***
Ещё одно награждение Икара и снова в голове крутится вопрос… И кого он предаст? По логике — Икара, как вариант — Тесея. На каком-то из мероприятий Тесея, любуясь улыбающейся Лией под руку со счастливым Икаром, Брут открыл для себя простую истину — у него буквально два пути, как у предшественника. Предать Икара — поддержать «монархию», предать Тесея — «демократию». Лию, как кандидата на роль Цезаря, он не рассматривал, а может зря. Вот и выбирай! Ни того, ни другого предавать не хотелось. В ушах до сих пор звенит «Глория Икар!». И Брут счастлив — Икар действительно заслужил этих почестей, кому как ни ему знать, как труден был этот путь. — Я бы хотел найти формулу счастья, — что-то новенькое, проносится в голове и сразу же внимание переключается на Тесея, которого слова гения Полиса, слышно по тону, забавляют. Ну, возможно потом Тесей ему расскажет всё, что думает о счастье, а пока послушаем, что у него есть для Икара. — Формулу счастья? Я всегда думал, что это абстракция, — Брут с правителем согласен, поглощённый из книг опыт это только подтверждает, но может действительно Икар найдет счастье, не факт, что для всех. — Всё в мире состоит из элементов и счастье не исключение… — тут уже слушать не хочется, о «недостающем элементе» Брут знает побольше Икара. Как вам золотое руно? А помните святые Граали? Мифические предметы и места, после которых обретаешь то, что ищешь.***
Он решает заглянуть домой до начала приема, тем более живет недалеко (спасибо Тесею, покровительствующему своим главным инженерам), поэтому очень удивляется, когда видит в городе высокого мужчину в шляпе и с гитарой. Шляпы в Полисе никогда не входили в моду — приветствовалась открытость в образе и мыслях, но это не мешало носить очки, скрывающие глаза (а как гласит та же литература, глаза — зеркало души). Общий вывод — мужчина жителем Полиса не является. Ходит, обтекаемый людьми, всматривается в лица. «Если за такое короткое расстояние он наткнулся на этот экспонат, не судьба ли это?» — проносится в мыслях у Брута, и вот он уже шагает навстречу. — Здравствуйте. — Доброго дня, — протягивает тот и снова вглядывается в толпу. Может ищет кого-то? — Вам чем-то помочь? — своей настойчивости Брут готов поразиться, но не бросать же такую интересную ситуацию на пол пути. — Возможно… Я стал невольным свидетелем речи вашего друга… — Ах, вы ищете Икара? — Да-да, его. Так сказать, ищу человека в толпе, — хохотнул мужчина и Брут невольно улыбнулся сам. — Если всего лишь человека — то вам явно не к Икару, он не просто человек, а хороший друг, — фраза в голове некстати всплывает и вырывается сама собой. — И что для вас Икар не человек? — теперь уже на него незнакомец смотрит с интересом. — Смотря что ищете именно вы… Широк человек, слишком даже широк, я бы сузил, — Брута охватывает азарт, и случайная беседа начинает уже нравится ему самому. — Неожиданно, но сегодня меня приятно удивили дважды, — очки блестят лукаво, к Бруту протягивается рука — Бард. Действительно какой-то фатум, личность-то известная. Вроде действительно тот человек, вполне похож на фотографии в учебниках. Брут неловко пожимает руку: — Брут. — Брут? — на секунду кажется, что Бард думает что-то добавить, но тень с его лица, с лукавой улыбкой он интересуется, — А что вы вкладываете в понятие счастье? — Не знаю, мне кажется это больше про ощущение, а ощущения у каждого свои, — брови Брута ползут вверх, он знает, что сказал бы на самом деле, но не говорить же то, что так сильно гнетет, незнакомому человеку. — Неплохо… Хотелось бы ещё поговорить с вашим другом… Но увы… Мне пора. — Прощайте, — теперь уже и Бруту нужно спешить, домой он не зайдет. — А знаете, — летит ему вслед. — Приходите в наш лагерь! Это южнее купола, несколько часов по пустоши. Прощайте! Брут даже ответить не успевает, а Бард уже затерялся в толпе, и это в его-то одежде и с гитарой. — Приду. Точно приду. Где-то глубоко в душе понимает, что надо позвать с собой Икара — Бард ведь искал его, и возможно встретиться хотел бы сегодня именно с ним, но Брут включает логику и определяет для себя два факта: первое, он не может подвергать опасности их гения; второе, отпрашивать Икара придется у Лии, а к такому Брут не готов. Возможно, второй факт вообще основная причина его одиночного похода к изгоям. Несколько часов по пустоши пролетают незаметно. В спину дует ветер перемен, неизвестно как и где подхваченный. Брут себя жадным до знаний и любопытным не считает, но удержаться не может. Барда хочется узнать. Он хорошо, как ему кажется, знает Тесея — в отличие от Икара, с ним правителю перекинуться парой фраз или позвать на серьезный разговор по поводу проектов было проще. Брут мог бы похвастаться тем, что вполне может писать мемуары или «Разговоры с Тесеем в последние годы его жизни». Сам себя осаживает на повеселившей его мысли — наедине они шутят про возраст, но книгу бы о правителе он так не назвал бы ни за что. Пусть, что ли живет вечно. Глория Тесей!***
— Если бы не обстоятельства… Если бы не Икар — не пошел бы, — твердит себе, а в голове зреет непонятная надежда. На что? Откуда такие мысли? Голову вверх он не поднимает намеренно, в каком-то смысле ему страшно, небо ясное и темное пугает и завораживает. На пустоши встречаются одинокие разрушенные здания, тени, скопившиеся под ними с одной стороны, пугают, с другой будоражат фантазию, а она натренированная — годы чтения даром не прошли. Кстати, некоторые книги ему давал Тесей, в библиотеках и в сети многого не было (точнее было в закрытом доступе). Икар их не читал, это Брут знал точно, ему нравилась философия больше. Там, как он говорил, чистая концентрированная мысль без всяких усилителей вкуса. — Стой! Он как-то сразу выходит к костру. — Браслетник! — какие прозвища, прямо говорящие имена-фамилии, проносится в голове и губы сами растягиваются в ироничной усмешке. Но Брут человек взрослый и сознательный, давит в себе внутреннего скептика и улыбается своей самой обворожительной улыбкой — недаром он помощник Тесея, и не такое умеет. Люди обступают его, и Брут видит, как к нему спешит Бард. Что ж, не хотелось бы его сегодня разочаровать отсутствием Икара, так сделаем вид, что намеки понимать не можем! — Пришел, — тянет Бард и по нему сразу не понять рад ли он. — Прошу, мой новый знакомый Брут. — Какое красивое имя, — протягивает девушка рядом с Бардом, она их с Икаром ровесница, хотя может и младше. Брут не знает комплимент это искренний или нет, поэтому просто с интересом разглядывает её. — А это Муза. Моя дочь! — с нежной гордостью представляет её Бард. Муза ему нравится. Она чем-то напоминает Лию, но странный наряд придает её образу своеобразную дикость и невинность. «Ты всех девушек оцениваешь Лией, потому что ничего не смыслишь в женской красоте, а Лию Полис признал первой красавицей,» — звучит в голове голосом правителя. Но Муза действительно похожа и на Лию, и на «муз», девушек, которые изображены на картине в доме Тесея, на всех сразу. И снова говорящие имена? Удивительно слышать такое и у изгоев. А Бард будет бардом? Гитара есть, а муза, получается, как вдохновение… не ослеплен я музою моею… — Мы сегодня говорили о счастье, между тем рассказывает Бард. Брут видит, как загораются глаза девушки, следом у неё вырываются размышления о крыльях. Он продолжает ярко улыбаться и кивает, Муза подвисает, уставившись на улыбку, улыбается в ответ так же широко, но куда искреннее. — Крылья, интересная идея, — тянет, как часто на совещаниях делает Тесей, собираясь отклонить проект, «но» он проглатывает, пусть девушка мечтает. Здесь действительно лучше бы быть Икару, он бы идею оценил, крылья бы сделал. Икар бы оценил. — Кто? — оживляется Муза. — Вслух сказал? Мой друг Икар, его ваш отец сегодня искал. — Какое красивое имя! — и снова эта фраза, наверное всё-таки отличия в именах есть, раз она так впечатляется. — Да, хотел сегодня найти Икара, но думаю, мы ещё с ним встретимся, Брут поможет, верно? — вмешивается в разговор Бард. — Всё-таки ему подавно должны быть интересны крылья, он же Икар. Брут понимает шутку и смеется: — Главное, чтобы обошлось без печальных последствий. — А вы тоже не так просты. Не думал, что у вас изучают мифы, Брут. Вот и на имя вышли, наверное, его проверяют на знания истории. — История, мифы, литература, — моё личное увлечение. — Сказки любите, похвально. Бард разом становится неприятен. Брут жалеет, что не дал этому изгою то, что он так хотел — Икара. О, да, друг его точно бы впечатлился историей о юноше, который не смог пролететь по середине меж водой и огнем, увлекшись высотой. Был бы благодарным слушателем. Интересно, а лично для Брута у Барда есть козыри? — К сожалению, сегодня не смог позвать с собой Икара, — признался Брут, ему уже не хотелось продолжать вечер у костра. Бард не смущается и просто кивает, мол, приводи, поговорим и с ним. — А вы любите историю? — вдруг вырывается само собой. — Что в имени тебе моём… — Бард сразу видит, что его интересует. — Даже если так, действительно, что? Оно забытое давно в волненьях новых и мятежных, — сдаваться он не намерен. — Тебя гнетет само оно или его определенность? — Я не люблю выбирать, особенно из двух вариантов. — Прими его как вызов судьбы, — и дельнее совета быть не может, снова смеется воображаемый Тесей. — Кто это? Что браслетник в нашем лагере делает? — звучит очень громко и агрессивно, браслеты, конечно, эмоции стабилизируют, но всё же становится как-то неуютно. — Успокойся Бродяга, это мой гость. Брут вглядывается в темноту, в которой проглядывается лицо того, кого назвали Бродягой. В глазах прибывшего отражается костер, а может это просто его глаза светятся красными отблесками. Прибывший делает шаг и ещё шаг, теперь его освещает огонь. Он ниже Брута, странно одет. Если Муза и Бард одеты в простые и удобные одежды темного цвета и странного кроя, то Бродяга весь гремит, колется и кричит о своем присутствии. Татуировки, цепи, кольца, браслеты… Интересно, глаза он чем подводит? Или это тени? — Пса к нам привел, — начинает Бродяга и Брут понимает, что, возможно, Бард и представить не мог, что будет действительно козырем в его лагере. Он смотрит на этого беснующегося «подростка» — так сам для себя его окрестил Брут и думает, что экспоната интереснее он не увидит нигде. Обсудить бы с Тесеем… Только вот как вообще объяснить эту ситуацию. В следующий раз придется идти с Икаром. — Приятно было познакомиться, Бродяга, — Бруту кажется, что он улыбается теперь искренно. Бродяга пылает своими глазами, но на Брута такое впечатление не производит. Он вообще его не боится — всё же дело, должно быть, в браслете. Хочется играть, как когда-то далеко-далеко в прошлом. — В следующий раз буду с Икаром, — даёт Брут обещание Музе и Барду, краем глаза улавливая невербальную агрессию со стороны Бродяги. — До свидания. Ему машут ребята из компании Барда, и Брут спешит в Полис — обдумывать новый опыт, который точно надо будет записать.