*ੈ✩‧₊˚༺☆༻*ੈ✩‧₊˚
Элиан
Я сижу в тренерской, и смотрю на пыльную полку, полностью заполненную нашими наградами. Кубки, подаренные статуэтки, медали, дипломы в деревянных рамках… Большая часть наград завоевана в год моего поступления. Чуть выше, на стене, висит множество фотографий выпускников кампуса, тренера, который еще не был лысым, а также наши с парнями снимки. На них мы улыбаемся или деремся, но главное, что везде чувствуется веселье, беззаботность и энергия чертовых победителей. В углу даже есть фото с какой-то светловолосой девушкой, которая гордо стоит на пьедестале и улыбается, прикусывая золотую медаль. Насколько я знаю, раньше на плавание ходила одна девчонка. Она тренировалась отдельно от нас, просто потому, что женской секции в кампусе нет. Кто она такая и почему бросила — неизвестно. Да и я не пытался это разузнать. Тренер, синьор Лоренто, не может усидеть на месте, и потому стоит справа от меня, опираясь кулаками на захламленный стол. Честно сказать, я стараюсь даже не дышать в его сторону, потому что боюсь просто до усрачки. Лучше не смотреть в глаза хищнику, ведь он чует страх, и все такое. В нем почти шесть футов роста, а силы и злости просто немерено. Старик — кстати, если он узнает, что мы его так называем, то наши тела даже не найдут — в прошлом был серебряным призером Олимпийских игр. Потом случилась травма, причем настолько обидная и глупая, что я до сих пор горюю вместе с ним — вылетело колено. Пока он восстанавливался, прошел уже целый сезон и, конечно, команда не стала его ждать: восстановление — слишком долгий и непредсказуемый процесс. Он просто ушел из профессионального спорта и подался в тренерство, потому что жизнь без плавания — полный отстой. Судя по слухам, наш Университет отвалил огромную сумму, чтобы Лоренто пришел именно сюда. Несмотря на то, что у тренера уже нет волос и есть двое детей, он все еще даст фору каждому из нас, как только прыгнет в воду. Мужик не курит и не пьет, ест только здоровую еду, а в воде чувствует себя лучше, чем на суше. Я уважаю его, даже восхищаюсь им, и всегда прислушиваюсь к каждому совету. Ну, кроме тех, что включают в себя фразы «вечеринки под запретом» и «возьмись за голову, придурок». И вот уже около пяти минут он орет на меня за то, что я сделал. Как только я вошел в тренерскую, Лоренто кинул в меня секундомером — спасибо реакции за то, что я успел пригнуться. Потом отобрал лед, который медик приложил к моим костяшкам, и снова кинул — ушибленное плечо болит и ноет не хуже руки. Ну, а теперь я просто слушаю то, что в моей голове явно кто-то обосрался и подтерся тонким слоем вещества, который у обычных людей называется мозгом. — Ты просто идиот, Элиан, — я шепчу себе под нос фразу, которую Лоренто точно скажет следующей. — Ты просто идиот, Элиан! — Попадание. — Как можно было додуматься сорвать с себя гребаные трусы, и ударить кулаком по лицу главного судью?! — Ты понимаешь, что теперь с тобой бу… Ай! Ай! Хватит! Все, все, я понял! Молчу и слушаю! Правда, затыкаюсь! Я не успеваю пробубнить следующую фразу, потому что Лоренто тянет за уши и со всей дури ударяет по затылку папкой с личным делом — кстати, моим. Моя голова по инерции дергается вниз, а влажные волосы вздымаются, словно по башке прилетел не картон, а чертово крыло самолета. — О, смотрите, я тут неплохо вышел, да? Я хмыкаю и поднимаю с пола выпавшую фотографию, которую администрация сделала в начале учебного года. Я растрепанный, с засосом на шее, который оставила неизвестная мне девица, сижу в своем любимом голубом худи на фоне белой стены. На губах играет фирменная ухмылка, а по серо-голубым глазам явно читается одно слово: похмелье. — Закрой свой рот, Элиан. Знаешь, что твое личное дело делает на моем столе? — Тренер наконец устало опускается на кожаный черный стул, который стоит сзади него. — Профессоры уже давно жалуются на твою успеваемость. — Папочка, обещаю, что сделаю всю домашнюю работу! Только не отбирай у меня телефон. — Я жалобно скулю это, кладя лицо на свои согнутые руки. Побитые костяшки тут же начинают ныть, но я игнорирую боль, прикидываясь дураком. — Да насрать мне на твои чертовы оценки, идиот! Администрация уже давно сжирает мне весь мозг из-за твоих фокусов, как будто я могу на тебя повлиять. Сегодняшняя выходка — последний гвоздь в крышку гроба под названием «карьера пловца Олимпийского резерва Испании». Все мое веселье и паясничество испаряется в воздухе, как по щелчку. В моменте мне больше не хочется вести себя, словно инфантильный маленький ребенок. В уставшем тоне тренера я читаю то, что это ни хрена не шутка. В глазах вижу, что он не пытается запугивать пустыми угрозами. Кажется, я забываю как дышать. Все органы сжимаются в один тугой комок, и я готовлюсь к худшему. — Твои прогулы, системная несдача работ, флирт с ассистентками и вечные выкрутасы на вечеринках, которые, конечно же, попадают в сеть, прощались только потому, что ты пловец. Лучший, среди всех университетов. Точнее, был лучшим до сегодняшнего проклятого дня. Тебе делали поблажки и на многое закрывали глаза из-за перспектив: комиссия резерва открытым текстом говорила, что ты отмечен в списке их фаворитов. — И что же поменялось, если комиссии сегодня даже не было? Я все также пашу на тренировках, не пропуская ни одного дня. Все эти чертовы работы я сдаю, пусть иногда и с опозданием. Все анализы всегда чистые. Ну, отдыхаю я и что? Мне, черт возьми, двадцать лет! Мои результаты стабильны… — Вот именно, Элиан! Стабильны. Тренер снова вскакивает со стула, обходит стол и приземляется на деревянный стул рядом со мной, поднимая с пола брошенный секундомер. Он нажимает пару кнопок, открывая историю засеченного времени, и разворачивает узкий экранчик ко мне: 54,5 секунд. Блять. — Как тебе результат, парень? Ты ухудшил на секунду и не мне тебе рассказывать, что это значит. Но за это я надеру твою задницу на завтрашней тренировке. После сегодняшнего шоу у тебя больше нет привилегий. — Он смотрит мне прямо в глаза, даже не моргая. — Либо ты исправляешь ситуацию и показываешь всем какой ты хороший мальчик, либо тебя отчисляют и тогда про Олимпиаду можешь забыть. И про плавание тоже. Хуже слов я не слышал еще никогда. Мне как будто плюнули в лицо при всех. Дали пощечину прямо на улице. Стая птиц обосрала мой бомбер в центре Мадрида. Я даже не знаю, что еще может ощущаться так неприятно и оставлять настолько противное послевкусие во рту. Кажется, начинаю понимать, что чувствуют люди перед смертью, потому что прямо сейчас я практически узнал о неизлечимой болезни, твою мать. Забыть про плавание… Да даже если мне отшибет память, я все равно прибегу к бассейну, и смогу проплыть все дистанции, не напрягая мозг. Запах хлорки для меня роднее всего, а резиновые шапочки и очки могут заменить весь чертов гардероб. — У тебя есть ровно два месяца до следующих соревнований, на которых будет просмотр от комиссии. Пока что ты до них не допущен, и вообще скажи спасибо, что представителей резерва сегодня не было. К слову, за твой допуск будет отвечать администрация. — Считайте, что я уже начал исправляться. — Я резко падаю на пол и начинаю отжиматься на кулаках, издавая при этом тяжелые, громкие выдохи. — Видите? Первая десятка уже есть, остальное доделаю дома. Вскочив с пола, я за ремень поднимаю свою черную спортивную сумку, и одним толчком закидываю ее на плечо, салютуя Лоренто двумя пальцами. — Ищи себе няньку, — говорит он мне в спину, когда я уже распахиваю дверь его кабинета. Услышав эти слова, я тут же захлопываю ее обратно, поворачиваясь на него с комично-недоуменным выражением лица. — Кого на хрен? — Я практически смеюсь с его реплики, запуская руку в волосы. — Следи за языком, сукин сын! — В меня вновь летит секундомер, и я присаживаюсь на корточки, рефлекторно чуть поворачивая голову в сторону. Теперь на дверном косяке позади красуется второй скол от удара. — Менеджера — назовем его так, чтобы тебе было понятнее. Этот человек будет следить за твоим расписанием и помогать тебе вести себя хорошо. — Да вы шутите, тво… — Тренер смотрит на меня уничтожительным взглядом, беря в руку степлер. Понимаю, что именно эта вещь полетит следующей, поэтому не договариваю фразу. — Мне не нужен надзиратель, я справлюсь сам. — Нет, парень, к тебе доверия больше нет. Если не можешь следить за своей жизнью, руками, и членом, значит ищи себе помощника. Пусть подтирает за тобой сопли и контролирует домашнюю работу. Даю ровно три дня: на тренировке через это время ты должен показать мне его. Придешь один, дам пинок по зад из команды, и даже не помашу тебе на прощание. Я стою, как рыба, которую выбросило штормом на берег. Какой. На хрен. Менеджер?! Мне не нужен придурок, который будет виться за мной хвостиком, и напоминать о чистке зубов. Лоренто демонстративно засекает время на своих наручных дорогущих часах и скрещивает мощные руки на груди, смотря на меня с вызовом. Я, конечно, уверен в том, что он меня любит и все такое. Но тренер — человек, который еще ни разу не нарушил свое слово, и этот случай точно не станет исключением. Даже если он будет жалеть о своем решении, чисто из принципа, все равно сделает то, что обещал. Он выпрет меня из команды, если я не приду к нему с чертовым менеджером. Хорошо, я войду в эту игру, тем более, что четкие правила мне никто не озвучил.