Неделя суховея

      Бывали моменты, когда во времена суховея в тамошние годы солнце буйствовало, и на город опускался горячий, спёртый воздух. На лбу выступали капли пота, а слизистая носа и горла горели.       Хоукинс не отличался особо жаркими днями в течение лета, которое часто растягивалось ещё и на пару месяцев осени, а август так и подавно был месяцем плаксивым и никогда не скупился на проливные дожди, заливающие округу, но иногда случалась и сушь.       В такие времена прятаться было бесполезно. В домах нагревались стены и воздух, что приходилось ложиться разве что на пол при подобном исходе, но спасало не шибко.       Стив, однако же, знал как раз то самое место, в котором можно было вздохнуть с лёгкостью, хоть и наведывался он туда не часто.       В угоду своему верному поприщу и собранному годами стараний образу, библиотеку Хоукинса он не жаловал и посещал с редкой охотой, но в глубине книжных рядов он находил уединение и прохладу, что исходила от книжных корешков.       Бывало, что солнце пробивалось сквозь потрёпанные жалюзи тонкой струйкой, которая подсвечивала линию пыли, витающей в воздухе. Стив видел в этом явлении выпущенную стрелу из лука, и неосознанно тянул руку вперёд, ныряя пальцами в пыльный водоворот. Если не знать, что это лишь пылинки, они походили на блёстки раннего снега, который к утру обычно либо таял, либо превращался в морозную корку, как карамель. Стива забавляло, как под игрой его пальцев двигалась блестящая пыль, распадаясь из хаотичного порядка, словно фракталы; как рушилась последовательность, установленная потоком воздуха, и переизбыток, созданный рукой парня; нравилось, что за этим процессом можно было наблюдать бесконечно, как за гарцующим огнём или стекающей по камням водой в Хоукинском лесу.       Он мог провести за подобной отвлечённой процессией около часа живого времени, не замечая движения вокруг него, а в этой части библиотеки особой циркуляции и не присутствовало. Ввиду активной, довольно болтливой жизни местного парня с большой буквы он не казался тем, кто стал бы охотно ценить время наедине с собой, а уж тем более собеседника, способного на ведение отвлечённой беседы, он явно не ожидал.       Он приходил сюда лишь в моменты, когда наступала эта самая неделя суховея в Хоукинсе — единственная за всё лето, а ещё тогда, когда на языке образовывались мозоли от извечной глупой болтовни и ненужного никому принципиального трёпа пустого с виду мальчишки.       Стив говорил много и не всегда к месту, но его не волновало подобное стечение обстоятельств. Куда больше его волновали, например, длина юбки дам, которые ластились к нему на скамейке в старшей школе Хоукинса, или худоба коленей ряда его ярых болельщиц на тренировках по баскетболу.       Пустой мальчик для пустых девочек — верная дефиниция отпрыска Харрингтонов.       Стив не был уверен в желанности такого ярлыка на своей шее, но задумываться много не приходилось. Он клал на язык всякую мысль, что приходила в голову, и считал засосы на шеях девушек, что были испещрены такими отметинами. Кому принадлежали синяки страсти и как громко эти дамы стонали — Стиву не было известно, но он точно знал, что подобные бесполезные детали почему-то цепляли его внимание.       Взгляд остановился на первой попавшейся точке в книжном шкафу перед ним, потеряв фокус, а нос втянул свежий запах улицы за окном, который тонкой ниточкой тянулся из отверстия в окне. Воздух горячий, а сквозняк всегда отдаёт прохладой. Стив задумался о чём-то относительно неважном, ощущая проносящиеся в голове беспорядочные мысли, когда уши потревожил глухой стук книг о поверхность стола.       Харрингтон слегка дёрнулся, пошевелив ресницами, и посмотрел сначала на стопку книг, а затем поднялся вверх по рукам, которые их крепко держали.       — Чего ты здесь уселся?       Вопрос не то чтобы удивил — до безобразия поразил.       Стив окончательно очухался от внезапного нарушения его благоговейного спокойствия в сокровенном месте библиотечных лабиринтов и несколько раз моргнул, пытаясь разобрать, кто перед ним стоит.       — А чего? — потерянно спросил парень, чуть качнув головой. — Библиотека пустая.       — Вот именно, — кивнула она, упершись ладонями в обложку верхней книги. — Библиотека совершенно пустая в это время дня. Почему бы не занять любое другое место?       Стив поднял брови на осознание её вопроса и почесал подбородок.       — Собственно, у меня к тебе тот же вопрос.       — Это моё любимое место. Шкаф напротив стола весь забит химическим фолиантами, за которыми мне удобно будет тянуться. А ты вряд ли здесь ради таких вещей, поэтому тебе передвинуться будет куда логичнее.       — Хм, — Стив задумался, подперев щёку рукой, и расплылся на спинке деревянного стула, закинув одну ногу на другую.       Накинулась на него без причины, а теперь сиди и отбивайся от агрессивной девушки с кучей книг.       — И вообще, это место в большинстве своём используют парочки для небольших рандеву.       — Вот именно, — согласился Стив, раскинув руки. — И я прекрасно это знаю, потому что именно я и придумал это место. А вот ты одна пришла. Так почему настолько принципиально садиться здесь?       — Люблю разрушать чужие планы и надежды, — сухо ответила девушка, облокотившись на кипу книг на столе.       — А, — улыбнулся Харрингтон, пробежавшись взглядом по корешкам, чтобы успеть вычитать хотя бы одно название. — Очень жестоко.       — Почему тогда ты здесь? Ты ведь тоже один, — она вскинула бровью, кивнув в сторону свободного стула.       — Я не один.       — Не вижу рядом с тобой девушки.       — Плохо смотришь.       Она прищурилась, проиграв обмен любезными короткими предложениями, и побеждённо хмыкнула. Локоть девушки упёрся в обложку, а пальцы сложились на правом виске, слегка барабаня по коже.       — Слушай, где-то я тебя уже видел, — заметил Стив, меняя тему разговора.       Ещё раз оглядел её от макушки до места, которое прерывалось линией стола, и вернулся к глазам. Огромные зелёные глазюки, полные какой-то упёртости и холода. Белый топ, под которым, к слову, отсутствовал лифчик, что было заметно по неидеальной округлой форме, синяя шифоновая рубашка, накинутая на плечи, и джинсовые шорты. Далее видно не было из-за положения и выбранного ей места, где постоять над его бедной душой.       — Да неужели? — с явной насмешкой в голосе спросила девушка. — Во снах?       — Скорее уж в кошмарах, — отшутился Стив, запрокинув голову назад, и внимательно рассмотрел агрессивный объект. — Рейчел, нет? — щёлкнул пальцами Харрингтон, указав на неё. — Фамилию не вспомню.       Рейчел вскинула одну бровь, впервые за всё время неоднозначной беседы натянув ухмылку, и несколько раз едва заметно кивнула.       — Фамилию мячом баскетбольным выбило?       — О землю ударился. Газон куда твёрже, чем я думал, — подыграл Стив, постукивая пальцами по поверхности стола.       Рейчел улыбнулась и глянула в сторону на полки книжного шкафа, что привёл её в эту часть библиотеки.       — Почему ты вообще здесь? — нахмурилась Хендерсон, возвращая взгляд на пристань парня. — Это же библиотека.       — И что?       — Не самое привычное место для такого, как ты. Тут, знаете ли, мистер Харрингтон, книги читают.       Харрингтон цокает без удивления, не отрывая от неё взгляд, и продолжает с интересом постукивать по столу подушечками пальцев. Смиряет её поднятой бровью, пытаясь выяснить причину диалога и её агрессивно настроенной натуры, что не бросилась в его ноги, сбивая нежные девичьи колени.       Вопрос в голове заставил уши чуть приподняться, а хрящики даже скрипнули, воззвав к его благорассудному сознанию. Какие у неё колени? Голова Стива упала вправо, останавливаясь над плечом, и язык во рту провёл по ребристой линии верхних зубов.       Рейчел нахмурилась, проследив за направлением его взгляда, и опустила глаза туда же. Искривила губы и носком обуви легонько пнула стул рядом с ним. Сидушка деревянного предмета стукнула его колено, а сам Стив поднял взволнованный взгляд обратно на два зелёных глаза.       — Ты куда это смотришь?       — На колени твои, святой Оберон, — пробормотал Харрингтон, не до конца понимая причину своей внезапной честности, но оправдания лучше найти он не успел. — Как ты уже заметила, Рейчел, — особенно выделил её имя парень. — библиотека в это время пустая, поэтому можно занять любое свободное место, чего я тебе и советую.       — Мне нужно именно это, здесь шкаф с книгами по химии, а ходить из другой секции за ними мне будет далеко, — отмела предложение шатенка, проделав соответствующий жест рукой, и указала на расстояние. — Мне нужна именно эта секция.       — Мне тоже, — ответ вышел не совсем убедительным, потому как Стив и понятия не имел, какие книги стояли в шкафу напротив злачного местечка местной библиотеки, но в спину подул прохладный воздух, и стало всё равно.       — Ой, да ну? — сверкнула глазами Рейчел, на выдохе издавая что-то похожее на смех, и вытащила пару случайных книг с полки. — И как тебе кинетика и динамика элементарных газовых реакций? Находишь это увлекательным? — её глаза сузились, наслаждаясь растерянностью парня и пустотой слов на его губах. — Мне больше по душе органическая химия и интерпретация масс-спектров, но чем чёрт не шутит, верно? Уже читал первое издание химии золота? Или ты больше по неорганической химии? Аспекты бора и тому подобные красоты.       — Понял, понял, достаточно, — выставил руку парень, прерывая её речь. — В окне щель.       Рейчел замолчала, разжевывая его ответ на языке, но поняла, что так и не уловила суть.       — Чего?       — Щель в окне, — кивает Стив за плечо, чуть потягивая спину. — Я сижу здесь, потому что в окне щель и оттуда веет прохладой, а на улице кожа горит.       Рейчел чуть сощурила глаза, уронив зрачки на пол, куда-то между зазубринами старого библиотечного паркета, и чуть поводила губами, в раздумьях закусив слизистую изнутри.       Причины глупее найти не удалось бы даже Томми. Стив явно превзошёл в оригинальности своего верного недалёкого товарища.       Харрингтон за короткое время её молчания уже приготовился подчиниться и поднять ягодицы с удобного стула в его любимом пристанище, но лишь поднял брови ко лбу, когда Рейчел присела на стул рядом, разбирая стопку книг.       — Тогда нам придётся разделить это место.       Грудь парня расслабленно падает вниз, а пальцы тянутся к потрёпанной книге, медленно притягивая её к себе.       — Органическая химия? — задаётся вопросом парень, косо окидывая взглядом обложку.       — Не только она, — отвечает Рейчел, раскладывая перед собой исчёрканные карандашом листы бумаги, на которых Стив может видеть какие-то формулы и вычисления в купе с незнакомыми ему словами.       — Зачем это?       — Готовлюсь к соревнованию по химии.       — Такие бывают? — с недоверием и ноткой удивления спрашивает Стив, приподнимая одну бровь, и снова опускает глаза на книгу, бесцельно листая потрёпанные страницы, которые пахнут старостью и затхлым ворсом.       — Не всем же мячики круглые в кольца кидать, — замечает Рейчел, пододвигая захваченную Стивом книгу обратно к себе. — Вопросов много, а таскать с собой мануалы и фолианты мне не с руки. Поэтому легче прийти в библиотеку, — девушка облокотилась на стол, грудью поддавшись чуть вперёд, и упёрла взгляд в Стива, от которого парню стало сразу же не по себе.       Харрингтон отвернулся к другим рядам с книгами, пытаясь уберечь себя от пристального внимания и её неизбежного взора.       Почему-то в обеденное время в библиотеке действительно было порядком мало посетителей и зевак. Возможно, специфика места скрывала своих гостей, потому как те спокойно сидели по углам, зарывшись носами в книжные корешки, что были прошиты старыми нитями, но Стив не был уверен наверняка. Он старался не замечать наличие других в библиотеке, потому что сидел здесь исключительно ради тишины в голове и на языке.       Зрачки мелькнули на пристань девушки рядом, заметив, как она подёргивает шифоновую ткань рубашки, чтобы охладить тело. Усыпанное родинками плечо со светлой кожей, тонкие пальцы с небольшими мозолями на пересечениях фаланг и короткие ногти, состриженные практически до кожи. Другая рука держала карандаш, записывая букву за буквой, число за числом.       Он опустил взгляд ещё ниже, рассматривая задание, и почему-то начал читать условия.       При осторожном нагревании одного моль вещества получилось одиннадцать целых и два десятых литра хлора, шестнадцать целых и восемь десятых литра кислорода, одиннадцать целых и два десятых литра оксида азота и тридцать шесть грамм воды. Лист с заданием интересуется, какое такое вещество подвергли разложению?       Чёрт знает, какое вещество подверглось разложению. Стив и не в курсе, что такое преподавали. Из стольких незнакомых определений он запомнил только слово «вода», и то — ненадолго.       — Так какое, в итоге? — спрашивает парень, поначалу не привлекая и грамма её внимания, но затем Рейчел всё же поворачивается к нему и вздымает бровь.       — Какое что?       — Какое… — Стив поддаётся вперёд, чтобы прочесть вопрос задания ещё раз, потому как из головы быстро вылетела ненужная информация. — Какое вещество подвергли разложению? Второй номер, вот здесь.       Рейчел смотрит на лист, пробегая взглядом по блоку текста, и смиряет задумчивым молчанием четыре варианта ответа.       — Перхлорат аммония.       Сухо, важно, без особых размышлений вслух.       Стив опирается спиной на оконную раму и задумывается. Зачем ему нужен был ответ, а что он получил, наконец услышав два чуждых слова, — он не знает и знать не желает, но чёрт понёс его язык к распутству и болтовне.       — Следующее задание такое же, — замечает Харрингтон, ткнув пальцем в лист пергамента.       — Совсем нет. Здесь кислород в другом количестве. Если кислорода получилось меньше, то это уже хлорат аммония.       Опять тишина. Любопытные и замысловатые слова разжигают интерес в сознании и без того запёкшемся от температуры за окном Стива.       Он снова смотрит на неё, сметливым взглядом прожигая дыру в тонком прозрачном шифоне её рубашки, которая скрывает за собой не идеальную окружность груди без лифчика и немного вставшие от ползущей по спине капле пота соски.       Стив любит наблюдать за естеством человеческого тела. Женского, в большинстве своём. Рюши, оборки, лампасы и рукава в виде фонариков добавляют неестественного объёма, путая воображение и смазывая вид, но вот шифон добавляет «струйности». Капризный тонкий материал, что стекает по коже, идёт далеко не каждому. Такое, как кажется Стиву, нужно уметь носить. Его мать удачно носит шёлковые убранства, а ещё предпочитает жаккард и шифон привычному хлопку, что добавляет элегантности и природного единства внешности. Такой обычный с виду наряд Рейчел показывал так много, что не было видно совсем ничего.       Рейчел встаёт с места, и ему выпадает удивительная возможность понаблюдать за девушкой в полный рост. Размеренность шага, лёгкость поступи, на какую ногу она распределяет давление, когда стоит у шкафа с книгами. Девушка невзначай толкает своей ногой стул, чтобы тот опять легонько стукнул по колену Стива. Резкий спазм, словно шуршание пакета, бьёт в нерв, и Харрингтон дергается, но ловит её косую ухмылку.       Знает, что он смотрит.       — Так, значит, ты та самая девушка Итана, хм?       На этом вопросе Рейчел резко разворачивается к нему, не сумев сдержать возмущения и удивления в зелёных глазах. Видно, вопрос задел за живое, и живое это было очень чувствительное, а потому Стив победно ликовал внутри, желая копнуть ещё глубже.       — Кто сказал, что я его?       — Никто не говорил, — пожимает плечами Стив, небрежно кидая в её сторону усталый взгляд. — Слухи такие ходят.       — Собирательный образ меня ни коем разом не касается. Слухи на то и слухи, чтобы делать из порядочного человека откровенное дурачьё, — пролепетала Хендерсон в ответ, склоняя голову в сторону от подобного поворота их беседы.       — Как слухи о том, что ты девушка Итана, делают тебя дурачьём? — усмехнулся Стив, откинув голову на оконную раму, чтобы продолжать смирять её самодовольным, уверенным взглядом. — Он не последний человек в Хоукинсе, славный малый, хорош в баскетболе и способен поддержать беседу, когда необходимо. Чем он не идеальный кандидат для подобных слухов?       — Тем, что слухи есть неправда, поданная под видом предположения, — ответила Рейчел, состроив на лице отторженную гримасу. — Какой смысл верить неправде, если за пределами этого лепета скрываются абсолютно другие чувства и намерения? Я могу понять, что ты и тебе подобные привыкли жить во лжи и паутине словоблудия, но пощадите моё честное имя.       Стив вскинул брови в удивлении и с лёгкой улыбкой на подобный выпад.       — А ты явно подготовлена к таким вопросам.       — Ты себе представить не можешь, насколько.       — И это тебе он носит тюльпаны почти каждый день, подумать только, — меланхолично улыбнулся Стив, промурчав под нос, а она отвернулась к шкафу, пробежав пальцами по корешкам, чтобы отыскать нужный учебник, но мысли спутались в кучу, запретив всякое размышление об ионной и ковалентной полярных связях.       Итан хорош во всех своих проявлениях, это верно. Она не помнит, чтобы хоть раз за всё время нашла в нём недостаток, хотя в его окружении и выбранных областях Рейчел явно нашла бы парочку другую минусов.       Баскетболист, капитан команды. Высокий, статный, русоволосый, со светлыми глазами и улыбкой до ушей — вот тот самый Итан Вуд, который освещает коридоры Хоукинской старшей школы. Бархатный, низкий тембр, длинные пальцы с выпирающими косточками фаланг, которые обтянуты гладкой кожей; добрый, нежный взгляд, который всем своим естеством показывает, что прикован только к тебе; стремящаяся вниз голова, чтобы услышать каждое слово, что слетит с губ, и перекинутая через плечо Рейчел мужская рука — Итан Вуд.       Она не знала, чем привлекла к себе его внимание. На физическом воспитании, где её худощавое тулово тянулось самым последним в ряду, задыхаясь от пробежки, она привлекла капитана баскетбольной команды. Тогда в её голову прилетел баскетбольный мяч, заставив глаза покоситься на секунду. Рейчел показалось, что этот удар стал именно той самой последней каплей, после которой она порог зала никогда в жизни не переступит, но стоило показаться его лицу перед её глазами — и ненависть к мячу исчезла, сменившись на понурые брови. Она сказала Итану всё, что только могло прийти в голову, а с губ слетело каждое грубое слово, которое смогло пройти обмозговку.       А на следующий день — букет цветов и записка в шкафчике. Аккуратный, ровный почерк, выведенный чернилами. Чёртов идеал, в котором она пыталась найти хотя бы один изъян.       Капитан баскетбольной команды и лабораторная крыса с пристрастием к химии. Дуэта смехотворнее придумать сложно, а им и не приходилось. Рейчел раздражали слухи о её похождениях с Итаном, потому что его имя рядом с ней — слишком хорошо.       — Однако…— из задумчивого состояния её вытягивает голос Стива. — У тебя ведь аллергия на тюльпаны.       Рейчел слегка округляет глаза на внезапную фразу, которую он решил произнести, и для вида выдвигает книгу с полки, чтобы не казаться совсем застывшей на месте.       Ах, да. Аллергия на тюльпаны.       Он помнит.       — Не так ли, Рейчел Хендерсон? — уточняет Стив, пытаясь высмотреть её реакцию со спины, но не видит появившейся улыбки.       — Так, значит, фамилию мою ты всё-таки помнишь.       — Я не настолько плох. Берлингтон — это одно из моих самых приятных воспоминаний, которое я бережно храню ближе к сердцу.       — Сарказм? — вполоборота разворачивается Рейчел, поглядывая на его барабанящие по столу пальцы.       — Чистая правда, — Стив поднял руки в побеждённом жесте, смиренно улыбнувшись. — И слухам я верю только потому, что Итан весьма лестно о тебе отзывается при каждой встрече.       — Напрасно, — гордо подняла подбородок Хендерсон, развернувшись кругом, и присела обратно, листая нужную книгу, что вытащила с полки.       Итак, что же является основным продуктом взаимодействия бензола и хлорпропана в присутствии хлорида алюминия? Ответ на задание застаёт её врасплох, и она упорно листает книгу в попытке вернуть разум на пристань сосредоточения.       Пропилбензол или же хлорбензол?       — Почему напрасно? — спрашивает Стив, нарушая мыслительный процесс, и Рейчел безысходно выдыхает, потеряв тонкую нить химической мысли. Она абсолютно не имеет никакого понятия, что является основным продуктом взаимодействия бензола и хлорпропана в присутствии хлорида алюминия. Какой позор! Бельмо на глазу и стыд.       — Потому что…— Хендерсон протягивает долгое и замусоленное словосочетание, водя языком по верхней линии зубов. — Потому что при первой нашей встрече с Итаном я очень грубо повела себя, назвав его пустышкой, абсолютным дурачьём, которого волнуют только глупые игры в пресловутый баскетбол, а в голове у него так же пусто, как внутри баскетбольного мяча, — призналась Рейчел, прочистив горло при помощи неуместного кашля. — Нет причин лестно отзываться обо мне. Что я сделала для этого?       — Ты сказала Итану, что у него в голове так же пусто, как внутри баскетбольного мяча? — округлил глаза Стив, поддавшись чуть ближе. — Что же, Итан любит пожёстче, в таком случае, — усмехнулся Харрингтон.       Рейчел продержала взгляд на нём ещё какие-то добрые пару минут прежде чем взять в руки карандаш и начать набрасывать условия задачи.       Что является основным продуктом взаимодействия бензола и хлорпропана в присутствии хлорида алюминия? Может, циклогексан?       — Может, голова Итана и не такая пустая, как мне могло показаться, но твоя, Харрингтон, — она снова повернулась к нему, к чёрту забыв о продукте взаимодействия. — абсолютно идентична баскетбольному мячу по наполненности.       Стив усмехнулся, но в этот раз беззвучно, лишь пожав плечами.       — По-моему, кто-то не может решить задание.       — По-моему, кто-то делает всё возможное, чтобы отвлечь меня ненужной болтовнёй о моих похождениях, которые тебя абсолютно не касаются.       — А, так похождения всё-таки имеются?       Рейчел зажмурила глаза, постукивая карандашом по листу бумаги, где один и тот же вопрос был написан третий раз к ряду, а в конце — троеточие и отсутствие любого ответа.       Что является основным продуктом взаимодействия бензола и хлорпропана в присутствии хлорида алюминия? Стив двигает стул ближе, передвигая к себе потрёпанную книгу, а Рейчел смотрит на прикосновение его плеча почти не моргая, сглатывая собравшийся во рту ком слюны. Она подпирает голову рукой, смотря на него с ожиданием какой-то удивительной мысли и озарения, что прольёт свет на темноту её познания в этой области, ведь она совершенно не знает ответ на вопрос. Каждый из вариантов выглядит привлекательно, манит своей правильностью, но верный только один.       Она пишет на листе решение, одно за другим, зачёркивая предыдущее. Взаимодействие бензола с галоидными алкилами в присутствии хлорида алюминия идет по ионному механизму. Хлорид алюминия способствует образованию карбкатиона. Соответственно, образовавшийся первичный карбкатион, как менее устойчивый, изомеризуется в более устойчивый, то есть вторичный. При атаке этим карбкатионом молекулы бензола получается изопропилбензол.       — Кумол, — произносит Стив, указывая пальцем на строчку в книге, а Рейчел хмурится и опускает взгляд на блок текста.       — Действительно, — бормочет девушка, читая одно и то же слово несколько раз, пока извилины на грецком орехе в черепушке не становятся на место. — Кумол. Тогда ответом на вопрос, чем объясняется образование такого продукта, будет тот факт, что вторичный карбкатион устойчивее первичного.       — Наверное, — пожимает плечами Стив, едва понимая то, о чём она говорит, и снова опирается спиной на оконную раму.       Ещё один вопрос теста решён, и к Рейчел приходит осознание того, что Стив удивительно органично вписывается в подготовку к соревнованию.       — Ты хорош в поиске ответов, Харрингтон, — хвалит его девушка, ловя взгляд карих, до одури глубоких глаз, на себе.       — Приходится как-то выживать, когда ты…       — Глуп?       — Незаинтересован, — заканчивает предложение Стив, складывая губы в тонкую линию, а затем резко поддаётся вперёд, переходя на шепот. — Ты невероятно грубая, Хендерсон. Итан тот ещё мазохист.       Рейчел улыбается, пожимая плечами с самодовольно вскинутыми вверх зрачками, и записывает второе задание на лист пергамента.       — Так, что у нас дальше по списку? — Стив берёт лист с тестом и читает вопрос сначала про себя, а затем ещё раз, и тоже про себя, потому что не понимает ровным счётом ничего.       Рейчел смотрит на пустого мальчика для пустых девочек, и на секунду в ней закрадывается подозрение, что она может быть ничуть не наполненней той же Темми Томпсон, что своим голосом разбивает стёкла в театральном зале, но затем видит его потерянный взгляд и успокаивается.       — Читай вслух, — девушка откидывается на спинку стула, покручивая карандашом у виска, и чуть покачивает худым коленом под столом.       — Вещества с ионной и ковалентной полярной связью диссоциируют в воде на ионы. Вопрос такой: в каком из растворителей возможен аналогичный процесс?       Рейчел хмыкает, потупив взгляд в поверхность стола, и пытается собрать частички картины воедино, чтобы границы пазла стёрлись. Электролитическая диссоциация проходит в жидком аммиаке, потому что его молекулы полярны. Они представляют собой диполи, как и молекулы воды. А вот молекулы бензола, тетрахлорметана и неопентана неполярны. К чему это её ведёт?       — Получается, что подобный процесс возможен только в жидком аммиаке.       — И в чём же тогда причина диссоциации? — зачитывает второй вопрос Стив, поглядывая на неё с преподавательской гордостью.       — Молекулы вещества полярны.       Стив улыбается, возвращая лист с заданиями обратно во владения девушки с зелёными глазами, и расслабляется на стуле.       Стив и химия — абсолютно несовместимые вещи, а Стив и Рейчел — два невозможных ингредиента, которые вызывают сильную взрывную реакцию, как, скажем, гремучая ртуть, хм? Однако они сидят в старой библиотеке вдоём, решая задания и переходя на личности, притопывая границы дозволенного. Как органичен процесс.       — Это правда, что ты спал с Темми Томпсон?       Стив поднимает одну бровь, не ожидав вопроса с пристрастием, и сотый раз за время их взаимодействия ухмыляется тому, что зацепил-таки её интерес.       — Только, разве что, в её мечтах и мокрых фантазиях, — шепчет Харрингтон, наклоняясь ближе. — У нас паршивая совместимость.       — Слухи говорят обратное.       — Не верь слухам, Рейчел, — улыбается Стив, наклоняя голову в сторону, чтобы рассмотреть её лицо под новым углом.       — Ты же веришь слухам про меня. Так отчего мне нельзя?       — А я и не говорил, что верю, — заметил парень, положив руку на спинку её стула, большим пальцем легонько касаясь ребра. — Я лишь озвучил, что такие имеются. Захотел услышать, так сказать, из первых уст. Да и в слухах про тебя и Итана ничего не говорится о постели, только о симпатии. В твоих же слухах моя постель первая на очереди для каждой второй девушки в Хоукинсе.       — Ох, прошу, не играй в праведного, — скривилась Хендерсон, бесцельно листая книгу. — Это у тебя в крови. Влияние компании и желание показать всем цветные перья короля Стива — мастера обольщения и шарма.       — Грубиянка, — улыбнулся Харрингтон, смерив её задержанным на зелёных глазах взглядом.       Удивительная процессия выходит — два совершенно разных человека сидят за одним столом, поочерёдно вытаскивая друг из друга чувствительные темы, которые давят на что-то относительно мягкое, и даже ещё ни разу не поссорились, если не считать её извечной грубости.       Стив не стал бы строить из себя святого, ведь и сам не прочь окунуть лицом ничего не подозревающего человека в добротную издёвку, что не добавляет ему лавров, но они ведь и не пытаются здесь показывать свои лучшие качества. Рейчел далеко не идеальна, изъянов хватит на жизнь прозапас, а парень для себя решил уже, что его благородству, так удачно скрывающемуся под слоем столетней пыли, Хендерсон не поверит. Неделя суховея выдастся весёлой на события.       — Почему именно это место? — спрашивает Рейчел, положив щёку на своё плечо, и явно ждёт внятного ответа.       Стив его предоставит.       Он молчит несколько секунд, собирая слова в разумную кучу, и перекидывает руку через её плечо, кончиками пальцев направив девичий подбородок по направлению к расстоянию между стеллажами.       — Если ты посмотришь вперёд, то с этого положения видно вход в эту секцию прямо, справа и слева. Можно легко заметить движение приближающейся фигуры, а половицы скрипят, что позволит услышать любой шаг. Это удобно, если ты занят…— Стив делает паузу, облизывая сухие губы, и чуть растягивается в улыбке. — делами, отличными от чтения. Видно стеллаж сбоку, а у стойки перед входом стоит зеркало, в котором можно увидеть отражение позади. Но самое важное — это сквозняк во времена дикой Хоукинской недельной жары.       Рейчел хмыкает, приподнимая подбородок чуть выше его руки, совсем на дюйм, чтобы минимизировать касание, и согласно кивает логичному объяснению.       — А ты не глуп.       Стив ухмыляется, опуская ладонь на плечо девушки, и чувствует прикосновение прохладного шифона к его коже.       — Значит, и в моей голове побольше, чем в мяче баскетбольном.       — Рейчел! — тихий, зовущий шепот по правую сторону от них привлекает внимание обоих.       — Клара? — Хендерсон вздымает брови, роняя зрачки на руку Стива на своём плече, и сразу же небрежно сбрасывает вес его ладони. — Я потеряла счёт времени. Уже иду.       Рейчел встаёт почти незамедлительно, собирая книги в стопку, и совсем на него не смотрит, а Стив хмурит брови, пытаясь понять причину подобной реакции, и, кажется, понимает.       Пустой мальчик для пустых девочек, так ведь?       Рейчел не подходит под критерий.       — До завтра, — кидает Хендерсон, сама от себя не ожидав подобной фразы, и быстро ретируется вслед за вызвавшей её натурой, которую Стив совсем не успел рассмотреть, но в голове зреет другой вопрос.       «До завтра.» Как сладко.       Может, под критерий не подходит всё же он?       Неделя суховея обещала быть жаркой на химические реакции, и Стиву казалось, что он ещё не раз прикоснётся к тонкому, струящемуся по её коже шифону.