Псиный поступок

В стайной было на удивление тихо и спокойно. Размеренную тишину полудрёмы после ужина разбавляли лишь шуршание ножа Горбача об очередную деревяшку и мои едва уловимые очерки карандаша по бумаге. Мне совершенно не нравилось то, что получилось. Глаза были слишком большими, усы слишком короткими, а сам кот больше походил на лемура со своими прижатыми к голове ушами. Но я никак не могу остановиться, ведь просто физически испытывал потребность чем-нибудь занять руки. Меня раздражало и нервировало всё в этой комнате с тех пор, как из неё пропало кое-что очень важное для меня. У меня больше не было того спокойствия и умиротворения, что я ощущал, пока знал, что буквально в паре шагов лежал Чёрный и читал очередную умную книгу. Надёжный, сильный и всегда готовый выручить Чёрный. Он переехал в шестую четыре дня назад и для остальных это не было каким-то событием. Никто словно и не заметил каких-либо изменений. Разве что Сфинкс перестал кидать раздражённые взгляды в сторону двуяросной кровати, ведь оттуда больше не издавалось колких, но справедливых замечаний. Иногда казалось, что всем стало только легче на душе из-за его пропажи с привычного места. Всем, кроме меня самого. *** Давящая тишина всё же вывела меня из колеи и я поспешил проветриться. Погода сегодня не благоволила прогулке вне стен Дома и пришлось довольствоваться темнотой коридоров, в которой рисунки и надписи словно оживали и были готовы выпрыгнуть на тебя, испугать, сцапать. Я старался проезжать особо жуткие, на мой взгляд, участки как можно скорее. Руки даже болели с непривычки. Всё же я раньше не замечал, как часто Чёрный толкал мою коляску в обычной жизни и потому просто отвык. Двери сменялись дверьми, огни темнотой, запахи сигарет кумаром благовоний и даже горечь во рту сменялась каждые несколько минут, вызывая неприятную сухость во рту. От мрака в Доме появилась сонливость, начинало хотеться спать, но я боролся с этим, стремясь вымотать себя сильнее, чтобы по возвращению в комнату сразу провалиться в сон и сбежать от неприятных мыслей. Все эти четыре дня Чёрный игнорировал меня. Он не то что игнорировал их встречи или не приходил с ним пообщаться, парень в принципе делал вид, что не замечает меня даже когда я подходил к нему напрямую. Просто проходил мимо, как люди проходят мимо пустующего угла в комнате. Первый раз это вызвало у меня замешательство и некоторое негодование. Хотелось крикнуть что-то обидное в спину, догнать и наехать на ногу, что теперь почему-то была не в кроссовке, а тяжелых сапогах. Во-второй раз появилась обида и даже непрошенные слёзы обожгли глаза, которые я конечно же поспешно проглотил. Третьего раза просто не было, но вовсе не из-за гордости. У меня она каким-то неведомым образом смывалась, как только дело заходило о Чёрном. Я просто его больше не увидел. Холодная игла ощутимо вонзилась где-то глубоко в груди, противно ковыряясь в собой же оставленной ране, делая её ещё больше и уродливее. Я невесело усмехнулся и вздохнул, признавая себя полным неудачником. И понимая, куда именно меня завели мои же беспорядочные мысли. Я остановился как раз возле того самого класса, где какую-то неделю назад я чувствовал себя желанным и любимым, ощущал на себе тёплые руки и мурлыкал от чужих шуток про ориентацию Сфинкса и что, возможно, Слепой ему не просто друг. Я хотел уехать оттуда как можно скорее, скрыться в дальних коридорах и не мучить себя неведомыми, необъяснимыми для себя чувствами, но меня так сильно тянуло внутрь. Иррационально, ведь ключ от этого заброшенного кабинета всегда был у Чёрного и попасть туда сейчас явно не выйдет. Я не мог похвастаться умением вскрывать замки. Но рука сама потянулась к ручке, крепко сжала её на несколько секунд, обжигая кожу металлическим холодом, а затем опустила вниз. Я услышал щелчок и даже отшатнулся, поняв, что дверь открыта и так и приглашает войти, почувствовать этот запах воспоминаний, ощутить знакомую духоту и сухость воздуха от пыли. И я глупо поддался этому порыву, возбуждённо выдыхая и медленно открывая дверь. И тут же остановился, услышав голоса. Этот голос я не перепутаю ни с кем. Этот гортанный рык на грани шепота, который так приятно ожигал кожу уха в пик его возбуждения. Я прикрыл глаза от наслаждения, пока не осознал, что вместе с ним был ещё один, чужой голос. Точно также говорящий о наслаждении и хрипло стонущий. Я не смог открыть дверь полностью, убедиться собственными глазами. Не смог себя заставить. Не смогу поверить, что это правда. Я мог лишь тихо прикрыть дверь и почувствовать, как что-то очень для меня важное исчезло из груди, заменяясь на тысячи таких же ледяных иголок. Я мог лишь трусливо поехать дальше, скуривая сигарету за сигаретой и не видя ничего перед собой.