого сейчас видеть не хотелось никак. Потому отбрасываешь все в затворки разума, обвивая его плечи. — Завтра будет завтра. Не хочу думать об этом сейчас. Осторожно поднимает руку и убирает волосы, костяшками пальцев задевая щеку. Впервые оставляет твои выводы без комментариев, усмехаясь, кажется, самому себе. — Тогда скажи это. — Заправляет прядь за ухо, не отрывая глаз от твоих. — Скажи, что хочешь меня. Секунды тянулись до тошноты долго. Метаясь из угла в угол, так не хотелось признаваться самой себе, что болезненно прикусываешь щеку, на что встречаешь его хмурый взгляд. — До чего упрямая... — Не желая больше терпеть ни минуты, подхватывает тебя за бедра. Придерживая одной рукой голову, резко, но осторожно укладывает на стол позади, смахивая все оставшиеся на нем книги. Нависает сверху, следит за движением глаз, пока собственный взгляд не перемещается на твои губы. Облизывает свои в предвкушении. — Посмотри на меня. — Приказной тон пробегает мурашками по позвонкам, заставляя послушатся. — Не отводи взгляд. — Тихо требует, пока руки собственнически скользят под твою одежду. Голод в его глазах заставляет чувствовать слабость. Почти не моргая, всматриваешься в острые черты лица, будто никогда ранее не замечала, насколько он красив. В холодном свете луны из окна кожа белее мела, будто светилась изнутри. Даже если бы очень захотелось, вряд ли с этого ракурса смогла зацепиться за что-то другое. В какой-то момент становится не по себе. Будто делаешь то, чего не должна. Видишь то, что не положено. От этого нервно сжимаешь пальцы рядом с головой, пытаясь свести ноги вместе. — Тшш... — Дыхание становится затрудненным, когда Рацио прижимается всем телом. Касается губами твоего уха. Голос густой и низкий, пронизанный желанием. Рука скользит по бедру, без особых усилий раздвигая ноги, размещаясь между ними. — Расслабься. Старается не спугнуть. Душит в себе такое редкое нетерпение, когда холодная ладонь покрывает бедра мурашками. Впившись взглядом в твой, медленно чертит пальцем круги по промокшему белью, немного надавливая. — Дай мне посмотреть, насколько я тебе нужен. Сдерживая стон, тихо скулишь сквозь зубы. Из последних сил держишь глаза открытыми. Его горло сжимается от этого звука. Бедра движутся вперёд, нетерпеливо прижимая к тебе нижнюю часть тела, закрывая последние пути для побега. Губы жадно обводят линию ключиц, поднимаясь по горлу, едва касаются твоих, но тут же дразняще отрываются. Ждёт. Знает, что уже никуда не денешься. Смотрит, что предпримешь. Забываясь, нетерпеливо тянешься к нему, хватая за воротник, прижимаешь к своей груди, на что Рацио лишь улыбается. Встречая на середине, сам начинает поцелуй. Рука с силой сжимает бедра, слегка приподнимая над столом, плотно прижимая к своим. Специально водит ими чуть вперед. Затуманенные похотью пальцы тянутся к его рубашке, неуклюже расстегивая, пока горячий воздух не коснется уха. — Позволь мне. — Целует в висок, наспех снимает одежду, бросая ее на пол. Поддевает края твоего платья, прерываясь лишь на редкие вздохи восхищения, оставляя так мало места для фантазии. — Ты такой беспорядок, но все ещё такая красивая... — Бормочет, целуя в шею, тянет по ней зубами. Резким движением закинет твою ногу к себе на плечо. Внимая каждому вздоху, провожая взглядом волну мурашек по рукам, наконец нежно прикусывает кожу, входя медленно и осторожно. Замирает при каждом всхлипе, пристально высматривает в глазах малейшие признаки дискомфорта, пока не позволит себе откинуть голову назад, наслаждаясь ощущениями внутри тебя. Проводит свободной рукой по волосам, убирая их с глаз. Наклоняется к твоему лицу, будто сейчас самое время спросить разрешения. На немой вопрос лишь прижимаешь ладонь к его щеке, потирая большим пальцем. Смотришь с трепетом, опуская взгляд на губы, притягивая за подбородок к своим. — Черт бы тебя побрал... — Голос полон голода. С губ срывается тихий рычащий стон, который тут же глушится очередным поцелуем. — Вы и такие слова знаете? — Тихо усмехаешься, пока он начинает медленно набирать темп. — Мне стоит записать это в ту книжку с заметками, как повод придраться позже... — Но на свои слишком смелые высказывания лишь получаешь грубый толчок, заставляющий тихо заскулить, впиваясь ногтями в его пальцы, переплетенные с твоими. Выбивая все новые стоны, мужчина чувствует, как теряет контроль. Чувствует, как твои зубы царапают его губу, а пальцы свободной руки впиваются в спину. Какой слабой и беспомощной ты кажешься под ним. Все это сводило с ума, вытягивая из головы последнюю трезвость. Руки движутся по всему телу, пальцы обхватывают бедра, ноги, ягодицы, притягивая к себе. Тихо стонет на ухо, когда оттягиваешь волосы на затылке немного назад. Жадно вдыхает каждый твой звук, облизывая вновь пересохшие губы. — Я хочу услышать, как ты кричишь мое имя. Как умоляешь меня... — Движения становятся рваными, почти хаотичными. Сопровождаясь пошлыми шлепками о бедра, тонущие в темноте гостиной. Голова забита всем и ничем одновременно. Ноги жадно огибают его спину, стараясь не дать выйти слишком далеко. Пальцы до белых костяшек сжимают ладонь, будто это была последняя вещь в твоем мире. Растворяясь под стеклянным взглядом, Рацио, наверное, впервые смотрел на кого-то так осторожно, обходительно, нежно. Цепляешь зубами мочку его уха, на вздохе шепча имя. Еще раз и еще... Прерываясь на первом слоге, проглатывая некоторые буквы, закрывая глаза, пока тот до синяков впивается пальцами в бедра. Теряя всякий рассудок, закатывая глаза, чувствуя, как ты трепещешь вокруг него, сжимаясь сильнее. Тихо хрипит, толкаясь в последний раз. Глубокий стон срывается с его губ, спина выгибается, не желая оставлять между вами ни дюйма, когда мужчина наконец кончает. Дыхание обжигает покусанную шею. Терпеливо дожидаясь, пока ноги перестанут дрожать, отпуская его спину. Губы скользят по твоему виску в нежном поцелуе. Дыхание замедляется. Рацио ещё недолго смотрит на беспорядок который устроил сверху вниз, прежде чем приподнимается на руках, тут же притягивая тебя за собой, прижимая к своей груди. Нежно целует в скулу, щеку, пока не опустит голову на плечо. Плавно скользя пальцами по обнаженной спине, очертит талию, устало прикрыв глаза. Тишина больше не казалась чем-то неловким. Унося с собой все отвратительно-пошлые звуки и слова, что прозвучали в этом доме сегодня. Растворяя без свидетелей постыдные образы. Наконец, оставляя вас наедине.