Полюбить снова

      Прошло несколько дней с момента той негласной помолвки в развалинах, праздник старались сделать как можно скорее, но, при этом не упуская ни одной детали в его тщательной подготовке.       И вот, уже, омывшись в большой ванной с лепестками роз, Рания сидела на стуле и морщилась от каждого рывка служанок, делавших ей эпиляцию на ногах.       Вот женщина громко вскрикнула и потёрла нижнюю конечность пальцами.       — Ай, больно же! Можно поосторожнее? — демонстративно возмутилась Рания, на что Амина лишь весело ухмыльнулась.       Она плавно приблизилась к «невесте» и восторженно произнесла:       — Рания, как же тебе повезло! Ты такая счастливая. Это твой новый шанс на счастье, смотри не упусти его…       На что её сестра, лишь мельком взглянула на женщину лучащимися от счастья глазами и молча кивнула, а затем вновь вскрикнула от боли, после очередного резкого рывка эпиляционной полоски служанкой.       Свадьба проходила по всем обычаям и церемониям мусульманского бракосочетания, почти по всем, повторный никях в этот раз не требовался, а значит, покончив с массой гигиенических процедур для «невесты», Рания облачилось в ярко сине-голубое платье, и перешла в другую комнату, где под весёлые песни служанок и родственниц, ей наносили на руки причудливый узор из хны. На сей раз женщина была так счастлива, куда больше, чем в первую её свадьбу, что мир, казалось, расцветал тысячей роз, а рисунок на светлой коже казался в сотню раз красивее, чем тот, предыдущий. И Рания на самом деле верила, что её счастью на этот раз не могло помешать ничто…       В то время, как «невесте» раскрашивали руки хной, в комнате собрались все её родственницы, прибывшие на праздник, ну, или почти все… Ловко улизнув с этого традиционного ритуала, Хадижа пошла в спальню к жене отца и осмотрелась.       Девочка была единственная, кого не радовала сия повторная свадьба, потому как Рания, цвела от счастья, и Саид, кажется, тоже был всем доволен, но только не Хадижа. Она ненавидела новую жену отца потому, что искренне считала, что та выжила из дома её маму, и от этого, закипая от злости, словно чайник переполненный только что заваренным чаем, не знала даже, что и сделать, чтобы омрачить мерзкой сопернице этот незаслуженный праздник.       Хадижа, полная уверенности, считала, что Рания заслуживала ни второй свадьбы, ни праздника, ни подарков, а развода, горя, страданий и позора быть изгнанной из дома мужа навсегда, без единого грамма золота…       Золото…       Почему-то, вдруг, на ум Хаждижи пришли мысли о нём, и она недовольно бросила взгляд на трюмо, где стояла шкатулка, полно набитая самыми разнообразными украшениями. Девочка всегда любила золото, ей всегда были интересны эти ажурные блестящие вещицы, которые без меры можно было нацепить на себя, рискуя, звенеть при ходьбе, как тысяча колокольчиков, а потому, с огромным любопытством она направилась к шкатулке.       Как и полагалось на свадьбу, Саид выполнил и этот обычай, купив Рании килограммы золота, и, с особым отвращением, жадно роясь в них, Хадижа с возмущением заметила, что всё оно было наилучшего качества, куда дороже и красивее, чем когда-то отец дарил украшения её матери. Изящные изгибы, переплетения звений и металлических полосок, яркий золотистый цвет металла, и много-много самых разноцветных камней: красные, белые, синие, зелёные, фиолетовые, таких цветов и оттенков, названия которых Хадижа даже не знала…       И если новый праздник, новая свадьба для этой змеи-Рани было уже слишком, то всё это дорогое великолепие просто выходило за рамки допустимого… Как отец только мог, как его гадюка только посмела?       Извлеча из большой груды золота самое красивое колье с блестящими зелёными изумрудами, цвет, который всегда напоминал девочке о матери, Хадижа просто вспыхнула от ярости и резко швырнула украшение на пол…       Злость, ненависть, обида и раздражение, кажется, застелили ей глаза… Потому как Хадижа и сама не помнила, как с особым ожесточением она топтала и топтала это колье, пока оно не разлетелось на покорёженные части…       Пусть так, пусть и совсем немного, но девочка отомстила за обиду своей матери, за свою личную обиду, и за всю ту боль, которую она испытывала от счастья отца и ненавистной соперницы…       Тем временем праздник продолжался. И он был таким пышным, каких давно не видовал Фес. Казалось, это была свадьба самого шейха, таким роскошным выглядело со стороны торжество…       Тысячи свечей горели повсюду, десятки фонтанчиков струились прозрачной водой, в чаше покрытой лепестками роз… Повсюду были цветы, украшения, ковры… Гостиница, в которую направились «жених и невеста», сияла богатым убранством, словно дверец султана.       Саид вёл Ранию под руку, словно принц и принцесса из восточных сказок, а вокруг танцевало много танцовщиц, одетых в экзотические арабские костюмы, люди кричали, хлопали в ладоши, поздравляли «молодых», пока те, грациозно шагали к традиционным креслам.       Остановившись подле них, Саид ласково поцеловал Ранию в лоб, и за руку подвёл её к положенному месту, а затем занял своё.       Весёлая восточная музыка, вкусные изысканные угощения, много-много гостей в самых разнообразных ярких одеждах… Всё шло идеально, так, как и должно было быть в новой только что начавшейся сказке.       Рания была счастлива, и Саид ощущал, что он всё делал правильно, положив начало своим возможным новым чувствам.       Вот заиграла какая-то традиционная марокканская мелодия, и «жених» поднялся с места приглашая «невесту» на их «первый» танец.       Гости расступились, освобождая площадку в центре зада, и Саид и Рания закружились друг вокруг друга, умело исполняя традиционные танцевальные движения.       Женщина смотрела на своего мужа не отрываясь, так, словно, кроме них вокруг не было никого на свете, с ностальгией вспоминая их настоящий первый танец на настоящей свадьбе…       А вот мужчина…       Саид смотрел на Ранию во все глаза, пытаясь рассмотреть её за пеленой своего безразличия, но на месте новой жены, сквозь ассоциацию с танцем, всё равно видел. Жади. Она так красиво танцевала, для него и не для него одновременно… Она была столь прекрасна в танце, что ни одна женщина в мире не могла сравниться с ней. Сейчас Рашид искренне мечтал, чтобы на месте Рании была Жади, и они вдвоём кружились в этом свадебном танце, соединяя их сердца навсегда. Но… Так не было суждено, и Жади уже никогда не будет в его жизни.       Саид едва заметно встряхнул головой, стараясь отогнать от себя навязчивый образ бывшей жены, и увидеть новую, сквозь прошлое, настоящее и будущее, которое их ждало…       Рашид впервые столь тщательно заострил внимание на Рании, и когда образ Жади окончательно померк в его глазах, он впервые увидел, как красива его нынешняя жена. Она плыла по разноцветному ковру в белых свободных одеждах, мерцая сотнями бриллиантов в украшениях, надетых на ней, а её кофейные глаза светились искорками счастья… И Саид впервые заметил, какими красивыми были эти восточные глаза, как прекрасна была Рания сама по себе, без сравнения с Жади или с кем-то ещё.       Пока «жених и невеста» были увлечены своими заботами, Хадижа неустанно капризничала и протестовала против этого праздника. Она бегала по залу, то и дело зло ругаясь и выражая своё недовольство, отказываясь танцевать и никак не желая успокаиваться несмотря на уговоры Зорайде.       Злость и досада в сердце бедной девочки всё больше и больше накипали, грозясь вспыхнуть, как всепоглощающее разрушительное пламя.       Вот Саид и Рания встали с кресел и под восторженные крики гостей направились прочь из зала, вот ярость Хадижи преодолела последние, сдерживающие её преграды, и, резко рванувшись в сторону, девочка со всей силы опрокинула блюда с угощениями с близлежащего стола.       Раздался оглушительный грохот, еда рассыпалась по полу, со звоном разбилось множество тарелок, образовались неразбериха и хаос…       Но, «молодые» всего этого уже не слышали. Они задумчиво нырнули за резную дверь из общего зала, закрыв за собой грань отделявшую их спокойствие от всеобщей потасовки. И всё случившееся на свадьбе, так и не дошло до них, как того хотела Хадижа… Все попытки испортить праздник были тщетны…       Саид привёл Ранию в номер, отведённый для «первой» брачной ночи. И хоть на самом деле это было не так, оба они чувствовали, как будто это действительно было впервые.       Женщина пошла переодеваться в ванную комнату, в то время, как мужчина сменил наряд в соседней небольшой комнатушке.       Саид задумался, вспоминая прошлое, сравнивая его с настоящим, да и просто ощутил некую грусть вместе со смятением. Ему казалось, что он всё делал правильно, тогда почему же Рашид чувствовал себя так странно, играя в эти игры?       Он немного задержался в соседнем помещении, не сразу обратив внимание на время, а потому, когда вышел в спальню, Рания была уже там.       Играла лёгкая, медленная восточная музыка, пламя сечей танцевало в полумраке ночи, где-то на столике курился бахур, и сотнями лепестков были усыпаны пол и кровать. «Невеста» была в белой полупрозрачной короткой сорочке, расшитой кружевом, и сейчас она выглядела как та самая невинная и робкая девушка в их настоящую первую брачную ночь. Она была красива, но достаточно ли было этой красоты, чтобы затмить собой яркое, огненное воспоминание о красоте Жади?       Саид пошёл в центр комнаты и усадил Рания на резной стул со спинкой, словно королеву на трон, у ног которой он склонился на колени.       Дальше следовал красивейший ритуал омывания ступней в розовой воде. Затем Саид прочитал молитву, прося Аллаха подарить ему любовь этой женщины и дать ему саму возможность полюбить её. И если в прошлый раз Рашид врал, то в этот раз он искренне мечтал о том, чтобы это самое чувство, настоящее и неподдельное, пришло к нему.       Поравнявшись с Ранией, на долю секунды Саид всмотрелся ей в глаза, а затем накрыл её губы жарким, страстным поцелуем. Рашид целовал новую жену, пылко, обжигающе, неистово, но его фантазия по-прежнему рисовала перед ним образ бывшей жены, так отчётливо, как никогда.       На мгновение Саиду даже показалось, что он вновь целует Жади, обнимает её, прикасаясь дрожащими пальцами к её изящному телу, к гладкой коже, и от ужаса всего мерещащегося в этот момент, мужчине даже хотелось отпрянуть, разорвать эти жаркие объятья совсем не с той, кто на самом деле была в его руках.       Рашид немного попятился назад, но… Поняв, что совершает ошибку, остановился. Новая жена не должна была заметить, что он думает не о ней, не должна была понять, что он сомневается, не должна была догадаться, что что-то не так.       — Рания… — чётким, но томным голосом произнёс Саид, звучанием этого имени раз и навсегда перечёркивая запретные миражи и реальность вновь вернулась к нему.       Теперь мужчина видел перед собой ту, женщину, имя которой он столь явно произнёс, и впервые в жизни пытался любить её, настоящую, без мыслей о другой, без безразличия, без всего, что было раньше…       Подняв Ранию на руки, Саид мягко и заботливо уложил её на белые простыни кровати, усыпанные лепестками роз, и продолжил целовать уже там, плавно стягивая тонкие бретельки прозрачной ночной рубашки, гладя нежную кожу и дрожащими пальцами заставляя жену трепетать от каждого нового его прикосновения…       Эта арабская сказочная ночь любви принадлежала только им двоим, Саиду и Рании, так, как она была началом их новой истории любви…