Пока сыпется багровый песок

11 ноября 1925 год. США. Новый Орлеан. Штат Луизиана.       Это был очередной тихий, ничем не примечательный день. За стойкой стоял высокий крепко сложенный мужчина и неторопливо протирал чашки, вслушиваясь в музыку, доносящуюся из старенького музыкального автомата, стоящего в углу. На его бейдже ровными буквами красовалось имя «Харпер Скотт», а ниже, словно какая-то издевка, имелась неаккуратная приписка «Хаск». Видимо, какой-то шутник счел, что будет забавно соединить две первые буквы имени и фамилии и получить слово, созвучное с «шелухой» и «оболочкой». Бариста такой шутке оказался не рад, но от прилипшего прозвища отделаться уже не смог. И сколько бы бумажек он не менял, по итогу всё равно появлялась ненавистная приписка. В конце-концов, Скотт просто сдался и прекратил обращать внимание, решив сконцентрироваться на работе.       Вообще, большой, грозно выглядящий, всегда хмурый Хаск среди всей кофейной утвари смотрелся довольно нелепо, да и кофе варил не самый лучший. Почему же хозяин его не уволил? Ну… На самом деле, на это было несколько причин. Во-первых, кто бы что не говорил, а мужчина был весьма хорош собой и пользовался популярностью среди посетительниц. Женщин привлекала его подтянутая фигура, тонкий прямой нос, янтарные глаза, зачесанные назад взъерошенные волосы с легкой сединой, бакенбарды и легкая щетина. Да, несомненно, он выглядел мужественно и был похож на учтивого и надежного партнера, что, собственно, и подкупало зрелых женщин, которые либо по каким-то причинам остались одиноки, либо были несчастны в своем браке. Только вот, Харпер, к их огромному сожалению, был уже женат и даже имел одного ребенка.       Вторая причина, однако, уже была не так очевидна. Дело в том, что по определенным дням после закрытия кофейня преобразовывалась в казино-бар. Да, это был незаконно, и попасть в такое заведение могли лишь избранные, однако, именно здесь «таланты» Хаска были востребованы больше всего. Он был не только отличным барменом, разбирающемся в хорошей выпивке, но также крайне быстро мог пресечь начинающиеся драки пьяных обиженных гостей грубой силой безо всяких церемоний, что уж и говорить о том, что, в добавок, он был весьма удалым шулером и ловко обыгрывал посетителей, делая заведению приличную кассу.       В конце-концов, в интересах самого же Харпера было как можно сильнее раскрутить дураков с тугими кошельками на крупные суммы, ведь чем больше была прибыль, тем больше процент с выигрышей он получал. Разумеется, не всегда удавалось держать в игре первенство, ведь иногда хозяин заведения заставлял его просадить определенные суммы, чтобы создавать иллюзию возможности выиграть, ведь иначе интерес к заведению быстро угаснет, да и репутация бы оказалась подмочена. Да и играл Хаск не всегда, в основном проводя вечера за стойкой и получая за это простую фиксированную зарплату. Вполне неплохо. По крайней мере, за барной стойкой можно было послушать всякие любопытные истории посетителей и выпить нахаляву, пока начальство не видит. И Скотта подобный расклад полностью устраивал.       Из мыслей о предстоящем вечере Хаска вырвала резко прекратившаяся музыка. Мужчина с тихим вздохом отложил в сторону посуду и полотенце, после чего подошел к автомату и пару раз хлопнул по крышке, пытаясь заставить аппарат работать. Проблему это, однако, не решило. Видимо, автомат решил сдать позиции и теперь нуждался в умелых руках механика. Только вот, на починку нужно было время, а музыка должна звучать прямо сейчас. Выход, однако, нашелся крайне быстро, стоило только цепкому взгляду упасть на пылящееся на полке радио, подаренное одним богатым клиентом. Ну как «подаренное»? Его проиграл в карты один не самый умный и пьяный в хлам посетитель.       Скотт быстро снял аппарат с полки, осторожно смахнул пыль и включил. Пришлось немного повозиться с настройкой, но усилия вскоре окупились, и из динамиков полился легкий джаз. А ведь сколько шума было вокруг радио приемников, когда те только-только появились в продаже! Можно было даже сказать, что произошло массовое помешательство. К счастью, теперь безумства, кажется немного поугасли, но радио плотно закрепилось в жизни людей. Оно сопровождало по утрам, желая доброго утра, рассказывая о погоде и событиях минувшего дня, оно развлекало всех днем и подводило итоги дня по вечерам. Собственно, у Хаска дома тоже был один приемник, подаренный родственниками в честь свадьбы, и мужчина частенько его включал утром, пока собирался на работу и поздно вечерами, чтобы расслабиться.       После небольшой неприятности день вновь потек рутинно. Вполне обычная тихая смена, бывали дни и понапряженнее. И вот, казалось бы, настал конец смены, посетители разошлись и пора закрываться, но на пороге, словно из неоткуда появился прилично одетый, промокший до нитки молодой мужчина. Собственно, не так удивительно, поскольку на улице уже второй час лил дождь, то усиливаясь время от времени, то ослабевая.       —Прошу прощения, вы ещё не закрыты? — вежливо поинтересовался посетитель, топчась на коврике у входа и словно не решаясь пройти внутрь.       — Ещё нет. — мрачно буркнул бариста, окидывая взглядом оживившегося весьма молодого мужчину, можно даже сказать парня, который торопливо проследовал за стойку.       Невысокий, худой, больше похожий на незрелого мальчишку, однако, возраст выдавали небольшие начавшие появляться морщинки на лбу и рядом со внешним уголком глаз. Сложно было предположить точную цифру, но гость определенно был не старше двадцати пяти — тридцати лет. Незнакомец снял мокрые очки с овальной оправой и слегка прищурил лисьи глаза цвета карамели и зарыл руку в темные мокрые волосы, пытаясь разглядеть меню, висящее не так далеко. Время от времени он моргал особенно сильно, стряхивая с ресниц влагу, бегущую по лицу.       Хаск тихо подозвал официантку и попросил принести полотенца, чтобы помочь гостю немного просушиться. Скотту даже стало интересно, сколько нужно было идти по дождю, чтобы промокнуть настолько сильно. И вообще, какой дурак будет бродить под ливнем так долго, не пытаясь спрятаться? И почему он не взял зонт, ведь ещё с утра передавали, что вечером ожидаются осадки?       — М-м-м… Чай, пожалуйста. Черный. Без сахара. — подохрипшим голосом сообщил свой заказ посетитель спустя пару минут.       — Это всё? — пытаясь сдержать раздражение, проговорил Харпер. Он уже планировал благополучно закрыть кофейню и отправиться домой к семье, но теперь нужно было терпеть и ждать, пока последний гость уйдет, ведь не мог он просто выгнать промокшего и продрогшего посетителя, особенно, на глазах у коллеги, которая очень любила ябедничать начальству о любых промахах Скотта, толи из зависти, толи из-за обостренного чувства долга.       — Думаю, да. Ужасная сегодня погодка, не находите?       — Да. Не хотите ли вместо чая попробовать наш особый кофе «с огоньком»? Уверяю, согреет гораздо быстрее и лучше, а также поможет расслабиться после долгого рабочего дня.       — О! Было бы чудесно.       — Прошу, сэр, возьмите. — скромно пробормотала подошедшая официантка, подав принесенное.       — О, благодарю, дорогуша. Очень мило с вашей стороны. — странный вечерний гость забрал полотенце и принялся вытираться, напевая под нос легкий джазовый мотивчик. Хаск ещё раз осмотрел незнакомца, который пел знакомую песню. А разве она не играла сегодня по радио? Да и вообще, голос этого мужчины от чего-то казался смутно знакомым. Может, они где-то встречались? Навряд ли. Харпер был уверен, что запомнил бы это необычно молодо выглядящее лицо и эти живые с некой хитрецой глаза.       — Ирис, иди и ты домой, пока ещё не слишком поздно. Я справлюсь здесь и сам.       — Но так не положено!       — Всё в порядке. Твоя смена ведь уже закончилась, да и за переработки нам не платят. К тому же, не стоит попусту волновать близких.       — Ну... Хорошо, Хаски. До завтра тогда. – Девушка подозрительно окинула взглядом Харпера и скрылась за дверями для персонала.       — Не зови меня так! — раздраженно цыкнул Скотт, параллельно занимаясь изготовлением напитка. Хоть обычный кофе у него и получался с переменным успехом, а вот алкогольные коктейли с кофе - это уже совершенно другая песня. Здесь можно было смешать что угодно и перебить вкус подгорелости, сделав напиток приемлемым. Здесь Хаск был как рыба в воде.       Разумеется, домой Харпер отправил последнюю не ушедшую сотрудницу, отнюдь, не по доброте душевной и не из вредности. Интуиция так и кричала, что с этим посетителем было далеко всё не так чисто, и лучше было обезопасить максимальное число людей. Почему? Ну… Во-первых, гость был без зонта, хотя ещё утром и днем не раз передавали, что вечером ожидаются сильные осадки. Во-вторых, даже если незнакомец и забыл его по рассеянности, то всё равно промок слишком сильно, чтобы просто коротко пробежаться по улице. Создавалось ощущение, что этот внезапный гость пробыл на ливне целый час, если даже не больше. В-третьих, Харпера от чего-то пугала легкая улыбка, которая не сходила с лица незнакомца с самого прихода, хотя, казалось, бы, ему стоило хоть немного обеспокоиться своим состоянием, но в образе мужчины не проскользнуло ни капли разочарования и дискомфорта. В-четвертых, Хаска смутили слегка расширенные зрачки гостя, словно тот незадолго до прихода принял какие-то запрещенные вещества. И пятый пункт появился, когда гость сел рядом, и Скотт, благодаря от природы особо острому обонянию, смог учуять за легким ароматом довольно дорогого парфюма едва уловимый запах крови.       — Слышали последние новости? Говорят, власти собираются вводить комендантский час. Как думаете, одобрят?       — Не еб… Кхм… Понятия не имею. Разве есть для этого причины?       — А вы разве не слышали? Поговаривают, что собираются таким образом попытаться выловить психопата, терроризирующего город.       — А-а-а… Точно. Кажется, я слышал об этом недавно. Давно уже пора. Прошу. Ваш кофе «с огоньком».       — О! Как быстро… Благодарю. — гость легким движением взял теплую чашку, попутно пытаясь унять дрожь, чтобы не расплескать напиток, после чего отпил немного. Хаск слегка прищурился, уже ожидая бурной реакции, ведь о «секретном» ингредиенте он не предупреждал, да и алкоголь сейчас был под запретом из-за «сухого закона». Только вот, в ответ он получил лишь слегка удивленно вскинутые брови. Улыбка при этом на лице мужчины даже не дрогнула! —Кхм… И в самом деле согревает.       — Ха! Ведь гораздо лучше простого скучного чая, не так ли?       — Пожалуй, вы правы. Но с такими коктейлями вам стоит быть осторожнее, мой друг. Увы, на прошлой неделе нашли и закрыли отличный бар, подослав подсадную утку. — незнакомец ненадолго отставил кружку, после чего протер, надел очки и уже потом продолжил пить более спокойно.       — Не таким уж он был и отличным, раз накрылся. — Хаск достал из кармана фляжку и отпил немного.       — Пожалуй… А не боитесь, что вас постигнет та же участь?       — Уж точно не в ближайшем будущем.       — А если я подсадная утка, посланная, чтобы уличить ваше заведение в нарушении законов?       — Тогда бы вы не говорили столь разочарованно о закрытии бара и не пили бы этот напиток с таким удовольствием. К тому же, в этой кофейне нет алкоголя кроме того, что в моей фляге. Ничего не найдут. Максимум, арестуют меня.       — О? У вас настолько всё продумано?       — Вас это забавит?       — Возможно, немного. Не хотите немного поиграть в детектива, Хаск? Быть может, вы слышали что-то об инциденте с дочерью мера, который случился пару дней назад?       — Прошу, не зовите меня так. Это была просто неудачная шутка коллег, и я еще не успел сменить бейдж.       — Звучит весело. Так что с моим вопросом?       — Вы имеете в виду новое преступление Демона Нового Орлеана? Жуткая, конечно, история, только вот, думаю, напрасно газеты приписали ему конкретно это убийство.       — О? Неужели заметили?       — Мне кажется, не заметит лишь глупец. Тот психопат хоть и творит зверства, но никогда не занимается с жертвами... кхм... развратом. Только не совсем понимаю, за что убийцу окрестили именно Демоном. Неужели не было имен получше? Вы что-то об этом знаете?       — Ну разумеется. Видимо, вы не местный?       — Не совсем. Переехал три года назад по некоторым личным причинам. Он уже орудовал в городе и стало сложно отследить, откуда всё пошло. Даа и местные, как я заметил, не особо любят говорить об этом.       — Вот как? Если мне не изменяет память, впервые Демон Нового Орлеана объявился в газетах лет пять или семь назад. Тогда убили… м-м-м… какого-то мужчину? Да, кажется, это был мужчина. В любом случае, суть не в жертве, а в том, как была произведена расправа. Когда полиция впервые прибыла на место, поговаривают, даже самые стойкие лишились чувств, а некоторые после того вечера навсегда распрощались с карьерой, подав в отставку. К слову, это единственный случай, в котором есть живой очевидец, видевший преступника.       — И почему же тогда убийцу до сих пор не поймали?       — Сложно верить словам душевнобольного ребенка, знаете ли. Попробуй найти человеческую тень под два метра ростом с оленьими рогами и пышущими адским пламенем глазами. Кажется, мальчик говорил, что она стояла в окружении черных свечей, которые горели зловещим зеленым пламенем, а на стене было распято и выпотрошено тело его отца. Или матери... Не суть! На мертвенно бледном лице трупа застыла гримаса ужаса и боли. Стеклянные глаза, казалось, смотрели прямиком в душу малыша… Кровь алым водопадом стекала в образовавшееся под ним небольшое озеро. Воздух был сперт. Воняло пылью, плесенью, гнилой древесиной, но больше всего бил в ноздри запах крови и свежего человеческого мяса. И тут… — гость сменил таинственную интонацию на тихий шепот и ехидно прищурился, сделав драматическую паузу.       — Что?       — Мертвяк напрыгнул на мальчика с криком «Я сожру твою душу»! — внезапно выкрикнул незнакомец, поддавшись вперед, сделав жуткое лицо и приняв пугающую позу.       — Твою мать! — выругался мужчина, невольно вздрогнув, а вот его собеседник, словно и ожидав подобной реакции, залился веселым смехом.       — Простите, не удержался… Просто вы так внимательно слушали. — посмеиваясь, проговорил гость. — Я пошутил, не было никаких живых мертвецов. На самом деле, когда приехала полиция, то увидела лишь распотрошенное подвешенное над пентаграммой тело, кучку черных потухших свечей, «украшения» под потолком из кишок жертвы и странные ритуальные письмена, сделанные кровью жертвы.       — А мальчик тоже выдумка?       — Нет. Он действительно был, и действительно описывал огромную тень с оленьими рогами. Собственно, за это описание и ритуальное убийство преступник и получил прозвище Демон. Только власти считают, что в испуге и из-за плохого освещения ребенку «почудились» некоторые детали, наподобие рогов или пышущих глаз. Да и описание оказалось слишком расплывчатым, чтобы найти хоть каких-то подозреваемых. Уж слишком много худых и высоких людей живет в этом городе. А больше никаких следов не осталось. Собственно, так и дебютировал Демон Нового Орлеана, который до сих пор наводит ужас на округу. Только на «охоту» он выходит редко. Убивает всегда по-разному, но есть незыблемые критерии, по которым причисляют убийства именно Демону. Жертвы всегда исчезают тихо и внезапно, не имеют между собой никакой связи, место преступления похоже на место проведения ритуалов, обезображенный труп, отсутствующие части тела или органы и ни одной улики или свидетеля. Но, полагаю, это всё уже вам и так известно.       — Должен отметить, вы отлично осведомлены для простого человека. Работаете в полиции?       — Нет. Просто веду новостные блоки на радио. Это моя работа — знать всё.       — Да ну? Вы тот самый Алистер Астори?       — Ага. Хотя, следуя логике ваших коллег-шутников, я... Кажется, Алас... Или Алиас, или Алиастор, или Аластор. Ха-ха-ха… А это и в самом деле довольно забавное занятие. Ох… Вы только посмотрите, сколько уже времени! Прошу прощения, совсем заболтался. Сколько с меня?       — За счет заведения.       — О? Даже так? Ха-ха-ха… Как мило. А вы начинаете мне нравиться...       — Можете заглянуть к нам завра после десяти вечера. Работаем по вторникам, четвергам и субботам за исключением праздничных дней. Вход со стороны переулка.       — Учту. Всего доброго. До новых встреч.       Гость плавно поднялся и элегантным быстрым шагом покинул заведение, перед самым выходом коротко махнув рукой. Лишь когда кофейня опустела, Хаск ощутил, как, на самом деле, он всё это время был напряжен. Всё его нутро вопило о том, что прямо сейчас мимо прошла огромная опасность, словно случилось рандеву с самой Смертью. И это он так испугался щуплого тощего мальчишки, который едва-едва доставал макушкой до плеч? Почему? Увы, но на этот вопрос Харпер всё никак не мог найти ответ. По идее, он бы, и глазом не моргнув, успел скрутить этого человека, если бы тот вдруг затеял драку. Без сомнений, он был сильнее, но всё равно испугался. Быть может, Скотта тревожил едва уловимый запах крови, хоть собеседник и был чист. А, возможно, всему виной была неисчезающая улыбка, от чего сложно было понять истинный настрой и мысли собеседника, хоть тот и имел весьма живую мимику.       «Просто пятьдесят оттенков улыбок, а не человек»,- раздраженно подумал Хаск, закрывая входную дверь,: «и что это была за хрень? Появился словно из неоткуда, поболтал про какую-то херь и свалил. Мордашка хоть и смазливая, а улыбка приторно-добрая, но от него так и веет опасностью. Можно подумать, он чем-то был разъярен, хоть и не подал вида. В любом случае, это не моё дело и не моя вина. Мало ли какие тараканы водятся в головах у этих радио ведущих. А ведь и точно… Теперь ясно, почему его голос казался таким знакомым. Ещё и показалось, будто бы его тень мне подмигнула… Мда… Нужно бы меньше пить и побольше спать. Уже мерещится всякое дерьмо. Алистер, значит? Нужно быть осторожнее с этим человеком. Хотел бы я надеяться, что мы больше не встретимся, да только вот, кажется, своим приглашением я вскрыл самый настоящий ящик Пандоры. И ведь наверняка заявится! Нужно было держать язык за зубами. Так странно... Что со мной вообще сегодня такое? Похоже, сказывается усталость. Лучше бы поторопиться домой. Завтра нужно встать пораньше, чтобы прийти первым и открыть кофейню. Да и Мия будет снова пилить мне мозг, если задержусь вновь. Нет, я, конечно, люблю эту женщину, но она порой бывает чрезмерно ревнива и мнительна. В последнее время она стала совсем несносна. Может, беременна? Я слышал, женщины в положении бывают очень капризны… Да нет, бред какой-то. Гр-р-р-р… Раздражает…»