Звезды греют свои планеты

Кавех просыпается, уютно утыкаясь носом куда-то в бок Аль-Хайтама. Тот спокойно читает, перебирая пальцами волосы Кавеха, будто желая продлить его сон. Стоит зевнуть, потянуться, повернуть голову, убрать волосы с лица… чтобы в глаза ярко ударило солнце. Кавех буквально подскакивает на кровати, отталкиваясь от нее ладонями. — Мы проспали! — он тут же вспрыгивает с кровати, зарывается в шкаф, едва ли не начинает натягивать на себя первое попавшееся, но все же замирает, делая медленный глубокий вдох. — Говори за себя, — Кавех спиной чувствует усмешку Аль-Хайтама. — Я давно встал. — Ты!.. — Кавех поворачивается, переполненный возмущением и яростью — даже то, что на нем нет одежды, не способно его остановить. — Ты вообще представляешь, какая это ответственность? А если он там ждет нас? Представляешь, каково это — ждать в такой ситуации! А тебе лишь бы посмеяться, потому что ты бездушная скотина без минимального понимания устройства детской психики! Он прекрасно знает это выражение лица — Аль-Хайтам смеется одними глазами, что рождает в голове большую бурю. Кавех, наконец, начинает одеваться, отвернувшись, бурча себе что-то под нос. — Он может нас вообще не ждать, — Аль-Хайтам тоже лениво встает. Он одевается намного менее торопливо, с удовольствием размещая на себе каждый декоративный элемент. — И нам не назначили точного времени. С твоей точки зрения самое то считать полдень утром. — Почему я вообще с тобой живу, — бурчит Кавех и толкает Аль-Хайтама в плечо. — Правда думаешь, что не ждет? Он пытается привести волосы в порядок из того ужаса, который есть на голове, и впервые смотрит на Аль-Хайтама с завистью — у него-то волосы короткие, он их рукой пригладил и даже расчесывать не стал. Аль-Хайтам отвечает не сразу, но именно сейчас Кавех знает, что это не потому, что он его игнорирует. — Я думаю, что тебе не стоит заранее надеяться, — все же говорит он, задумчиво и слегка отстраненно. — Ты построишь себе нереалистичные ожидания, расстроишься, впадешь в тоскливое состояние, и это почему-то будет моей проблемой. Кавех швыряется в него зеленой накидкой. — Аль-Хайтам! * * * Анис явно удивляется тому, что Веритас пропускает завтрак — он, на ходу, стащив кусок питы и закинув за спину небольшую сумку, сообщает: — Я готов. "К чему готов, милый", ждет он, даже ей, в общем-то, неплохой женщине, свойственны приступы редкого идиотизма. Но она в ответ только кивает — и улыбается, ярко и светло. Конечно, она будет рада, что его заберут — Веритас причиняет ей сплошные проблемы, иногда намеренно. Они уже пережили период постыдных детских истерик вместе, но это не значило, что она не хочет от него избавиться. Но, в отличие от семей, она обязательно примет его обратно — у нее выбора не будет. — Они пока не пришли, — мягко говорит Анис и кивает в сторону стола. — Поешь. У тебя есть время. Веритасу кусок в горло не лезет, но он доедает свою питу и запивает ее крепким чаем, совершенно безвкусным на его взгляд. Он не может усидеть на месте, вскакивает, обходит комнату по кругу. Над ним снова кто-то смеется, но вот уж что Веритаса не волнует, так это насмешки мелковозрастных обывателей без намека на интеллектуальное развитие. Еще он знает, что они завидуют. Он в первые разы тоже завидовал, когда забирали кого-то другого, когда обещали им хорошее и брали за руки. После первого раза — перестал. Все они хотели уйти отсюда так или иначе, но Веритас знает, что не один он в итоге останется здесь до совершеннолетия. Ему даже не грустно. Время шло. Веритас не понимает ни строчки из книги, которую он читал, уже попросту кружится голова. Чем дальше, тем меньше Анис улыбается, и за это хочется швырнуть в нее чем-нибудь — той же книгой. Когда время перевалвает за полдень, Веритас все-таки швыряется сумку в стену. Анис пытается его обнять, но он шарахается назад, оборачивается спиной — и врезается во что-то мягкое. Что определенно не является местными стенами. — Немотивированные приступы агрессии? — уточняет Аль-Хайтам с легкой усмешкой в голосе. Веритас оборачивается — и видит его, все такого же надменного, и Кавеха, который выглядит намного менее лощено, чем вчера. Судя по следам под его глазами, он очевидно проспал, и это определенно не является оправданием тому, что они заставили его ждать! — Вы опоздали, — обвиняюще сообщает Веритас, моментально жалея о принятом решении. Он старается закрыть сумку на полу собой, чтобы не было видно, что он собирался, чтобы они просто ушли, получив отказ. Аль-Хайтам открывает рот, но Кавех в буквальном смысле закрывает его ладонью, и, подождав, убирает руку, вместо этого протягивая ее Веритасу. Он не наклоняется, чтобы сравнять их рост, нет — просто раскрывает ладонь. — Я виноват, — и его голос такой-то обманчиво мягкий. К чему говорить то, что не считаешь истиной. — Извини. Я не мог заснуть часть ночи. Веритас угрюмо фыркает и смотрит на Аль-Хайтама исподлобья. — Мне говорили, что вы не способны поддержать режим, — бурчит он, и Аль-Хайтам щурится необъяснимо довольно, а Кавех тихо смеется. — Да, за мной такое водится, — он медленно убирает руку назад — но Веритас мгновенно ее хватает и пожимает ладонь. — За мной тоже, — сообщает он мимолетно. Будто это не он сегодня имел точно такие же проблемы со сном.