Восковая кукла

      Свежее весеннее утро встретило Неджи на кухне за чашкой кофе. Наконец-то закончился ремонт в его новой квартире, которую он недавно купил. Прошло чуть больше чем полтора года с тех пор, как он не был в доме Хьюга. Конечно, он по-прежнему приезжал в головной офис Хиаши на важные собрания, виделся с Ханаби, но ночевать в их доме не оставался, а сразу возвращался сюда к себе. Жизнь его потекла спокойно и размеренно.        Потихоньку он вернулся к коллекционированию «шедевров», но смотрел на это уже несколько по-другому. Невольно он сравнивал то, что было, с тем, что могло бы быть – с ней. Она по-прежнему занимала его мысли. Но он не боролся с этим, не считал нужным бороться. Временами она снилась ему по ночам. Или грезилась в потемках вечера после трудного дня.        Он писал ей – сначала она отвечала коротко и всегда с извинениями, что очень занята, а потом и вовсе перестала заходить в сети и мессенджеры. Он тогда чуть с ума не сошел от беспокойства, писал ей на электронную почту, – но потом Ханаби сказала, что ездила к ней и что Хината просто потеряла мобильный телефон, поэтому не пишет и не отвечает. А на почту заходит редко, потому что почти целые дни проводит в школе. Оказывается, это школа-интернат. Но она обещала, что, когда купит новый телефон, обязательно свяжется с Неджи.        Однако она так и не связалась – ни до родов, ни после. Ханаби сказала только, что все прошло благополучно и Хината родила девочку. После выписки она съездила к ней вместе с Сакурой и Саске. Прислала две фотографии: на первой Хината сидела на небольшом диванчике со свертком из пеленок в руках, по бокам сидели Сакура и Саске, а Ханаби пристроилась сзади и с хулиганской ухмылкой держала над головой сестры «рожки». На втором фото три девчонки, улыбаясь, дурачились в камеру, а сзади стоял Саске с недовольной миной и держал новорожденную дочку Хинаты.        Глядя на все это, Неджи становилось немного стыдно оттого, что он почти не чувствовал радости за Хинату, хотя, судя по всему, она была вполне довольна жизнью, которую выбрала. Наверное, за эти годы он стал слишком эгоистичен. Потом он и сам стал редко писать Ханаби. Зачем, раз Хината в порядке, не пишет ему и наверняка не думает о нем? У нее своя жизнь, у него – своя. Но, когда она ему снилась, все воскресало вновь. Он просыпался – и после наслаждения наступало сожаление. Сожаление о том, чего никогда не было, – но, возможно, могло бы быть, если бы судьба не сделала их сводными братом и сестрой...        – Неджи, – позвал его сонный женский голос из комнаты. – Ты опять не отключил уведомления на своем телефоне...        – Прости, забыл. Они тебя разбудили?        – Ага... Иди ответь, вдруг это по работе?        – Если по работе, подождут. Воскресное утро в конце концов. Я и так вчера весь день потратил на внеплановое заседание.        – Нет, это не с работы. Тут какая-то Хината Узумаки тебе пишет.        В следующий миг Неджи был уже в комнате, с вырванным телефоном в руках.        – Эй! – возмутилась девушка. – Что за реакция? Кто это вообще?        – Дальняя родственница.        Он сел на кровать.        – Ты что-то скрываешь? Ну-ка дай посмотреть, – девушка завернулась в простыню и подползла к нему, заглядывая в экран телефона. – «Неджи, привет! Прости, пожалуйста, что так долго не писала... Столько всего было, мы только сейчас окончательно обустроились. Я почти с утра до вечера в школе. Все оказалось намного сложнее, чем я думала, но мне говорят, я неплохо справляюсь! Ребята замечательные, они очень стараются! Есть, конечно, сложности, но где их нет? А еще у меня появилась подруга, почти моя ровесница, она здесь ведет математику. Как твои дела, как поживаешь? Ханаби говорила, твой филиал в прошлом году вышел на первое место на местном рынке – поздравляю тебя!» Смотри, она и фотку прислала: «Твоя племянница передает тебе привет!» Ой, это ее дочка? Какая хорошенькая, как солнышко! Только на маму совсем не похожа...        На фото Хината сидела за пианино, повернувшись вполоборота к снимавшему, и улыбалась – немного устало, но так же по-неземному, как тогда, в своей «сокровищнице». Она постриглась, сделала каре. На ее коленях сидела уже годовалая малышка с золотыми волосиками и большими небесно-голубыми глазами и тоже улыбалась. Одну ручку, сжатую в кулачок, она держала на клавишах, другой, с растопыренными пальчиками, пыталась махать.        – Она похожа на отца, – сказал Неджи.        – А я и не знала, что у тебя есть такая милая родственница! Слушай, а давай пригласим ее в гости вместе с дочкой? Покажешь твою новую квартиру, она, наверное, и не знает, что у тебя теперь такая квартира.        – Посмотрим, – задумчиво бросил Неджи. – Может быть.        Хината и вправду стала очень сильная, подумал он. Наверное, она была права: пока есть те, кого мы любим, можно преодолеть все. Сейчас он впервые был рад за нее, искренне рад. Но звать ее в гости он бы не хотел: представил, как она будет мило щебетать с его новой подругой, а он – смотреть на них и разрываться. Нет, бередить старое лучше не надо. Хватит с него мучений.        – Что ты ей пишешь?        – Пишу, что у меня тоже все хорошо, – ответил он. – Ладно, вставай. Идем на кухню, я сделаю тебе кофе.