Ночью звезды из инея

*ੈ✩‧₊˚༺☆༻*ੈ✩‧₊˚ Ева После того злосчастного разговора с Лоренто прошла уже неделя, которая ощущалась, как полноценный месяц. Моя жизнь круто поменялась, и я буду последней лгуньей, если скажу, что мне это не нравится. Рутина, состоящая из походов на лекции и домашки в комнате с Ноан, заиграла новыми красками. Теперь мои дни состоят из эмоций, самых разных, иногда абсолютно противоречивых, но, черт возьми, я ощущаю себя живой. Теперь я ложусь спать совершенно измотанной, но вскакиваю с кровати по первому будильнику, потому что хочу этого сама. Плавание снова плотно вошло в мою жизнь. Я провожу в бассейне каждый вечер вместе с парнями, которых теперь смело могу считать своими друзьями. Когда видимся друг с другом в кампусе, мы не то чтобы здороваемся, а обнимаемся, кричим, шутим и деремся. А еще обедаем вместе на лужайке, если у нас совпадают перерывы. Оказывается, достаточно вытащить голову из задницы, и общаться с людьми становится так легко и комфортно. Теперь я частый гость в доме Элиана и его друзей. В их общей ванной даже появилось мое собственное полотенце и зубная щетка — когда я рассказывала это Джерри, он щипал меня за ногу от перевозбуждения. Пару раз я ночевала у них на диване, потому что ехать домой было слишком лень. Точнее сказать, Кайдену было слишком лень отвозить меня, поэтому он героически жертвовал своей подушкой с Человеком Пауком ради моего комфорта. А еще по утрам надевал штаны и прикрывал свой зад, все также ради меня, что особенно приятно. Элиан Ньето. Ну, это мой… друг? Да, пожалуй так будет правильнее. Мы проводим вместе большую часть суток. Вчера он ждал меня после пар, потому, что у нас был спор о самом вкусном мороженом. Я отвела его почти в задницу города, чтобы он вкусил тот самый рожок с фисташкой и мятой — конечно же, сукин сын не признался, что проиграл, но я видела, как он закатывал глаза от этого вкуса. Я все также проверяю его посещение пар, потому что волшебного превращения в мальчика-отличника не произошло. Недавно я запретила пить ему пиво во время хоккейного матча в игре на приставке, за что он обиделся. Мне пришлось готовить ему паэлью, чтобы вымолить прощение — кстати, сработало, хотя сначала Элиан воротил нос и врал, что пересолено. А еще теперь по утрам я бегаю вместе с ним и парнями. И нет, это не мое желание. Они просто вытащили меня из кровати и заставили бежать. Ну, что сказать, они могли бы стать отличными атлетами, а я — профессиональным нытиком, потому то после километра мои стоны и вопли слышал весь Мадрид. И вот, сидя в кафе вместе с парнями, Ноан и Джерри, я вспоминаю все это, и до сих пор не могу понять, когда моя скучная и совершенно обычная жизнь, успела превратиться в круговорот событий. Я как будто попала в свои влажные фантазии, в которых у меня много друзей, а еще я постоянно смеюсь, улыбаюсь без повода и просто испытываю невероятное спокойствие рядом с другими людьми. Я всегда думала, что больше отношусь к интровертам, но оказывается, что правильные люди способны одним своим словом сподвигнуть тебя на активную социальную жизнь, в которой ты не будешь постоянно хотеть оставаться в своей кровати. Спасибо, что я поняла это в девятнадцать лет, а не на смертном одре. — Ты так улыбаешься, будто Рэй, поедающий чуррос, это самая милая вещь в мире, — шепчет Элиан на ухо, положив руку на спинку моего стула. Пока в голове крутились мысли о моей невероятной жизни, я действительно открыто пялилась на Рэя, который ест десерт и спорит с Ноан о вреде сахара. Моя подруга с фиолетовыми волосами — она перекрасилась два дня назад — активно доказывает парню, что сахар относится к катализатору медленной смерти, ловко используя биологические термины. Я уверена, что половину слов она говорит просто так, лишь бы звучало более научно, и она казалась умной. Рэй же, ей назло, засовывает в себя сладкую выпечку со сверхскоростью, чтобы показать, насколько ему вкусно и насколько ему плевать. По лицу моей лучшей подруги я понимаю, что скоро она начнет тыкать средним пальцем в его глаза. — Ноан, детка, перестань, — вступает в их разговор Кай, который все это время сидел в телефоне. — Ты же понимаешь сколько тонн сахара надо съесть, чтобы умереть от него? — Ты же понимаешь, что сахар содержится буквально везде? Даже во всяких специях для мяса или рыбы. Черт возьми, да мы живем в империи сахара! — Ноан кидает на свою пустую тарелку скомканную салфетку, продолжая сетовать на отвратительную пищу из химикатов. — Что-то ты не жаловалась, когда мы ели яблоки в карамели во время прогулки, — продолжает провоцировать ее Рэй, а я придвигаюсь поближе, чтобы услышать подробности. Да, моя лучшая подруга не рассказала мне обо всем. — Это была натуральная карамель! Без сахара! — Ноан, карамель подразумевает в себе содержание сахара. Кстати, фруктоза. Думаю, мне не стоит объяснять. Что ты скажешь на этот раз? — Что-то ты не был таким разговорчивым после нашей прогулки, милый Рэйвен. Вот и сейчас молчи на хрен. — Ноан складывает руки на груди, чуть надувая щечки от досады. — Интересно, а сколько хрени намешано в твоей краске для волос? — задумчиво спрашиваю я, начиная свободной рукой играть в бои пальцев с Элианом. — Оу, удар ниже пояса. Ты должна быть на моей стороне, женщина! Прекрати обсуждать мои волосы при этих орках, — шепчет Ноан, обводя пальцем парней. — Нет, а в чем евр не права? Ты тут пытаешься втюхать всем свое сыроедение, а сама выливаешь на волосы отраву! — Джерри тоже подключается к разговору, слизывая сахарную пудру с указательного пальца. — Вот черт, как же вкусно. Хочешь попробовать? — Он начинает тыкать руками в лицо Ноан, за что тут же получает несколько ударов. Со стороны может показаться, что мы ненавидим друг друга, потому что звуки драки слышатся чаще, чем разговоры. Иногда я удивляюсь почему наши тела еще не превратились в один большой синяк. Моя подруга жертва всех движений в интернете. Ноан уже была вегетарианкой, и отбирала у меня сэндвичи с хамоном. Но она сломалась после первой же тусовки: сама вызвала такси до ближайшего кафе, и съела там два бургера с говядиной — похмельная тяга к вредной, жирной еде скосила ее. Теперь же Ноан решила, что она сыроед, поэтому ест только фрукты и овощи вот уже неделю. Скажу честно, ее лицо уже приняло оттенок огурца, и я надеюсь, что подруга скоро перестанет заниматься всем этим. — А твоя Эйлина не вкачивает отраву в свои губы, а? — Ноан открывает ответный огонь. — Это кто? О, Боже, дурашка, забудь про нее. Мы несовместимы, и я ниже ее на две головы, что очень бьет по моему эго. Так что, девочки, забудьте. Мне больше не нужна модель. — Если вам интересно, то моя краска не содержит химикатов, в отличии от той хрени, которую Рэйвен наносит на свои волосы. — Я так и знал, что ты крашеный! — начинает орать Элиан около моего уха, окончательно побеждая мой большой палец своей огромной лапой. — Вы все торчите мне по пять евро. Я же говорил вам, что он сидит так долго в ванной, чтобы мы не заметили запах краски. — Гигиена, чувак. Там я моюсь, чтобы не вонять. А вообще, придурки, и … ты, Ноан, это мой натуральный цвет. На, смотри на корни, и ты не найдешь там ни следа вмешательства. — Рэй наклоняет голову в сторону моей подруги, а она мягко и аккуратно зарывается пальцами в его волосы, забавно строя гримасу на лице. Кажется, кто-то флиртует, но не хочет говорить об этом мне. — Рэйвен, малыш, не хочу тебя расстраивать, но тот факт, что ты знаешь о прокрашенных корнях, жутко выдает тебя… — за столом разрождается хохот, к которому присоединяюсь и я, покачивая головой. — Эй, кажется нам пора, — тихо говорит Элиан, еще ближе наклоняясь ко мне, и заглядывая прямо в глаза, — уже достаточно стемнело. — Я киваю и встаю, чтобы обняться со всеми. Сегодня вечером мы с Элианом идем на какую-то поляну, чтобы сделать задание по Астрономии. Мы дотянули до последнего дня, хотя мне это не свойственно, и теперь молимся всем Богам, чтобы небо было звездным. Нам нужно нарисовать созвездия на специальной карте, выданной профессором Диего. Элиан одолжил машину у Кайдена, чтобы нам добраться до точки с комфортом и без лишних усилий. — Пока, детка. Хорошо проведи время, а самое главное, не убегай, — шепчет Джерри, целуя меня в щеку. — Да, Ева. Совершай правильные глупости, — Ноан присоединяется к нему, целуя меня в другую щеку, — помни, что завтра может не наступить. — Я всего лишь еду делать домашку, не усложняйте. До завтра, ребята. Я посылаю всем воздушные поцелуи, ловя от Кайдена такой же ответный жест. Элиан обнимает меня за плечи, чтобы забрать сумку, и с криком о том, что я черепаха, бежит к выходу. Мне тоже приходится ускоряться, потому что в прошлый раз выиграв его в перегонки, я чувствовала себя чертовски приятно. *** — Я клянусь, что умею играть на скрипке. Вообще-то ходил в музыкальную школу целых четыре дня, — говорит Элиан, не отрывая взгляд от дороги. Его рука расслабленно лежит на руле, а вторая отбивает ритм тихо играющей песни на моих костяшках. Я же стараюсь не сильно засматриваться на вены, которые проступают на его кисти при каждом повороте руля. — Элиан, за четыре дня невозможно даже ноты изучить нормально. Максимум, что тебе позволили бы — подышать в сторону скрипки, — произношу я с полуулыбкой, смотря на его профиль. — Кстати, а почему ты бросил? Сейчас бы покорял все сцены театров. — На вводном занятии хора я подрался с мальчиком. Моим родителям порекомендовали отдать меня в спортивные секции, чтобы я перестал вредительствовать. Я был неусидчивым ребенком с кучей энергии, поэтому вся эта скукотища вообще не для меня. А ты чем занималась в детстве? — Он также расслабленно включает дальний свет, выезжая на пустую трассу. Элиан ведет машину настолько легко, что кажется, будто это самая простая вещь в мире. — Вся энергия уходила на игры с соседскими мальчишками. На моей улице не жили девочки, поэтому я играла в футбол с ними. Помню, как возвращалась домой вся грязная и потная, а мама меня отмывала, и давала в постель горячий ягодный чай с рыбным пирогом. Он жутко вонял, но был безумно вкусным. Я бы хотела хотя бы на денек вернуться в те вечера. Мы с ней потом еще долго болтали и засыпали в обнимку на диване, а утром я волшебным образом просыпалась в своей кровати. — Я помню только, как великая и прекрасная Вероника Ньето целовала меня в щеку перед сном, параллельно решая вопросы по телефону. Серьезно, мама никогда не убирала его от уха. В какой-то момент я даже думал, что он к ней прирос. — Я приподнимаюсь на сидении, глядя на Элиана широко открытыми глазами. — Твоя мама создательница актерской школы в Барселоне?! Вау… Когда мне было, кажется, одиннадцать лет, мы ездили туда со школой на экскурсию. Я задумывалась о том, что хочу стать актрисой, чтобы учиться в этом новомодном здании. — Я начинаю вспоминать, что долгое время Вероника являлась моим идеалом внешности. Теперь же замечаю сходство Элиана с матерью. Они действительно похожи чертами лица, а еще оба очень обаятельны. Сейчас я понимаю, почему глаза Элиана всегда казались мне знакомыми. — Кто туда только не хотел поступать. Но, знаешь, все решают большие деньги, которые способны перекрыть даже отсутствие харизмы. Я люблю маму, но ее школа готовит не первоклассных актеров, а детей богатых родителей, которые просто ничего не умеют. — Некая горечь прослеживается в речи Элиана, поэтому я накрываю его руку своей, и слегка поглаживаю костяшки. — Так, ну мы на месте. Дальше придется идти пешком. — Он заглушает двигатель и включает теплый желтый свет внутри машины, потягиваясь на водительском кресле. Я забираю сумку с заднего сидения, и мы выходим в полную темноту. Нас окружают только редкие деревья, большие камни, а еще холодный ветер забирается прямо под одежду, и треплет мои распущенные волосы. Табун мурашек тут же проходится от кончиков пальцев до самой макушки, заставляя руки подрагивать. Элиан накрывает мои плечи своей кофтой, и меня тут же обнимает его аромат, который ни на что не похож, но чертовски хорошо подходит хозяину. Он протягивает мне руку, потому что местность бугристая, и мы идем прямо, освещая неровную тропинку фонариком телефона. — Надеюсь, что ты не боишься темноты. Потому что я боюсь, и если увижу приведение, то скорее всего убегу, даже не подумав о тебе. — Элиан смотрит в мою сторону с жутким выражением лица, подсвечивая его снизу фонариком. — Вот бы какое-нибудь насекомое заползло в твой рот. — Я резко замолкаю и останавливаюсь, глядя в сторону. — Элиан, там, кажется… — Как только он начинает светить туда, куда я показываю пальцем, я дергаюсь и начинаю щекотать его и тыкать пальцами в стальной пресс, на что он взвизгивает и отпрыгивает. — Ха, трусиха, штанишки не намочи. — Намочу тебе назло, чтобы обратный путь в машине казался адом на земле. Давай, шевели попкой, иначе мы ничего не успеем. Через шагов двадцать мы видим ребят с нашего курса, которые активно спорят над чем-то, глядя в свои карты. Помахав им, мы отходим немного подальше, чтобы не мешать: кажется, ребята занимаются анатомией, потому, что девушка сидит на коленях парня. Я стараюсь не пялиться на них, но глаза то и дело возвращаются к силуэтам, которые в темноте сливаются в единого человека. У меня никогда не было подобных отношений с парнями. Не считая того баскетболиста, я встречалась с парнем в школе, с которым и лишилась девственности. Даже в такой важный момент, а для меня это действительно был серьезный шаг, особой романтики между нами не было. И главной убийцей такого настроения была я — всегда только я. Как минимум, я никогда не подпускала парней близко к себе, потому что боялась пораниться. Я всегда была на страже, практически не расслаблялась. Сказать честно, я никогда не сидела на коленях парней, не позволяла неожиданно обнимать меня за талию сзади, а еще ни в коем случае не разрешала поднимать меня. Никогда. Более того, перед сексом я не ела два дня, чтобы мой живот оставался плоским, и на меня было приятно смотреть. Да, я не сильно заботилась о красивом белье или идеально гладкой коже. Только о состоянии тела. И мне всегда казалось, что это абсолютно нормально, но почему-то сейчас я слишком остро осознаю свою болезнь. Именно в данную чертову секунду, глядя на самую обычную парочку, коих очень много абсолютно везде, я ощущаю себя неполноценным человеком. Легкая романтика без лишних мыслей — еще один мой триггер. Элиан расстелил плед на траве и уже достал наши карты и тетради, положив включенный фонарик рядом. Я смотрю на его откинутую голову, пока он наблюдает за небом с мальчишеским интересом, и мне безумно хочется зарыться пальцами в его волосы, обнять его, и просто почувствовать его тепло. Мне необходимо понять, что я желанна даже сейчас. Провести некий эксперимент. Понять, что никакой болезни не существует, и я ее выдумала — просто прибедняюсь, чтобы найти оправдание своему страху. А может быть и правда я просто трусиха? Может быть мне просто страшно быть отвергнутой, нелюбимой и несексуальной? Я не больна. Я просто боюсь. Да, именно это. Я просто не умею получать отказы. Я такая же, как и все девушки. Я нормальная, черт возьми. Мне нужна близость парня сильнее, чем воздух. Мне просто нужно почувствовать. Я сажусь рядом с ним на колени, смотря прямо на его точеный профиль. Мое сердце бьется с бешеной скоростью, как будто я выпила литр энергетиков и кофе. Я слегка приоткрываю рот, дыша через него, потому что мои легкие неожиданно перестают принимать в себя кислород. Я чувствую покалывания в ногах, а еще ощущаю мелкую дрожь, и в этом не виноват холод. В этом виноват гребаный страх, который вновь руководит моей жалкой жизнью. — Ты чего? — спрашивает он, поворачивая голову в мою сторону. Поза Элиана остается такой же расслабленной: одна нога согнута, рука лежит сверху, а вторая за спиной создает опору. В глазах плескается удивление и подозрение, а на губах гуляет ухмылка, словно он ждет от меня очередную шутку. — Что ты задумала, Ева? В одну секунду я неловко приближаюсь прямо на коленях ближе к нему и кладу руку на щеку, слегка поглаживая гладкую, холодную кожу. А уже в следующее мгновение глаза закрываются, а мои губы обрушиваются на его безудержной, ледяной волной, пытаясь сбить все на своем пути, и утянуть в свою пучину океана.