Выжить

«Беги, никому не доверяй и не смей привязываться к людям» — Нил прокручивал слова матери в голове, напоминая себе, что именно эти установки спасли его жизнь, и ему было совсем неважно, что одиночество сжирало его изнутри. Мысли о том, что он хочет поговорить хоть с кем-то, кроме своего внутреннего голоса, обрубались на корню, но быстро проникали обратно в бошку и приносили дискомфорт. Нил всё ещё был человеком с потребностью в общении, но эту потребность он яро отрицал, держа себя в узде ради своей же безопасности, просто чтобы остаться в живых. Даже если «жизнью» этот кошмар назвать никак не получалось. При нём всё ещё был только никчёмный кухонный нож с тонким лезвием и деревянной рукоятью, а ночевать ему предстояло в лесу. На сырой земле. Вместе с жуками, пауками и прочей противной живностью. «И наверняка ведь в этом лесу есть заражённые», — хмыкнул про себя Нил. Странно, но пока что ни одного он не встретил. Тварей вдалеке от городов было не так много, ведь основная масса людей в момент вспышки эпидемии находилась именно там. Кто-то обратился прямо в кровати, кто-то — во время бунтов, заполнивших все новостные каналы. Невольно Джостен вспомнил, как он, сидя рядом с матерью перед телевизором, слушал говорящего по телефону отца, который уже договаривался об их эвакуации на личном вертолёте Мориям. Когда мир только начал идти по пизде, якудз, за счёт своих связей, среагировали самыми первыми: только получив сообщение о риске распространения Кордицепса, они начали готовиться. И смогли свергнуть военную диктатуру, подчинив себе пару-тройку карантинных зон и взяв их жителей на короткий поводок. Нил потёр скулу — то место, куда ему должны были набить татуировку «III» по достижению четырнадцати лет, что было бы доказательством его рабства в клане Мориям. Первый номер наверняка достался Рико, как то и планировалось, а второй занял Кевин. Так детей, служивших в той зоне, распределяли по важности и силе. И снова Джостен вернулся к Дэю, почувствовал укол жгучей зависти где-то под кожей. Кевин сбежал и теперь жил более-менее нормальной жизнью, имел приятелей… В отличие от Нила, который после побега вместе с матерью был вынужден остерегаться даже собственной тени. Ни о каком доверии ему нельзя было и думать. Джостен бродил по лесу в тоскливом, но безопасном, одиночестве. Да, именно этим оно и было хорошо, ведь так никто не воткнёт одиночке в спину остриё ножа. От незнакомцев хотя бы знаешь, чего ожидать. Вокруг была тишина, которую разбивал только хруст сухих ломких веток под ногами. В тени леса сыро и прохладно, а укрыться было нечем: у Нила спиздили последнее, что у него было, забрали даже грязную рубашку. Тёплую рубашку. Джостен скрипнул зубами от такой несправедливости, и ведь он даже не вмазал тому придурку. Сил всё так же не было, голод и отсутствие нормального отдыха давали о себе знать, но Нил просто шёл дальше, время от времени останавливаясь и переводя дух. И так до момента, пока он не вышел из леса. Перед ним предстало шоссе с кучей навеки вставших в огромной пробке машин. Это была дорога к другому штату, в котором должно было быть безопасно, и люди сбегали туда, но далеко не всем удалось до него добраться. Думать о том, что случилось с теми, кто туда всё-таки прибыл, Джостен не хотел. Он просто побрёл к машинам, заглядывая внутрь каждой и… Бинго! В багажнике старого форда лежала всеми забытая банка консерв и топор. Нил помялся, смотря на холодное оружие — предмет пыток, которым не брезговал пользоваться его отец в случае, если мучения надо было растянуть наподольше, сделать их рваными и колкими. Хотя предпочитал он тесак. Джостен смотрел на этот топор, думая, брать его или нет. Холодным оружием владел он не так, как огнестрельным, но всё равно почувствовал в себе ужасное отвращение, когда всё-таки забрал его. Нил сел на капот и открыл фасоль, не брезгуя запачкать руки. По желудку больно ударило, вынуждая согнуться. Джостен съел ещё, и даже такая мерзость сейчас ему казалась королевской роскошью. Откуда-то послышался протяжный хриплый стон, в котором Нил сразу же узнал бегуна. Джостен вскочил с капота, и сделал он это настолько резко, что тут же об этом пожалел: его скрутило от боли в желудке и едва ли не вырвало, пока шаги уже стремительно приближались к нему. Нил достал кухонный нож и вонзил его в плечо возникшего рядом заражённого. Пользоваться топором совсем не хотелось, да и необходимости острой не было. С одним заражённым можно было легко расправиться и в рукопашную, если постараться и иметь на это силы. Сил же в последнее время было крайне мало. — Отъебись нахуй! — Прошипел Джостен, оказавшись прижатым к сырому асфальту под напором заражённого. Нил держал его над собой из последних сил, щурясь и смотря в покрасневшие глаза, пока пытался вытащить нож из его плеча. Когда у него это получилось, он едва успел вонзить остриё в висок твари и оттолкнуть его в сторону. Джостен вскочил на ноги и, пошатнувшись, вернул себе равновесие. В глазах темнело, но это быстро пришло в норму. Нил был в безопасности. Наверное. По-крайней мере, бегун больше не пытался и пальцем пошевелить. — Мать твою… — Снова смерть была к нему так близка, и снова он спасся на последнем издыхании. Как и всегда. Парень утёр кровь с лица рукавом своей толстовки, пачкая и её. Задерживаться здесь совсем не хотелось. Нил побрёл дальше, осматривая машины по пути. Внутри некоторых валялись бездыханные тела, заражённых и обычных людей, а в одной оказался нетронутый никем топор. Вспомнилось, как отец размахивал своим тесаком, убивая провинившихся перед Мориямами людей, как он заставлял его расчленять животных, вынуждая отрубить всю свою жалость и сострадание. Когда-то Натаниэль должен был занять его место, стать новым Балтиморским мясником и служить Кенго вместо него, но Нил смог избежать этой участи, и помогли ему в этом покатившийся в глубокую задницу мир и собственная невнимательность. Поморщившись от нахлынувших воспоминаний, отцовского образа в голове и мысленного сравнения его с собой, Нил заставил себя прибрать топор к рукам, который, должно быть, очень гармонично смотрелся вкупе с голубыми глазами, скрыть которые он никак не мог. Это ради его же безопасности. В другом транспорте он нашёл бутылку воды и рюкзак, в который сложил все свои находки и забрал с собой. Джостен обыскал ещё несколько машин, но ничего, кроме запертого внутри одной из них бегуна, он не нашёл. В Колумбию двигаться опасно, ведь там был риск наткнуться на Эндрю и его компанию, для которых он уже мёртв, так что Нил решил, что пойдёт на Север. Определённо стоило попытать удачу в Мексике. С шоссе его провожал взгляд красных бездушных глаз и звук настойчивых ударов по стеклу. Когда солнце село, перестав согревать, тело пробрал неприятный холод, а усталость отражалась ещё сильнее, чем раньше. Нил поправил лямку рюкзака на плече, понимая, что ему срочно нужен отдых. Впереди как раз маячила табличка, где можно было разглядеть надпись о наличии небольшого населённого пункта в ста метрах от главной дороги, туда Джостен и направился. Свернул направо и шёл дальше, слушая сверчков и тихое завывание прохладного ветра. В моменте его охватила паранойя, что сейчас откуда-то раздастся шум колёс и он увидит на машине японскую символику. Но этого не произошло, и Нил благополучно закрылся в каком-то хлипком домишке на окраине, осмотрел дом и, не найдя ничего полезного, лёг спать. Отрубился он почти сразу, как грязная голова коснулась пыльной подушки, проспал до рассвета и поднялся на ноги. Первым, что его интересовало, была вода, а затем уже все остальные потребности. Жаль, только, помыться никак не получится — наверняка от него воняло хуже, чем от трупа, а он просто успел привыкнуть к этому запаху. Джостен обязательно с себя его смоет, когда наткнётся на водоём. Хоть как-то восполнив потребности, Нил пошёл дальше. Улица встретила его невыносимой жарой и слепящим глаза солнцем, а вокруг всё так же не было ни души. Он мог бы остаться здесь ненадолго, но это всё ещё было близко к территории Колумбии, в которой жил Эндрю со своей компанией. А Эндрю чужаков не терпел. Несколько дней прошли монотонно: Джостен просто шёл дальше, время от времени делая привалы и восстанавливая силы на дальнейший путь. И в один из дней ему крупно повезло, ведь он нашёл озеро. Небольшое, неглубокое, но такое необходимое, что Нил тут же окунулся в него с головой. Вода в нём была тёплой, приводящей в чувства, и напоминала ему о том, как прекрасна могла бы быть жизнь, если бы мир не пошёл по пизде семь лет назад. Джостен провёл у водоёма несколько часов: может два, а может и шесть. Он не считал, да и не думал о времени, забывшись. После мучительной жары это озеро показалось ему едва ли не святым источником. Но оставаться надолго было всё равно нельзя, так что Джостен заставил себя пойти дальше, не забыв наполнить бутылки водой. Нил узнал направление, по которому шёл несколько дней, только когда оказался у подножия знакомого ему города. Карту он уже давно потерял, но точно определил, это был именно Пальметто — на то указывала символика Мориям, мелькающая едва ли не на каждом шагу. Они обосновались тут уже через месяц после начала эпидемии — захватывали значимые точки по всей Америке, чтобы контролировать её. Нил, недовольно выругавшись, развернулся и пошёл обходным путём. Так будет намного безопаснее, нежели лезть в самое пекло ради экономии времени. Муравейник — вот как он мог описать место, которое обходил стороной. Муравейник, кишащий паразитами. Да, там, наверное, остались и обычные люди, но солдат Мориям точно было намного больше. — Ни с места! — Следом за шумом колёс раздался грубый мужской голос, и Джостена передёрнуло. Сердце, пропустив удар, ушло в пятки. Лучше бы он услышал щелкунов, целое их стадо, но прямо к нему ехала машина с живыми людьми. Нил сорвался на бег, слетел с дороги и, запнувшись, кубарем покатился со склона прямо в глубокую яму. Бок пронзила сильная боль, но инстинкт самосохранения бил по мозгам так громко, что Джостен тут же встал, вырывая какую-то палку из земли. Он коснулся раненного бока, нащупал кровь и крепкую ветку, на которую он приземлился, но не обращал на это внимания. Это было не важно, когда сзади раздавалась череда выстрелов, пытающихся попасть в него. Очнувшись, Нил обнаружил, что лежит в луже собственной крови на пороге какой-то небольшой деревушки, а бок его насквозь пробит веткой. Прохрипев, сел и дрожащими руками выдернул из себя посторонний предмет, отчего перед глазами потемнело и он, лишённый сил, свалился обратно на землю. — Ну ты и осёл, — осуждающе хмыкнул Кевин, смотря на него с высоты своего роста. Джостену было глубоко всё равно, что там этот придурок о нём думал. — Нахуй иди… — Он даже не узнал своего голоса, настолько он был хриплый и уставший. — Пережить укус заражённого, прятаться от якудз пять лет, а потом сдохнуть из-за веточки? Пиздец, Натаниэль, просто пиздец… — Продолжил Дэй, склонившись к нему. Перед глазами всё плыло, и Нил даже не понял, что Кевин протянул ему руку помощи. Да, это было так глупо… Джостен не сдержал смешка, за которым последовала резкая боль в боку, вынудившая его закашляться. Во рту почувствовался металлический привкус. — Мой лимит на удачу был исчерпан, да? — Озвучил свою мысль Нил, поймав на себе недовольный взгляд карих омутов. До боли знакомых омутов, по которым он так соскучился. — Мам?.. — Вставай, — процедила она сквозь зубы, но Джостена подняла бережно, аккуратно, словно боясь ранить. Нил пошатнулся и схватился за её плечо, надеясь устоять на своих двоих. Кевина уже нигде не было. — Неси его в машину! — скомандовала женщина, и только тогда Джостен понял, что Мэри была просто галлюцинацией, а его на руках держал какой-то взрослый мужчина. От осознания последнего Нила охватил животный ужас. Он пробрал его с ног до головы и впился в каждую клеточку его тела, крича об опасности и о необходимости бежать. Только вот сбежать не получалось. Нил заёрзал, не замечая боли, которой было пропитано каждое его неверное движение, пытался вырваться, но всё безуспешно. Его схватили только крепче и поворчали сверху, чтобы не дёргался. Незнакомец хмуро посмотрел Джостену в глаза, и на секунду ему показалось, что они были голубого цвета, а волосы чужака — рыжими. Нила охватила дрожь, но он заставлял себя держаться и не показывать страха. Никто не должен был упиваться его страхом, точь самым сладким вином, а Натан бы именно так и поступил. Увидь он на лице сына хоть каплю негативных эмоций, то сразу же потрудился бы усилить их, а Мэри била бы его раз за разом, пока они не исчезли с его лица до следующей панической атаки. — Да что ты… — Проворчал мужчина, и Нила этот бас просто сводил с ума. Рукой он упёрся в его подбородок, пытаясь оттолкнуть от себя. — Перестань дёргаться, бестолочь, мы тебе тут жизнь спасаем! — Отцепитесь, ублюдки! — Попытался угрожающе указать Нил, но только жалко подавился собственной кровью, стекающей изо рта. — Внутреннее кровотечение, — ахнула женщина, заметившая это. Нилу помогли сесть на заднее сиденье, и тогда он подорвался и попытался уйти, но только ударился головой о потолок и свалился обратно на сиденье машины. — Дэн, помоги… Прижми вот здесь… — Женщина приподняла толстовку, а Джостен попытался убрать её руки от своей одежды, волнуясь, что его и вовсе разденут и смогут увидеть несколько укусов. Тогда варианта было бы только два — либо смерть, либо экспедиция до ближайшей лаборатории. — Не трогаю, не трогаю, спокойно… Дальше речь стала совсем неразборчивой. Глаза закрылись сами, а тело перестало слушаться его окончательно.

***

Нил разлепил слипшиеся веки, и ещё около минуты не мог никак сообразить, где он находился. Повернув голову, он увидел женщину, что сидела рядом с кроватью, на которую его положили. Он был в доме. Только вот где этот дом находился и сколько он провалялся в отключке было загадкой. — Очнулся? — Мягко спросила она, отложив книгу в сторону. — Кто Вы и где я нахожусь? — Нахмурившись, настороженно спросил Джостен. Он медленно потянулся к чехлу на своём ремне, но ни его, ни ножа там не оказалось. — Меня зовут Эбби. Раньше я была врачом, так что смогла оказать тебе медицинскую помощь. Ты не умрёшь, но тебе нужно соблюдать постельный режим, если ты хочешь восстановиться. Ты находишься загородом, мы нашли тебя около Пальметто. Ты был один. Нил нисколько не верил этому мягкому тону, этой… Заботе? Показуха, но ради чего? Могли ли в нём узнать Натаниэля Веснински, сбежавшего от Мориям мальчика, от которого, возможно, зависела вся дальнейшая судьба мира? Параноик. — Спасибо, но я должен идти, — твёрдо отрезал Нил и, держась за больной бок, который по ощущениям был чем-то обтянут, почти что встал с кровати. — Тебе нельзя… — Хотела возразить Эбби и тоже встала, но дверь открылась и в комнату вошёл татуированный мужчина. Тот самый, который нёс его на руках. — И куда это ты собрался, пацан? Сядь и не морочь ни мне, ни себе, голову. — Я не Ваша головная боль, — огрызнулся Джостен. — Где мои вещи? — Последние три дня — наша. И куда ты пойдёшь в таком состоянии? — хмыкнул мужчина, нисколько не впечатлённый дерзостью Нила и сам держащийся спокойно. — Сядь и ешь. — Только сейчас юноша заметил в его руках тарелку с похлёбкой, которую он поставил на тумбочку у кровати. Джостен с недоверием посмотрел в его глаза, не собираясь притрагиваться к еде. Доверять взрослым мужчинам всегда было тяжело, они ассоциировались у Нила с отцом, а отец ассоциировался только с болью и смертью, с тесаком и страданиями. Джостен внимательно наблюдал за незнакомцем, ожидая, что он что-то выкинет. — Если бы мы хотели тебя убить, ты был бы уже мёртв. Ешь, — повторил мужчина, но Нил даже не двинулся. — Эбби, оставь нас. Женщина мягко кивнула и, проведя рукой по плечу мужчины, словно перекладывая на него ответственность, вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. — Никто тут тебя не тронет, — пообещал он, и в голове Нила сам собой всплыл аргумент в три дня, которые он тут провалялся. Верилось с трудом. Даже если он был голоден, к еде притрагиваться не хотелось. Мужчина ждал, что парень ещё что-то скажет, но тот упорно молчал. — Как тебя зовут? — Нил. — Нил… Меня зовут Дэвид, Ваймак, «папа», да как угодно, и я никогда даже не думал о том, чтобы причинять вред детям. Где твои родители и почему ты оказался за границей в одиночестве? — Они мертвы, — твёрдо ответил Джостен. Озвучивать ложь так, чтобы она звучала как правда, он научился ещё в детстве. — Понимаю, тяжело верить незнакомцу на слово, но тебя тут никто не тронет, пока ты никому не угрожаешь. А теперь ешь. Нил спорить не стал, но верить незнакомцам, в особенности — взрослым мужчинам, было крайне тяжело, хотя его слова и имели смысл. — Попробуйте, — хмыкнул Нил, сдавшись. — Что? — Не понял Ваймак. Парень взглядом указал ему на суп. — Если так тебе будет спокойнее. — Дэвид взял ложку и отхлебнул похлёбку, и только после того, как он её проглотил, Нил сел на кровать и принялся за еду. Тёплая, вкусная и такая лёгкая. Она била по желудку не так сильно, как ударяла бы по нему любая другая еда. Тут же был только бульон и изредка попадались мелкие куски мягкой картошки. Дэвид расположился в кресле. — Эбби у нас не только врач, но и домохозяйка. Ну как, тебе нравится? — Зачем Вы мне это рассказываете? — Не понял Джостен. Он отвык от простых разговоров, ведь мать всегда говорила с ним только по делу. — Потому что я думаю, что ты мог бы остаться с нами, раз тебе всё равно некуда идти. Твои родители мертвы и нашли мы тебя совсем одного, — объяснил Ваймак, словно это было само собой разумеющееся. — Нет, — коротко отозвался Нил и поставил уже пустую тарелку обратно на тумбочку. — И куда ты пойдёшь? Даже взрослому человеку в таком мире будет тяжело совсем одному. — Как видите, я всё ещё жив, — парировал Джостен. — Жив, но только благодаря тому, что мы тебя нашли, — не отставал Дэвид. — Почему ты не хочешь остаться? — С чего это вы такие добрые? — С того, что мы не позволяем этому миру затянуть нас и сделать такими же, как все остальные. Даже в кромешной тьме обязательно найдётся лучик света. — А там, где свет, обязательно найдётся и тьма. — Хмыкнул Нил, приняв эту игру в философию. — В чём подвох? — В том, что ты тоже будешь работать на благо нашего дома. Такой ответ тебя устроит? — На лице Джостена промелькнуло сомнение, но Ваймак не выглядел так, будто врёт. — Понимаю, мир изменился до неузнаваемости, но не ищи зла даже там, где его нет. — Я не доверчивый олух. — У тебя будет всё то время, которое ты восстанавливаешься, чтобы поверить. С такими ранами я тебя точно никуда не отпущу. — Дэвид встал и остановился у двери, посмотрел на Нила, ожидая, что он что-то скажет, но ответить ему было нечего. Его не держали на привязи, просто сказали как факт, что он никуда не уйдёт и вредить ему не будут. Ваймак, поняв, что разговор окончен, забрал пустую тарелку и вышел из комнаты, оставив парня в одиночестве.