Имаджинариум

      Вместо ответа Серёжа грустно усмехнулся. Потом подцепил пальцем его браслет и спросил:       — Что это? Не похоже на украшение.       — Это… для безопасности, — вынужден был сказать Элек.       — Нас слушают? — Серёжа естественно не поверил. — Или ещё и снимают, а? — он принялся вертеть головой по сторонам. — Когда я увижу свою голую жопу на Ютюбе?       — Думаю, не раньше, чем сам её туда зальёшь, — попытался отшутиться Элек. Потом, уже серьёзно, сказал: — Любые съёмки в номерах запрещены внутренними правилами, администрация «Имаджинариума» ценит покой клиентов и гарантирует полную конфиденциальность. Но звук — да, записывается. Но не так, как, возможно, ты представляешь. Во-первых, вся запись идёт с обязательным искажением голосов. Я был в техническом отделе и видел как всё происходит. Во-вторых, оператор её не слушает постоянно — его задача подключиться, когда система автоматически среагирует на определённые, потенциально опасные звуки и словосочетания и выдаст предупреждающий сигнал. Тогда при необходимости оператор вызывает охрану в номер. Сразу после окончания сеанса, если не было эксцессов, запись автоматически удаляется.       — Понятно… — Серёжа опустил голову. — Чтобы буйный клиент не придушил случайно работника.       — Или чтобы работник не поколотил клиента, — улыбнулся Элек. — Люди разные бывают, лучше подстраховаться.       Серёжа ничего на это не ответил, обхватил обеими руками голову Элека и долго так сидел, внимательно вглядываясь в его лицо и время от времени нежно проводя большими пальцами по скулам. Потом сказал:       — До чего дошёл прогресс!.. Ты даже краснеешь точно, как он. И наверное такой же горячий. — Серёжа осторожно прикоснулся полураскрытыми губами к его щеке и сказал с улыбкой: — Горячий! Такой же горячий! — и совсем тихо добавил: — Поверить не могу… Просто не могу поверить!..       Серёжа ушёл через минуту после предупреждающего сигнала и даже позволил обнять себя на прощание. На просьбу Элека приходить ещё, скорбно охнул и ответил, что готов бывать у него хоть каждый день, но в «Имаджинариуме» такой ценник, что с Серёжиной зарплатой ещё полгода копить придется, во всём себе отказывая. Но именно это он и собирается сделать.       Элек закрыл клиентскую дверь номера на замок и снова подошёл к зеркалу. Но смотрел теперь не на себя и не свой рабочий вид на предмет готовности к встрече клиента инспектировал. Теперь он смотрел на Макара. Рыжие волосы, даже в паху, крепкая мускулатура, веснушки с головы до ног, синие глаза. Элек соскучился и по нему тоже, и он тоже его друг, часть той прежней, счастливой жизни. Но Макар сейчас служит, потом, вероятно устроится работать или пойдёт учиться дальше и про Элека скорее всего не вспомнит. И уж точно не придёт в «Имаджинариум». А если чудо и случится, то придёт не к нему…       Элек протянул руку к отражению, и отражение протянуло руку к нему. Вот и пообщались.       — Уборка номеров! — постучали в служебную дверь номера.       Элек накинул белый вафельный халат, сунул в тапочки ноги и открыл горничной дверь:       — Пожалуйста, я закончил.       По пути к себе его поймал Урри:       — Ну что Эл, как прошло всё? Рассказывай!       — Господин Урри!.. — улыбнулся ему Элек.       — Но не здесь, конечно! Пойдём!       Он взял его за руку, тёплая волна побежала от ладони к плечу, к груди и, достигнув сердца, заставила его биться чаще.       — Смотри, мебель привезли! — Урри привел его в практически готовую Рекреацию и усадил в большое кожаное кресло. Сам сел за столик рядом. — Деревья, цветочки, завтра рыбок запустим… Фонтанчик вон уже включили, видишь? И бар откроется — я хорошего парня к нам сманил! Правда, в меню только соки, смузи и фрукты — здоровый образ жизни, сам понимаешь. А ещё я тебя утром с коллегами познакомлю — две хорошие девочки, надеюсь, вы подружитесь! Ну так как твой первый рабочий день, Элек? — неожиданно закончив пустую болтовню, серьёзно спросил Урри.       — Всё хорошо. Я надеюсь, что клиент остался доволен, — постарался тоже взять деловой тон Элек.       — У клиента мы ещё отзыв попросим, подробный, с замечаниями и предложениями, — подмигнул ему Урри. — Ну а сам-то ты как? Первый раз всё-таки, во всех смыслах.       — Мне… понравилось, — слегка смутился Элек. — То есть, я хотел сказать, что, кажется, справился со всем, что от меня требовалось.       — Это хорошо, — Урри самодовольно хмыкнул. — Значит я не ошибся, когда привлёк к этому делу Сыроежкина.       — А как вы догадались, ну… что он захочет стать нашим клиентом, Мик Адамович? И что со мной согласится, тоже?       — Не с тобой, а с «Гусевым», — поправил его Урри.       — Я хотел сказать, что он тоже по парням, как вы поняли? — немного расстроился от его замечанию Элек.       — Я это знал, — как ни в чём не бывало ответил Урри. — Ты же его клон, а раз ты у нас по парням, то и он скорее всего тоже. Но на самом деле в «Теймере» на него досье собрано — твой покойный профессор Громов привлёк Сыроежкиных для своих научных экспериментов, почему, собственно, ты Серёжин клон и есть. А раз так, то Сергей Палыча наши спецы ни на минуту из виду не упускали и всё-всё про него знают. Про его ориентацию в том числе, и может даже лучше, чем он сам. И то, что его нежная дружба с Гусевым не совсем дружба — для них не секрет: он же постоянно на разных форумах пишет, что влюбился в лучшего друга и жить без него не может. И вся галерея в телефоне в фотографиях Гусева. Так что Сергей — наш клиент, на все сто процентов! — весело закончил Урри.       Элек задумался. Если Серёжина жизнь вся как на ладони у специалистов «Теймера», то что тогда говорить о его собственной? Впрочем, свои самые сокровенные мысли и чувства Элек привык держать при себе, и ни из его телефона, ни из его ноутбука, ни откуда-либо из оставшихся в интернете следов ничего интересного о нём узнать у них всё равно бы не вышло.       — В любом случае спасибо вам, Мик Адамович, — стараясь говорить непринуждённо, поблагодарил Урри Элек. — Мне было очень хорошо с Серёжей. Я получил большое удовольствие… Я знаю, что мои ощущения — это только мои проблемы, и я должен в первую очередь думать о клиенте…       — И во вторую — тоже, — заметил, перебив его, Урри и поднял вверх палец, в знак важности своих слов.       — Да, конечно, но всё равно…       — На самом деле это важно — чтобы всё было хорошо, когда начинаешь, — опять прервал его Урри. И даже потрепал Элека по волосам, вызвав у него непроизвольный вздох. — Я хотел, чтобы тебе понравилось. Но, боюсь, такие клиенты как Серёжа будут у тебя редкими гостями. Практика показывает, что юноши вроде тебя в подобных заведениях… Да, я знаю, что у нас своя специфика, и для работников мы куда более привлекательное место, чем любой, даже очень дорогой бордель! Так вот, Элек, скорее всего в основном к тебе будут записываться мужчины постарше, и быть тебе придётся именно пассивным партнёром. Имей это в виду.       — Понятно… — вздохнул Элек.       Серёже сегодня явно понравилось быть снизу, так может понравится и ему, думал Элек. А мужчины постарше… Разве так уж это плохо? Мик ведь старше! Сколько ему сейчас? Пять лет назад, когда он по поручению Стампа увёз Элека из дома, он, кажется, был совсем молодым: Элек помнил, как в один из вечеров Урри, разговаривая по телефону со своим шефом, благодарил его за поздравления и подарок. Элек тогда спросил у него, не праздник ли сегодня какой, и если да, то почему он тогда не отмечает, а сидит с ним безвылазно в четырёх стенах? Да, Элек по наивности думал просто сбежать, если Урри уйдёт праздновать. Урри ответил ему, что праздник у него действительно есть, ему исполнилось двадцать лет, но он сейчас на работе, и это даже хорошо — отмечать День рождения вдвоём с шефом ужасно скучно. А потом заказал в доставке торт, а сам притащил откуда-то гитару. И весь остаток вечера, пока Элек пил с тортом чай, играл на ней Элеку старинные романсы. Сказал, что шеф большой поклонник такой музыки, и ему пришлось их выучить. А потом и сам втянулся…       Двадцать лет… Вчерашний подросток, как теперь понимал Элек. Но Элеку самому тогда было всего тринадцать, и Урри казался ему солидным взрослым мужчиной, намного старше, чем он. Странно, но это чувство так с годами никуда и не исчезло…       — Эй, Эл! Не грусти! — выдернул его из воспоминаний Урри и похлопал по плечу. — Всё не так плохо. В нижней позиции есть свои преимущества: если партнёр не очень привлекательный, тебе по крайней мере не придётся изображать страсть и есть таблетки для потенции. Поверь, куда хуже, если б тебе пришлось быть с ним активом!       — Конечно, господин Урри! — сказал Элек, едва дёрнув уголками губ в тщетной попытке улыбнуться.       Воспоминания породили в нём грусть и какую-то светлую тоску — около недели тогда он провёл с Миком в одной комнате, они даже спали на соседних кроватях. Мик всё время шутил, говорил о какой-то ерунде, рассказывал анекдоты. С ним было весело. Но и серьёзным он тоже был — когда к ним приезжал Стамп или когда он разговаривал со Стампом по телефону. Эта перемена очень удивляла Элека, ведь Стамп не ругал Мика и вообще обращался с ним достаточно ласково. «Почему вы боитесь своего шефа? — спросил однажды Элек. — Думаете, он вас уволит, если вы что-то сделаете не так?» «Я не боюсь, — удивился Урри. — Просто я его очень уважаю. Господин Стамп много сделал для меня и моей семьи, хотя совсем не должен был. В каком-то смысле я в долгу перед ним… И нет, я не думаю, что он меня уволит, если я накосячу. Но уволить он меня может в любой момент. Тебе сейчас это сложно понять, Эл, да и не нужно. Это взрослые дела».       Через два дня у Элека в расписании появилась новая запись, а через три — две подряд. А концу рабочей недели его график был забит под завязку. Поздно вечером Элек спустился в Рекреацию, сел на кресло у фонтана и несколько минут тупо смотрел на воду, пока не почувствовал, что кто-то трогает его за плечо. Это оказалась одна из новеньких девушек, она склонилась над ним и обеспокоенно спросила, всё ли в порядке. Элек медленно повернул голову в её сторону, но смысл вопроса ускользнул от него. Вторая девушка стояла неподалёку, увидев его взгляд, она почему-то вскрикнула и сказала: «Я позову господина Урри!» И тут же куда-то убежала. Появился Урри, присел у кресла на корточки, сказал: «Эй, Эл! Слышишь меня?» и щёлкнул пальцами перед его носом. Звуки вокруг снова стали громче, краски — ярче, а слова перестали быть бессмыслицей.       На этот раз Урри проводил Элека в свой кабинет, налил ему чаю и со словами: «Вообще это у нас не приветствуется, но тебе сейчас надо», поставил перед ним вазочку с конфетами. Элек съел одну, не чувствуя вкуса, выпил залпом чай и сказал бесцветным голосом:       — Со мной всё в порядке, господин Урри. — Нет. Нет в порядке, — замотал головой Урри. — Говори, Эл, что случилось?       — Ничего, — всё так же ответил Элек. И, чуть помедлив, произнёс тихо: — Шлюхам не полагается жаловаться.       — Полагается, Эл! Разумеется полагается! — Урри ударил ладонью по столу, и Элек испуганно вздрогнул: он никогда не видел, чтобы начальник выходил из себя. — Эл, тебя обидели? Сделали больно? Плохо с тобой обошлись? Не молчи, это нельзя оставлять просто так!       — Нет! Меня никто не обижал, мне почти не было больно, мне никто не сделал ничего плохого! — крикнул Элек и вдруг почувствовал, что готов прямо на этом самом месте разрыдаться, как ребёнок. — Просто… Я не знал, что это будет так… не был готов!.. — сказал он дрожащим голосом. — Я не совсем наивный, господин Урри, я знаю что от меня требуется, но… — всхлипнул Элек. — Если бы меня просто ставили раком и трахали, я бы вытерпел, это не так страшно, когда даже не видишь их лиц! Или заставляли сосать член — я бы тоже справился, смотрел бы только на него и не поднимал бы глаза наверх!.. Но… Они же все меня целуют! В губы! Засовывают в рот свои языки, я чувствую вкус их слюны, она везде у меня! Во рту, на лице!.. Они все целуют и чуть ли не облизывают моё лицо, постоянно трогают его руками, заставляют смотреть себе в глаза! Зачем они это делают, зачем им моё лицо? Почему нельзя просто вставить, спустить и уйти? А ещё они всё время говорят… о любви, о своих фантазиях, о том как они давно хотят, и что именно хотят сделать… Они говорят о таких интимных вещах, о которых мне стыдно даже слышать. И целуют, целуют, целуют!.. Это невозможно, господин Урри, я не выдержу, я что-нибудь с собой сделаю, — закончил Элек еле слышно.       Урри издал не то стон, не то вой и уронил голову на руки. Где-то с минуту сидел так, закрыв ладонями лицо, и просто молчал. Элек уже успел пожалеть о своей излишней откровенности и готов был сам провалиться под землю от стыда. Наконец Урри поднял на него глаза и хрипло сказал:       — Это и есть твоя работа, Элек. Быть чужим лицом. За членами и задницами люди ходят в другие места, и стоят там эти задницы и члены не так уж дорого. Тебе придётся привыкнуть, Элек, — брови Урри жалостливо поднялись над переносицей. — Другого выхода нет. Стамп хочет видеть тебя только на этой позиции. Я не знаю почему, у него свои соображения… Постарайся мысленно отстраняться, Эл. Я знаю, о чём говорю, это возможно. Представь, что у тебя на лице маска, тем более, что в каком-то смысле так оно и есть. А слюна и запах… это просто молекулы биологических веществ. Таких же как твои собственные. И не принимай близко к сердцу их слова, ты — актёр на сцене, ты просто играешь роль. И забываешь её сразу, как клиент покидает номер. Попробуй поговорить с девчонками, они вроде неплохо адаптировались. Обе, правда, раньше работали в эскорте, и не в самом дорогом, так что для них «Имаджинариум» — что-то вроде курорта… Но, я думаю, они тебя поймут. Хорошо, Эл?       Элек молча опустил глаза.       — А самое главное, Эл, — продолжил Урри и взял Элека за руку. По телу пробежала лёгкая дрожь и в носу опять защипало. — Постарайся найти в своей работе хоть какие-нибудь светлые моменты. То, ради чего можно терпеть. Например, зарплата! И то, что ты ничего не тратишь, живя здесь.       — И что мне делать с этими деньгами, господин Урри? — подавив новый всхлип, спросил Элек. — Это просто цифры на моём счёте, и всё.       — Ну… например, ты можешь съездить в отпуск, — предложил Урри. — Жить в хорошем отеле, ни на чём не экономить… Это разве плохо?       Элек пожал плечами.       — Или наоборот, копить деньги, и потом, возможно, разорвать договор с «Теймером»… Платить за техобслуживание самому…       — Вы в это верите, Мик… Адамович? — усмехнулся сквозь слёзы Элек.       — Да…       — А я — нет.       Рука Элека так и лежала в ладонях Мика, и он едва удерживал себя от того, чтобы погладить нежную кожу его запястья.       — Понимаете, он же… Я имею в виду Стампа, мне даже шанса не дал. Профессор Громов оставил наследство, в основном, конечно, Маше, но и мне там кое-что полагается. Возможно, этих денег хватило бы на год или два, и Стамп не мог не догадываться об этом… Они же с профессором очень хорошо знали друг друга… Он знал, Виктор Иванович не бедный человек, и то, что я что-то унаследую — тоже. Но ему не нужны никакие мои деньги, я уверен! Он бы специально заломил такую цену, что я в любом случае не смог бы потянуть.       — Стамп боится тебя потерять, — мрачно согласился Урри.       — Но почему же в виде шлюхи, господин Урри?! Я мог бы работать где угодно и ходить с этим чёртовым браслетом! Я готов на эксперименты, на что хотите, только не надо подкладывать меня под всех этих людей!       — Боюсь, я ничего не могу с этим сделать. — Урри отпустил его руку, зажмурился и указательными пальцами надавил себе на виски. — Видимо, он считает, что так сможет подавить твою тягу к свободе, заставить тебя забыть, что ты — человек. Потому что для него ты прежде всего его собственность. Как и… Впрочем, этого действительно не изменить.       — Верните мне Серёжу… Пожалуйста! — прошептал Элек. — Это будет моим светлым моментом. — Он ведь захочет снова увидеть Макара, я знаю.       — Эл, он… неплатежеспособен. Пока по крайней мере.       — Пожалуйста!.. Пусть это будет скидка, рекламная акция, продолжение эксперимента, я не знаю. Только пусть он придёт!       — Малыш, мы же не благотворительная организация, — раздосадованно покачал головой Урри. — Как я это проверну, если шеф лично смотрит все финансовые отчёты «Имаджинариума»? Тем более сейчас, когда мы только начали, и до прибыли ещё далеко?       — Я сам могу платить за него, господин Урри! Мик Адамович! Пожалуйста, умоляю вас! — Элек сполз со своего стула на пол и встал перед Урри на колени. — Пожалуйста! Пусть он приходит, хотя бы иногда — я буду ждать и терпеть ради этих встреч! Клиенты будут довольны мной, обещаю! По-другому мне просто не выдержать, я сломаюсь… Мне нужен кто-то, с кем мне будет хорошо, всего лишь на два часа, пожалуйста…       — Эл, Элек! Ну, что ты творишь такое, встань! — бросился поднимать его Урри. — Не надо ни за кого платить! Я не знаю, но я попытаюсь найти выход. Я что-нибудь придумаю.       В тот раз Урри пришлось вызывать Элеку врача, и заснуть получилось только после укола успокоительного. Весь следующий день Элек пролежал у себя в комнате больной и разбитый и только к концу своего второго выходного немного пришёл в себя, и ужас грядущей рабочей недели стал чуть менее пугающим. А спустя месяц к Элеку пришёл Серёжа. Крикнул с порога: «Гусь! Я так по тебе скучал!» и бросился ему на шею.