дисклеймер обязательный к прочтению.
Для того, чтобы всё хорошо поместилось в сюжет, мне пришлось немного сдвинуть временные рамки канона. На данный момент Тому Марволо Реддлу, будущему Тёмному Лорду, 17 лет (должно будет исполниться 18), он на последнем году обучения в школе магии и волшебства Хогвартс. Так же, для красочности сюжета, я добавила несколько второстепенных персонажей, которые могут разниться с каноном или хэдами фанатов.
Спасибо за внимание и понимание!
Великобритания, Хогвартс.
1 сентября 1945 год
Кейт поделила весь мир в своей голове на “до” и “после”. До падения Геллерта Гриндевальда и “после” него. Оказав огромное влияние на магический мир вокруг, Великий волшебник оказал влияние и на магию этого мира. Своими стараниями он приоткрыл давно замурованные двери той магии, от которой мурашки бежали по коже. Однако… Геллерт оказался свергнутым со своего престола вместе со свитой. Кейт считала, что само это поражение было неправильным. Она знала своего учителя; знала и то, что всё, что он делал, всегда имело подтекст. Первую неделю волшебница думала, что все вокруг врут. Ещё через неделю — что это какой-то глупый розыгрыш или хитрый план учителя. А сейчас Кейт столкнулась с неизменным фактом — Геллерт Гриндевальд пал. Тех, кого поймали на “горячем”, конечно наказали по строгости закона. Большая часть, включая отца Кейт, пустилась в бега. Но никто не ожидал, что помимо взрослых приспешников, у Великого мага на попечении находились и дети. Его ученики, которых он учил кропотливо и лично. И что же Министерству Магии делать с ними? Позволить дементорам сделать свою работу? Жестоко. Простить и помиловать? Милосердно. Руки этих детей не были запятнаны кровью, как показало расследование. И тогда Министр решил поступить так. Бывшие ученики Геллерта Гриндевальда были разделены по школам магии в самых разных уголках планеты, и вынуждены будут заканчивать учёбу там, чтобы впоследствии отработать свой “долг”, разгребая бумажки в Министерствах. Так было гуманнее, и позволяло держать этих детей под контролем. Кэтрин Элизабет Марлоу — одна из них. Англичанка, имеющая отношение к чистокровной семье волшебников. Отец некогда интересовался тёмными искусствами, а мать происходила из рода Малфоев, что дало ей прекрасные светлые волосы и потрясающие врождённые манеры, а так же мягкий, чарующий голос. От матери Кейт досталась внешность, но бесовской характер и нездоровый интерес к тёмным искусствами, а так же чарующая зеленца глаз — от отца, который таинственным образом исчез, переписав всё имущество на свою жену. Но Кейт то понимала, что отцу просто пришлось обезопасить их и скрыться на время. После падения Гриндевальда многое изменилось, в том числе и то, что теперь Кэтрин пришлось переступать порог Хогвартса. Марлоу считала это глупой шуткой Министерства Магии, которые решили переместить юную волшебницу именно в этот трёклятый Хогвартс, где преподавал — о! кто бы мог подумать! — Альбус Дамблдор. Хогвартс не будил в ней чувства восторга и нервного писка. Это был воистину прекрасный замок, но разве здесь могли научить чему-то стоящему? Не превращению крысы в бокал, а настоящей магии? Могли ли они рассказать о самой древней, о самой таинственной, что давно спала в их крови и ждала, когда её наконец разбудят? Могли они, в конце концов, научить их колдовать, а не заниматься этим бездельем? Кейт знала ответ — нет. Эта школа давно прогнила в глупых правилах и предрассудках, не имея возможности научить своих учеников настоящей магии. За окном льёт самый настоящий ливень. Крупные капли стучат по окнам, чем только сильнее раздражали Кейт. Она складывает руки на груди, опираясь спиной о холодный камень стены. Сейчас на ней из формы лишь белая блузка с длинными рукавами, чёрная юбка на высокой талии до середины икр, мантия и галстук твилли — без всяких опознавательных знаков или нашивок. Волшебница вытягивает одну ногу вперёд, рассматривая носок туфель, вертя его то вправо, то влево. Скука накладывалась на раздражение. Пока стайка первокурсников пройдёт распределение, Марлоу точно повесится на этих шикарных плотных шторах. Или убьёт кого-нибудь. И последнее ей сейчас нравилось больше всего. От дикой скуки волшебница начинает мерить ширину коридора небольшими шагами, в сотый раз рассматривая убранства Хогвартса. По картинам, спускающимся люстрам, кандилябрам и по дрожащим кусочкам пламени на фитилях. Интересно, сколько лет этим вещам? Двести? Триста? Может быть, и все тысяча? Кейт прикусывает щёку изнутри, задерживая взгляд на одной из картин. С полотна на неё смотрела худая женщина, затянутая в тугой корсет и сидящая на софе. Незнакомка с картины цыкнула на Кейт, когда она потянула руку к позолочённой раме, вскинула свой острый подбородок и отвернулась от волшебницы. Марлоу лишь закатила глаза, кончиком пальца всё-таки скользя по раме и собирая вековую пыль. Мерзость. На самом деле, пыль с рамы картины кажется ей такой мелочью. Ей придётся ходить по одним коридорам, сидеть за одним столом с… с… Кейт набирает в лёгкие побольше воздуха. … с грязнокровками. И хуже этого было то, что каждый мерлинов день ей придётся терпеть этого выскочку Альбуса Дамболдора. Кейт жмурится от фантомных болей, словно кто-то вонзил ей кинжал по самую рукоятку в спину. — Мисс Кэтрин Марлоу, — голос Альбуса Дамблдора разлетается по коридору с шумом дождя и грома на улице. Помяни Мерлина, и он прилетит на своей метле. Кейт кривит губы в улыбке, поворачивая голову в сторону своего надзирателя. Единственное, что хоть как-то скрашивало её отвратительное настроение, так это то, что Альбус сам не особо был рад такой компании. Волшебница гордо вскидывает подбородок, подходя к Альбусу, который толкает тяжёлую створку двери и пропускает Кейт вперёд. Разговоры за столиками затихают в одну секунду, стоит Кейт войти в свет свечей. Волшебница обводит взглядом зал, презрительно хмыкая. Какая же безвкусица. Альбус проходит вперёд, жестом руки показывая волшебнице, что ей следует идти вперёд. Марлоу бы следовало закатить здесь какой-нибудь концерт с выяснениями отношений или настоящую истерику, ведь именно этого от неё и ждали, но вместо этого, она молча следует за профессором, лишь изредка бросая взгляды на слишком любопытных студентов. Кто-то позволял себе лишь рассматривать её с поразительной внимательностью. И взгляды эти были совершенно разные: содержащие в себе ужас, укор, осторожность и даже восхищение. Но были среди этой толпы и те, кто позволял себе шёпот. — Я думала, что Министерство Магии не допустит её, — шепчет девочка с синем галстуке своей подруге. — А я думала, что все эти новости… чушь, — раздаётся шёпот в ответ. — Подумать только! Мы будем учиться с ученицей Гриндевальда, — восхищённый шёпот с другой стороны резко замолкает, когда Кейт доходит до изножья небольшой возвышенности. — Присаживайтесь, мисс Марлоу, — Альбус кивает Кейт на стул, пока волшебница поднимается на небольшой пьедестал и поворачивается лицом к залу. Игра началась, Альбус. И ты в ней проиграешь.