Кувшинки

Студёная вода, зачерпнутая ладонью, приятно журкнула. Длинная река чёрных волос впадала в прохладное озеро, скрытое в густой тени. Асфоделюс на мгновение прислушалась к щебету птиц, переливавшемуся между ветвей в глубине леса. Чуть позади, на бархатной подстилке изумрудной травы, послышался тихий вздох, то ли облегчения, то ли утомления. Асфоделюс обернулась, и аметисты сверкнули, глядя на стройное, нежное перо, отдыхавшее под тёплыми тенями буков. Изящные деревья раскинули свои пышные кроны над берегом, скрытым за небольшим горным склоном, и создавали таинственную атмосферу уединённости. Серебристые волосы обняли плечи, укрывая спину и струясь прямиком на травяной покров длинными отрезами шёлка. Судья лежала, вытянув одну руку перед собой и уткнувшись лицом в запястье другой, пока маки, всё ещё подёрнутые лёгким маревом, глядели в сторону берега. Пальцы протянутой руки бессознательно выводили узоры меж травинок. Асфоделюс не могла сдержать скромной, но довольной улыбки. Возможно, не стоило ей сразу заходить в озеро — манящая красота преломляющихся в воде лучей проигрывала тому очарованию, что раскинулось под шумящей листвой молодых деревцев. Босые ноги ступали по песочной охре, поднимая облака золотого дождя под водой, покуда не ступили на зелёный покров. Асфоделюс опустилась перед Судьёй, награждая последнюю тонкой улыбкой полуприкрытых аметистов. С самого момента своего сотворения в том мире она всегда стремилась к красоте. Будь то первые лучи солнца, что ей удалось увидеть в Бездне, первые строки, что ей случилось прочесть в тысячелетних фолиантах, или первая душа, представшая на её ладони в милость её суду. Суду конца. Серебро тонких длинных волос напротив напоминало бесчисленные нити, встретившие конец в холодных, мягких перстах. Мир, в который её придрейфовало Великим Морем, был огромен и чужд. Асфоделюс бессознательно уцепилась первым делом за то, что выглядело знакомо. И что могло бы вернуть хоть каплю её былого могущества. Холод её пальцев встретил руку Судьи, прекращая методичное начертание бесконечных спиралек на траве. – Ты так и не дала шанса задать тебе вопрос, – вкрадчиво начала Асфоделюс. В ответ Судья пробормотала что-то неразборчивое, моргая и смахивая вуаль полудрёмы со своих ресниц. В ответ бледные персты слегка постучали по чёрным ноготкам, мягко, но требовательно. – А ты как будто очень подробно ответила на мои, – тихо буркнула Судья, поднимая взгляд на сияющие аметисты. – Между прочим, я с ними ещё не закончила. Асфоделюс хмыкнула в ответ, оставляя руку Судьи в покое. Неясные ответы были для неё приглашением. – Ты носитель, – повторила сказанные ещё на пляже слова Асфоделюс. – Но ты не выглядишь как то, что следует воле Древа, – аметисты замерли, выжидающе смотря на лицо Сенти, обрамленное растрёпанными прядками. – Именно. Я не «что», а «кто», я сама хозяин своему разуму, и я не стану повиноваться никому, – пылко заявила Судья Сознания, тут же задумчиво смолкая. – Вот как, – знающим тоном ответила Асфоделюс, отводя взгляд в сторону. – Должно быть, ты очень могущественная, если сумела противостоять порче…Либо же получила помощь от кого-то очень сильного... И снова мягкий голос разливался тихой мелодией, пока Асфоделюс осторожно провоцировала на полные ответы. Ей нужно было знать. Спирали радужки сияли лиловым в тени. – Помощь? От кого-то? – саркастично прыснула Судья, – О, нет, я достаточно владею собственным сознанием, чтобы дать отпор хонкаю, – Асфоделюс отметила про себя термин, – …и чтобы не попасться на твои уловки, – тише произнесла Судья, одаривая Асфоделюс странной улыбкой. В ответ уголки бордовых губ поползли вверх. Асфоделюс и сама не совсем понимала, кто или что перед ней. Экспрессивная и эмоциональная, почти как ребёнок, но совершенно не глупая – она не даст себя дурить. Это даже не огорчало, а скорее подбавляло задора. Играть Асфоделюс любила, особенно когда это были не безвольные обрезки нитей в её пальцах. Аметисты глядели в лицо Судьи. Слова последней всегда вызывали вопрос – она порой случайно проговаривается, или же говорит ровно то, что ей нужно, чтобы сложить в голове оппонента подходящий образ? – Я всё ещё не знаю твои мотивы, как и то, представляешь ли ты какую-то угрозу человечеству, – Судья Сознания чуть наклонила голову в сторону. – Если хочешь что-то знать, будь готова приложить усилия, чтобы убедить меня. А манипуляции я ненавижу больше всего. Пожалуй, слова, вторящие её странной улыбке, могли даже напугать. Предупреждение было вполне осязаемым. Асфоделюс прикрыла глаза и полностью опустилась на траву, уравнивания диалог. Не нравилось ей смотреть на алые глаза Судьи сверху, серебристые прядки мешали созерцать красоту маков целиком. И как бы не цыкало собственное эго, Асфоделюс была чужой в этом мире. Незваных гостей в собственном она тоже раньше одаривала требовательностью. – Я тебя поняла, – мягко произнесла Асфоделюс. – Но убедить себя в ком-то значит понять его. Судья Сознания промолчала в ответ. На самом деле она уже знала, что неизвестно откуда появившаяся сущность действительно потерялась. Если бы аметисты не убедили её ещё на пляже, она бы не позволила прикоснуться к себе. Но довериться одному лишь только чувству родственности она не хотела. Оно уже раз обмануло её, позволив себе отрицать разумную догадку. Но тогда это чувство ведь было подброшено чужими воспоминаниями, а что сейчас? Родственность была направлена не на Фу Хуа, а на неё. Неё. – В моём мире я была той, что хранила миропорядок, – тихим голосом начала Асфоделюс. – Бесчисленное количество душ закончило свой путь в моих руках, становясь энергией, только чтобы переродиться в том мире вновь. У меня были чёткие обязанности, моя роль состояла лишь в одном, – Судья Сознания смотрела прямо в пурпурную бездну, молча внимая рассказу, – сохранять мир этим закрытым циклом от витиума, что идёт от самого Иггдрасиля, Древа Миров. Асфоделюс продолжила: – Но другие божества потерпели неудачу, и витиум распространился по миру. Как та, что несёт конец, я поглотила нетронутые части мира, – сказанное гранатовыми устами заставило Судью невольно вскинуть брови. – Поглотила? – Поглотила, – согласилась Асфоделюс. – Расщепила и поглотила. Тебя это смущает? – аметисты сощурились, внимательно читая реакции Судьи. В беспечности сказанных сущностью слов она невольно находила себя. Светящиеся насыщенным фиолетовым, винтовые лестницы глядели на неё с мягким любопытством. Судья Сознания опустила веки, чуть хмуря бровки. – Не то, что бы, – пробормотала Сенти. – Для меня такое обыденность, – почти без преувеличения продолжила Судья, – просто я не понимаю, зачем так делать. Самой уничтожить мир, порядок которого ты поддерживала? – Не скажу, что я получила очень большое удовольствие от этого действа, но так, по крайней мере, витиум не извратил Тейват целиком. Думаю, у людей тоже бытует такая философия. Закончи что-то сам, чтобы не видеть, как оно погибает от чужих рук. Речь Асфоделюс всегда звучала в какой-то степени абстрактно, заставляя Судью внимать каждому слову в попытке декодировать. Настолько, насколько Сенти любила прямолинейность, её влекло к чему-то менее очевидному. Асфоделюс повествовала, не говорила, а именно повествовала об уничтожении целого мира, словно это было какой-то сказкой или легендой. Но по неизвестной причине сомнений в правдивости её слов не возникало, тем не менее, объективность их оставалась под вопросом. Логика Асфоделюс была по-настоящему иномирной. Судья убеждала себя в том, что она достаточно сильна, чтобы в крайний момент воспарить над этим водоворотом неизвестности, а пока, интереса ради, позволит ему влечь себя. Затем Асфоделюс рассказала о тщетности своих усилий; атакованная лишь подстёгнутым неудачей хонкаем, она, подобно другим умирающим листкам Воображаемого Древа, погрузилась в Море Кванты, где постепенно растворялась, покуда не оказалась на пляже перед Судьёй. – Конец, – с маленькой улыбкой завершила свою сказку Асфоделюс, чуть склоняя голову на бок, от чего её бледное плечо оказалось скрыто за чернильным водопадом мягких прядей. – Достаточно убедительно, чтобы не выдворять меня из этого мира? В ответ Сенти одарила аметисты снисходительным взглядом маков и вздохнула, словно бы лишённая энтузиазма. – Пока что я тебе позволю ограничиться и этим, – вынесла свой вердикт Судья, приподнимаясь на локтях и легонько болтая ножками. В ответ Асфоделюс усмехнулась, мягко подхватывая с травы один из серебристых локонов, еле ощутимо перебирая его своими пальцами. Тишина была недолгой, ибо мелодичный голос разлился вновь. – Ну так а кто же ты, загадочная Великая Властительница Разума? – мягко вернулась к самому началу разговора Асфоделюс. Определённая искренность рождает искренность. Судья Сознания была кривым зеркалом, отражающим отношение окружающих к ней, то обрушивая четырёхкратный гнев, удвоенную печаль, то шестикратную любовь. Выросший из ниоткуда вопрос с неизвестной сущностью из других миров привёл Судью к мысли, что она внезапно нащупала ниточку, за которую может держаться. Да, Асфоделюс была целиком её вопросом, её ответственностью. Её способом не потеряться в этом мире и не возвратиться к горьким корням, что породили её. Судье Сознания не хотелось возвращаться к Фу Хуа, Киане, Броне, словом – ко всему, что поднимало чужие воспоминания в голове, вновь и вновь заставляя её вопрошать свою идентичность. Так что Великая Властительница Разума поведала любопытной деве из других миров о своём собственном. О том, кем она была рождена и как стала тем, кто благоволит человечеству и не жалует хонкай, хотя всё ещё вполне уверенно пользуется милостью Древа. Асфоделюс молча внимала рассказам, что начинались осторожно, но вскоре сдались пылкости говорящей. Истории лились подобно ветру, трепетавшему листву буков высоко над ними – то грозясь сорвать иной листок, гонимый кучевыми облаками с гор, то даря нежное касание, рождая тихий, тоскливый шёпот крон. Бледные прохладные персты подбирали серебристые локоны, отдающие сиреневым в тени, один за другим, методично распутывая их длинными острыми коготками из чёрной материи, которые она, казалось, воплотила на своих пальцах именно для этой цели. Когда же монолог затих, подобно морскому отливу, маки посмотрели на Асфоделюс. Солнце заходило за горизонт позади неё, небесным пожаром отражаясь в озере, а погибающие лучи создавали жёлтый ореол вокруг её головы, углубляя тени и набрасывая траурную вуаль на бледный лик. Смерть была ей к лицу. Незаметный запах сосновой смолы обернул следующий вдох – Асфоделюс наклонила голову наискось от лица Судьи, подхватывая пряди волос, шёлком стекающими на её плечо. – Озёрные цветы, гордые и прекрасные. Они одиноко цветут в холодных водах, ведомые волнами, – тихим голосом произнесла дева из других миров. – Но даже кувшинкам нужны корни. Холодные пальцы чуть коснулись ушка, заводя за него локон, а гранат губ коснулся жидкого серебра, даря невесомый поцелуй. В такие моменты времени не существовало. Была лишь случайность и чувство.