Вандервейв.

      Старскрим небрежно отпустил меня у дверей, а сам быстро слинял. Да уж, недобросовестный работник. Я вздохнула и зашла внутрь, поздоровавшись со Скальпелем и Нокаутом. Тот проводил меня удивленным взглядом. Возможно, он не ожидал сегодня еще раз меня увидеть. Справедливости ради, я тоже. Я быстрым шагом зашла в смежное помещение. Оно было больше медицинского отсека — длиннее и шире. Различные изобретения были в нем, от маленьких до больших, несколько компьютеров, серверов. И наверняка это не основное хранилище игрушек Шоквейва. Но странно, что он постоянно находится именно здесь. Может, приказ Мегатрона?       — И снова привет, Шоквейв, — сказала я, подойдя к нему ближе. Его антенны дрогнули вверх, и он обернулся.       — О, ты снова пришла. Повод?       — Да… — Неожиданно для себя я растерялась и не знала даже, что стоит сказать. Так-то понемногу становится душно общаться, причем редко, только с Лордом. Прибавляем к этому безделье, и что-то вообще как-то… Короче, начну издалека. — Знаешь, Мегатрон повесил меня на Старскрима! Очень своеобразная личность! — Я всплеснула руками. — Он больше угрожал мне, чем развлекал, — когда я стала ходить из стороны в сторону, ученый шумно провентилировал, развернулся и поднял меня. Я удивленно замолчала. Затем он высадил меня на рабочую панель компьютера. Фактически рядом с кибертронской клавиатурой. Я уселась на какой-то горящий красный датчик и подперла подбородок кулаком.       — Угрожал тебе? — спросил мех, как ни в чем не бывало, продолжая что-то щелкать на сенсорной панели.       — Да!       — Похоже, он чувствовал себя глупо.       — Что? О чем ты?       — Он был чуть ли не единственным, кто не знал о наличии человека на корабле, — от его механического смеха стало неуютно. — Ладно. Получается, он отказался выполнять приказ? — Я пожала плечами.       — А что он мог бы сделать? Поиграть со мной в карты? — Я усмехнулась.       — Хотя бы. Либо же мог покатать. Тот же Нокаут предложил это первым же.       — Ну-у-у, — я заинтересованно наклонила голову и приподняла брови, — это звучит интересно, но я ему не настолько доверяю. Мало ли что этому безумному летуну в голову взбредет!       — Логично. — И вообще! Мегатрон же тоже летает, лучше пусть он катает меня. Хотя он же занят… Ой, стоп, у него же нет кабины пилота, — я стукнула себя по лбу. Большие пальцы Шоквейва замерли, только сейчас я в полной мере осознала, насколько ловко и быстро он печатает одним манипулятором.       — У Мегатрона есть кабина, — сказал ученый уверенно, но в то же время удивленно, я моргнула.       — У него же кибертронская форма. Разве нет? — Его альтформа… Да, на Кибертроне он был танком. В нем не было кабины… — задумчиво протянул Шоквейв. — У меня самая первая трансформация, я долго не покидал разрушенной планеты, у меня нет кабины. Странно…       — Действительно, зачем в вашей альтформе кабина? — Это звучало странно и бессмысленно. — Для кого? — Шоквейв двинул антеннами и мигнул огромным красным окуляром.       — Он стал звездолетом после разрушения Кибертрона… — задумчиво протянул он. — У выбравших земную альтформу есть кабина по понятным причинам, но… — он задумался. — Я знал многих, и тех, чьи искры погасли, я видел их кабины…       — Я вспомнила! — Вдруг воскликнула я и подскочила на ноги. — Я же об этом и хотела поговорить с тобой! Точнее, это Мегатрон предложил рассказать, мне же это показалось просто совпадением.       — Говори же, — антенны ученого активнее задвигались, выражая всю степень заинтересованности в вопросе. Словно он был на грани великого открытия.       — Ну, я ляпнула тогда, что появление человечества забавным образом совпадает с войной на вашей планете… — сказала я, и ученый замер, а затем его окуляр погас на несколько долгих пугающих секунд, я подумала, что сломала его своим бредом. Но вдруг он включился.       — Праймус… — прошептал он.       — Что? Кто?       — Я понял, человек. Это логично! — Он ткнул в меня пальцем. — Но моя теория совсем не радужная. Всю хронологию еще требуется перепроверить, но если все действительно так, то…       — Да что же, скажи! — Я недовольно стукнула его по пальцу и он убрал от меня манипулятор.       — Ты же знаешь, что скрыто в ядре Земли? — Я кивнула. — Ядром нашей же планеты является Праймус. Они с Юникроном — две половины единого целого. Вероятно, Праймус знал (или чувствовал) о том, что случится с Кибертроном, и, будучи все еще связанным с Юникроном, посчитал, что жизнь на нем будет единственным шансом на спасение его детей. И он стал готовиться, — в голос Шоквейва прокралось возбуждение, даже его небольшие крылья за спиной задрожали. — Понимаешь, Вера, жители Кибертрона бесполые, но для человеческого глаза определенно мужского пола. Почему же так? — Мне стало как-то не по себе от этой информации. Как-то… Грустно? — Жители Кибертрона не могли размножаться, это всё строго контролировалось.       — И к чему это ты?       — К тому, что кабина была дана не просто так, а для людей и для конкретной цели. Сейчас сложно сказать, для усиления или размножения, но теперь это рудимент. Понимаешь, почему?       — Потому что люди… Не трансформеры?       — Логично!       — Но если бы вы подождали еще пару сотен лет, то человек бы пересобрал себя, стал бы киборгом, — усмехнулась я. Вот почему люди так тянутся ко всему этому…       — Это не то же самое, что дал бы вам Юникрон. Дети Праймуса биомеханические. Дети Юникрона тоже должны были быть биомеханическими. Появиться на его теле. Но из-за всех слоев земли, налипшей на нем, жизнь стала белковой. Биологической. Произошла критическая ошибка. Я не могу представить, какими должны были быть люди, но, возможно, у вас должна была быть способность создавать полноценные искры. Потом бы их можно было пересаживать в протоформы, к примеру… — Он покачал тяжелой головой с одним окуляром, успокаиваясь. И добавил. — Вместо вас мы получили фемок.       — Фемок?.. — Растерянно спросила я, вся эта информация выбивала из колеи.       — Да. Партия фемок — последнее, что смогла создать наша планета перед гибелью. Их очень мало, но они способны сливаться с мехами, усиливая их. И способны создавать искры, — он глубоко провентилировал. — К сожалению, огромное количество молодых ботов, способных к половому интерфейсу, погибли в войне. Остальных же можно улучшить, но сделать это могут два-три меха на всю расу, — я всё ещё пыталась осмыслить предыдущую информацию, и с каждым осознанным словом мои глаза раскрывались всё шире. В горле встал ком.       — Черт, Шоквейв, ты можешь быть прав. У меня есть еще один факт в пользу этой теории… В утробе плод изначально женского пола. Так было всегда. Получается, что люди должны были быть фемками вашего вида. Настоящими! А эволюции пришлось принудительно создать партнеров и вам, и нам, — я судорожно вздохнула, Шоквейв медленно кивнул.       — Логично. Вот почему мое изобретение указало на тебя. Оно реагирует на всех людей как на родственную, как бы то ни было, расу…       — Изобретение, что? — Зацепилась я, и антенны ученого дрогнули, он молчал.       — Ну скажи-и-и, пожалуйста! Я сделаю вид перед Лордом, что ни о чем не знаю! Это же связано с причинами моего здесь пребывания? Да? — Я сложила руки в умоляющем жесте, и Шок тяжело провентилировал. — Ну смотри, я тебе крутую почву для размышлений подкинула. А ты подкинь мне, и будем квиты. Как тебе обмен? — Я пошла на хитрость, но она может прокатить.       — Шлак. Ладно, твоя правда. — Он развернулся и подошёл к двери, чтобы ее заблокировать. Потом посмотрел в одну из камер на потолке, которую я до этого не видела. — Это не запрещено, Саундвейв. — сказал он и вернулся ко мне. — Начну с вопроса: как ты относишься к Лорду Мегатрону? Постарайся дать развернутый ответ. Я понимаю, что прошло мало времени, но ты сама подняла эту тему. — Я смутилась, словно полезла туда, куда ещё не доросла. Но давать заднюю сейчас — показывать свою слабость и нерешительность.       — Ты прав, — я задумалась, подбирая слова, ведь мое мнение ещё не было четко сформировано. — Он вызывает восхищение и уважение, ведь Мегатрон столько времени управляет десептиконами — это говорит о его силе физической и моральной. Насколько хороший лидер он для подчинённых, я не знаю, но лучшего десептиконы не нашли. Может, я неправа и всё проще… — я вздохнула. — Что ещё?.. Мне импонирует его верность своим целям и идеалам, он целеустремлённый борец, он не сдаётся.       — Ещё? — С нажимом спросил учёный.       — Ну, опасаюсь его, потому что ещё плохо знаю и не понимаю смысла моего здесь присутствия. Да и вроде логично напрягаться рядом с ходячим оружием массового уничтожения? — Я нервно усмехнулась.       — Но-о?       — Ну, блин, головой-то я понимаю, что вроде мне ничего не грозит. Но инстинкт самосохранения ещё будет подавать голос в любом случае. Это нужно переждать, — я вздохнула.       — Логично, — он кивнул. — Это нормальная реакция на всех трансформеров. Но мне, да и остальным, нравится, что ты не ведёшь себя нелогично. Не истерично… — он наклонил тяжёлую голову с большим окуляром. — Что ты думаешь о нём как о мехе? — Я вопросительно нахмурилась, не особо понимая, о чем он. — Как о мужчине, — уточнил он, и я против воли покраснела и прокрутила его образ в голове несколько раз. Но… Оценивать Мегатрона с точки зрения человека всё равно как-то неправильно. Так ведь?       — Ты уверен, что мнение человека имеет место? — Конечно, несмотря на мои слова, человечество вполне себе беззаботно фантазирует, выплескивая это в «искусство», о чем-то нереальном. Тот же самый хентай с тентаклями…       — Да.       — Ладно. Так, — мне очень неловко вслух рассуждать об этом, но нужно, — если говорить о фигуре, то она хороша: широкие плечи, талия, мощные руки, ноги и бедра. Причем он останется таким в любом случае, ведь роботам не страшно ожирение. А со спины… — я невольно подвисла, но моргнула и поспешила сменить тему. — Когда он говорит тихо, его голос звучит очень приятно, особенно когда я сижу на нем и чувствую все вибрации от его речи и движения… Красивый фейсплейт, несмотря на незаметные для меня шрамы. Цвета его корпуса мне тоже импонируют, — я подняла глаза на Шоквейва.       — Делаю вывод, что ты оцениваешь Мегатрона как привлекательного меха. Так?       Я аккуратно кивнула. Ну, мы много кого можем оценить как «привлекательный», но это не всегда что-то означает. Саунда я тоже оцениваю высоко. Походу, мне нравятся большие и сильные. Хотя не знаю, с чего я думаю, что Саундвейв сильный… Просто обычно фраза «в тихом омуте» работает в 99% случаев.       — Теперь я готов рассказать тебе, ответить на вопрос, — я вся подобралась и обратилась в слух. Сердце против воли волнительно забилось. Особенно после таких странных вопросов. — Дело в том, что, несмотря на ресурсы десептиконов, автоботы продолжают получать преимущества с Праймом во главе. Они небольшой командой имеют почти все артефакты Иакона и упорно разбивают команды вехиконов, которые с каждым поколением становятся все более неэффективными. Из последних новостей: и так сильный Оптимус Прайм заимел Звездный меч и… гештальт, — я вопросительно моргнула, и учёный вывел изображение на экран. Я с интересом изучила обновленный образ Прайма. Кажется, тот стал… плотнее и заимел больше синих деталей. Его грудь и ноги защищал дополнительный сине-серебристый слой брони, на ногах пара колес, на плечах пушки, чуть меньший меч в левой руке в пару к светящемуся мечу в правой. — По моему скромному мнению, этот гештальт слабый, но Прайма и до этого было сложно победить, теперь это усложнилось. Я вижу только два действительно полезных бонуса от подобного слияния: мобильность и подвижная броня.       — Подвижная?       — Да, некоторые части Арси по ее воле сдвигаются в другие места на теле Прайма. К примеру, если его ранят в спину, она может закрыть открытую рану своим телом, и тот перестанет терять энергон. Это повышает его живучесть в разы, — объяснил Шоквейв, глядя в мое недоуменное выражение лица.       — Арси?       — Да, ты должна была видеть ее на корабле недавно. Похоже, это было их вынужденное решение. Потому что я не наблюдал у них особых отношений. Сомнительная эффективность. Слабая совместимость.       — Так, ну допустим. К чему ты это начал? — Хоть все это и было очень интересно, но я не понимала, как это относится ко мне. Шоквейв глубоко провентилировал.       — К тому, что я предложил Мегатрону аналогичное улучшение, но более эффективнее. Я нашел ему идеальный гештальт, но не без проблем, — я почувствовала, как мои руки похолодели. Я в шоке уставилась на точно сумасшедшего, гадая, всё ли у него в порядке с головой. То есть с процессором.       — Ты шутишь, — я поднялась на ноги и стала ходить из стороны в сторону.       — Нет. Вряд ли я способен на шутки… Гештальт не всегда подразумевает половые отношения, но и не отрицает. Я лишь нашел Лорду существо, идеально подходящее ему. Существо, что даст ему гештальт в разы сильнее, чем у Прайма.       Я усмехнулась, посмотрев на Шоквейва, как на неразумного. Потом на свои маленькие и бесполезные руки.       — Я бесполезна для трансформеров. Нет? — На моем лице появилась нервная кривая улыбка.       — Нет ничего невозможного. Чем сложнее задача, тем интереснее ее решить. — Вдруг он схватил меня, но, вспомнив, расположил на ладони и понес в дальний угол помещения. Ту часть отделяла затемненная перегородка. Но и в ней была дверь, которая отъехала в сторону, пропуская нас вперед, и я сразу увидела странное безличностное тело, словно металлический манекен, на платформе. В груди его была дыра, а к телу крепились голубые трубки. — Это протоформа, над которой я сейчас работаю. И над многим, с ней связанным.       — Ты же не хочешь сказать… — в мою голову стали закрадываться догадки. — Но разве такое возможно?!       — Да, возможно. Но, по последним подсчетам, твоей энергии не хватит для формирования Искры, и я работаю над решением этой проблемы. Скорее всего, потребуется донор, — он что-то еще говорил, но у меня заложило уши, и кровь схлынула с лица. Это было одинаково как страшно, так и невероятно. Перед глазами вдруг пронеслась вся моя двадцативосьмилетняя, короткая человеческая жизнь. Я прожила ее вполне обычно, не выделяясь. Да, в чем-то я была лучше других, в чем-то хуже. Во многом мне везло, в другом жестко ебало. Я бы сказала, что вся моя довзрослая жизнь была кашей из говна, буллинга и неудач. До какого-то смирения я не желала жить и бороться, мне было неинтересно это, я не понимала, для чего. В чем тот пресловутый смысл, если мне ничего не интересно?! Если никому не интересна я?       Однажды, совершенно случайно, в метро я услышала разговор двух парней. Один из них сказал: «Я так устал стараться, братан… И как только я перестал жаждать и требовать, жить стало стократ проще. Даже начальник больше так сильно не бесит, ведь мне стало плевать на повышение, я стал просто жить».       Это тронуло меня, подростка. Я подумала, что в мире до фига таких же, как я, людей. И каждый находит свой способ жить. Кто-то находит цель, кто-то концентрируется на удовольствиях, кто-то — на работе. Каждый старается отвлекаться чем угодно, лишь бы не было ни минуты на то, чтобы задуматься о том: «Нахер оно всё вообще надо, если в гробах мы все одинаковые нищие трупы?»       Я решила воспринимать жизнь как сторонний наблюдатель. Наблюдать за собой и остальными. Словно всё это сериал или игра, а когда это всё закончится, то я по-настоящему проснусь.       Неужели это тот самый момент проснуться?       Бесконечно долгая, иная для человека жизнь. Та, в которой я действительно смогу что-то решать и менять, будучи частью чего-то…       Ах, ну да, это всего лишь человеческая корысть, жадность, жажда власти. Неужели я считала, что далека от этого? Ох, нет, всего лишь смирилась, решила не бороться, ведь как же сложно в суровом человеческом мире стать кем-то без золотого билетика, без удачи.       И сейчас жизнь кидает мне этот билетик в лицо и говорит: «На, заебала! Да подавись ты им, ленивая скотина!»       И стало как-то мерзко от самой себя. Когда, будучи не самым хорошим человеком, пытаешься затолкать всё это поглубже и жить, как скажет общество, ведь человек — социальное существо, которому нужно одобрение большинства. Или хотя бы семьи…       — Вера? — Похоже Шоквейв заметил мое состояние.       — Все нормально, я просто задумалась, — я вздохнула и прикрыла глаза.       — Это большая честь — стать партнером Мегатрона по гештальту.       — Я понимаю, — я снова вздохнула, но более тяжело, а потом пошлепала себя по щекам. Соберись, Вера, тебя же не прямо сейчас собираются запихивать в эту штуку, еще есть время на осмысление! Кстати, о штуке… — Так, ты хочешь сказать, что это тело для меня? — Я скептически приподняла левую бровь.       — Верно.       — Но оно же… — я скривилась и махнула рукой, — без обид — уродское.       — Это всего лишь протоформа, созданная из протоматерии, Вера. В момент твоей активации тебе будет скормлена дополнительная доза кибертрония и энергона для формирования твоей истинной формы.       — И как она будет выглядеть? — Это звучит очень любопытно. Блин, уже говорю так, будто точно сменю тело…       — Неизвестно. Нельзя просчитать. Это будет связано с твоей Искрой, Искрой донора (если таковая будет), сутью, желанием и, возможно, фантазией.       — Понятно, — сказала я. Шоквейв вернулся в основную часть помещения, дверь позади с пшиком закрылась. В итоге он опустил меня на пол.       — Итак, твое мнение?       — Мнение? Да я в шоке! Я сейчас получила столько информации, что мой мозг распух! — Я рассмеялась. Глаз Шоквейва мигнул, и, кажется, он понял, что я несерьезно. — И то, что ты сказал про «идеальное» партнерство, это правда? Он кивнул. — Во всех смыслах? — Уточнила я.       — Во всех смыслах, — подтвердил он. — Даже несмотря на то, что внешние данные только недавно стали иметь значение.       — Для Мегатрона имеет? — Я же не знаю, как теоретически буду выглядеть в новом теле! А сейчас я вообще человек, причем замужний. Черт возьми. Теперь меня будет жрать совесть, разрывать противоречия и давить навязанное общественное осуждение, которое даже не узнает о моей истории!       Я устало вздохнула и закатила глаза.       — Нет, — он дернул антеннами, — не уверен. Никогда не оценивал этот момент. Он никогда… — Но, не договорив, замолк, а я еле заметно улыбнулась. Он хочет мне сказать, что много-многотысячелетний инопланетный робот Лорд Мегатрон является девственником? — Не думаю, что могу обсуждать это. Но ты заставила меня снова задуматься. И у меня есть личный вопрос к тебе как к… фемке. Насколько тебе важен коннект в твоем активе? Я вопросительно посмотрела на него.       — Если ты говоришь о сексе, то — лишним не будет, но не схожу с ума. Ничего утверждать не буду.       — Принял к сведению, — он кивнул, и я подозрительно прищурилась. Если я сейчас спрошу у него еще и о половых отношениях, при этом получу ответ размером с лекцию моего препода по философии, причем с фото-видео дополнениями, то мой мозг точно взорвется, и некого будет уже пересаживать в эти их протоформы!       — Ладно, мне надо прийти в себя после всего, — я устало всплеснула руками, а затем махнула ученому на прощание. — И да, я буду молчать. Некоторое время уж точно, — Шоквейв благодарно кивнул мне и отвернулся к экранам работать дальше. Я же прошла все помещения и коридоры, ни на кого не оглядываясь, внутри на медленном огне варились: страх, шок, неверие, возбуждение и что-то с приятным послевкусием.       И нужно время, чтобы все это довести до кипения, дождаться готовности, а затем накрыть на стол и устроить ужин с Мегатроном.