Лесополоса

      Чанёль торопливо вёл машину в сторону собственного дома, пытаясь припомнить, всё ли сделал из того, что должен был. Из-за незапланированной охоты и её последствий он не спал всю ночь — пришлось хорошенько постараться, чтобы не оставить никаких следов произошедшего. Перед работой успел вычистить салон, а затем — снова выехал в лесополосу, чтобы подальше от посторонних глаз сжечь все вещи мальчишки и собственные, запачканные его кровью. После работы закупился всем необходимым и теперь оставалось только вернуться домой и проверить, всё ли там в порядке. Может, немного поразвлечься и завалиться, наконец, спать.       Всё же охота ужасно утомляла, а эта обещала быть самой утомительной.       Загнав машину в гараж собственного дома и закрыв ворота, он сразу же направился к лестнице в подвал. Только бутыль с водой захватил и даже переодеваться не стал — уж очень ему не терпелось увидеть своего «гостя».       Лампа в подвале загоралась не сразу и светила довольно тускло, но мальчишка всё равно зажмурился, сильнее кутаясь в тонкое покрывало и слепо вжимаясь в стену. Чанёль на такую картину не смог сдержать смешка. Поставив бутыль у входа, он прошёл внутрь и, бросив на стоящий у стены стул свой пиджак, принялся осматривать помещение. Всё осталось на своих местах. Мальчишка всё же не смог освободить руки от стяжек, которыми Чанёль пристегнул его к трубе над стареньким разложенным диванчиком, а потому всё время провёл на том же месте. Хоть и очевидно пытался вырваться, даже запачкал диван кровью в некоторых местах. Придётся и от него потом избавиться.       — Пожалуйста, отпустите меня, я никому не скажу, отпустите… — заныл мальчишка, стоило только Чанёлю подойти ближе и опуститься на край дивана, — пожалуйста, я правда никому не скажу, только отпустите…       — Тише, малыш, — прервал поток его просьб Чанёль, — я знаю, что ты никому ничего не скажешь, но отпускать тебя пока не собираюсь.       Мальчишка испуганно смотрел на него в ответ своими уже привыкшими к свету глазами и нервно кусал губы. Его зрачки были расширены от страха и боли, которую он наверняка всё ещё испытывал, а на раскрасневшихся щеках блестели следы от недавно пролитых слёз. Он много плакал. Скорее всего, проплакал всё время с того момента, как пришёл в себя.       — А к-когда… от-отпустите? — решился спросить он, едва ли не перейдя на шёпот на последнем слове.       Чанёль пальцами подхватил краешек покрывала и принялся медленно тянуть его на себя.       — Когда вдоволь наиграюсь с тобой.       Глаза мальчишки напротив наполнились паникой. Поняв, что происходит, он судорожно попытался удержать покрывало на себе, но без рук у него ничего не вышло, и вскоре он остался совсем без защиты, пожираемый взглядом своего похитителя. Чанёль, не стесняясь, обводил взглядом каждый изгиб обнажённого тела, хоть уже и успел увидеть его ещё утром, когда избавлял от одежды, чтобы сжечь её позже вместе со своей. Но сейчас он уже никуда не торопился и мог разглядеть всё получше. Даже повнимательней.       Отёк на ноге мальчишки стал ещё больше, а огромный синяк на бедре потемнел и теперь выглядел намного более пугающе, чем утром. Колени и локти были немного сбиты, а на шее краснели следы от пальцев, крепко сжимавших её прошлой ночью. И всё же его тело было прекрасно. Белоснежная кожа, хорошие пропорции, видимый рельеф мышц. Особенно Чанёлю приглянулись тонкие кисти, что были разодраны пластиковыми стяжками, от которых мальчишка так отчаянно пытался избавиться, что совсем не пощадил собственную кожу.       Чанёль медленно протянул к нему руку, но мальчишка увернулся, сильнее подгибая колени к груди и морщась от боли.       — Не надо, пожалуйста, — снова жалобно затянул он, — мне очень больно…       Чанёль раздражённо стиснул зубы и, резко обхватив его ушибленную ногу пальцами, с силой дёрнул на себя, заставив проехаться по дивану и упасть на спину. Мальчишка закричал и попытался сжаться в клубок, но Чанёль не дал ему этого сделать, навалившись сверху. Он обхватил его подбородок рукой и заставил посмотреть себе в глаза.       — Я ведь уже говорил тебе, забыл? — скалился он ему прямо в лицо. — Чтобы мне было хорошо, тебе должно быть очень больно.       — Я н-не хочу, пожалуйстааа…       Лицо мальчишки разукрасило отчаяние и его влажные губы затряслись, привлекая взгляд Чанёля. Даже в тусклом свете подвальной лампы они были ярко розовыми и казались такими мягкими, что хотелось прикоснуться. Продолжая держать лицо паренька за подбородок, чтобы не смог увернуться, Чанёль медленно провёл большим пальцем по вмиг поджавшейся нижней губе. Действительно мягкие.       Можно было ведь и по-другому. Можно было и не бороться с ним сейчас, когда он сам был таким уставшим после тяжёлой бессонной ночи и целого рабочего дня.       — Помнишь, что обещал мне быть послушным мальчиком? — он крепче сжал лицо мальчишки так, что его губы вытянулись вперёд, что выглядело даже миленько.       — Больно… — продолжал гнуть своё тот, будто не слыша того, что ему говорили.       Устало вздохнув, Чанёль потянулся к заднему карману. Он достал складной ножик и, разложив его одним резким движением, поднёс остриём к лицу замершего с ужасом в глазах мальчишки.       — Слушай внимательно, — вкрадчиво начал он, — сейчас я могу просто трахнуть тебя, как ночью на шоссе. Будет очень больно, ты ведь уже знаешь.       — Не надо, пожалуйста…       Чанёль грубо встряхнул его, не желая выслушивать снова одно и то же. Ему не нравилось, когда его перебивали.       — Я сказал тебе слушать, — громче повторил он. — Ты можешь доставить мне удовольствие своими криками, когда я буду трахать тебя, или можешь сделать мне приятно этими нежными губами, — он провёл тупой стороной ножа по его подрагивающей нижней губе для наглядности. — Что выбираешь?       Мальчишка задышал часто-часто. Прямо как тогда в машине. Его глаза забегали, он явно обдумывал предложение, но Чанёль даже и не сомневался в его выборе. Он поднёс нож к его рукам и, просунув лезвие между мягкой кожей и стяжкой, резко дёрнул. Пластик упал на диван, и паренёк поспешил прижать израненные руки к груди.       — Хороший мальчик, — улыбнулся Чанёль и, резко схватив его за волосы, с силой дёрнул на пол, заставив упасть на колени прямо перед собой. — Если сделаешь что-то не так, я вырву тебе все зубы один за другим, — он схватил его подбородок и для большего эффекта стукнул ножом по передним зубам.       Мальчишка отчаянно замотал головой, давая понять, что точно будет послушным, и Чанёль принялся нарочито медленно расстёгивать свои штаны. Ему нравилось наблюдать за тем, как сменялись эмоции на лице паренька, когда он доставал свой уже набухший от такой картины член. Как же его возбуждала эта беспомощность, слезы и мольба в глазах. Хотелось, чтобы ещё кричал, но сегодня можно и без этого. Хватит и того, что будет задыхаться и захлёбываться.       — А теперь открой свой ротик пошире, — сказал он, перехватывая его за волосы.       Мальчишка постарался раскрыть рот, но невольно всхлипнул и замер.       — Думаешь, мой член поместится? — раздражённо процедил Чанёль и резко дёрнул его за спутанные пряди, заставив его рот широко открыться от боли. Воспользовавшись этим, он протолкнул свой член внутрь, сжимая подбородок другой рукой так, чтоб он не мог сомкнуть челюсти.       Мальчишка зажмурился и весь напрягся, а, когда Чанёль вошёл в него почти на всю длину, упёрся руками ему в бёдра, пытаясь оттолкнуться. Вот только тщетно. Его тело пробило судорогой. Потом снова. Если бы в его желудке была еда, она бы уже оказалась наруже, но Чанёль знал, что этого не произойдёт, а потому вошёл так глубоко, как только мог, наслаждаясь его судорогами.       — Тише-тише, это ведь не так страшно, — шёпотом повторял он, двигая его головой в обратную сторону, выпуская свой член из тесного плена, а затем снова потянув на себя, — чёрт, как же хорошо…       Глаза мальчишки наполнились слезами, которые вскоре залили ему всё лицо. Он толкался руками ему в бёдра, царапался, но всё было зря. Чанёль натягивал его на свой член по самые яйца, а затем медленно отпускал, изредка давая вдохнуть такой необходимый ему кислород. Мальчишка всё же иногда начинал задыхаться и даже захлёбывался собственной слюной. Приятно.       Предчувствуя скорый оргазм, Чанёль задвигал его головой быстрее. Всё же он слишком возбуждался от такого, а этот мальчишка ещё и превзошёл его ожидания. Он-то думал, что тот не будет настолько отчаянно сопротивляться, а сопротивления Чанёль любил. Особенно, если они были такими отчаянными.       — Это единственное, что ты сегодня сможешь поесть, — прошептал он, изливаясь ему прямо в рот, — так что лучше глотай.       Мальчишке ничего не оставалось, кроме как глотать, потому что Чанёль не отпускал его до тех пор, пока не излился полностью и не убедился в том, что всё это не окажется на полу.       — Хороший мальчик, — повторил он, с довольной улыбкой обтирая лицо мальчишки от слёз и слюны, а затем, легко подняв под руки, забросил обратно на диван, игнорируя вскрик боли. Всё же снова перепачкался — придётся и от этой одежды избавляться. Нужно было что-то с этим придумать.       Натянув штаны, он вернулся к бутыли воды и перетащил её к дивану. После хорошего оргазма, за которым он всегда и гнался, идя на охоту, у него в голове всегда наступало опустошение. Даже немного не по себе становилось. Вот только идти на попятную он не собирался, поэтому в такие моменты ему лучше было отвлечься.       Он должен был уйти.       — Видишь слив? — он шлёпнул паренька по щеке и заставил посмотреть в дальний угол подвала. — Твой туалет, решётка поднимается. Тут вода, — он указал на бутыль. — Если попытаешься сбежать или что-то с собой сделать, прикончу сам. И сделаю это так, что тебе уж точно не понравится.       Дождавшись слабого кивка, он огладил лицо паренька по щеке, а затем поднялся и направился к выходу. Даже замок ещё раз проверил — достаточно ли прочный, после чего погасил внутри свет, погрузив подвал в кромешную тьму. Ему оставалось лишь надеяться, что мальчишка не сломается за это время в темноте, потому что иначе с ним станет скучно и придётся всё же избавиться.