Архитектор беспокойного сердца

      — Сумеру, район Авидья —       Жаркое солнце уже заливало своим светом оживлённые улицы. Листья радостно шелестели на обновлённых ветках, а воздух наполнился свежим ароматом трав и цветов. Приятное дуновение прохладного ветерка приносило облегчение от полуденного зноя, позволяя насладиться мгновением блаженства. В этот момент жизнь казалась простой и прекрасной.       Очередной порыв ветра ворвался в приоткрытое окно, подняв в воздух разбросанные по столу бумаги. Их владелец что-то бессвязно пробормотал под нос, но поспешно поднялся, чтобы вернуть беглецов на место. Он топал из стороны в сторону, словно танцуя. Недовольно вилял кончиком пушистого хвоста. Подпрыгивал, хватая последние исписанные аккуратным почерком листки, и ругался, прежде чем внезапно замереть на месте, испуганно уставившись перед собой. Деревянная дверь открылась в сантиметре от его лица, чудом не задевая нос. Выдержав паузу из нескольких секунд, за ней робко появилась обладательница ярких зелёных глаз, выражавших смешанные эмоции.       — Доктор Тигнари, к вам пациент, — сказала маленькая медсестра, удивившись, когда увидела, как коллега рефлекторно прижал уши к голове. — Что-то случилось?       — Всё в порядке, Нахида. Просто ветер. Надеюсь, никакая страница не затерялась… — Тигнари пересчитал бумаги, положил их в подшитую папку и передал её девушке. — Пациента приглашай сюда, а это отнеси в архив, пожалуйста.       Коротко кивнув, медсестра скрылась за несчастной дверью, которая хлопнула слишком громко из-за сквозняка, заставив подшёрсток встать дыбом. Тигнари обернулся, прикрыл глаза на мгновение и положил ладонь на собственное сердце, пытаясь успокоиться. Он очень не любил шум из-за своих врождённых особенностей.       Тигнари был представителем народа, который сейчас называют ёкаями, а именно частью лисьей фракции, возникшей в результате людских экспериментов над продолжительностью жизни. В современном обществе говорить о них считалось дурным тоном, но их истоки уходили в тёмные уголки истории всего региона. Тигнари не вдавался в это глубоко, потому что это не было тесно связано с его специальностью, но он читал о том, что когда-то этих существ боялись и презирали. Простой народ считал, что они обладали злыми духовными силами, хотя это оказалось ересью.       Положение дел изменил указ властительницы Рукхадеваты, который уравнял все расы Сумеру и позволил им жить в мире по сей день. Тигнари считал это правильным решением. Сейчас на подобные особенности никто не обращает внимания — звериными ушами, хвостами или клыками никого не удивишь. Да, остаются индивиды, которым это нравится до стадии фетиша, но их крайне мало.       Усевшись на своё место, Тигнари поправил белоснежный халат, прежде чем услышал негромкий стук, за которым последовал непродолжительный скрип. На этот раз в дверном проеме появился молодой человек, видеть которого он хотел бы меньше всего в своей жизни. Тот приветливо улыбался. Янтарные глаза его сияли добротой и каким-то ребяческим восторгом.       — Сайно, какого чёрта ты здесь делаешь? — Тяжело вздохнув, мужчина с недовольным видом откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. — Отвлекать меня от работы — очень плохая идея. У тебя есть мой номер, мог бы написать или позвонить.       — Ты бы ответил через неделю, — парирует собеседник, хотя голос его звучал слегка обиженно. — Я так-то пришёл к тебе с проблемой.       Недолго поразмыслив в тишине, Тигнари смягчается. Они знакомы уже очень давно, поэтому то, кем работал светловолосый и какие из этого исходят риски, он прекрасно знал. Именно поэтому, как минимум раз в год, Сайно появляется на пороге его кабинета для обследования. Рефлексы, ощущения, адекватность, скорость мышления — всё это было важно для него и всегда было в порядке. Однако ничего не вечно. Коротко кивнув больше самому себе, Тигнари приступил к рутинной работе.       — Хорошо, что за проблема? — Спросил он. — Что-то беспокоит?       — Сердце в последнее время часто и так неприятно болит, — начинает мужчина, картинно хватаясь за левую половину груди через несколько слоев ткани. — Колется ни с того ни с сего, а потом долго ноет. Кандакия сказала, что физически с ним все хорошо, поэтому стоит провериться у тебя.       — Как давно появилось? — Сделав дежурную отметку в журнале, темноволосый невольно дергает ухом. — В какое время суток это обычно происходит и чем ты обычно занимаешься перед приступом?       — Чаще всего ночью. Чем занимаюсь, хм… — Задумчиво притихнув ненадолго, голос Сайно становится тише, а губы его растягиваются в странной улыбке, которую доктор еще не видит. — Думаю о тебе.       Ответ застает мужчину врасплох. Тонкие пальцы впиваются короткими ноготками в перьевую ручку с такой силой, что колпачок от той опасно похрустывает. Мозг работает со скоростью света и за секунды додумывает себе очевидный ответ на вопрос о том, о чем же в отношении него мечтает молодой человек по ночам. Возмущение смешивается со смущением. Молодой специалист теряет дар речи. Щеки его довольно быстро покрываются румянцем, а хвост неконтролируемо стучит по деревянной ножке кресла. Медленно подняв взгляд, в котором проскальзывают отблески звериной жажды убийства, Тигнари громко захлопывает журнал, прежде чем в очередной раз подняться с места и направиться в сторону пациента.       Сайно выставляет ладони перед грудью в сдающемся жесте, пытаясь остановить надвигающуюся на него волну неизвестного. Тараторит что-то из разряда «успокойся» и «давай все обсудим», но фенек не слушает, показательно разминая пальцы.       Контраст его нежной внешности и исходящей угрозы всегда впечатлял младшего и сейчас не было исключения. Темные волосы зеленоватого оттенка с яркими прядями спадали на красивое лицо и плечи. Кожа мужчины даже издалека казалась гладкой, приятного молочного цвета. Большие выразительные каре-зеленые глаза в обрамлении длинных ресниц были похожи на кукольные. Лисьи уголки, образованные слиянием темных линий над веком, утяжеляли взгляд в определенные моменты. Тело его было худощавым, но складным. Малейшие движения грациозны. Тигнари обладал по-своему чарующей женственностью, заложенной где-то на генном уровне, и умел ею пользоваться в своих целях.       — Идиот! — Отвесив заслуженный подзатыльник, доктор взрывается. — Если с тобой все в порядке, выметайся отсюда сейчас же.       — Ну не злись, я же пошутил. Наверное. — Потерев саднящее место, Сайно наконец прекращает строить из себя дурочка. — Про проблему я не соврал. Хайтаму нужна помощь твоего друга-блондинчика. Если я правильно помню, он архитектор?       Опустив руку, фенек лишь коротко кивает, продолжая слушать собеседника. Он встречал нынешнего главу архитектурного бюро на предпоследнем курсе в академии, но близко с ним не общался. Каждого из них по отдельности на тот момент поглощали знания и заботы, поэтому времени на такую ерунду не было. Однако, он слышал о том, что в последующем произошло с юношей и его семьей. В подсознании Тигнари этот юноша остался отстраненным от мира, сильным морально и физически, безэмоциональным, а еще совсем несоциализированным, но в противовес этому чрезмерно ответственным, далеко не глупым, сознательным. Таким, кто предпочитает со всем справляться в одиночку. В то, что ему понадобилась помощь Кавеха, Тигнари поверить трудно. От таких поворотов событий один вопрос возникает сам по себе.       — Они разве знакомы вообще? — В каре-зеленых глазах отражается непонимание и замешательство, ведь между этими двумя ничего общего быть никак не могло. — И почему тогда не обратились к нему напрямую?       — В этом-то и суть, — поправив съехавшую на глаза челку, мужчина продолжил. — Компании сейчас как обычно грызутся за заказ банкира, который хочет преподнести своеобразный подарок в аккурат к свадьбе дочки. Команда Аль-Хайтама предложила неплохие проекты, но ему ни один из них не понравился. Сказал, что в них нет никакой уникальности и души. Разнес их в пух и прах, а потом бесился, грозясь уволить. Ну, а потом я вспомнил твоего друга, у которого сроки горели настолько, что ему пришлось работать даже в баре, когда вас встретил. В общем, он ждет его завтра с утра в офисе.       — Хорошо, я передам ему, но предупреждаю сразу, — выдохнув и устало потерев переносицу, Тигнари начинает ощущать давящую ответственность. — Он по уши в долгах, поэтому без хорошей оплаты на такую авантюру не подпишется. Хотя не знаю, согласится ли вообще. Со стороны это дело выглядит как-то даже чересчур мутно.       — Понимаю твои опасения, но на этот счет можешь не переживать. Аль-Хайтам ценит способных сотрудников, поэтому труд их оплачивает соответственно. — Заверяет светловолосый недолго шуршащий по карманам, после извлекая из них нужную визитку, которую следом кладет на стол доктора. — Я предупрежу охрану о его приходе заранее, так что набери меня, если он надумает или тебе станет скучно.       Взор янтарных глаз направлен на лицо мужчины, поэтому веселое подмигивание и нежная улыбка никак не могли ускользнуть от его внимания. Дернув ухом, фенек старается держать себя в руках и не проявлять излишней эмоциональности, чтобы не поддаваться на чужие провокации. Он поднимает ладонь вверх и указывает ею на выход. Сайно сдается без всяких сожалений, медленным шагом покидая кабинет своего хорошего знакомого, прощаясь и позволяя тому наконец выдохнуть с облегчением.       Тигнари признает юношу неплохим человеком, но присущая ему излишняя прилипчивость выводит его из себя еще со времен академии. В учебном заведении издавна существовала традиция, соблюдающаяся всеми выпускниками. В течении последнего года, сроком всего лишь в неделю, каждый из них должен был стать наставником для только поступивших учеников. Что-то вроде проекта по передаче опыта, как важного, так и не очень. Пока одни погружались в изучение важнейших тайн человечества, другие же, к примеру, могли показать откуда в закрытых стенах брать «запрещенные» материалы с пометкой для взрослых или же тайные места для проведения вечеринок, о которых учителя и так знают, но закрывают глаза.       Темноволосый откладывал это до последнего, утопая в книгах и дополнительных факультативах, чтобы лучше подготовиться к экзаменам, поэтому сам удивился, когда ему достался первокурсник из другого даршана. Поначалу тот казался молчаливым и запуганным первое время. Над ним было забавно подшучивать и легко удивить. Однако, Тигнари понятия не имел, что к нему так привяжутся за короткий промежуток времени. Даже после завершения этой недели Сайно продолжал искать встреч с юношей. Ему было с ним интересно, а еще не так одиноко.       Сначала фенек относился к этому равнодушно, но когда тот раскрепостился и обзавелся широким кругом знакомых, то открылся с другой стороны. Стал более веселым, оживленным, активным. Ударился в придумывание глупых шуток с игрой слов, — некоторые из них вправду оказывались смешными, но об этом темноволосый никогда не признается. Позволял себе неформально разговаривать с ним, когда они оставались наедине, а после сделал то, из-за чего старший откровенно стал его избегать.       В тот день весенний пейзаж захватывал дух. Тигнари в компании младшего наблюдал за множеством распустившихся цветов в саду академии, но одним определенным видом он любовался дольше всех. Заметив на чем сосредоточен взгляд фенека, Сайно пришлось присесть на корточки, чтобы коснуться аккуратных небольших кустиков, украшенных нежными раскрывшимися бутонами белого оттенка. Это были цветы жасмина, которые всегда росли незаметно, но цвели очень красиво. Тигнари до одури нравился их запах.       Опасливо оглядевшись вокруг, светловолосый быстро срывает один из самых изящных на его взгляд бутонов. Парень рядом возмутился, назвав своего спутника варваром, но затем застыл на месте. Его щеки коснулась мягкая ладонь. Ловкие пальцы задержались на той лишь на мгновение, нежно оглаживая молочную кожу, а после поднялись наверх, переплетая тонкий стебель с шелковистыми прядями вблизи пушистого и пугливо прижавшегося уха.       — Ты такой же нежный и прекрасный, как они, — янтарные глаза внимательно следят за чужими, желая узнать реакцию на искренние слова. — Могу ли я защищать тебя от невзгод и делать счастливым до конца жизни?       Щеки фенека вмиг залились краской. Он совсем не ожидал такого поворота событий. Захватившая разум паника мешала связывать слова друг с другом, поэтому тот лишь неразборчиво что-то мямлил под нос, прежде чем направиться прочь из сада. После этого Тигнари не связывался с юношей около месяца. Он понимал, что со стороны выглядел как минимум некрасиво, но морально принять его чувства был не готов. Надежда на то, что это пройдет само по себе, разбилась в пух и прах, когда светлая макушка все чаще стала мелькать за ним по пятам. Разговоры все пресекались до минимума. Попытки объяснить младшему, что никаких чувств между ними быть не может остались проваленными. При случайной встрече у Тигнари вдруг появлялись дела. Однако, несмотря на все это, Сайно не сдавался, и, судя по всему, хранил надежду на что-то даже спустя столько лет. Вот только фенек все еще не хочет давать ему шанса.       Воспоминания вызывают легкое покалывание в висках. Хвост позади все также покачивался из стороны в сторону, выдавая нервное напряжение его обладателя. Тот старается успокоиться, глубоко вдыхая воздух. Мысли об оставшейся работе не дают расслабиться. Решив оповестить друга до того, как он забудет про это, закопавшись в куче бумаг, он берет в руки телефон и визитку, оставленную на столе. Мужчина делает фотографию пластмассовой черно-белой карточки с незамысловатым логотипом, а после отправляет её в нужный чат. ValukashuNari Проснись и пой, засоня, тебе предлагают работу. Ждут завтра утром в офисе у главного. KavehDokushin Ты сейчас не шутишь? Кто тебе дал эту визитку? Ты уверен, что это не развод?! Подожди, у меня слишком вопросов, я сейчас позвоню.

***

      Город сквозь омут суеты и шума мчался вперед. Перекрестки переплетались, а автомобили гудели, пока пешеходы ускоряли свой шаг по линейно исчерченному переходу. Среди этой массы, суматошно перебегая улицы и пытаясь успеть на важное собеседование, двигался в том числе и блондин. Волосы его под дуновением ветра колебались. Глаза пытались уловить происходящее вокруг, а сердце билось быстрее, чем когда-либо.       Прожигая взглядом красный свет на столбе, мужчина ругается про себя. Он по своей же глупости сел не на тот транспортный маршрут, поэтому опаздывает уже на пятнадцать минут. Впечатляющее начало, сказать нечего. Нервно поглядывая на циферблат наручных часов, тот прикусывает губу, раздумывая над тем насколько быстро сможет добраться до места назначения. Сдаваться на половине пути он не собирается, когда ему в жизни наконец перепал такой шанс. Опыт работы в больших и организованных компаниях всегда бесценен, поэтому Кавех решил показать себя на полную. Однако не ожидал, что совершит такую позорную оплошность в первый же день.       Холодный металл будто бы слышит его мысли, сменяя красный свет зеленым, открывающим путь вперед и сохраняющим оставшиеся нервные клетки. Мужчина срывается с места настолько быстро, насколько способен, преодолевая еще парочку улиц за пять минут. Несмотря на гнетущее чувство вины, он все же задерживается перед входом, выравнивая дыхание и оценивая предполагаемое место работы. Огромное здание поражает его до глубины души своим величием и красотой, перекрывая дыхание на короткое мгновение. Он все еще отказывается верить, что это не сон.       Сделав глубокий вдох, Кавех решительно проходит внутрь. Пройдя буквально два шага, тот натыкается на охрану, которая спешит исполнить свои рутинные обязанности — проверить документы, побеседовать о цели визита, а также провести досмотр содержимого небольшого чемодана в его руках. Он не сопротивляется, идет на контакт, но такой серьезный подход к делу его одновременно восхищает и пугает. Удостоверившись, что все в порядке, ему любезно подсказывают куда пройти далее и скорее издевательски напоминают о том, что его уже ожидают. Кавех лишь в ответ приветливо улыбается, хотя мысленно только больше тревожится.       Лифт поднимается предательски медленно, останавливаясь на каждом этаже, чтобы принять новых пассажиров. Мужчина отмечает, что работники здесь дружелюбные и приветливые. По крайней мере кажутся именно такими. Внешне каждый из них располагает к себе, излучая ауру уверенности и успеха, показывая, что сможет разговорить любого, не прилагая особых усилий для того, чтобы узнать все явные и тайные предпочтения, которые в последствии будут наложены на заказ. Блондин начинает сомневаться о том, впишется ли он в коллектив.       Окошко над циферблатом оповещает о прибытии на нужный пролет. Нервно выдохнув, Кавех старается стряхнуть с себя все внутреннее волнение, покидая душную кабину. Глаза его цепляются за оживленную обстановку на рабочих местах, разбитых на своеобразные сектора. Одни делают чертежи молча, другие переговариваются и шутят с коллегами о каких-то местных темах, третьи спорят друг с другом чья же очередь идти за кофе сегодня, четвертые же общаются с клиентами или копаются на компьютере, пытаясь воссоздать модель проекта в объемном изображении. В помещении царила непринужденная атмосфера, приятная и будто бы домашняя. Блондину такое по душе, поэтому мягкая улыбка сама по себе появляется на лице.       Прогулявшись по коридору из стороны в сторону пару раз, Кавех чувствует себя потерянным котенком, который либо становился слепым, либо разучился читать, потому что кабинет руководителя архитектурного бюро найти так и не может. Остановив идущую в противоположную сторону милую рыжеволосую девушку, он неловко спрашивает у нее дорогу. Та смотрит на него с непониманием, осмысляя полученную информацию, а после восклицает, будто на нее снизошло озарение. Извинившись за свою яркую реакцию, та зовет его за собой.       Они переходят в другую часть здания, заметно отличающуюся от той, которую он уже видел. Обстановка здесь была более официальной, строгой, предрасполагающей скорее к переговорам или обсуждению исключительно бумажных дел. Подождав недолго в коридоре по просьбе девушки, Кавех дергается, когда та зовет его пройти в помещение. Тихонько хихикнув и прошептав напутствие, желающее удачи, она уходит прочь, открывая путь.       Заходя в комнатку, Кавех здоровается и просит прощения за опоздание. Прикрыв за собой дверь, тот на мгновение застывает на месте. Взор медовых глаз вгрызается в знакомую белую макушку. Причинно-следственные связи переплетаются и размещаются обломками недостающей информации по полочкам. Тигнари намеренно умолчал о том, что визитку передал ему Сайно, но, видимо, не из плохих побуждений, а чтобы друг не начал над ним снова подшучивать на любовные темы. Немой вопрос и легкий шок встречается жестами, говорящими, что они позже все обсудят, прежде чем руководитель заканчивает беседу с кем-то по телефону и разворачивается в кресле лицом к вновь пришедшему.       На долгие пол минуты в помещении воцарилась тишина. Кавех робко проходит к столу, присаживаясь на стул рядом по приглашению правой руки, пока Аль-Хайтам откровенно зависает. Земля словно уходит из-под ног, а время будто бы останавливается вовсе. В голове прекращаются абсолютно все мыслительные процессы, отчего в ней становится так пусто, что ему слышится противный звон. Тело прошибает оцепенением. Изумрудные глаза судорожно скользят по острым чертам лица и золотистым прядям, собранных в замысловатый хвост. Последние все также отражают свет, буквально сияя. Глупые перья привычно торчат за ухом. Мужчина отмечает, что при прошлой их встречи они были другого цвета, но это совсем неважно. В душе возникает неописуемое ощущение. Спрятанные где-то глубоко эмоции и чувства смешиваются в нечто ему непонятное, пробивая толстый слой самообладания. Он не мог поверить в то, что человек, которого он искал несколько лет назад, вот так просто появился перед ним в стенах его фирмы.       Сморгнув внезапное наваждение, седоволосый прислушивается к словам помощника где-то уже на половине чужого диалога, реагируя заторможенно. Взять себя в руки получается далеко не сразу. Взгляд сам по себе возвращается к архитектору напротив, отчего тому становилось заметно некомфортно.       Сайно пришлось действовать самостоятельно. Взяв одну из цветастых папок, расположенную на других таких же, он раскрывает её и кладет перед новым архитектором. Мужчина рассказывает в чем же смысл проекта, и что от них хочет заказчик, тем самым давая время изучить уже имеющиеся материалы. Тот бережно листает шелестящие страницы, вникая в каждую линию на них. Оценивает масштабы и сложность. Открыто признает, что проекты вправду не дотягивают к высокому уровню, заданному компанией, и пожеланиям заказчика. Аль-Хайтам соглашается с ним, наконец включаясь в разговор и обосновывая свою точку зрения.       Он вырисовывает дополнительные детали, описывает, что должно быть по его мнению. Складывает отчего-то вдруг вспотевшие ладони вместе, вслушиваясь в взволнованный голос. Блондин рассказывает о своем виденьи, о том, какие элементы и материалы ему кажутся наиболее уместными для данного объекта. Руководитель с интересом парировал каждое предложение, задавал вопросы, высказывал свои мысли по поводу каждой идеи. Их диалог казался конструктивным и вдохновляющим, они оба стремились к тому, чтобы создать нечто по-настоящему уникальное и запоминающееся. В результате этой беседы зарождался новый, улучшенный вариант проекта, который смог бы восхитить всех, кто встретится с этим зданием в будущем.       Оставшись довольным от беседы, седоволосый просит Сайно провести суетливого архитектора в отдел кадров для официального оформления в штат. Последний из всех сил сдерживается, чтобы не подпрыгнуть на месте от осознания, что его таланты наконец-то признали, оценили по достоинству, а еще так ярко улыбается, что чужое сердце пропускает удар. Хайтам не понимает своей реакции. Тревога оседает где-то на уровне ребер, мешая сделать вдох полной грудью. Внутри же нее в мгновение разжегся бурный конфликт. Непонятные чувства пугали. Теплота сопровождалась до боли знакомым опустошением, подкашивая рациональный контроль, выстроенный с трудом за многие годы.       — С тобой все хорошо? — Негромко произносит Сайно, дождавшись пока еще один мужчина выйдет за дверь. — Выглядишь так, будто тебя кипятком ошпарили.       Аль-Хайтам отрицательно качает головой, но бурчит в ответ лишь «всё в порядке», а сам же в это не верит. Что-то определенно не так, но что именно он сказать сейчас не может.