Обрывки букв

Озорные язычки едва зародившегося пламени нежно переплетались, отражаясь в её широко распахнутых глазах. Сухие деревья, обступившие костёр плотным кольцом, то и дело вздрагивали от шумных порывов осеннего ветра. Ей хотелось отвести взгляд, ей хотелось убежать, забыть, проснуться… Да всё что угодно, только бы не стоять здесь, в лесу, охваченном морозными сумерками. Но ноги будто налились свинцом, тело обречённо ослабло и совсем не слушалось. В нос бил тяжёлый, удушающий запах горящих тряпок, резины и человеческой плоти. Суетливое пламя страстно обнимало немолодого крепкого мужчину. Его глаза были открыты. Удивительно, но в них до сих пор читалась жизнь и так свойственное человеческой жизни отчаянное смирение. Поймав на себе этот пристальный взгляд, девушка вздрогнула и, сделав неловкий шаг назад, споткнулась обо что-то холодное. Сильные руки подхватили её, вновь преданно оградив от нелепого касания холодной земли, вобравшей в себя так много крови, слёз, невинных душ, и крепко прижали к груди. Очередной порыв ветра подтолкнул жестокую силу кроваво-красного пламени к лицу горящего. Огонь наскоро осушил последний намёк на робко искрящееся в остекленевших глазах земное существование. И вот, тёмный омут глазниц, обрамлённый клочками обгоревшей кожи и безобразными пятнами запёкшейся крови, проступил сквозь плотный столб едкого дыма. Запахло смертью. Вновь — порыв ветра, и редкие волосы покойника моментально рассыпались на множество маленьких суетливых искр, быстро утихших в сырости лесных трав. Вокруг становилось всё холоднее. Сквозь тяжёлые облака прорывался блёклый серебристый лунный свет. — Всё. Нам пора, — едва слышно произнёс низкий хрипловатый голос. Она, не отрывая взгляд от костра, покорно кивнула. Всё так же крепко обнимая свою спутницу за плечи, мужчина вывел её к узкой сельской дороге. В высоких травах тревожно стрекотали кузнечики, заглушая собой не менее тревожную тишину. Заботливо открыв перед девушкой дверь, он усадил её в потрёпанный салон автомобиля. Грунт звонко скрипнул под очнувшимися от недолгого отдыха колёсами — машина сорвалась с места. Сквозь пыльное лобовое стекло было видно, как деревья, растущие по обочинам дороги, низко склонялись под гнётом ветров навстречу несущейся вперёд четырёхколёсной старой жестянке. Создавалось впечатление, будто какая-то неведомая могучая сила вытягивала путников из этого места. — Прости меня… — тихо произнёс мужчина. — Прости меня, если сможешь. По впалой щеке скользнула слеза. Он грубо смахнул её рукавом, не дав маленькой блестящей капельке заблудиться в непослушных завитках тёмной густой бороды. — Я не хотел втягивать тебя во всё это. Прости… — Тебе не за что извиняться. Тяжело вздохнув, девушка плотнее вжалась в спинку кожаного кресла. Как можно винить за что-то того, кто только что спас тебе жизнь? Того, кто так искренне… любит? Она осторожно коснулась рукой его плеча. — Всё хорошо. Правда, — голос её был слаб. Слабость маскировала неуверенность. — Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно поинтересовался мужчина, бросив на спутницу короткий изучающий взгляд. — Устало, — она выдавила из себя жалкое подобие улыбки, — но это поправимо. Автомобиль выбрался на трассу и прибавил скорость. Влажный асфальт заискрился в свете частых придорожных фонарей. Лес постепенно расступался. До города было недалеко. Он сосредоточенно смотрел вперёд. Она напряжённо считала секунды до того момента, когда больше не придётся смотреть на него. — Ты ещё хочешь быть со мной? Мужчина плавно остановил машину. За запотевшим стеклом угадывался знакомый пейзаж. — Я не знаю… — тихо призналась девушка. Рядом с ней, как показал сегодняшний вечер, сидел совершенно незнакомый человек. Непредсказуемый, хладнокровный, пугающий… Нежданно зародившееся недоверие, переплетаясь с животным страхом, жестоко сдавливало остатки нежного девичьего чувства. А было ли чувство? — Я думаю, нам нужно сделать небольшую паузу, — он повернулся к девушке, осторожно взяв её за руку, — тебе необходимо время, чтобы всё… — мужчина на секунду задумался, подбирая более подходящее слово, — чтобы всё осознать. — Ты прав, — утвердительно кивнув, она отвела взгляд. Да, действительно, время было необходимо. Но не для того, чтобы осознать, а для того, чтобы смириться. — Мне придётся уехать из города, — он мягко приподнял её руку и прикоснулся горячими губами к маленькой ладони. Девушка едва заметно вздрогнула и напряглась, желая поскорее высвободить руку. — Когда ты вернёшься? — Постараюсь как можно скорее, — тихо произнёс мужчина, в последний раз погрузившись в водоворот любимых серых глаз. — Только, пожалуйста, обещай мне, что мы ещё вернёмся к этому разговору. — Обещаю. Девушка поспешно выбралась из автомобиля. Тяжёлые тучи, скрывающие звёздное небо, расступились, но во влажном воздухе всё ещё угадывался запах недавно утихшего дождя. Ветер снова дал о себе знать, она ускорила шаг и, быстро преодолев расстояние в несколько метров, скрылась за тяжёлой подъездной дверью девятиэтажки. Заранее нащупав в кармане кожаной куртки связку ключей, она коснулась ладонью кнопки лифта. Двери быстро расступились, впуская её в узкую, пропахшую дешёвым табаком кабинку. — Подождите! — за спиной раздался звонкий женский голос и торопливые шаги, разлетающиеся гулким эхом по безлюдным мрачным этажам. В последнюю секунду девушка успела вонзить между смыкающимися дверями руку. — Спасибо. В кабинку вошла молодая красивая женщина в длинном кремовом пальто. Суетливо поправляя то вьющиеся тёмные локоны, выбившиеся из длинной косы, то полупрозрачный белый шейный платок, она приветливо улыбнулась случайной спутнице. Девушка улыбнулась в ответ. Вдруг взгляд женщины замер. Быстро вычислив причину этой, на первый взгляд, незначительной перемены, девушка раздражённо накинула капюшон и отвернулась. Запах табака, витающий в атмосфере напряжённой неловкости, заставлял сожалеть о том, что она не успела слегка успокоить хотя бы одной глубокой затяжкой стянутые в тугой узел нервы прежде, чем войти в подъезд. Неловкая пауза затянулась. Лифт двигался очень медленно. Вдруг резкий рывок… Погас свет. — Этого нам только не хватало, — недовольно вздохнув, громко возмутилась длинноволосая попутчица и принялась шумно искать что-то в сумке. Через несколько секунд девушку ослепил яркий луч желтоватого света. В поисках его источника, она с удивлением наткнулась на массивный фонарь. — Воистину говорят, что в женской сумочке можно найти всё что угодно, — рассматривая тёмно-синее светящееся чудо, усмехнулась она. — Нужно позвонить в службу спасения, — проигнорировав усмешку, женщина начала выискивать нужную информацию на стене лифта. Из кармана пальто появился телефон. Подсвечивая фонарём, белую табличку с едва различимыми выцветшими цифрами, она обеспокоенно водила пальцем по небольшому экрану. Пара дежурных, чётко сформулированных фраз, настойчивая, требовательная интонация, нетерпеливое дыхание, еле заметные кивки в такт монотонному голосу в трубке… Вопрос решён. — Значит, мы соседи с Вами? — завершив телефонный разговор, поинтересовалась новая знакомая. — Можно и так сказать. Вы на каком этаже живёте? Взгляд девушки осторожно скользнул по острым скулам собеседницы, обрамлённым тёмными завитками симпатичных локонов. В неярком свете фонаря её профиль выглядел ещё более выразительно. За крупными, но мягкими чертами просматривалась некоторая детскость, свежесть, непосредственность, уже не совсем свойственная её возрасту. Это одновременно и располагало, и почему-то настораживало. Казалось, будто бы обезоруживающее обаяние молодой женщины насильно обволакивало возбуждённый разум, не давая ни единого шанса на логичное сопротивление. С ней хотелось говорить, её хотелось узнавать. — Девятый, — всё ещё внимательно вглядываясь в светящийся экран, рассеянно отозвалась длинноволосая попутчица. — А я на седьмом. Соседка вернула телефон в карман и обернулась к девушке. Почувствовав на себе пронзительно тёплый взгляд голубых глаз, капюшон слегка подался вперёд, закрыв своей тенью неподдельный интерес. Под ногами слегка подрагивала полоска яркого света. Глубокий шумный вдох, тихий, нерешительный выдох… — Ты извини, если я как-то смутила тебя, — мягко произнесла молодая женщина. В лёгкой, прозрачной интонации читалась искренность и сожаление. Неожиданный переход с «вы» на «ты» немного обескуражил. Женщина будто бы обращалась не к своей собеседнице, как к таковой, а, скорее к той самой её частичке, которую, порой, так ранили любопытные взгляды: — Не хотела тебя обидеть. — Всё хорошо, — спокойно ответила девушка, едва заметно пожав плечами, — я уже привыкла. Вдруг под широким рукавом пальто блеснул циферблат аккуратных золотых часов, охватывающих руку чуть выше тонкого запястья. — Обещали быть через десять минут. Осознав, что ожидание займёт намного больше времени, чем хотелось, девушка устало сползла по гладкой стене лифта, тихо осев на полу. Полоса света тактично сместилась в сторону. — Не замёрзнешь? — участливо поинтересовалась женщина. Светлое кашемировое пальто вдруг оказалось слишком близко. Его полы, надёжно прикрывавшие чувственные изгибы колен, доходили до середины стройных щиколоток. — Надеюсь, что нет. Я просто очень устала, — безразлично произнесла девушка, подняв взгляд на соседку. Капюшон, скрывающий юное искалеченное лицо, плавно сполз на хрупкие плечи. — Если хотите, присаживайтесь рядом, — предложила она, намекнув, что разговор с такого ракурса не очень удобен. — Я бы с удовольствием, — согласилась длинноволосая знакомая, тяжело переступив с ноги на ногу. Высокие каблуки кожаных сапог глухо щёлкнули о стальной пол лифта. — Но грязновато тут. Нелепое предложение должно было найти свой не менее нелепый способ реализовать себя. Девушка сняла с плеч старый потрёпанный рюкзак и плашмя бросила его на пол. — Присаживайтесь, — вопросительно взглянув на собеседницу, она уверенным жестом указала на рюкзак. — Ой… А там нет ничего хрупкого? — женщина с сомнением взглянула на пол и удивлённо улыбнулась. — Нет-нет, — девушка вновь кивнула в сторону рюкзака, — присаживайтесь. — Спасибо. Свет фонаря стремительно обежал серые стены лифта, быстро вернувшись в исходное положение. Аккуратно сняв пальто, длинноволосая попутчица осталась в облегающей чёрной юбке, доходящей до колен, и тёмно-синей тонкой блузке, выгодно подчёркивающей стройную фигуру. Каждое, даже едва заметное её движение давало легко пробегающий по всему телу импульс, заставляя воспринимать эту хрупкую, но статную фигуру как единое гармоничное целое. С некоторой долей недоверия женщина наконец осторожно присела рядом. — Как зовут-то тебя? — устроившись поудобнее, поинтересовалась она. Маленькая родинка над верхней губой дрогнула, женщина ласково улыбнулась своей юной собеседнице. — Женя, — тихо произнесла девушка. Ответная искренняя улыбка обнаружила милые симпатичные ямочки на щеках. Соседка осторожно стёрла с тонкой девичьей шеи маленькое пятнышко сажи. Тёплое прикосновение тонких изящных пальцев моментально разбежалось по озябшему телу суетливыми стайками мурашек. — Интересно, почему я раньше не видела тебя? Риторический вопрос, как и полагается, остался без ответа. Двери лифта резко распахнулись, зажегся свет. Длинноволосая знакомая быстро поднялась и, подав руку, помогла подняться юному товарищу по несчастью. Гулким эхом невнятно рассыпался грубый мужской голос, доносившийся откуда-то с лестничной клетки. Женщина поспешила выйти наружу. Угловатая девичья фигура в чёрной кожаной куртке медленно наклонилась вперёд, чтобы поднять любимый рюкзак. Взбудораженный и оттого жутко рассеянный взгляд неожиданно уловил что-то бесформенное и белое. Соседка обронила шейный платок. Подняв его, девушка поспешно скомкала невесомую ткань и незаметно спрятала в карман. Сердце бешено колотилось, где-то в глубине души шевельнулась гремучей змеёй непоседливая совесть. Но сентиментальная сделка с ней была сейчас очень желанна. Путь по старым, обшарпанным лестничным пролётам они преодолели в полном безмолвии, только острые иглы неустойчивых каблуков звонко касались холодных ступеней, отсчитывая посекундно остаток времени, отведённому их недолгой, но яркой встрече. Каждый из идущих мысленно уже оказался в родных стенах, заварил чай, переоделся в удобную одежду, коснулся усталой головой мягкой подушки… — Ну, вот я и дома Девушка остановилась у серой железной двери, вынув из кармана небольшую связку ключей. Ей не хотелось расставаться со своей новой знакомой. Возможно, потому что непринуждённая беседа с ней была сейчас единственным спасением от едких воспоминаний и тяжёлых дум. — До свидания, — тихо произнесла она, маскируя печальный взгляд под сосредоточенность в выборе нужного ключа. — Спокойной ночи. Женщина едва заметно улыбнулась и, слегка кивнув, продолжила двигаться всё выше и выше по подъездной лестнице. Ни в одном нюансе притягательно красивого лица не промелькнуло ни единой нотки сожаления. Девушка вошла в тёмную пустую квартиру. Первое, на что упал взгляд — слегка приоткрытая дверь старого шкафа, где располагалось большое прямоугольное зеркало. Лунный свет, струящийся из окон комнаты напротив, мягко окутывал его ровную холодную поверхность, в рамках которой неумолимо увязла худощавая фигура. На первый взгляд, было совершенно невозможно определить ни её пол, ни возраст. Коротко стриженные непослушные волосы, мешковатая одежда. На бледноватом непропорциональном лице безобразная белёсая полоса шрама, пролегающая по диагонали от левого, всегда слегка прищуренного глаза до подбородка. Аккуратный прямой нос, немного изогнутый вправо — последствие давней травмы. Тонкая полоса губ, не выражающая никаких эмоций. Густые брови, напряжённо сведённые к переносице. Сорвав с себя куртку, сбросив тяжёлую грязную обувь, девушка вошла в гостиную. Сил не было даже на то, чтобы включить свет. Может оно и к лучшему. Ведь, если лишний раз не привыкать к освещённости и ясности, то потом не придётся бояться неожиданно нагрянувшей тьмы? Она опустилась на небольшой кожаный диван и закрыла глаза. Память ожидаемо принялась выталкивать из себя пламенные образы сегодняшней лесной прогулки. Казалось, что в нос снова бьёт удушающий запах гари, слышится резкий треск костра, всем телом ощущается холод порывистого осеннего ветра… Девушка упала на бок, крепко обхватив руками колени, и уткнулась лицом в мягкую круглую подушку. Частые всхлипывания быстро сменились размеренным тихим посапыванием. Жизнь давно подталкивала к выводу этот угловатый, дрожащий от боли комочек, что крепкий и долгий сон — лучшее лекарство от всех недугов. Ритмичное жужжание виброзвонка заставило её очнуться от беспокойного сна. Не размыкая глаз, она медленно нащупала неожиданно оживший прямоугольник телефона. — Привет. Я всё ещё жив, — из трубки донёсся спокойный мужской голос с лёгкими нотками знакомой иронии. — Привет, Серёг, — сонным хриплым полушёпотом отозвалась девушка. Оторвав тяжёлую голову от подушки, она удивлённо осмотрелась. Просторная комната была объята приглушённым дневным светом. По оконным стёклам барабанил дождь. — Очень рада сему факту. Обход уже был? — Ага. Примерно через два часа меня зарежут, — так же почти безэмоционально произнёс мужчина. — А сколько сейчас времени? — обеспокоенно задав вопрос своему невозмутимому собеседнику, она попыталась рассеянным взглядом отыскать ответ на него сама. Но голос друга опередил её: — Одиннадцать, — интонация звонящего выдала лёгкое удивление, — ты спишь что ль ещё? — усмехнулся он. — Поздно пришла домой, только проснулась, — сухо оправдалась она. Девушка села на диване, по ещё непроснувшемуся разгорячённому телу медленно растеклась слабость и лёгкий озноб. — Сейчас быстренько соберусь и прибегу к тебе. — Не надо, — ровный мужской голос дрогнул, став более приглушённым и тихим. — Почему? — удивлённо взмутилась она. — Просто не хочу, чтобы ты переживала. — Можно подумать, что я, сидя дома на диване, переживать не буду, — девушка раздражённо выдохнула, — приду. — Зачэм ты такой упрямый, а? — имитируя кавказский акцент, обречённо отозвался голос в трубке. — Заскочи тогда ко мне, если не трудно, забери со стола планшет. Иначе я тут совсем со скуки сдохну… — Какой уж есть. Она не без труда поднялась с дивана и вошла в прихожую. Бросив короткий бесстрастный взгляд на гладкую зеркальную поверхность, девушка взяла неряшливо свисающую с обувной тумбочки куртку. — Ладно, я побежала, до связи. Железная дверь громко захлопнулась, девушка бросилась вниз по лестничным пролётам. За стеной холодного дождя виднелись яркие силуэты бегущих от непогоды людей. Накинув на голову капюшон, она ворвалась в этот пёстрый невнятный хаос. Серый асфальт превратился в одну сплошную пузырящуюся лужу. Каждый её шаг разлетался в разные стороны огромными брызгами. Дождь бил по лицу, было трудно дышать. Одежда моментально промокла насквозь. Чтобы хоть как-то срезать путь, девушка свернула во дворы. Скользкая грязь, мокрый песок, смешанный с щебнем, обильно оседали на обуви и джинсах. Впереди уже виднелась цель — мрачный подъезд длинного пятиэтажного дома. Вдруг, наступив на что-то круглое и твёрдое, она начла терять равновесие. Успев ухватиться за невысокий забор, огибающий на редкость ухоженный газон, девушка увидела старушку. Рассеянно озираясь по сторонам, она сжимала в одной руке останки разорванного пакета, из которого так и норовило выпасть всё его оставшееся содержимое, а в другой — старый зонт с изображением огромных безвкусных цветов, от которого бойко отлетали огромные дождевые капли. По грязной дороге были рассыпаны овощи и фрукты. — Вам помочь? Не дожидаясь ответа, она принялась собирать с земли картошку, морковку, мандарины, яблоки… Девушка вперемешку бросала продукты в новый, целый пакет. Сверху, на эту пёструю, грязноватую смесь старушка бросила булку чёрного хлеба и небольшой топор — единственное, что удержалось навесу. — Не поможешь донести? Я тут рядом живу, второй этаж… — вопросительно пролепетала она, указывая жестом в нужном направлении. Старушка с мольбой взглянула на свою спасительницу, протягивая ей наполненный продуктами пакет. Девушка сдержанно кивнула, выражая согласие. Упрямое время бежало так же бодро, как вода с чёрных безобразных крыш. Они же плелись невыносимо медленно. Нужно уважать старость, нужно доводить дела до конца, нужно быть терпеливой, чуткой, сильной… Но почему это нужно именно сейчас, когда так не хватает на это времени? Она переложила тяжёлый пакет из одной руки в другую. Старушка открыла подъездную дверь, пропустив вперёд свою помощницу. Быстро пробежав пару этажей, девушка остановилась и поставила злосчастный пакет на пол. Старушка медленно двигалась по ступенькам, периодически останавливаясь отдышаться и отдохнуть. — Спасибо. Дальше я сама, спасибо, дочка. — безостановочно тараторила она, рассыпаясь в пожеланиях счастливой жизни, здоровья, богатого жениха и всего, чего только можно пожелать с высоты прожитых лет. Девушка вежливо улыбнулась, сдержанно поблагодарив за добрые, но абсолютно бессмысленные слова, и бросилась вниз. Снова дождь. Промокшая одежда моментально промёрзла на холодном ветру. Девушка быстро добралась до съёмной квартиры друга. Открыв двери, она, не разуваясь, прошла внутрь. На кухне сдавленно шипело радио. Неужели забыл выключить? Времени разбираться с техникой не было: она повернула первое попавшееся колёсико на металлическом корпусе. Сменилась чистота и монотонное шипение поглотила знакомая мелодия. Из динамиков доносился приятный мужской голос: «Из крана капля на стекло Разбудит звоном город спящий, Но город тот не настоящий, Его придумал ты…»* Она стёрла со лба холодные капли, стекающие с густых волос. За окном серел старый продрогший городок. Как же было бы хорошо, если бы он, действительно, был всего лишь плодом чьего-то больного воображения и никогда не сдавливал людские судьбы в своих бетонно-маниакальных объятиях… «Легко смотреть, Как приближаешь смерть, Одним движеньем рук, Одним движеньем губ…»* «Этого только не хватало» — в память врезалась знакомая до дрожи интонация. Она схватила радиоприёмник и, не отключая радиовещание, вырвала из разгорячённого корпуса батарейку. Взгляд упал на циферблат настенных часов. Оставалось чуть меньше часа. Каждый шаг оставлял грязный отчётливый след на светлом паркете. Девушка поспешно обошла квартиру и, отыскав нужное, направилась к выходу. Дождь постепенно утихал, покрывая чёрную кожу осенней куртки маленькими бисеринками капель. На остановке не было ни души. Время поджимало, но транспорт, на удивление, не заставил себя долго ждать. Оказавшись в просторном, полупустом салоне, она заняла место, недалеко от входа. Большое троллейбусное окно нехотя вбирало влагу её тёплого дыхания, слегка затуманивая однообразные быстро сменяющиеся городские пейзажи. Нервно дребезжа, старый троллейбус уверенно двигался от остановки к остановке. Ржавая гармошка дверей в очередной раз с резким скрипом распахнулась. Внутрь вошёл человек, в его руках была зажата деревянная трость. Он присел рядом с девушкой, случайно задев её увесистой сумкой. — Ай… — инстинктивно отреагировала она на грубый толчок. — Прошу прощения, — виновато произнёс незнакомец, обеспокоенно повернувшись на звук. — Ничего страшного, — не глядя бросила девушка, всё ещё задумчиво всматриваясь в запотевшее оконное стекло. В голове упрямо пульсировала мысль: «Лишь бы успеть». — У Вас очень необычный голос, — осторожно заметил мужчина. Молодое лицо попутчика не выражало никаких эмоций, странноватый взгляд был неподвижен и устремлён куда-то вдаль. — А, по-моему, самый обычный, — недоверчиво произнесла она, пожав плечами. — Красивому человеку всегда достаётся выразительный голос, — не обратив внимание на несогласие, продолжил свои рассуждения незнакомец. — Красивому? — усмехнулась она. — Вы это обо мне? — Получается, что о Вас, — уверенно подтвердил мужчина. — А Вы точно меня хорошо разглядели? Она резко повернулась к собеседнику, демонстрируя безобразный шрам на бледном лице. Не ожидая настолько внезапного движения рядом с собой, мужчина вздрогнул и накрыл рукой сумку, верно, опасаясь, что она может упасть. Его настороженный взгляд рассеянно пронёсся где-то поверх головы девушки. Мгновенно осознав свою ошибку, она растерянно затаила дыхание. — К сожалению, нет, — добродушно улыбнувшись куда-то в пустоту, ответил мужчина. Ей стало совестно за своё раздражение. Хотелось извиниться, но в голову никак не приходило подходящих слов. — Можно я прикоснусь к Вам? — вежливо поинтересовался мужчина, слегка разбавив неловкость. — Да, конечно… Рука незнакомца медленно потянулась к девушке. Тяжёлая ладонь мягко накрыла острое напряжённое плечо, быстрые пальцы побежали вверх по чувствительной девичьей шее. Невольно вспомнилось вчерашнее касание ласковых женских рук. Тело приятно откликнулось на воспоминание мурашками. Мужчина осторожно скользнул ладонью по её лицу и, нащупав выпуклую бороздку шрама, замер. — Вы всё равно красивая, — тихо произнёс он, продолжая тактично исследовать незаурядную внешность. — А откуда у Вас это? — касанием указав на шрам, поинтересовался слепой. Откровенничать не хотелось. Монотонно скрежещущий, трясущийся автобус не очень располагал к обсуждению семейно-бытовых драм и старых обид. — Упала в детстве, — сказала она первое, что пришло в голову. — Как так? — удивился незнакомец, легко коснувшись её непослушных влажных волос. — Уже не помню, я была очень маленькой, — ловко выкрутилась девушка. Нужно было как-то уйти от неудобной темы: — А что для вас «красота»? Мужчина задумался, слегка склонив голову на бок. Автобус вновь остановился, выпуская толпу пассажиров в промозглый осенний мир, накрытый серым плотным покрывалом тяжёлых туч. — Красота… Красота — это гармония, — тихо произнёс он. — Это когда ты слышишь голос, чувствуешь интонацию, ощущаешь запах, понимаешь движения, мимику человека… И это всё переплетается настолько тесно, что становится единым целым, — он мечтательно улыбнулся, — красиво — это когда ни прибавить, ни отнять. Ваша остановка? — Да, а как Вы узнали? — Вас выдало дыхание. Так обычно дышат, когда намереваются сделать что-то отчаянное или сказать что-то очень важное, — охотно пояснил попутчик. Торопливыми пальцами слепой завязал маленький узелок на шнурке, ведущем к основанию плотного капюшона, — До свидания. — До свидания. Здание больницы белело на противоположной стороне улицы. Безобразные разводы на её крупнопанельных стенах наивно пытались осушить робкие солнечные лучи, едва пробившиеся сквозь тяжёлые облака. Перебежав дорогу, она довольно быстро оказалась внутри полуразрушенного здания. Не придумав ничего лучше, девушка решила обратиться в регистратуру с просьбой назвать номер палаты друга. — Я вам говорю, нет такого… — сверля взглядом список больных сквозь толстые стёкла круглых очков, возмутилась пожилая женщина. — Вот, смотрю… Извольский Сергей Валерьевич. — Она медленно провела пальцем сверху вниз по желтоватому листу. — Нет такого. — Да как нет? — воскликнула девушка. — Так нет. К диалогу присоединилась молодая медсестра. Небрежно опустив толстую стопку бумаг, исписанных вручную, на стол, она так же пробежалась глазами по списку. — Как фамилия? — Извольский, — раздражённо ответила женщина. — Так Извольский же умер пару дней назад… — пролепетала медсестра, обеспокоенно взглянув на девушку. — На сегодня была назначена плановая операция по удалению злокачественной опухоли в правом лёгком, но… Но по каким-то причинам у молодого человека остановилось сердце. — По каким причинам?! — отчаянно срываясь на крик, девушка пыталась докопаться до истины. — Извините, я не знаю, я работаю в другом отделении, — с сожалением произнесла медсестра. — А тело? — Тело забрали. Родственники планировали перевезти его в Петербург. — Но он же мне звонил сегодня… — не сдавалась девушка. Она достала мобильный телефон и, открыв историю вызовов, отыскала все возможные приметы состоявшегося утром телефонного разговора. Пожилая женщина любопытно склонилась над прямоугольным экраном. — Мне очень жаль, но, видимо, над Вами жестоко подшутили, — предположила она, внимательно вглядываясь в информацию, отражённую на ярком дисплее. Оставив белые халаты и специфический больничный запах позади, девушка вышла на свежий воздух. Она не знала, чему верить. Вряд ли можно было спутать голос старого друга, но и также маловероятно, что ей стали бы лгать в больнице. Девушка взяла телефон и дрожащими пальцами нажала кнопку вызова. Ещё раз, ещё раз… И ещё один… Неприятный женский голос терпеливо повторял одно и то же: «Телефон абонента выключен или находится вне действия сети». По щекам девушки одна за другой катились крупные слёзы. Хотелось кричать, но голос не подчинялся, превращая крик в сдавленный хрип. Мысль, что друга больше нет, никак не укладывалась в голове. Как пара часов могла превратиться в пару дней? Может, всё это сон? Но если это сон, значит, можно всё? Здесь и сейчас можно всё. Воспалённый разум непрерывно рождал безрассудные идеи. Вдруг обезумевший гаджет нервно задрожал в руке. На экране высветилось ёмкое — «Мать». Она глядела на одно-единственное слово, и губы всё более отчётливо придавали беззвучную форму одному единственному слову «Ненавижу». Этот воздух, небо, люди, спешащие мимо, каждый миг, прожитый здесь, в этом городе… Всё было ненавистно и невыносимо до скрипа плотно сжатых челюстей. Случайно увидев оставленную без присмотра яркую женскую сумочку, девушка быстро подошла к ней и вытащила бумажник. Внутри находилось ровно столько, сколько нужно было бы для того, чтобы продолжить путь. Аэропорт. В любимом рюкзаке — только самое необходимое. В кармане — билет до города на Неве. Поднявшись по трапу, девушка быстро нашла нужное место в душном салоне. Самолёт легко оторвался от земли, быстро спрятав прошлую жизнь за облаками. В её руках впервые за день ожил исцарапанный, видавший виды планшет. На его рабочем столе находился единственный файл: «Значит, меня уже нет в живых».