Лесополоса

      Чанёль сильнее зажал пальцами рот мальчишки, пытаясь заглушить его уж слишком громкий скулёж. Они, конечно, были в подвале его дома под толщей земли, но через вентиляцию снаружи всё же могло быть что-то слышно, а мальчишка всё никак не затихал. Даже наоборот, будто скулил всё громче.       Чанёлю всё же небывало повезло с уловом. Он то уж думал, что паренёк отключится от боли, как только он вставит ему, разбередив ещё не зажившие раны, но тот его не разочаровал. Громко завывал и отчаянно вырывался. Да так, что Чанёлю пришлось пристегнуть одну его руку стяжкой к трубе над диваном — вторую он так и не сумел поймать. Да и не особо старался, уж очень ему нравилось, как тот толкался тонкой кистью ему в грудь, плечо, живот. Как сжимал пальцами ткань рубашки, тянул до хруста швов. Царапал острыми ногтями кожу обнажённых стянутыми штанами бёдер.       Приятно.       Всё же иметь в подвале своего дома мальчишку может оказаться очень даже удобно. Чанёлю не нужно будет терпеть и выжидать время, тщательно готовиться и рисковать, чтобы потом скрупулёзно зачищать следы и снова выжидать, сдерживая свои ненормальные желания. Сегодня утром перед работой он просто спустился вниз и взял мальчишку, как хотел. Прижал животом к дивану, заломил обе руки и натянул на свой член, перепачкавшись в его крови. Трахал грубо, не щадя. И даже горло сжимать не пришлось, чтобы кончить, — настолько отчаянно тот страдал под ним, безостановочно упрашивая прекратить эту пытку, пощадить.       А теперь вот и вечером после работы. Чанёль затыкал ему рот, ловя взглядом блики от тусклой лампы на влажном от слёз лице. Языком собирал кровь с разодранной стяжкой тонкой кисти, судорожно сжатой в кулак. И он специально давил на огромный синяк на его бедре, сдавливал ушибленную, вспухшую лодыжку, чтобы любоваться на то, как сильнее жмурятся от боли заплаканные глаза, и чувствовать, как его член в судорогах сжимают горячие узкие стенки растраханной дырочки.       Всё же пришлось немного придушить. Руку тоже пришлось освободить от сдавливающего куска пластмассы. И уйти пришлось быстрее, чтобы не думать ни о чём лишнем. Конечно, обязательно выключив свет.       Всё же мальчишка был удобен. Мальчишка его устраивал так, что идея оставить его на подольше уже не казалась такой уж и плохой. Чанёль много думал об этом, и каждый раз приходил к выводу, что в таком случае о мальчишке придётся немного позаботиться, а это уже было не так приятно. Этого не хотелось. Будто ему не хватало всех тех мыслей после жестокого траха, ещё и это. Он ведь прекрасно понимал, что так не должно было быть.       За ночь всё поутихло. Желание оставить парня не изменилось.       Днём он спустил в подвал шланг из гаража и, содрав мальчишку с дивана, толкнул к стене ближе к сливу. Прижал его к ледяной стене, чтобы не уворачивался, и принялся обливать водой. Мальчишка тут же заскулил, как побитый щенок, и забрыкался, пытаясь увернуться от тугой струи прохладной воды. Ему явно всё ещё было ужасно больно, особенно когда Чанёль пытался промыть там. Он завывал так громко, что Чанёлю всё же пришлось крепко ударить его по лицу и пригрозить выебать во все щели, чтобы заткнулся и успокоился. Но тот всё никак не унимался. Вот только слабость от голода давала о себе знать, поэтому через несколько минут отчаянного сопротивления у него больше не осталось сил.       После Чанёль снова оттрахал его в рот, пока ещё мог сделать это, не получив запачканный рвотой пол. Приятно было так же, как и в первый раз, хоть Чанёль особо и не надеялся на такие же яркие впечатления во второй. Мальчишка стирал колени о влажный пол, толкался руками ему в бёдра, судорожно сжимал глотку вокруг его члена и обильно пускал слюну, неизменно заливая лицо слезами.       — Не надо… больше, — запросил он охрипшим голосом, когда Чанёль спустил ему на лицо. А ведь только помыл его. — П-пожалуйста…       — Почему же? — усмехнулся Чанёль, специально размазывая сперму по его щекам, будто втирая в мягкую кожу. — Разве тебе не нравится?       — Мне б-больноо… — его голос сорвался на последнем звуке, и он громко всхлипнул, — отпустите… я правда никому не расскажу… честно… отпустите, я буду молчать, пожалуйста…       Он сжал ткань его штанов своими тонкими пальцами и слегка подёргивал, словно ребёнок, упрашивающий родителей отпустить его немножечко погулять. Вот только Чанёль отпускать его не собирался. Точно не сейчас.       — Тебе не нравится у меня?       Мальчишка всхлипнул громче, явно расслышав сталь в его голосе.       — Отпустите… — он выглядел так, будто сейчас разревётся, и Чанёль на это скривился, что ещё больше напугало мальчишку, — я хочу д-домой… пожалуйста…       Он вдруг закашлялся, а затем снова задышал часто-часто, и Чанёлю пришлось несильно шлёпнуть его по щеке. А затем ещё раз, чтобы, наконец, замолкнул.       — Не нравится, значит. А я ведь забочусь о тебе, даже отмыл от всей этой грязи, — теперь Чанёль размазывал вязкую сперму по его губам, пальцем проталкивая её ему в рот между сомкнутых губ. — Ты, наверное, голоден?       Мальчишка сжал губы сильнее и замотал головой, явно подумав, что он сейчас снова попытается накормить его своей спермой. Но Чанёль прекрасно понимал, что только на этом он станет овощем в ближайшие же дни, а этого ему не хотелось. Мальчишка должен был иметь хоть немного сил, чтобы и дальше продолжать приносить ему удовольствие своей отчаянной борьбой, пока не надоест. Но сил должно быть не так много, чтобы он смог попытаться сбежать.       Как же было сложно. И зачем он вообще затеял всё это? Было ли это легче, чем периодическая охота?       — Не хочешь? — продолжал развлекаться Чанёль. — Ты ведь не ел с того дня, как мы встретились, а я мог бы принести тебе еды.       Мальчишка тут же застыл, наконец, поняв, что тот имел в виду настоящую еду. Но было видно, что не доверял, хоть в глазах и горел острый голод.       — Что ты готов сделать, чтобы я тебя покормил? — Чанёль прошёлся пальцем по ряду нижних зубов и слегка надавил на вмиг напрягшийся язык. — Что-нибудь особенное?       Мальчишка не отвечал. Только сжался сильнее, будто уменьшившись в размере, и Чанёль вдруг почувствовал злость. Уж не решил ли мальчишка сдаться и сдохнуть от голода? Нет… таким он Чанёлю будет не нужен. Он должен отчаянно цепляться за свою жизнь. Должен бороться. Иначе никак.       Чанёль сжал пальцами его подбородок и приподнял голову вверх, заставив посмотреть на себя. Другой же рукой он обхватил его шею, ощутимо сдавливая пальцами. Только чтобы немного напугать.       — Ты хочешь жить? — напрямую спросил он, вглядываясь в глаза напротив.       Мальчишка активно закивал головой, жмурясь в страхе.       — Не убивайте… — протянул он дрожащим голосом. Только бы не разревелся — Чанёль любил слёзы, только когда трахал.       — Отлично, — остался доволен ответом он и, отпустив мальчишку, двинулся на выход.       Заказать и дождаться доставки какой-то дешёвой китайской еды заняло прилично времени, да и выглядела она отвратительно, но глаза мальчишки всё равно загорелись, стоило ему только увидеть контейнер с едой. Он должен был быть благодарен, что вся еда была жидковатой — потом будет не так больно.       Мысли об этом почему-то развеселили Чанёля.       Мальчишка набросился на еду сразу же после одобрительного кивка, но после первой же ложки скривился. И нет, не из-за вкуса. Всё же после нескольких дней голодовки что-то твёрже воды шло в его желудок с трудом.       — Больше не хочешь? — с издёвкой спросил Чанёль.       Мальчишка не ответил, лишь поспешно засунул полную ложку в рот и тяжело сглотнул.       Чанёль наблюдал за тем, как он ел, и ему снова становилось не по себе. Нет, он больше не хотел смотреть. Не для этого он привёз этого мальчишку сюда. Точно не для этого.       Тот успел проглотить всего несколько ложек, когда Чанёль смахнул контейнер с едой на пол, удовлетворённый тем, как в испуге вздрогнул мальчишка, тут же потупив взгляд в пол.       Как же это всё раздражало.       — Убери всё к моему приходу, — бросил он перед тем, как подняться и направиться к выходу из комнаты. И ему было плевать, что у паренька не было ничего, чем можно было бы собрать ошмётки еды с пола. Если не приберётся, пожалеет.       Уже у самой двери Чанёль остановился, заслышав позади себя слабое:       — Свет… — тут же затихшее под нахмуренным взглядом мучителя.       — Ты что-то сказал? — Чанёль с интересом смотрел на сжавшегося перед ним мальчонку.       Но тот молчал, потупив взгляд в пол, и выглядел напуганным. Ему явно потребовалось немало храбрости, чтобы произнести всего одного слово ему в спину, а на большее его не хватило.       Чанёль ухмыльнулся. Дёрнул ручку двери и вышел на лестницу.       Тяжёлый засов со скрипом опустился, заперев мальчишку внутри, а следом раздался щелчок выключателя. Свет в подвале погас, и Чанёль отчётливо расслышал всхлип по ту сторону двери.       Он был уверен, что мальчишка не справится с заданием и завтра он будет снова втрахивать израненное нежное тело в диван, вытирать пальцами горячие слёзы и ловить взглядом боль на красивом лице.       А послезавтра он может легко передумать и так же легко избавиться от всего этого. Избавляться он точно умел. Ещё ни одного не нашли.