Школа Второго Шанса

"10 класс" Лиза Андрющенко Вер, ты будешь сегодня? 7:58 Вера Гордеева Я ко второму. 7:59 Всё воскресенье Вера провела в больнице. Никто не давал точные прогнозы и это пугало. Мамины глаза с каждым днём гасли. Болезнь забирала её, не давая шанс прожить долгую счастливую жизнь. И Вере Гордеевой рано или поздно придётся жить без мамы. Женщины, которая вкладывала в неё всю любовь и заботу. Которая покупала ей лучшие игрушки, одежду, чтобы любимая дочка ни в чём не нуждалась. Которая всегда была рядом. Она проспала. Проснулась, когда на часах было уже почти 8. Быстро ответила на сообщение одноклассницы и побежала собираться. Съела одно яблоко, от которого сразу начало подташнивать. Кислота проникла внутрь, вызывая жжение. Она давно нормально не ела, перебиваясь булочками и бутербродами. Но девушку это мало волновало. На улице светило солнце, но Вера не понимала почему: человек, который даёт солнце, на грани смерти. На школьный завтрак Гордеева не успела. Но Виолетта позаботилась о подруге и забрала со столовой бутерброд. На перемене после 3-го урока в класс забежала Геля. Она быстро пробежалась глазами по одноклассникам и остановилась на Вере. — Вер! — махнула она рукой. — Тебя Аристархович попросил к нему зайти, — крикнула Новосёлова и скрылась за дверью. Все обернулись и вопросительно на неё посмотрели. — Ты что-то сделала? — аккуратно спросила Малышенко, пробегаясь глазами по лицу Гордеевой. Но та была спокойна. — Нет, — девушка встала, улыбнулась и вышла из класса, оставляя недоуменных одноклассников гадать. В кабинете её уже ждал мужчина. При виде Гордеевой он улыбнулся, жестом указывая присесть. — Как она? Вот так. Без имён. Ведь оба понимают, о ком речь. — Прогнозы не утешительные, — кратко ответила Вера, даже не поднимая головы. В кабинете возникло молчание. Виктор Аристархович нервно постукивал пальцами по лакированной поверхности стола. — Помни, что ваша семья всегда может обратиться ко мне за помощью, — девушка уже в сотый раз слышит эти слова. И ей бы очень хотелось обратиться, но вероятность того, что эта помощь поможет, очень мала. Да и стыдно. — Спасибо вам большое, Виктор Аристархович, — произнесла Гордеева, поднимаясь с места. — Мы будем знать. * * * Кира сидела на скамейке в спортивном зале, рядом с ней Кристина и Гриша. Одноклассники о чём-то болтали, пока Медведева пыталась отдышаться после долгой тренировки по баскетболу. Она не очень любила именно эту игру. Ей по душе был футбол или же волейбол. — Я приду сейчас, — сказала девушка и двинулась в сторону туалета. Ей нужно было попить, ну и умыться. Школьные коридоры были пусты, что не удивительно. Основные уроки у всех закончились. Остались только те, у кого есть дополнительные занятия, секции и кружки. Скрип кроссовок раздавался по всему коридору, нарушая тишину. Кира Медведева наконец-то нашла уборную, но, зайдя внутрь, застыла в недоумении. Всего на пару секунд. На полу сидела Виолетта. Изначально голова была опущена, но после она подняла её, услышав звук открывающейся двери. Смотрела опасливо, растерянно. — Блять... — мат вырвался изо рта Киры, когда она увидела огромные зрачки Малышенко. Они были настолько расширены, что радужки почти не видно. Виолетта билась в мелкой дрожи. Медведева села на колени, взяла чужое лицо в руки. — Что ты приняла, идиотка?! — крикнула она, но Малышенко была уже в другой вселенной. Взгляд расфокусирован, а изо рта вырываются непонятные звуки. Медведева слегка ударила её по щеке, чтобы та хотя-бы очнулась. — Блять говори! Медведевой было страшно. Она не в первые видела такую картину, но откачивать человека самостоятельно не умела. — Мет... — Метадон? Сколько? Та не реагировала. — Разговаривай со мной! — ещё один лёгкий удар по лицу. — Две. Тут уже в выражениях Кира не стеснялась. Малышенко хотелось убить от такой тупости. Взяв татуированную за шкирку, она потащила её к раковине. Холодная вода потекла из крана. Набрав немного в ладонь, Медведева поднесла её ко рту одноклассницы. Та уворачивалась. — Да пей ты! — пришлось слегка надавить на голову. Потом девушки оказались в кабинке. Виолетта упала на кафель, но после слегка приподнялась и оперлась на унитаз. Как бы Кира не брезговала, ей пришлось засунуть два пальца в рот Малышенко, чтобы та проблевалась. Послышались характерные звуки. Потом бездыханное тело сползло на пол. Кира лишь просела рядом, пытаясь унять дрожь. — Идиотка... Она обязательно спросит, где Виолетта Малышенко взяла наркоту. Но потом. * * * На город опускались сумерки, и небо становилось всё мрачнее. Облака нависали низко, словно тяжёлое одеяло. Ветер выл, словно голодный зверь, бросаясь на всё, что попадалось на его пути. В окнах домов загорался тёплый свет, приглашая зайти и согреться. Мало кто хотел покидать свои уютные убежища в такую погоду. Но у Лизы Андрющенко выбора особо и не было. Когда получила сообщение от матери, что отец вернулся домой, сразу поняла: до ночи шатается по улицам. А потом, когда мужчина уснёт, можно будет придти переночевать. Девушку раздражал тот факт, что она не может спокойно находиться дома, делать в комнате уроки, попивая вкусный ягодный чай. Потом лечь в тёплую кровать и включить какой-нибудь фильм. Под него же и уснуть, укрывшись одеялом. Она может только бродить по улицам, слушать музыку и мерзнуть в своей легкой курточке. Удивительно, как не слегла ещё с воспалением лёгких. Сквозь громкие басы песни послышался чей-то громкий смех. Лиза обернулась на источник звука и вдалеке увидела компанию подростков. Кажется, парочку ребят она уже видела среди друзей Крис. В голове пронеслись слова Захаровой: — Они хотят тебя отпиздить. А этого Андрющенко не хотелось. Она развернулась и попыталась зайти за угол дома, но не успела: басистый голос её окликнул: — Эй! — за этим послышался свист. Сердце забилось чаще, а шаг ускорился. — Куда пошла? Она не видела, куда идёт. Целью было просто сбежать. Но её догнали. Крепкая хватка не позволила сделать и шаг. Рыжий парень со всей силы сжимал руку, обнажив жёлтые зубы. Среди ребят она не увидела Кристины, что ещё больше напугало. Хотя что бы она сделала? Все смотрели на Лизу, как на зверюшку в зоопарке. — Что вам нужно? — спросила она, пытаясь вырвать руку из цепкой хватки. За пренебрежительным тоном она скрывала свой страх. Это напомнило ей прошлую школу, в которой её сначала гнобили, а потом избивали на переменах. Толпой, как крысы. А она лежала на полу и ничего не могла сделать, лишь закрывать лицо руками. Ведь синяки и ссадины на нём от мамы не скроешь. — А ты чо базаришь так? — из-за спины рыжего вышел другой парень, такой же борзый и фриковатый. Позаимствовали образы у персонажей из "Даёшь молодёжь!" — Или типо смелая? — Что вам нужно? — повторила свой вопрос девушка твёрдым тоном. — Раз Захарова тебе объяснила непонятно, объясним мы сейчас... За этим последовал удар по лицу. Потом один. И ещё один. Только уже в живот. Боль распространилась по всему телу. Как она и подозревала, бил не один человек. Набросились всей толпой. На асфальт стекали капли крови с носа. Какие-то попадали в рот, оставляя солонаватый вкус на языке. Песок попадал в открытые раны на лице и те щипали. Были раны и на руках, которыми она прикрывала голову. А что бы делала Кристина, если бы была тут? Избивала со всеми, смотрела? Или, может, не допустила? Всё это бессмысленны. Ведь её тут нет. Это продолжалось ещё минут 5. К концу своё тело Лиза практически не чувствовала. — Скажи спасибо, что хуй сосать не заставили, как паренёк твой, — выплюнул кто-то и компания поспешила удалиться. После этой фразы в глазах защипало. Слезы потекли по лицу, смешиваясь с кровью и грязью. Плакать было больно, ведь каждое движение доставляло дискомфорт. Захарова показала им фотографию. То грязное фото, которое сделали исподтишка. В крысу, как любит вся эта компания. * * * Когда Андрющенко доползла до дома, было уже 4 утра. Мама крепко спала, отец рядом с ней тоже. Тихо пробравшись в комнату, она сняла кофту и посмотрела на своё тело: повсюду красные пятна и уже образовавшиеся фиолетовые гематомы. На лице ситуация чуть получше. Нос и скула разбиты, а так парочка жёлтых синяков. Повезло, что в комнате есть перекись. Быстро обработав нужные места, она аккуратно прилегла на кровать, обмотавшись одеялом для мягкости. Так и уснула с мыслями о том, что в школу сегодня точно не пойдёт. На улице не было солнца. Лишь хмурые тучи на небе и слегка покрапывающий дождь. На это Лиза смотрела через окно с кружкой горячего чая в руках. Мама ушла на работу рано. Папа тоже куда-то ушёл. Написав Виолетте о том, что её не будет, с просьбой передать это учителям, она получила пожелания скорейшего выздоровления, выключила телефон вновь легла в кровать. Ситуация утром была ещё хуже: двигаться практически невозможно. Одно радует — нос не сломан. Но смотреть на себя страшно. Тем временем в школе всё было спокойно. Виолетта передавала новость учителям, те лишь кивали. После вчерашнего трипа Малышенко чувствует себя не очень. А Медведевой в глаза вообще стыдно смотреть. Она буквально спасла её от смерти. От очень позорной смерти из-за передоза. А Кира смотрела, мысленно оценивая состояние одноклассницы. Её после вчерашнего тоже потряхивало. Хотелось подойти и всё-таки спросить где она взяла эту дрянь. А потом набить морду человеку, который продал. — Виолетт, чо Андрющенко нет? — спросила Захарова, которая сидела рядом. — Плохо ей, — кратко ответила Малышенко и уставилась в телефон. Кристину не то чтобы волновало состояние одноклассницы. Её скорее волновал проект, который они даже не начинали делать. Кристина Захарова Ты долго болеть будешь? 09:16 Лиза проснулась от вибрации телефона. Увидев имя одноклассницы на экране, она вообще не хотела отвечать. Внутри играла обида. Кристина Захарова, вся из себя принципиальная, показала своим друзьям ту фотографию. И наверняка смеялась вместе с ними. Лиза отключила телефон. Снова вибрация. Кристина Захарова Ты же в сети. Ответить сложно? 09:17 Снова игнор. Кристина Захарова Я не о здоровье твоём беспокоюсь если чо. Нам проект делать нужно. 09:18 Андрющенко задолбали приходящие уведомления. Она быстро просмотрела сообщения и усмехнулась. И мысли не было о том, что та беспокоится.

У друзей своих спроси долго или нет. 09:23

И дальнейшие сообщения уже не читала. А Кристина сидела в недоумении, пока в голове рисовались страшные картинки.