***
С каждым днём одержимость студентом становилась сильнее. — Антон, ты меня слишком опекаешь!.. Это странно, знаешь, — нервно засмеялся Олежа. В последнее время он и сам замечал, что его друг… Как-то не так себя ведёт. — Разве странно то, что я забочусь о своём… Лучшем друге? — Ну, эм… Не так же… Одержимо…? — лазурные глаза отвели взгляд в сторону, а на щеках распространился румянец. Это стало отправной точкой, он полагал. — А если я хочу именно так, — прижал его к стене, сжав кисти в кольцах из пальцев, — вести по отношению к тебе? — Душнов дрогнул, удивлённо на него смотря, дыхание резко сбилось. — Если я не хочу своего отношения к тебе менять и всё также быть… Одержимым? — А-Антон?.. — румянец стал более видным, радужки глаз дрогнули, улыбка стала кривой. — Что? — голова опустилась к шее, руки притянули ближе. Губы еле ощутимо прижались к шее. — Антон!.. — Олегсей дёрнул руками, показывая всем своим видом, чтоб он прекратил это. — … — Звёздочкин отстраняется. Зрачки расширены, глаза внимательно смотрели на него. — Я понимаю, если тебе это не нравится. Но… — Д-да дело не в этом!.. — воскликнул он. — Т-то есть, мне не не нравится, — дёрнулся от своих же слов. — То есть, это не… Агрх… — лицо затмевается ещё большей краской, и он опускает голову, поджав смущённо губы. Сам себя до такого довёл. Антон осматривал его сверху вниз и выдохнул, отпуская его руки и перенося свои на его лицо, поднимая. Янтарные и лазурные глаза столкнулись взглядами. Большие пальцы очерчивали алые скулы. Взгляд остановился на закусанных губах. — Олег… — губы напротив приоткрылись, и он пододвинулся. Им казалось, что вокруг всё остановилось, всё затихло, затаило дыхание перед чем-то. И лишь пульс отдавался в висках. Меньшее, по сравнению с чужим, тело прижалось к большему, массивные руки пальцами зарылись в чёрных волосах, а другие на широкой груди, давящие, будто пытаясь оттолкнуть, но сжимающие ткань пальцы явно говорили о другом. И взгляды были полны… Чего-то необычного. — Ммм… — Олежа отстранился, приводя своё дыхание в порядок. — А-Антон, это… — Я не буду тебя к чему-то принуждать, не волнуйся. Просто кое-что запомни, — взяв его руки, он прижал их к себе, ближе к сердцу. — Вот это, — под ладонями ощущался громкий отчётливый стук сердца. — Э-это? — всё ещё смущённый взгляд опустился на руки. — Да, это. Мои чувства… К тебе.***
Отношения у них поменялись. На людях они всё также были не близки, а вот в пределах их комнат, у одного квартира, у другого комната общаги… Они были ближе обычного. Разве что были и тут пределы. — Прости, но я не люблю подобное… — лазурные глаза смущённо смотрят вбок. Его верх только что сняли, обнажив худое тело, чужое туловище тоже было оголённым. И нависало над ним, пока он лежал на кровати. — Не любишь? — взяв ладонь в свою руку, он поднёс к своим губам и начал целовать тыльную сторону, осыпая своей любовью. — А пробовал? — в голосе проявилась нота ревности, а чужое лицо вновь вспыхивает. — Н-нет, естественно!.. Просто, как бы объяснить… — отвёл взгляд. — Просто… Не чувствую сексуального влечения… Антон молча смотрел на него и вздохнул, чувствуя долю разочарования. Но, раз он асексуал, он, как прилежный мужчина, примет это. Хотя выступил стыд за тот случай, когда тот в какой-то раз был у него на ночёвке, а он вытворял… — Хорошо, — кивнул, вставая с него, отгоняя свои мысли. Взгляд Олежи и так был смущённым, но, когда заметил чужую реакцию, и мы сейчас не про слова или лицо, он ещё больше покраснел, отворачиваясь. — Антон, у тебя… — его прервали: — Знаю. Я сам справлюсь, — он захотел уйти в душ, но его остановила рука. Повернув к нему голову, он приподнял бровь. — Что такое? — Олежа закусил губу и отвёл взгляд. — Я… Я хочу помочь. — Что? — от удивления Антон аж сел обратно, смотря в неуверенные глаза. — Ну, я же или, мм… Не важно. Частично же из-за меня у тебя сейчас стояк. Если не своим телом в целом, то я бы хотел помочь тебе хотя бы рукой. — Не сто-- — Душнов пододвинулся ближе и положил дрожащую от неловкости руку на пах. У Звёздочкина аж сбилось дыхание, а глаза закрылись. — …Продолжай. Олегсей судорожно выдохнул и приспустил его штаны, обхватив ствол. Тот наблюдал из-под полуприкрытых век за его действиями: как он двигал по длине, неумело давил на головку, так же растирая естественную смазку по члену. Антон молчал, не выдавал звуков, даже стонов. В основном, из-за небольшого шока, что он решил это сделать, несмотря на свои принципы. Это… Приятно. В плане, то, что он это вообще делает, хотя мог оставаться тут, пока он справляется со своей проблемой в другой комнате. — Давай, ещё чуть-чуть, вот так… — старший взял его кисть руки и стал сам направлять, также заметив, что тот пододвинулся ещё ближе. Носом уткнулся в его шею, горячо выдыхая, свободная ладонь расположилась на талии. Глаза прикрылись, а брови дёрнулись, и он кончил, чуть пачкая одежду. Но зато удовлетворился. — Спасибо. Младший кивнул, отстраняясь, смущённо смотря на сперму на своей ладони, что стекала вниз. — Теперь нам обоим, — неловко посмеялся, — надо в ванную. Осматривая смущённое лицо Олежи сбоку, старший, краснея, выдохнул. — Да, пошли.***
Но всё же оставалась одна заносчивая проблема, от которой не удавалось избавиться, фиг знает, какой божий день. Точнее, три проблемы… Гиперопека, ревность и неконтроль гнева. Антон всегда был спокойным, лишь изредка проявлял злость, но в такие моменты его было удержать от чего-то плохого, а так, в основном, пытался справляться словами, как истинный дипломат. Но с начала их отношений эти проблемы увеличились в раз пять. Он не хотел слишком далеко отпускать Олежу, через чур часто волнуется и заботится о нём, несмотря ни на что, ревнует к просто заговорившим с его парнишкой людям и, самое главное, злится на них. До драк, слава богу, не доходило, и на том спасибо. Но Душнову казалось, что в таких темпах рано или поздно его парень убьёт только одними словами кого угодно, кто к нему подойдёт. Пришлось останавливать. Или пытаться, учитывая его характер. — Тош, ну, хватит! Это уже выходит за рамки нормы! — возмущённо говорил Олежа, размахивая руками, стоя напротив непоколебимого Антона. — Олег, я понимаю, тебе подобное не нравится, — сделал шаг вперёд, взяв его за кисти, крепко, но не так, чтобы оставлять синяки, сжав, — но я так не могу, — он опустил голову, на секунду заткнув младшего кратким поцелуем. — Меня злость берёт, когда я вижу вокруг тебя других людей, — рука перешла на затылок, чуть сжимая его. — Даже родственников. — А-Антон? — Олегсей нахмурился, напряжённо смотря в янтарные глаза, что будто начали темнеть, погружаясь в тёмно-медовый. — Вот бы, — пальцы ощутимо провели по щеке, — ты остался в моём доме. И не выходил оттуда никогда, — он навис над ним, как и откинутая тёмная тень. Тому впервые было страшно находиться сейчас в одной комнате со своим бывшим лучшим другом. — Чтобы не тух в той общаге, а был лишь со мной… В моих руках, — они самые опустились ниже… — Перестань! — Душнов впервые повысил голос и применил силу, оттолкнув Звёздочкина, что широко раскрытыми глазами на него смотрел, явно удивившись внезапной злости парня. — Олеж… — впервые, к слову, за долгое время он назвал его ещё более нежным и сокращённым именем, помимо «Олег». — Меня это достало, Антон! — вскинул руки, гневно смотря в просветлевшие глаза названного, что обеспокоенно смотрел на него. — Раньше…! Раньше ты не был таким! То есть, да, у тебя были эти некоторые проблемы, но не так, как сейчас! Это… — голова опустилась, прижимаясь подбородком к верху груди. — Это немыслимо… Ужасно. Старший застыл после его слов. Неужели, перестарался? Он снова делает шаг вперёд, пытаясь что-то сказать, но его прервали, стиснув зубы и сжав ладони в кулаки: — Давай расстанемся, — сердце на миг застыло, зрачки сузились, а лицо вытянулось. — Давай просто забудем, что этот период был в нашей жизни и вернёмся к старым дружественным отношениям. И, больше не проронив ни слова и не дожидаясь ответа со стороны, парень прошёл мимо мужчины, уходя из его квартиры. Антон впервые чувствовал себя таким разбитым.***
Всё тщетно. Как бы он не пытался найти своего любимого, его будто и след простыл! Однокурсники говорят, что видели его, а там, где видели и куда шёл, уже и след простыл! Будто испарился! В общагу ходил, там тоже пусто! Заведующая общагой говорит, что он ненадолго уехал, а куда — отказывается молвить. «А вдруг с ним что-то случилось? Вдруг пострадал? Вдруг…!» — остальные мысли он просто отбрасывал в сторону, ибо с каждой последующей было всё страшнее и страшнее. 29 октября… Он снова напротив этой комнаты. 213. Стучит. — Входите! — послышался долгожданный голос, который он не слышал около месяца. Аж дыхание перехватило. Но он быстро пришёл в себя и дёрнул за ручку, и дверь отворилась. Олежа был спиной напротив окна, что было распахнуто, и завязывал шнурки. Подняв взгляд, он застыл. — Антон… — поднялся. — Мы не закончили тот разговор, — голос был пронизан горечью и серьёзностью. Он подошёл ближе. — Нет, мы закончили, — в ответ раздражённо выдохнули. Руки скрестились на груди. — Антон, ты, правда, очень хороший парень, я этого отрицать не стану. Но… Твоё отношение по отношению к другим, когда они ко мне даже просто подходят, меня расстраивает. Сильно расстраивает. И я бы не хотел видеть такого парня в виде… Своего парня. — Но ты же меня любишь, ты это говорил. И ты просто бросаешь меня из-за… Этого?! — он впервые начал злиться на Олегсея. Дальше будто белый шум в ушах. Человек напротив что-то говорил, но он уже не слушал. Гнев начал кипеть в крови. Он шагнул вперёд. — И вообще… Это стало коронным моментом. И тем, о котором он жалел больше всего. Это был настоящий аффект… И очнулся лишь тогда, когда перед ним было лишь окно и его собственные руки, протянутые вперёд. Антон застыл, сначала не поняв, что конкретно произошло с его стороны. А после шокировано раскрыл глаза, закрыв рот руками. Он побежал к выходу и после на улицу. Там были какие-то студенты, а на земле лежало тело. — АЛЛО, СКОРАЯ!!!***
Они прибыли быстро, так как ближайшая больница находилась недалеко. Тело Олегсея врачи безопасно перенесли в скорую, Антон за ними. — Мы скоро доедем… Только не покидай сознание, — в янтарных глазах горела паника, пока на него смотрели лазурные, такие чистые даже в этот момент глаза. Он хотел что-то сказать, но Звёздочкин перебил его, положив на щёку ладонь: — Попридержи слова на потом… Сейчас не нужно напрягаться… Ты выживешь, обещаю… В глазах появились слёзы, и старший быстро стёр рукавом. Они непрерывно смотрели друг другу в глазах. Антон прошептал одними губами: «Прости… Я не хотел…» И аппарат жизнеобеспечения протяжно запищал.