Avatar Country

Хенрик громил всё вокруг. Всё, что попадётся под руку. В стену с жутким треском полетела ваза из китайского фарфора. Теперь некогда красивое заморское приобретение превратилось в цветастые осколки, лежащие на полу. Такие разбросанные, такие никчёмные. Вслед за вазой полетела высокая тумба на элегантных ножках. Даже массивный шкаф из темного дерева с вензелями настолько мозолил глаз, что с оглушительным грохотом был повален. Казалось, звук был настолько громким, что земля задрожала, а пол под ним должен провалиться. Это было настолько удивительно, что Хенрик, пусть и имеющий прекрасную физическую форму, смог сделать нечто такое с настолько тяжёлой вещью. К слову, чтобы поднять шкаф потребовалось аж пять здоровых мужиков-рабочих. И вот сейчас, когда он повалил этот шкаф, ярость возросла, достигла предела. Хенрик был как котёл, в котором бурлил гнев. Гнев такой силы, какой он никогда не испытывал до этого дня. И будто какой колдун на этом белом свете добавлял всё больше ингредиентов, все больше трав. И эти травы дарили только больше отвратительных эмоций, все больше грязи на душе. И сейчас очередной ингредиент был добавлен. Массивная дверь, из такого же дерева и с такими же узорами, как и шкаф распахнулась. Глаза отца наверно сверлили его. Наверно голос отца звал Хенрика, а его ноги шагали. Шагали такой же твёрдой походкой, как и всегда. Но Хенрик не слышал. Стоило лишь двери распахнуться, как пелена вдруг застелила ему глаза. Страх, будто холодная вода, накрыл его всего от головы до пят. Он, будто пьяный, бросился к лестнице. Бежал, что есть мочи. Адреналин зашкаливал. Сердце билось как бешеное. Дыхание сбито. Мурашки и озноб по телу. — Хенрик — послышалось от отца спокойным, но таким твердым тоном. Казалось, тесками зажали его горло. Огромный ком и невыносимая боль в голове. Будто раздался выстрел, и пуля пронзила его. Всё тело будто обмякло от одного только слова. От одного только своего имени. Он, как раненое животное, всё еще не теряя надежды бросился бежать. Неважно куда. Лишь бы подальше, лишь бы не увидели. Лишь бы не услышали. Минуя очередной огромный роскошный зал, это, казалось, никогда не закончится. Но завидев дверь на кухню Хенрику показалось, что надежда есть. Дверь — как свежий воздух. Всего один вздох, всего на раз, но какой желанный. Влетев в помещение и минуя негодовавших поваров и служанок он оказался в узком коридоре, а потом — в такой же узкой длинной комнате, где перепуганная больная девица, завидев его заверещала и кинула в него подушку, даже не успев понять, кто перед ней. Хенрик, по всей видимости, родился в рубашке, ведь ни подушка, ни отец не достигли его. Выбежав из душного помещения на улицу, парень вдохнул полной грудью. Подействовало отрезвляюще. Голова перестала болеть, дрожь прошла и ярость тоже. Он неспеша перебирая ногами поплёлся вглубь сада, к своему любимому фонтану в одном из тупиков лабиринта. Место находилось в самом отдалённом углу. Там всегда была тень, что выглядело вполне удручающе и, в какой-то мере, даже меланхолично. Там не росли цветы и главный садовник, бородатый седой мужчина средних лет, после очередной попытки хоть как-то облагородить эту часть сада сдался. Туда не ходил никто, ни одну живую душу там не встретить. Ни парочки, ни какие животные, ни птицы, ни ягоды, ни цветы. Никто и Ничто. Даже каменный фонтан, уже полуразрушенный и без воды, никак не мог украсить это место. Лишь одинокое дерево, в которое однажды, уже очень давно, ударила молния склонилось над такой же одинокой лавочкой. Хенрик приходил сюда всякий раз. Когда хотел читать или рисовать, после очередных ссор с отцом, когда просто хотел побыть один в холодящей душу тишине. Однажды, еще в детстве, Хенрик сидел на этой лавочке, которая тогда не была одинокой, под всё тем же деревом, вокруг цветов, напротив даже еще не такого разрушенного фонтана. Тогда всё было живое, пусть и не как в мечтах и детских сказках, но вполне красиво. Тогда всё было хорошо. Отец был радостный. Он часто улыбался, а мама была здорова. И уже потом, спустя пару лет и смерти матери он всё также сидел здесь. Тогда всё было таким же поникшим. Трава больше не росла, цветы больше не пахли. Однажды в один из дней его нашла здесь его нянечка, крупная добродушная женщина. Она была обеспокоена, ведь мальчишка куда-то пропал, да так, что ни слуху ни духу. Тогда она сказала, что это место нехорошее. Слишком мрачное и темное для его светлой души. А сейчас? Сейчас его душа такая же светлая как тогда? Жаль, что никто и никогда уже не сможет ответить ему на этот вопрос. Хенрик лишь тяжело вздохнул на свои мысли. Даже спустя столько времени, спустя столько событий он всё ещё здесь. Он всё еще тут. Всё еще приходит сюда, на эту лавочку. Каждый раз.