Твой плен, моё спасение

Желтухин привык, что почти все, с кем приходится иметь дело ужасно не пунктуальны. Но чтобы настолько?! Они со Львом ждали уже около трёх часов. На землю уже успела опасть роса. Теперь восходящее солнце играло в отражениях капель, искрилось в тысячах своих проекции, вгоняя парней в сонливое состояние. Но слишком уж вкусным казалось предложение сотрудничества, настолько, что отдавало наебаловом. В текущей сфере деятельности, это очень плохо. Пессимистичный настрой, совсем не свойственный Вадиму. Парень все же пытался быть реалистом. С небольшим уклоном в оптимизм, сколько бы жизнь его не мотала, он старался искать в ситуациях хоть что-то хорошее и выгодное для себя. Хорошим было лишь то, что в тишине летнего утра, была возможность подумать. Подумать о том, как он налажал пару дней назад, и как бы теперь не вышло всё боком. Часто ему говорили, что алкоголь рано или поздно погубит его жизнь, но чтобы это произошло настолько рано… Несколько дней назад, старшие с соседних территорий собрались обсудить парочку спорных моментов. Утомительная часть бандитской жизни, что могла перерасти в перепалку, но сегодня этого не произошло. Все решив все относительно мирно, авторитеты расползлись по своим компаниям. А теперь, сидя за столиком в углу темного бара, Вадим потягивал терпкую жидкость, янтарного цвета, туманящую его разум. Уже не вслушиваясь ни в разговоры друзей, ни в щебетание девушки, сидящей на его коленях, и всё норовящей прижаться к нему откровеннее. Странная барышня, одета довольно дорого, а подошла с подружками к их столику, будто проститутка… элитная правда, одета ведь дорого. Парни и не сопротивлялись, быстро втянув в диалоги ни о чем этих прелестниц, только радуясь, что кто-то скрасит их вечер. Дела давно решены, поэтому Вадик тоже отпустил себя. Дал волю своим мыслям, уносящим его далеко за пределы питейного заведения. Домой, к соседней двери. Где как обычно шумела русая девчонка, занимавшая его мысли в последние пару недель. Когда та готовила что-то, частенько пела почти во весь голос, мелодично и трепетно, что парню нравилось. А вот когда мучила виолончель, пытаясь разучить новые партии, он молился, чтобы его нервы не сдали. Как и в день знакомства, очень хотелось её выловить, и попросить вести себя тише, только в этот раз не так мягко. Но каждый раз, девица или ускользала прямо из-под носа, или намеренно не шла на контакт, топорно прячась на самых видных местах. Доходило до смешного, просто не подходить к подъезду, пока он курил около машины. Желтухин уже собирался бросить все попытки на взаимодействие с человеком, что откровенно его избегал. Хоть он и мог поклясться, что тогда на лестничной клетке и у нее в квартире, видел интерес в её глазах, а теперь казалось, что он ей противен. Такого принять он не мог. Мало ли на свете девиц, мечтающих запрыгнуть к нему в постель, зачем зацикливаться на какой-то одной вертихвостке? В один день, мужчина так и поступил. Познакомился, по наводке друга, с девушкой, давненько ходящей вокруг него. Ладная блондинка, пышные формы и лицом роковой красотки. На свидание пришла вовремя, глупых вопросов не задавала, только хихикала, когда это требовалось и… Здорово утомила его этим. Но, вечер на неё был уже потрачен, не бросать же всё на половине пути? Зря он так думал. Одаривая изнывающую партнёршу поцелуями, сидя в тесном салоне авто, Вадим осознал, что не чувствует ни-че-го. Её легкие касания к лицу, сжимание его плеч сквозь машинную вязь свитера, и даже так любимые им поглаживания по голове. Не вызывали в парне ни черта, кроме скуки. Впервые в его жизни, он прервал ласки от женщины, и молча отвез её домой, не сказав после этого ни слова. Бедняжка не находила себе места, все пытаясь разузнать, что случилась, может с ней что-то не так или… Но группировщик просто отмахнулся, сказав «Не хотел бы слишком торопиться.» Не врал так женщинам он давненько. Всю дорогу думал, что это странно и не правильно. В четверть века попросту “не завестись” это… это трагедия для мужчины. За подобными переживаниями, он даже не заметил, как доехал до дома, опомнился уже заезжая во двор, паркуя любимую ласточку на привычное место. Вадим закурил, прокручивая образы вечера у себя в голове. Пока сигарета тлела, он тяжело оперся на подлокотник, опуская голову на свою руку. Мимо летно бегал глазами по панельной многоэтажке, не заостряя нигде взгляда на долго. Но когда увидел в окне знакомый силуэт, его что-то будто притянуло к нему. Лишь на секунду выловив образ, он узнал Соню, неспешно садящуюся за стол, поправляющую свои волосы, откидывая их назад. Она склонилась над столом и он мог поклясться, что заметил её грудь, прижимающуюся к ровной поверхности. От этого вида, парень улыбался сам себе, прокручивая в мыслях, как сейчас могло бы быть хорошо рядом с этой девушкой. Отчетливо представлял, как он мог бы сейчас зайти в квартиру, и не мешкая ни секунды направиться на кухню, подхватывая девицу под бедра, усаживает на столешницу, наваливаясь на податливое упругое тело почти всем весом. Как её руки ложатся ему на шею, приятно грея теплом. И как она тянется за поцелуем, что он с таким желанием подарил бы ей, таким жгучим и страстным, словно чилийский перец обжигающим обычных людей, но для ценителей, являющийся раем на земле. Представлял, как дыхание Софии утяжеляется от его ласк, а в глазах появляется блеск, говорящий, что она готова на всё, на всё, лишь бы именно он делал это с ней. Он бы прижал её к себе, сильными руками изучая каждый миллиметр желанного тела, покрывая бархатистую кожу смазанными поцелуями. Всё, лишь бы девушка дрожала в его руках от желания, сама подавалась вперед, стаскивая его свитер, нежно целуя его в уголок губ. А потом, он бы прижал девичьи руки за спиной, почти обездвиживая, играясь с ней. Целовал бы мягкие, сладкие губы, чего не позволял себе с женщинами на одну ночь. А второй бы рукой, задрав милейший сарафанчик, слушал мелодичные тихие стоны, что ласкали бы его уши, и зализывали зарубцевавшиеся раны на сердце. Вадим даже почувствовал, как она могла бы содрогнуться, когда его горячие пальцы, проберутся к женскому белью, а потом и под него. К той точке, что подарит Софии наслаждение физическое, а ему моральное удовлетворение. А она бы в ответ расстегнула его брюки, на что мужчина бы довольно ухмылялся, чувствуя, как её ладонь, обхватывает его орган, и двигается вверх и вниз. Она была бы уже настолько мокрая, что в возбуждённое лоно можно было бы ввести сразу два пальца, слушая, как девушка рядом вскрикивает от его действий, теряясь в приятных ощущениях. Им обоим хотелось бы большего, пока девушка изгибалась в спине, навстречу уверенным движениям, он бы насаживал её сильнее, готовя к самому главному, уже касаясь головкой обнаженной кожи. Наконец освободил бы её руки, скользя теперь ладонью по бедрам, по животу, задирая подол сарафана выше, сжимая грудь, наслаждаясь, как все её мышцы содрогаются в предвкушении. Желтухин сам невольно дергается от соприкосновения своего разгоряченного лба и успевшего остыть стекла автомобиля. За окном уже глубокая ночь. «- Умудрился отрубиться в машине. Хорошо хоть слюни пускать не начал…» Думал, пока собирал документы из бардачка и вытряхивал пепел с сидений, что успел разлететься по салону. В штанах тянуло больно, а где-то внизу живота тлело желание. Желание близости с женщиной, которая, наверняка, уже десятый сон видела. «- Почему вот так не было вечером, когда под боком была готовая на всё девчонка?!» Сокрушался парень, поднимаясь по лестнице. Произошедшее его не устраивало. Мало того, что он никак не отреагировал на объективно красивую женщину, так ещё и отреагировал просто на тень своей соседки, да так бурно, что сам себя не узнавал. И сейчас, будучи в покуренном баре, на старом диванчике, он реагировал не на сочные бедра дамочки, фактически оседлавшей его, а именно на то странное наваждение. Образ, успевший врезаться в память и терзающий разум. Коньяк бил в его голову настолько сильно, что Вадиму было уже наплевать, кто перед ним. В сознании стоял только одно видение, подкрепляющее его желание и напряжение. Брюнетка что-то нашёптывала ему, стараясь делать голос мягче, но он всё равно резал слух. Не та тональность, не те вибрации. Не тот, сука, человек рядом с ним! Но это не важно, инстинкты брали верх. Схватив пьяно улыбающуюся девчонку за руку, он направился к бармену, и тот, прекрасно поняв одного из завсегдатаев заведения сально оскалившись, кивнул на дверь рабочего помещения. Тёмная комнатушка в конце коридорчика, отделявшего зал от кухни. Без окон, с узкой дверью, хлипким столом с разбросанными на нём бумагами, и приставленной небольшой табуреткой, тут же отправленной подальше и чуть не разлетевшейся в щепки. Пора воплощать фантазии в реальность, не с тем человеком, не в том месте, но это казалось лучшим решением на пьяную голову. Толкнув случайную девушку к стене, та не сильно врезавшись в неё оборачивается, похотливо облизывая губы. Смотрела с вожделением и явным знанием и желанием того, что её ожидало. Схватив пальцами женский подбородок, Вадим чуть встряхнул стоящую рядом с ним. Недолго всматриваясь в незнакомое, расплывающееся от паров алкоголя лицо. - Тебе восемнадцать хоть есть? – Из последних сил он сдерживал себя, прикрывая глаза и держа в сознании нужный образ. Опасаясь, что настрой от тонкого писклявого голоска пропадёт и он вновь не сможет выпустить скопившийся внутри себя пожар. - Есть. – Едва ли не пропевает брюнетка, вставая на носочки и подтягиваясь, намереваясь встретить свои губы с губами мужчины, но тот лишь отстраняется. На что она хитро заглядывает в его глаза, и не получив желанных губ шепчет ему на ухо. – Не бойся, ещё не было такого, чтобы кто-то во мне разочаровался. – Прикусывая мочку, девица не громко посмеивается, напоминая змеиное шипение. Но это уже не столь важно. Зеленый свет был дан, он мог сделать с ней все что пожелает. Жёлтый прижимает стройную фигуру к стене, опускаясь, хватая её под коленями и почти усаживая её себе на пояс, проводя ладонями по талии. Не та, которую сейчас хотелось бы сжимать в своих объятьях. Не церемонясь, задирает узкую юбку. Он не был ласков, кроме разве что поцелуев в шею, и те были лишь для того, чтобы незнакомка сильнее намокла, и не доставляла ему дискомфорта своей сухостью. Хоть смазка от презерватива могла решить эту проблему, лучше было не рисковать. Резкий толчок, и протяжный… даже не стон, крик девушки, не ожидавшей такого. Не тот голос, который хотелось бы слышать. Девчонка точно не девственница, двигается уверенно, любой другой на его месте радовался бы, что ему досталась такая женщина, но не Вадим, он хотел другую. Представлял снова и снова свою фантазию, вновь и вновь оказываясь на маленькой кухне хрущевки, рядом с девушкой, пленившей его разум. Обводя руками точеные изгибы, понимал, что это совершенно не то, что ему нужно, ощущая другую кожу под своими пальцами, в неё не хотелось впиваться пальцами со всей страстью и отдачей, что у него имелась. Девица рядом кричала, извивалась, металась, подставляясь под ласки, рассыпая по плечам тёмные локоны. Они должны быть светлые. Русые. Вскрики рвали его слух, неприятно и мерзко окутывали душу. - Заткни свой рот. – Поднимая голову, парень неожиданно сдавил девичьи скулы, накрывая губы ладонью. Не хотелось сбиваться, но так притягательный образ ускользал от него. – От тебя зависит, получишь ли ты самый яркий оргазм в твоей жизни, или разочаруешь меня, и останешься связанной, лежать в этой подсобке с кляпом из твоих же трусов во рту. – Он говорил холодно, передавая своё недовольство и ярость одними лишь глазами. И глупышка понятливо кивнула, в экстазе закусывая собственный губы, дабы больше не издавать лишних звуков. Не верила угрозе, это казалось лишь игрой, но рисковать не стала. Надолго предупреждения не хватило, так что ускорившись. Быстрее и резче входя в уже расслабляющееся от разрядки тело, он сделал несколько последних движений, и резко вышел, оканчивая себе в руку, стягивая резиновое изделие с себя и откидывая его в рядом стоящую небольшую урну. Не посчитав достойной, оканчивать в даму рядом, даже в защите. Небрежно спустив женские ножки со своей талии Вадим отошёл, разглаживая брюки и безразлично наблюдая, как брюнетка поправляет свою одежду. Даже будучи пьяным, он после всего не ощутил ни малейшего колыхания в своей душе к этой барышне. А вот она, была совершенно иного мнения. - Может, повторим? – Опуская свою юбочку, и соблазнительно, как ей казалось, проводя по своим бедрам. – Можем стать парой, и будешь меня радовать так каждый вечер. Со мной тебе будет очень хорошо. – Прильнув к мужской груди, и проведя пальчиками по шее Жёлтого, брюнетка ждала ответа. Только он ей не понравился. - Не обижайся, но я не завожу отношений. И исключений делать не планирую. – Обворожительно улыбнувшись, он отвернулся, ища глазами дверь и замок подсобного помещения, ранее небрежно замкнутого им в дурмане. - Уверен? – Резко отстранившись, почти черные глаза буквально впиваются в мужчину напротив. В полутьме помещения девица выглядела словно демоница. Но не тот соблазнительный суккуб из древних преданий, а скорее его карикатурная копия, очень старающаяся, но не вызывающая ничего, кроме жалости и сожаления. Соблазнительной демоницей ему представлялась лишь одна, и та старалась его избегать. Потому что в реальности, именно он был злым демоном, разрушающим чужие жизни. Пока. – Озода Усманова такого не прощает. – Высокомерно задрав голову, ожидала ответа, но угроза не сработала, Вадим только посмеялся, подписывая себе этим приговор. - Уверен. Мне не очень интересны женщины, что были с кем то до меня. – Это не было откровенным враньём с его стороны. Скорее, парня не интересовали настолько доступные девушки, что самостоятельно висли на его шее. Да и стоящая перед ним, хоть и была красива внешне, внутри не было видно ничего кроме желчи. А этого, в его жизни и так было предостаточно. – Домой тебя отвезут. – Бросил он, выходя из помещения. Алкоголь всё ещё блуждал по его венам. Разгоняя кровь, но напряжение, наконец, отпустило. Расслабленный, он вернулся к друзьям, забирая свой пиджак и легкую накидку своей спутницы, что тенью следовала за ним, прожигая спину своими черными очами. *** Раздосадованная брюнетка ввалилась в кабинет своего отца, мирно попивающего чай и читающего газету. Днем у него, как у высокопоставленного лица, на подобное времени не было, поэтому он выделял себе пару часов после полуночи, и вставал не в шесть утра, как его подчинённые, а ближе к девяти. Работа без него все равно никуда не денется, партия никуда не убежит. Но увидев свою дочь, всю растрепанную, в слезах и порванной одежде, суровый мужчина отложил бумагу и отставил кружку с горячим содержимым подальше. - Дорогая! Что стряслось?! – Взволнованный, он подбежал к своей родной кровиночке, опадающей в отцовские руки словно мешок картошки с самосвала. – Тебя обидел кто? - Пап… – Тянула она, еле-еле размыкая губы, небрежно вытирая с них излишнюю влагу. – Я… меня… – Заикаясь, она, почти не могла вымолвить ни слова. Точнее, делала вид. Очень уж нужно было разжалобить папочку. - Кто? – Только и смог выдавить из себя мужчина. Оглядывая изодранный подол платья, подаренного дочурке совсем недавно. Тряпка выглядела так, будто её собаки драли, но никак не люди руками. Но это не казалось мужчине подозрительным, наоборот распаляло выяснить, какие нелюди сотворили подобное. - Не знаю… не знаю как зовут. – Озода в это мгновение думала, что зря её не взяли в театральное училище. Такая игра. Велся на неё, правда, только отец. Но, это не мешало ей чувствовать сейчас себя гениальной. – Мы сидели в “Рәхәт”. К нам подсели какие-то мужчины, напоили нас и. – Картинно уложив лицо в ладони, она принялась громко рыдать, давая понять что больше не может говорить, слишком уж ей тяжело. Кое-что добавить все же смогла. – Со мной сидел, шатен голубоглазый. Высокий такой. Подливал постоянно. - Не переживай моя кояшим… найду. Найду и загноблю на нарах – Мужчина погладил свою дочь по спине. Приподнимая и сажая девушку в большое кресло в углу кабинета. Пока сам направился к телефону. Донимать помощника, наверняка видевшего уже свой десятый сон, но кого это сейчас волнует. Долгие гудки, и пару раз оборвавшаяся телефонная линия, взбесили мужчину. Когда помощник все-таки соизволил поднять трубку, Усманов уже был готов кричать, но лишь громко шептал, дабы не разбудить жену и не пугать дочурку ещё больше. - Найди мне. Кто сегодня был в баре “Рәхәт”, по описанию высокий, светловолосый и с голубыми глазами. И чтобы это было до утра! – Практически сплёвывал он, искоса посматривая на кресло в уголке своего кабинета. - Будет сделано, Рашид Юсупович. – Сонный голос на другом конце провода тихо промямлил заученную фразу и отключился. Оставляя его обладателя думать, как в час ночи нарыть информацию о человеке, по ничтожным крупицам информации, и те были лишь не ясными внешними данными. Мужчина вернулся к подрагивающей девушке. Заплаканная, она смотрела в одну точку, и только глупо моргала, когда отец провел ладонью перед её лицом. Родитель серьезно настроился упечь обидчика за решетку, это было не по плану, тот горячий и властный мужчина нужен был рядом. Отвергший избалованного ребенка, он не ведал, какой процесс запустил. - Папочка. – Не громко подав голос, ждала, пока уже немолодой мужчина к ней развернётся, добро улыбаясь. – Он ответить должен. Если растлил, пусть замуж берет. – Уверенно смотря в его глаза, девица приподнялась с кресла, опуская руки на плечи отца, успевшего измениться в лице. - И зачем тебе этот сын собачий?! – Он старался не кричать, но голос все равно срывался. Мотивы своего ребенка ему были не ясны, но спорить со своей звёздочкой, любимой малышкой Рашид никогда не мог. Не умел. – Ладно. Посмотрим, кояшим… *** Ближе к шести утра, на пустыре, где парни ждали информатора. Должного передать им детали по поставкам алюминия на местное небольшое предприятие. Наконец появилось движение. Вадим издалека заметил, как к ним приближается несколько автомобилей, подозрительного жёлтого цвета. - Да ёбаный... Чувствовал же, что подставой пованивает, нет же, повелся! – Громко пробасил он, расталкивая единственного человека, которого взял с собой. Но Лапоть никак не хотел подниматься, хоть с танкера гуди, этот увалень все равно не хотел разлеплять глаза. – Лёва! Раздупляйся! Нас подставили! – Последний раз толкнув друга, Желтухин резко снял машину с ручного тормоза, и, включив заднюю передачу постарался резво развернуть машину на сто восемьдесят градусов. Он не профессиональный гонщик, что выделывали подобные трюки на своих болидах, но кое-что, у него сделать все таки вышло. Черная «копейка» развернулась скрипя шинами по мелкому гравию, и довольно резво, для не новой машины, помчалась прочь от уже успевшего близко подъехать милицейскому “бобику”. УАЗ блюстителей правопорядка большую скорость не развивал, но и рабочая тачка Домбыта скоростью не отличалась. Поехали на ней, только ради того, чтобы не светить собственные автомобили. И это выходило боком. Из-за старой конструкции, рулевое колесо так и норовило выскользнуть из рук, а колеса вывернуться и унестись в ближайший забор или стену. Вадим её выравнивал, как умел, от того, их мотало по дороге как блесну по воде. Из соседнего переулка вырулила ещё одна милицейская машина, на этот раз это был москвич. Не быстрее “боевой подруги”, но и доставил немало проблем. Чуть не вписавшись в заднюю дверь. От двух авто было уже было сложно уехать, но это было ещё не всё. После непродолжительного времени, присоединилась, и третья желтая с синей полосой бестия. Парней зажимали в узкие переулки, где рано или поздно придется остановиться. Пока не стреляли, что-то подсказывало, что это вопрос времени, если не достанут, откроют огонь, и одному Богу известно, чем это кончится. - Лёв! Ты эти дворы знаешь, помнишь куда ехать? – Вадим старался сохранять ясность ума, но когда у тебя на хвосте три мусорских машины, а твоя колымага быстрее ста разгоняться не собирается, это выходило из рук вон плохо. Он злился на друга, потому что тот медлил, убивая их возможность скрыться в старых дворах, да и скорее они бы налетели на самопальную постройку и загнали себя в тупик. Но так хотелось надеяться на лучшее. - Налево! Там раньше был рынок, а сейчас пустырь и проезд в другую часть города. – Как можно быстрее соображая, Лапоть подтянулся на сиденье, заглядывая в зеркала заднего вида, цепляясь за ручку на двери и собственное сиденье. За все время в группировке, такое с ним впервые. Впрочем, как и с Жёлтым. Раньше они на ментов не нарывались. Но, времена меняются. И дела меняются. Большие деньги, требуют большего риска. Не повезло. Не оправдалось. Послушавшись товарища, старший дернул руль влево, почти снося задним крылом электрический столб. Интуиция подсказывала, что это неправильно, она вообще разрывалась с самого момента выхода из дома, и обычно к ней всегда прислушивались, но, чувство лёгкой наживы и общее разобщенное состояние в последнее время, дали о себе знать. Повернув ещё раз, дабы не вписаться в стену жилого дома, парни выехали на бывший пустырь. Сейчас, перед глазами развернулась картина масштабной стройки нового многоквартирного дома. Территория обнесена забором, а со всех сторон, куда ни глянь, был виден котлован под будущий фундамент. - Приехали блять… – Бесцветно произнес Вадик, сводя глаза на друга. Что непонимающе смотрел на место, что ещё неделю назад никому не было нужно, а теперь загнавшего их в ловушку. - Жёлтый, я клянусь, тут ничего не было. – Лев ожидал от него чего угодно. Но не молчания. Будто он смирился со своей судьбой. Лаптя это даже пугало, потому что не может его друг сдаться вот так просто. Не в его характере. Оба прикинули, что притягивать их не за что, кроме устроенной погони, и может парочки развороченных фонарных столбов. Казалось бы, можно отделаться штрафом, но… Милиция целенаправленно приехала именно на тот пустырь, где была назначена встреча с «очень важным человечком». Отметив, что как выберутся, обязательно надо прописать Цыгану, за хреново проверенную информацию. И остальные преследовавшие наряды, точно выруливали именно на путь их следования. Их сдали. Но кто и зачем? - Поднимите руки и выходите из машины! – В левое переднее стекло пришёлся не сильный удар рукояти табельного ПМ, а после его же дуло было направлено в сторону водителя потрепанной «копейки». Вадик стиснул зубы, приподнимая ладони вверх дождался, когда дверь с его стороны любезно будет распахнута. Бежать некуда, дергаться бессмысленно, можно сделать только хуже. - Это те? – Подходя к сослуживцу, проскрипел мужчина в возрасте. Одет он был не по форме, и приехал чуть позже всех остальных, подогнав свою волгу вплотную к машине беглецов. Из своего кармана тот неспешно вытянул листок, разворачивая и внимательно всматриваясь то на бумага, то на двух друзей, коллега кивнул. – Замечательно, пакуйте. Поняв, что сейчас должно произойти, Желтухин хотел было дернуться к солидного вида дядьке, но не успел, выверенный удар служителя закона пришёлся ему точно в висок. Последнее, что он запомнил, это странное чувство пустоты, когда его тело заваливалось на бок, встречаясь со все ещё влажной от росы редкой травой, немного щекочущей щеку, а дальше была только тьма. *** Воздуха не хватало, холод и боль сковывали тело, не давая пошевелить даже кончиками пальцев. Ни головы повернуть, ни вдохнуть полной грудью. Он тонул, опускался в глубокий и тёмный омут всё глубже, уже не надеясь выплыть. Не ждал спасения. Принял судьбу, быть брошенным и забытым в водах городской речки. Почти коснувшись песчаного дна, из последних сил он приоткрывает глаза, видя, как к нему плывет кто-то. Светлая кожа, русые волосы и пленяющие глаза, цвета шоколада. «София». Мелькает в его голове, и образ составляется в целостную картинку. Ощущая, как нежные руки обхватывают его за шею и тянут вверх, он подается вперед, обессиленный старается помочь, хоть как то облегчить старания девушки, упорно тянущей его наверх, к свету, теплу. А когда до поверхности остается какой-то жалкий метр, опора пропадает. Девушка растворяется, превращаясь в белую пену, напоследок окутывая Вадима теплом. Потом снова холод, влага и… Глаза открываются почти сами по себе, как если бы он правда вынырнул из-под воды, но протереть их не получается. Слегка дернув запястья, они не сдвинулись с места, покруг них ощущался неприятный холодок. Мозги включались постепенно. Жёлтый осознал, что сидит на табуретке, близко придвинутой к столу. Колени больно упирались в заднюю его стенку, а руки располагались вдоль столешницы, прикованные где-то посередине наручниками. Немного повернув голову в бок, парень чуть не взвыл от острой боли, пронизывающей буквально все его кости. «А, ну да, вырубил то меня этот мудак прикладом в висок. Не убил. Уже хорошо.» Половина беды. Поясница горела так, что ещё немного, и казалось, всё выгорит изнутри. «Замечательно. Оборотни нашли козла отпущения и решили меня отпинать? Интересно за что.» - Очухался? – Низкий голос вывел из рассуждений с самим собой. Пришлось оторвать голову от столешницы, и разлепляя глаза до конца, Вадим силился рассмотреть тень, сидящую за лампой. – Не напрягайся. Через часик встать уже сам сможешь. Только вот, надо ли оно тебе? – В помещении отдался гулкий смешок, а тень за лампой дернулась, перемещаясь вправо и вырастая на глазах. – Ты, ублюдок, все равно сядешь по сто семнадцатой. Парень молчал. Прокручивая в голове, за что его пытаются притянуть. Что он успел сделать за последнее время, да ещё и наследить настолько, что по его душу выслали столько человек? Мысль не шла, в черепе шумело так, что при всем желании сосредоточится на том, что ему говорили не выходило. - Слушай блять! Когда с тобой разговаривают! – Тяжелый кулак опустился прямиком на лицо парня, и его голова вновь упала на стол. – А если бы она была несовершеннолетняя? Знаешь что было бы? Тебя бы расстреляли! – Незнакомец злорадствовал, выводил из себя своим поведением, а вкус собственной крови распалял Вадима ещё больше. Хорошо, что пристёгнут, или этот смелый человек не вышел бы из этой комнаты. – Выродок! Как вас таких земля носит?! Да я бы… - Семён Семёныч. Прекращай! – Комнату заполнил насмешливый бас. Дверь скрипнула раз, открываясь и впуская внутрь кого-то ещё. – Я его попросил выловить не для того, чтоб ты его убил. Хотя хотелось бы, не спорю. Глухой стук каблуков дорогих ботинок отдавался по плитке. Сбоку от Вадима некто поставил стул. Из своего положения он много не видел. Рассмотрел только, как некто в дорогом костюме на этот самый стул присел. - Подними его. – Тот первый обошёл стол, грубо хватая Желтухина за плечи. Поясница снова отозвалась острой болью. Не привыкший показывать на публику свою слабость он только поморщился, откидываясь на спинку старого деревянного стула. Цепь на наручниках неприятно звякнула, сами браслеты, будто сильнее стянулись вокруг его запястий, вызывая дополнительный дискомфорт. – Ну, будем знакомы. Меня зовут Усманов Рашид Юсупович, ну, ты наверное и так это знаешь. – Разглядев, наконец, тронутое морщинами лицо, парень признал местного партийца, нервно одергивающего рукава пиджака. – А ещё узнаешь, что за то, что ты сделал, тебя бы по хорошему закрыть на семь лет. Но, дочурка плачет, что раз ты покусился на самое святое, тебе и ответственность нести. – Недовольно цокнув, Рашид поднялся, возвышаясь над своим собеседником. - Не очень понимаю, что вы имеете ввиду. – Поворачиваясь в сторону говорящего, Вадим немного надменно вздёрнул бровями. Слух неприятно резала знакомая фамилия… «Блять… та девка в подсобке, представилась такой же… Выебал дочку чинуши, ну молодец.» – А ваша дочь, была уже тронута до меня… Краем глаза заметив, как мужчина подаёт знак, парень быстро почувствовал, как по лицу приходится ещё один удар. Языком быстро проверив наличие и целостность собственных зубов он успокоился, сплевывая кровь на пол. По подбородку все равно начала растекаться липкая жидкость, а губы пронзила острая боль. Кожа разошлась сильнее, выпуская больше крови. - Имей совесть признать свои ошибки. – Юсупович ухмылялся. Уверенный в своей правоте. – Ты женишься на моей дочери, восстановишь её честь. А ещё… – Хитро ухмыльнувшись, он смотрел прямо в глаза Вадиму. Тот почувствовал, как к горлу прислонилась нечто холодное. Хотел было дёрнуться, но режущая боль прошлась прямиком по его шее. Это отрезвило, заставило сесть ровно и внимательно слушать «очень выгодное» предложение. – Будешь моими глазами и ушами на улицах. Видишь ли. Нам тоже иногда нужно что-то сбыть, наоборот приобрести, или закрыть больно зарвавшихся ребят… Согласен? – Жёлтый хотел бы отрицательно качнуть головой, но при попытке понял, что тогда, лезвие остриём упирается ему прямо в глотку, пришлось давать своё согласие, на что старый татарин широко улыбнулся, довольный проведенными «переговорами». – Ну и отлично. Я позвоню, встретимся все втроём, обсудим церемонию и дату. А пока, свободен. *** В «Снежинке» висела напряженная тишина. Ещё чуть чуть, и сумрак гнетущей атмосферы сгустится настолько, что воздух можно будет резать ножом. Вадим почти неподвижно сидел на корточках около стены, двигая лишь кистью правой руки и немного губами, поднося к ним едва тлеющую сигарету, с которой пепел летел прямо на пол. Немигающим взглядом он смотрел куда-то в пустоту. Статичный и бледный, больше напоминал мертвеца, чем живого жизнерадостного молодого человека, каким был всего какой-то день тому назад. Подчинённые и друзья тихо ходили рядом, стараясь не донимать расспросами, и вообще лишний раз не трогать. Все знали, что если Желтухин не в настроении, спрашивать себе дороже, взорвется и кто знает, куда тебя этой взрывной волной унесет. Только Цыган наматывал вокруг него круги, аккуратно стараясь выпытать, что же произошло. От Димы связного рассказа он не дождался, только эмоциональный пересказ погони, и как старшего «рубанули» прямо на его глазах, а потом, почти через сутки, их двоих выпустили, но Жёлтый ни проронил ни слова, пока они ехали от отделения в кафе. - Может, ты хоть нахер меня за мельтишение перед глазами пошлёшь? – Присаживаясь на корточки перед другом, Даниил попытался улыбнуться, вышло немного криво, но старший все же обратил на него внимание, слабо хлопая по колену в чем-то вроде ободряющего жеста. – Да ты издеваешься что ли? Один вообще ничего не говорит, второй мелет без остановки. - Хочешь дружеский совет? – Бесцветно произносил мужчина, едва протягивая гласные. На его лицо наползла улыбка, больше похожая на страдальческую гримасу. – Уточняй в кого суёшь. – Усмехнувшись, Вадик, не без труда поднялся на ноги, но пошатнувшись, оперся на ближайший стол. – И перепроверяй информацию по своим «вкусным» сотрудничествам. Будь это не менты, а чужие, выкапывал бы ты сейчас нас из песка на том пустыре. - Всегда уточняю. – Нахмурив свои черные брови, Цыган внимательно смотрел на друга. Опасаясь, что ему милиция мозги отбила. – И висяк закрою. Но я все равно нихера не понял к чему ты это. - Ты девок тех в баре помнишь? – Дождавшись пока кареглазый кивнёт, парень оттолкнулся от стола, разминая спину. Боль пройдёт ещё не скоро, как и губа не срастётся так быстро, как хотелось бы. Придется валяться дома несколько дней. – Чернявая, которая со мной ушла. Оказалась дочерью чинуши. И теперь, дабы не присесть, придется брать эту суку замуж. Хотя... Я бы предпочел сесть, но выбор был или сдохнуть, или жениться... - Это ещё почему? – Даня сильно старался не сильно округлять глаза, но его шокированное лицо рассмешило старшего. - Потому… Она отцу сказала, что до меня была девственно чиста. – Наклонив голову чуть вбок, он продолжал наблюдать за реакцией, единственное, что его в данную секунду радовало, это искреннее удивление. И то, что влетел только он один, остальные девушки оказались, хоть и приближенными, но обычными гражданками, за них так никто бы не вступился. – А на мои оправдания, и намеки, что его дочурке клапана по вскрывали ещё до меня. Он посоветовал завалить ебало. - И что теперь? – Смотря на товарища он ожидал, ожидал что тот возьмет себя в руки и придумает то, что спасет их группировку, ведь то, что он успел подслушать у отделения совершенно не радовало. А если ещё и окажется правдой… быть цепными собачонками на поводу у зажравшейся партийной морды не хотелось. - Теперь. – Затянувшись Жёлтый сделал пару шагов на нетвердых ногах. В голове крутилось слишком много мыслей. Больных и жалящих. Кроме одной. В мыслях всплыл образ русоволосой соседки, внезапно греющий его, как теплое одеяло морозной ночью. – У этого мужика рыльце в пушку. Помимо своей дочки, нам теперь придется на него работать. Хочешь закрыть проёб? Найди мне человека, который соберет на него столько компромата, сколько позволит закопать его и его семью в сточной канаве. Понял? – Кареглазый насмешливо поднял руку «отдавая честь» в восьмиуголку, но быстро успокаиваясь под тяжёлым взглядом авторитета. А сам Вадим понемногу пошагал к выходу, желая уже упасть на мягкую кровать, и постараться забыть эти несколько дней как страшный сон. – Сука! Надо же было так вляпаться?!