Выжить

«Беги, никому не доверяй и не смей привязываться к людям» — Нил прокручивал эти слова в голове, вдыхая едкий дым дотлевшей до фильтра сигареты. Мир покатился в пизду, когда ему было одиннадцать. Мать забрала его из карантинной зоны, когда ему было тринадцать. С тех пор главную опасность представляли не заражённые, а люди. Он… Джостен нахмурился, потушил бычок об асфальт и, пошатнувшись, встал с поребрика, на котором сидел, накинул на плечо лёгкий рюкзак и двинулся дальше, по направлению к Колумбии. Солнце уже близилось к линии горизонта, до его захода оставалось около полутора часа, и это могло бы означать, что надо поторопиться, только вот в спешке смысла Нил не видел. Люди отца могут быть где угодно, они охватили целый континент и гарантии того, что в Колумбии их нет, никто не давал. Однако двигаться дальше нужно, сидеть на одном месте опасно, а Нил и так задержался в Спрингфилде на целые две недели, за что был наказан приступом паники при виде из окна той квартирки, что он занял, машины с символикой Мориям на капоте. С тех пор, как он сбежал, прошло уже пять лет, а они всё так же пытаются его найти. Не будь Нил уникальным, он бы подумал, что его отец — идиот, раз ищет его, призрака, создавшего видимость своей смерти, подкинув в горящий дом тело заражённого рыжего парня и оставив его лежать рядом с матерью, но нет. Тогда бы его просто не было. Будь оно так, было бы намного лучше. Но он дал матери обещание. Она спасла его, забрала и сбежала, сказав, что его жизнь — самое ценное, что есть, и ничто не может быть важнее. И отдала за него свою жизнь, подставившись под зубы щелкуна, что разорвал её на части. Но даже так Нил этой ценности совсем не ощущал. Он просто существовал, одинокий и никому ненужный, в разрушенном не то ли людьми, не то ли заражёнными, мире. Джостен сжал ладони в кулак и поморщился от отвращения к себе, проходя мимо мёртвых тел, лежащих на улице. Трупы были совсем свежие. Должно быть, дело рук Мориям. Всё должно быть по-другому, мир не должен сходить с ума, люди не должны убивать друг друга всеми возможными способами, но такова новая реальность, с которой Нил не мог смириться уже семь лет. Одиночество сводило его с ума, пока ноги сами вели его туда, где ничего не изменится. Он двигался вперёд, но никак не дальше, и жизнь его никак не менялась уже как год с момента смерти матери. Желудок болезненно стянуло от голода. Ну конечно, он не ел уже четыре дня, просто потому что вокруг ничего съедобного не было. Не страшно, он привык, да и вряд-ли помрёт от этого… Нил просто отказывался в это верить, потому что это было бы глупо после всего того, что он пережил, но подсознательно надеялся на такой исход. Даже не смотря на то, что смерть такая весьма мучительная и долгая. Всё равно это было намного лучше того, что его ждёт. Он не сможет бегать вечно, рано или поздно его всё равно нагонят, а до тех пор Джостен просто хотел довольствоваться тем, что имеет: охотничьим ножом, пистолетом с пустой обоймой и полупустой пачкой сигарет в кармане, коробком с парой десятков спичек и бутылкой воды, лежащей на грязной серой рубашке в рюкзаке. Нил остановился на заправке, надеясь найти там хоть что съестное. Подошёл к стеклянной двери, стукнул по ней кулаком, пригляделся ко мраку… Открыл дверь он только тогда, когда убедился, что оттуда на него никто не прыгнет. Раздался резкий и звонкий писк где-то под ногами, заставивший Джостена едва ли не подпрыгнуть на месте, но то оказалась всего лишь крыса. Нил тихо выругался себе под нос и пошёл осматривать полки, которые так же оказались пустыми. Ничего. Совсем ничего. Пусто. Джостен прикусил губу и вышел. Конечно, там ничего не окажется. Он же не в сказке. Это жизнь, а судьба, между прочим, штука подлая, гадкая и коварная. Может, он и помрёт с голода и будет этому даже рад, но мучиться ему совсем не хотелось. «Борись за свою жизнь, идиот!» Нил бы обязательно съязвил, если бы мог этим что-то доказать, выплеснуть всю свою боль и обиду, скопившиеся за все эти годы, но то был лишь голос матери в его голове. Мертвецу не докажешь, особенно если сейчас его труп валяется в тысячах километров от тебя. Даже на могилке не посидеть, не поплакать, как-то делают те, у кого есть такая возможность. Хотел ли бы Нил иметь своё собственное надгробие, когда умрёт? Наверное, всё же нет, потому что надгробия ставили для тех людей, которых хоть кто-то любил. Джостен был не из таких. Отец никогда не относился к нему с нежностью, даже не обращал на него толком внимания, только учил обращаться с оружием и заставлял патрулировать местность карантинной зоны, убивать тех, кто мог быть для них угрозой. Первое своё убийство Нил совершил, когда ему было двенадцать: это был дядя Джон, живший в соседнем от них доме. Лет ему было около сорока, и глаза его были добрыми, отчаянными, карими. Джостен до сих пор вспоминал, как тогда он нажал на курок, оправдывая себя тем, что иначе Натан бы просто избил его, ведь тех, кто пытается перевернуть систему, нужно устранять. Но разве желание сбежать от этой системы является попыткой её перевернуть? Нил сомневался в чём угодно, кроме зверства Мориям, ведь то было просто фактом. Выйдя с заправки, Нил пошёл дальше. Ноги уже выли от того времени, что он просто шёл вперёд. Почти тринадцать часов. Было бы хорошо, будь у него транспорт, но этого позволить он себе просто не мог. Машины и мотоциклы шумные, они требовали бензина, достать который было крайне трудно. Он знал, что ещё остались люди, занимающиеся добычей нефти, и люди эти были из ФЕДРЫ. Найти их канистры было практически невозможно, а Джостен и так был не слишком-то везучим человеком, чего уж ему… Когда совсем стемнело, Нил забрался в какой-то дом на окраине города и, осмотрев его на предмет наличия людей или заражённых, запер все двери и занавесил окна, лёг в пыльную грязную кровать на втором этаже. Мышцы одобрительно взвыли, радуясь долгожданному отдыху, а желудок снова заурчал и заболел с новой силой, вынудив Джостена свернуться калачиком. Он совсем забыл про еду. Тут же встал, отдёрнул шторы, впуская в дом хоть какое-то освещение, вышел из спальни. Схватился за перила лестницы, чувствуя, что без опоры до кухни он просто не дойдёт, запнулся, едва ли не полетев вниз, но всё же как-то спустился. Сил оставалось совсем немного, а в голодный обморок падать — просто опасно, ведь в этом случае он вряд-ли своевременно проснётся при случае опасности. Нил отдёрнул штору, чтобы разглядеть хоть что-то, и стал осматривать кухонные тумбочки, где он нашёл зажигалку и какое-то маленькое полотенце, под которым лежала книга рецептов, написанная от руки. Джостен умел готовить только самые простые и базовые для выживальщика блюда, которые мог себе позволить, постоянно перескакивая с места на места и не имея нормальных ингредиентов под рукой. Если бы у него была возможность начать жизнь с чистого листа в какой-нибудь отдалённой ото всех деревушке, ограждённой высоким забором, он бы обязательно занялся садоводством и готовил сам себе еду каждое утро, вечер. Нил, не сомневаясь, захватил книгу рецептов с собой, чтобы позже положить её в рюкзак. Лишним не будет, совсем нет. Парень открыл холодильник и отшатнулся, когда в его нос ударила трупная вонь. До него ещё секунд пять не доходило, что внутри находилось полуразложившееся тело маленькой девочки, обнявшей свои колени, видимо, в попытке согреться. Нил болезненно поморщился и небрежно вытащил мертвеца из импровизированного вертикального гроба. Маленькое тело с противным стуком свалилось прямо на кафельный грязный пол, открывая Джостену вид на пустые полки. Он грубо захлопнул дверцу холодильника и уже хотел свалить, как вдруг споткнулся о труп и свалился, не успев выставить вперёд руки. Тихо взвыл, совсем не понимая, что ему делать. Почему он всё ещё не умер? Нос теперь болел не меньше, чем мышцы. Нил горько поморщился от этой мировой несправедливости. Или он всё это на самом деле заслужил? Взгляд упал на мёртвую девочку, лежащую рядом с ним. Она умерла примерно в возрасте одиннадцати лет. Хорошо ей, наверное. Ни страха, ни боли, ни необходимости постоянно от чего-то бежать. Нужно было всадить пулю себе в висок, когда патроны ещё были, умереть быстро и безболезненно. Джостен открыл глаза только утром. Первым, что он увидел, был изумлённый взгляд карих глаз. Какой-то парень со смуглой кожей согнулся над ним и смотрел, как на экзотическое животное в зоопарке. Либо же как на труп в мавзолее. — Живой! Какой-то парень… Нил очухался и поспешил попятиться и сунуть руку к ремню, на котором был прицеплен чехол с охотничьим ножом, но там оказалось пусто. Вскочил на ноги и из последних сил поспешил к выходу, но его остановила подставленная подножка. Джостен камнем рухнул вниз, едва ли не сломав себе нос. Теперь на него внимательно смотрели другие карие глаза, обладателями которых был невысокий блондин с его, Нила, ножом в руках. — Неплохая штука. Я заберу, — незаинтересованно хмыкнул он, отчего Джостен почувствовал необходимость плюнуть ему в рожу. Узнал ли он, кто перед ним находится? Работал ли он на Морияму и спешили ли уже сюда люди отца вместе с Рико, думая, как именно они его накажут за все те неудобства, что он им причинил? Просто паранойя. Просто, мать вашу, паранойя… — Это моё, — огрызнулся Нил в ответ, готовый ядом плеваться за свой нож — единственное, что осталось от матери. Блондин присел перед ним на корточки и приставил холодный металл к его горлу. — Эндрю, не надо! — Вступился тот, что смуглый. Нил раздражённо нахмурился. Совсем не думал, что его убьют его же оружием. Эндрю пустил тонкую струйку крови, Джостен кое-как подавил в себе тихое шипение. — Нахуй пошёл, — прорычал сквозь зубы Нил, но скинуть с себя ублюдка не выходило. Силы оставили его ещё тогда, когда он перестал нормально питаться, а не самый лучший образ жизни и отсутствие отдыха превращали его в грушу для битья. Чёрт. На блондина эти слова, казалось, не произвели совсем никакого впечатления, и он просто вдавил нож чуть посильнее, но недостаточно сильно, чтобы убить. — Эндрю! — Испуганно повторил тот смуглый, но пальцем не пошевелил. Раздались шаги со стороны лестницы. Нил краем глаза заметил ещё одного блондина, который был с его рюкзаком на плече. Тот, что держал у его горла нож, угрожающе сощурился. — Что вы тут устроили? Ёб твою мать… — Выругался второй Эндрю и потёр переносицу, заметив живого Нила. В глазах двоится, ха… Джостен подумал, что у него уже начались галлюцинации. — Уходим. — Мы оставим его без вещей? Он же умрёт! — Не плевать ли? — Холодно отозвался второй Эндрю. — Всем в мире не поможешь, а этот и так одной ногой в могиле. Наверное, двойник психованного был прав, но Джостен, унаследовавший буйный темперамент своего отца, просто не мог не послать его нахуй. — Варежку захлопни, — раздражённо ответил второй блондин. — Осознаёшь своё положение? Нил осознавал. Да, он был по уши в дерьме, но бывало и хуже, так с чего это ему затыкаться? Держать язык за зубами всегда было трудно, а Джостен себя в этом никогда не ограничивал. Он уже почти что открыл рот, как внезапно дверь открылась. — Какого хера вы так долго? — Кевин замер, всматриваясь в лицо Нила, лежащего на холодном грязном полу. — Что это за чучело? Его не узнали, но нужно было убегать как можно скорее, пока Кевина не осенило. Даже если Нил и перекрасил свои волосы, то он просто не мог скрыть свой настоящий цвет без риска потери зрения, линзы все уже давно были просрочены. В нём легко могли узнать сына Натана Веснински, если бы пригляделись, если корни волос хоть немного отрасли с последней покраски, но этого всё ещё не случилось и мозг отдавал Нилу сигналы бежать, пока не поздно. Только вот тело всё ещё было прижато к полу. Сердце в груди бешено забилось, отдавая в мозг громкие сигналы: «Опасность! Опасность!» — Ты его знаешь? — Спросил у Кевина Эндрю, готовясь прирезать Нила в любой момент, словно спусковым крючком был именно Второй. Как он тут оказался? Как смог сбежать? Столько вопросов, задавать которые было нельзя, вертелись в голове. Дэй присмотрелся, но узнавания в его глазах Джостен не находил. Не уж то, Натаниэль настолько изменился за эти пять лет? Дэй, как Джостен помнил, совершенно не умел держать язык за зубами. Где-нибудь бы да проболтался, и тогда проблем не оберёшься. Нил держал себя в руках, стойко выдерживая на себе его взгляд и надеясь, что того не осенит. — Понятия не имею, кто это, — наконец, заключил Кевин и отошёл. Джостену тут же стало спокойнее. — Пошли, — бросил он, и Эндрю тут же утерял всякий интерес к Нилу. Его компания удалилась, забрав с собой все его вещи и оставив наедине с трупом маленькой девочки. Когда дверь захлопнулась, Нил судорожно выдохнул, ощущая, как вся жизнь только что пронеслась перед его глазами. За окном завёлся двигатель, куда-то помчала тачка. Парень остался без вещей и маминого ножа, но Кевин его не узнал. Нилу должно было быть достаточно того, что он вышел сухим из воды, но заместо этого он почувствовал укол зависти. Кевин мог позволить себе держаться рядом с людьми и доверять, а Нил… Он всю жизнь он то и делал, что убегал, прятался и, и если по началу рядом с ним была мать, то сейчас её уже год как не было в живых. Джостен вышел на улицу, оставив маленькое бездыханное тело в доме, и побрёл куда глаза глядят, сойдя с дороги. Единственным, что он взял с собой, был хлипкий кухонный нож, найденный на тумбочке. Мать, узнай о том, что Нил на самом деле хотел нарушить все те правила, что она установила ради его же блага, забила бы его палками и мигом выбила всю дурь из его крашенной головы. Но её не было рядом, она уже год как была мертва, и заставить Джостена отключить бесполезное чувство жалости к себе не мог никто. У него и так появился второй шанс, когда он не обратился после укуса, а третий вряд-ли выпадет. Нельзя ошибаться, он и так уже сегодня крупно накосячил, едва не спалившись перед человеком из своего прошлого — Кевином. Нил завернул в какой-то лес, решив, что лучше так, чем идти по открытой местности — полю, — где он был бы слишком лёгкой мишенью для этого нового мира и поменявшихся под него людей. Джостен запинался о ветки, едва ли не падал, врезался в паутину и в какой-то момент просто выдохся. Он остановился, чтобы перевести дух, сел на бревно и едва не раздавил ягоду под своими ногами. Хоть что-то съедобное за пять дней… Нил быстро сунул мелкую землянику в рот, она неприятно прошлась по глотке и ударила по желудку, даже учитывая то, какая она маленькая и ничтожная. Джостена едва ли не вывернуло наизнанку, но он заставил себя держаться. Усталость, накопившаяся за все те дни, что он был на ногах, брала своё, но останавливаться было нельзя. Опасно. Он уже попробовал остановиться, и дважды смерть проносилась прямо перед его носом, устрашая. Нужно уходить. Плевать куда, но подальше от Колумбии. Подальше от Кевина, который оказался ближе, чем Нил думал.