Подари мне танец.

–А чаевые? —Парень крепко держит в руках железный поднос, пытаясь сдержать равновесие и не уронить гору грязной посуды. –А чаевые, Вов, сегодня ты не получишь, —мужчина, что стоит у кассы, грозит стопкой денег перед носом, тут же складывая деньги в кассу. –Да в смысле? Почему?! Я же обслуживал их часа так три! —пыхтит тот, одной рукой складывая грязную посуду на стол, а второй держит поднос, так же подперев его ногой. –Вов, ты нахамил им, отнёс блюдо в котором был волос, и плюнул в тарелку! –Во первых, я не хамил, они первые начали! Во вторых, блюдо готовил не я, а повара, а в третьих, один из них назвал меня шлюхой и пытался купить, что мне оставалось делать?! —Вова бросил поднос в угол, начав проверять другие заказы. Он не их тех, кто будет молчать в тряпочку, когда его унижают. И вроде, он официант, и в его обязанности входит лишь достойно обслужить, и сделать так, чтоб гость остался довольным, но терпеть такие унижения не входило в правила на бумаге, на которой Вова поставил подпись. Терпеть такое отношения к себе, и молча кивать посылая нахуй он не будет, уж лучше покажет чтоб не выëбывались! Он хоть и официант, но тоже человек, и работает в ресторане вовсе не из-за того, что не получил должного образования. –Вов, иди и обслужи вон того парня, он кажись стесняется позвать официантов —парень качнул головой в сторону 10-го стола. Вова недовольно вздохнул, и глянул на коллегу, хмуря брови, и показывая своё недовольство. Только-только закончил пахать и обслужил 10 аборигенов, и вот опять беги обслуживай, и если ноги уже отпали от боли, не беда, найдёшь выход. Вова очень сильно устал. Если бы ему было дозволено управлять временем, то он остановил бы его на лет так 10, чтоб наконец отоспаться, и избавиться от чёрных круглых пятен под глазами. На его усталость клали огромный хуй, впрочем как и на весь остальной дискомфорт. Всё же, у Суворова не оставалось выбора, кроме как пойти и обслужить застенчивого гостя, который сидел уткнувшись то ли в меню, то ли в какую то книгу. Вова не стал совать свой нос куда не надо, и уставился в свой блокнот, щёлкнув ручкой, тем самым привлекая к себе внимание. Зелёные глаза уставились на него, а Вова, чуть ли не зевнув, посмотрел в ответ, натягивая измученную улыбку. –Здравствуйте, что будете заказывать? —Вова прикусил нижнюю губу, и нечаянно бросил взгляд на стол посетителя. Он что-то писал то ли в ежедневнике, то ли в записной книжкой. Вова не видел разницы между этими двумя названиями. Мужчина, сняв с себя солнечные очки, лазурчево улыбнулся, складывая руки вместе, и подперев ими подбородок. –Здравствуйте, я Вадим Желтухин, и, —Мужчина взял меню и обвел его взглядом. Вове сразу вспомнилось это имя. Известный ресторанный критик, который никак не подаёт виду на свою должность. –Извините за то, что вовремя не обслужили, чем я могу вам помочь? —Вова понял зачем этому мужчине записная книжка только сейчас. Лишь бы не посчитали ресторан говном. Вове придётся вновь попахать, и вновь воздержаться от чаевых, которых от критика не видать. Ладно, если поставит все пять звёзд то это будут лучшие чаевые. Ресторан, в котором работает Вова, достаточно прославлен, а хозяин является владельцем ни одного ресторана, и не только ресторана. Именно благодаря этому хозяину ресторана, Вова имеет хорошие связи, и поддерживает дружбу с хозяином. Поддерживает дружбу, это так, мягко сказано. Его дело — сказать, дело Вовы — сделать. Вова только должен, а этот хмырь никому ничего не должен, отсиживает задницу на стуле, и прогоняет одного за другим официантов. Вове становится сложнее работать, из-за малого количества коллектива. Официантов на весь ресторан осталось всего на всего человек 10, Вова тоже в этом числе. Гоняют официантов хуже рабов, жалуются из-за ошибок поваров на них, и занижают зарплату именно им. Вова ни раз подвергался издевкам со стороны посетителей, и всегда отвечал тем же. Будет очень обидно если этот Вадим окажется таким же подонком. –нет нет, я пришёл сюда не критиковать, я просто посидеть пришёл, и оценить. Хочу здесь провести юбилей своей мамы, забронировать на один день этот ресторан. —Вадим осмотрел всё помещение, обвел взглядом высокие потолки, хрустальные, огромные люстры, длинные, бордовые занавески, белые стены и прочие детали. Ресторан не был схож с остальными из Питера, он был самым солидным, и известным среди всяких важных гусей, и обожравшихся аристократов. Вове даже повезло быть официантом в нём, а не в обычном кафе, и получать не плохие деньги. –отлично, тогда я позову менеджера и вы с ним всё обговорите. —Вова заранее записал имя и фамилия этого Вадима, чтоб в случай чего, если амнезия скажет хелоу, гордо показать листочек с записанным заблаговременно именем. Вова будет гордится собой, если так и выйдет. –а вы —мужчина глянул в глаза Вове. –вы же будете завтра обслуживать на моём празднике? —с какой то надеждой спросил тот, улыбаясь Вове. У Вовы завтра был долгожданный выходной, и отменять его из-за какого-то там юбилея мамы Вадима Желтухина. Что он в этих юбилеях не видел? Так ещё ему придётся бегать во все ноги и работать во все руки. Нервы уже кипят на протяжении нескольких недель, выходные не давали даже на воскресенье, а Вова был готов на колени перед менеджером встать, лишь бы ему дали чёртов выходной, лишь бы он наконец нормально поспал, все 12 часов, а не 4. –к сожалению я не буду работать завтра, у меня выходной, —Вова устало потер глазницу, сжимая блокнот в руках. Вадим изменился в лице, грустно вздохнул и отвёл взгляд. –может, все-таки отложите выходной? Я вручу хорошие чаевые лично вам, в долгу не останусь. Вова понял, что ему не дадут нормально отдохнуть ни завтра, никогда. Ну что ж это такое, один день поспать нормально не дадут! И как теперь этим красивым глазам отказать? Они же прямо в душу смотрят! –но… —Суворов тяжело вздохнул, кладя блокнот в карман жилетки. –хорошо, я приду завтра, успею ещё отдохнуть, не каждый день у нас критики юбилеи устраивают, —Вова постарался сделать максимально расслабленную улыбку, но у него получилось лишь слегка при улыбнуться, прикрыв глаза. Вадим был рад, судя по его довольной роже. Ну вот, эти аристократы, деньгами небось даже жопу подтирают! Отнял у Вовы драгоценный выходной, который он чуть ли не в слезах выпрашивал, сложив руки вместе. Вова не стал говорить ничего лишнего, пожелал хорошего дня и пошел звать менеджера. *** Недовольную рожу Вовы можно было увидеть за пару десяток километров. Бокалы в руках скрипели, Вова тщательно протирал их, сдерживаясь, чтоб не плюнуть на полотенце. Валера, что стоял рядом, усердно пытался сдержать смех, глядя на угрюмого Вову. –Ты чего, Вов? —спросил Валера с натянутой улыбкой. –Блять, я единственный выходной проебал, из-за этого тупого критика! Ну я ему устрою завтра! — грозил Вова, кладя бокал на столешницу. –Ну, Вов, он тебя не заставлял же! —крикнул Миша, что стоял у плиты и жарил мясо. –Ему этот Вадим глазки строить начал, так Вова сразу повёлся, не сумел отказать! — усмехнулся пришедший с подносом Кирилл, подходя к Валере. Вова на эти насмешки лишь закатил глаза, отталкиваясь от столешницы. Хотя бы этот рабочий день был почти окончен, и остались только пары одиночки, которые решили побыть в тишине. До своей квартиры Вове идти целых два часа, на такси денег не было, а желания тратиться уж тем более. Лучше уж в метро два раза, чем на этот такси косарь проебëт! Вова, во всей красе показывая своё изнурение, сел на пол прижимая ноги к груди. Ярки свет уже раздражал, Вова не мог нормально смотреть куда-то, из-за частого моргания. Глаза были влажными и красными, будто Вова недавно оплакивал чью-то смерть несколько часов. Смерть своего дневного сна он будет оплакивать чуть позже. –Слушай, Вов, а пошли ко мне домой? Ваха на ночной смене остаётся, а мне чёт не в падлу одному сидеть, —Валера подошёл к Вове, что, кажись, сейчас сидел где-то на пустыне, среди макак и чингачкуков. Откликнулся он не сразу, и хорошо подумал, перед тем как ответить. –А Кирилл или Миша не вариант? —Тихо спросил Вова, глядя на парней, что опять успели начать новый спор. –Мы вчера рыбу покупали, она свежая! –Нет, это старая рыба, она уже больше месяца лежит в этом холодильнике! –Да ты тупой что-ли? Я её сам у поставщиков забирал, свежая рыба, я её сегодня целый день готовлю! –Блять, я тебе эту рыбу щас сырой в рот затолкаю! Миша и Кирилл грозили друг-другу то рыбой, то поварëшкой, пытаясь выиграть тупой спор. –Как видишь, нет. —тяжело вздыхая сказал Валера, глядя на двух макак. –харэ спорить! и так голова болит, вы тут ещё.—в комнату зашёл Вахит, и тут же скрылся в складе с выпивкой. Даже бармен слышит как эти два полуфабриката решают какая рыба свежая, а какая нет. Ведут себя как дети, ей богу. –Ладно, Валер, пошли уже, спать хочу пиздец как, —Вова не без помощи поднялся с холодного пола, направляясь в гардеробную. *** Дома у Валеры Вова сразу лёг спать, попросив не душить себя во сне объятиями. Конечно, Валера без крепкий объятий не Валера, поэтому, он пропустил просьбу Вовы мимо ушей, и сгрëб в охапку, сильно прижимая к себе. У Вовы от этих объятий дыхание сбилось, и кожа становилось липкой от жары. Всё же, спать без одежды это полный пиздец, которого Суворов не повторит, даже если будет умирать от жары в плюс 50. Долго думать о том, как же увернуться от атаки Валеры не пришлось, ведь Вову накрыло сном, которого он так сильно ждал целый день. Ну вот почему сон только во сне? В своём очень интересном сне, Вова бежал от той самой рыбы, которую Миша хотел выбросить, ведь считал её протухшей. Даже во сне отдохнуть не дают, мрази. Этот «очень» интересный сон пришлось прервать, когда Валера в очередной раз прижался сильнее, будто бы хотел задушить. Суворов не знал, от кого так сильно воняет рыбой, а потом вспомнил свой сон, и решил даже и не думать об таком больше. Он снова уснул, и во сне ему снились дельфины. Такие красивые, миленькие дельфины. Вова сидел в центре пляжа, глядел на море и топтал песок. Он всегда мечтал оказаться на море, всегда мечтал захватить сердце кудрявого дайвера с инсты, с ником «_kolcovvv_», и всегда мечтал завести дельфина. Маленького, красивого дельфина, который жил бы с Вовой, и тем самым кудряшом с инсты, который покорял сердца женщин своими ровными кубиками пресса, и своим невъебеным сёрфингом. Вове иногда казалось, что у этого мужчины фетиш на доску для дайвинга, иначе зачем он ухаживает за ней лучше чем за собой? Его видео с какими-то асмр, где он полностью чистит и ремонтирует и так чистую и не сломанную доску для дайвинга, заставляли Вову ежиться от странных звуков. Этот мужчина смахивал на супер гетросексуала, который любит шлепать женщин. Или любит шлепать доски. Конечно, Вове ничего с ним не светит, но кто запретил помечтать? Правильно — никто. И Вова видит во сне всё, кроме этого парня. Наверное, хотя бы его мозг нормально работает. А ещё во сне был этот Вадим Желтухин, который сидел совсем рядом, в одних пляжных шортах жёлтого цвета, и с принтом пальм. Смотрел из-под солнечных очков, и улыбался. Улыбался, как тогда — победно. Вовке аж не по себе стало от этого пристального взгляда зелёных глаз. Не по себе во сне, во даёт! Вова сглотнул огромный ком, а вместе с ним все мысли о стояке. Лишь бы Валера не прижался ещё раз, а то будет рассказывать позорную историю про утренний стояк всему миру. Да чего там миру, в другую галактику пойдёт, в другие измерения, и будет ржать сам за других, над этой «смешной» шуткой. Вова зажмурил глаза, пытаясь вновь впасть в унисон. У него это наконец получилось. *** На утро, когда Вова проснулся, рядом он не обнаружил Валеру. Из ванной доносились звуки воды бьющейся об пол, наверное Валера душ принимает. Вова подтверждать свои догадки не стал, лишь поднялся с кровати и пошёл делать очень крепкий кофе. Спал он ужасно, и этот Вадим был причиной. В каждом сне, он появлялся практически в каждом сне, и практически в каждом сне выглядел настолько сексуально, что у Вовы звёздочки перед глазами танцами кружились. Бесил этот Вадим, не только выходной отнял, так ещё и нормальный сон, вот ведьма! Суворов, со всей своей яростью приготовил две кружки кофе, и принялся искать в холодильнике Валеры еду, попутно делая глотки крепкого кофе. Еды у Валеры не было. Точнее, были одни салаты да травы, а Вова хотел нормально поесть, а не почувствовать себя млекопитающим. «я не козел ето не ем» подумал Вова, громко захлопнув дверь холодильника. Туркин вышел из ванны, бархатным полотенцем вытирая кудрявые волосы. Валера прошёл за стол, сразу принявшись за кофе. –слушай, Вов, ты ночью так херово спал, случилось может что? —парень делает глоток ещё горячего кофе, и морщит нос от горечи. –не случилось ничего, пошли быстрее, опоздаем, —Вова поставил грязную кружку в раковину, и пошёл одеваться. Выбора у него не было, кроме белой рубашки, черных штанов и галстука с жилеткой, на которой красовалась золотая карточка с именем «Владимир». Дресс-код ресторана Вова ненавидит всем сердцем, эти душащие галстуки особенно. Нельзя было что нибудь свободное выбрать, а не узкие штаны, которые смахивают на лосины, нежели на строгие брюки? Кажись нет. Вова со всем отчаянием отпустил выходной, напоследок чуть-чуть полежав на кровати. На улице было яркое солнце, оно ужасно слепило глаза, Вова жмурился, а Валера смотрел на солнце в ответ, в своих модных солнечных очках. Вова не понял эту любовь к солнечному свету, ведь ненавидел его. Хорошо хоть солнечным кремом обмазался, и не придётся раскатывать рукава, итак жарко. Вот надо было этой маме родится именно 25-го июня? Могла же 24-го вылезти! Вова всё ещё не мог смириться с проëбаным выходным, и пожалел уже, видимо, раз сотню. До работы они дошли уже тогда, когда в зале уже собирались гости прибывшие на праздник. Самого Вадима не было видно, что не могло не радовать. Валера смылся среди толпы людей, а Вова застрял у входа, взглядом выискивая дорогу чтоб пройти на кухню. Пока Владимир стоял таращась на людей, кто-то подошёл сзади, и толкнул в спину крепкой грудью, взяв за предплечья. –Ой, здравствуйте —послышался голос сзади. Вова узнал этот голос сразу, и повернулся к ночному везитеру во снах. Это он весь отдых у Вовы отнял! –здравствуйте, проходите—Вова чуть отодвинулся от выхода, аккуратно убрав руки Вадима с плеч. В нос ударил приятный запах мужского одеколона, Вова сразу вспомнил про его наличие в шкафу. Забытый одеколон стал самым любимым за пару минут, и Вова пообещал себе что искупается в нём как только пойдёт домой. Вадим как-то нехотя убрал руки с плеч Вовы, как только его рука коснулась пальцев, и, мило улыбнувшись, прошёл в главный зал. Не успел он отвернуться, как от Вовы след простыл. Уже на кухне, где его встретили лукаво улыбаясь, Вова принялся за работу, даже не поздоровавшись с макаками, которые успели помириться и найти свежую рыбу. Вахит стоял за барной стойкой, мешал какой-то коктейль, скучающе разглядывая всех вокруг. По его лицу видно было, что он спал не лучше Вовы, а точнее вообще не спал. Вова, упиревшись рукой о столешницу глянул на него, и вздохнул, привлекая к себе внимание. Ваха не сразу вышел из мыслей, и глянул на Вову только тогда, когда понял что слишком долго мешает коктейль. Лёд уже растаял. –Вах, лагуну вообрази, плиз —попросил Суворов, почти умоляя, и взял какое-то печенье с банки, начав его жевать. –Работа будет в самом разгаре когда придёт именинница, тебе надо бы отдохнуть, а не выпивать, —Вахит, не смотря на свои возражения, взял стакан, начав наливать туда фанту, а после и голубой кюрасао. –А мне безалкогольный надо, а то сегодня праздник закончится на том, что я сломаю нос этому Желтухину, —Вова зыркнул на Вадима, что стоял и разговаривал с каким-то мужчиной. Довольный весь такой, чуть-ли не до ушей улыбается, а Вове завидно, отдохнул ведь этот гусь наверняка, выспался, весь такой бодрый ходит, говнюк! –А че так? —Вахит поставил напиток перед Вовой, и принялся мыть стаканы. Суворов поднял кружку, посмотрел в центр стакана, начав наблюдать за кубиками льда, которые плавали в голубой жидкости. Лёд уже успел растаять, становясь маленьких размеров. На улице реально очень жарко, надо купить ту смешную кепку с вентилятором с алика. –Сегодня у меня должен был быть долгожданный выходной, и вместо того, чтоб лежать в мягкой постели, и смотреть седьмой сон, я торчу на этом ебаном юбилее, с болящей головой и желанием броситься под грузовик! , —Вова сделал глоток напитка, и взял ещё одно печенье. Живот, наверное болел именно из-за голода, которого Вова всегда забывает утолить, и нещадно мучает себя диетой. Диету эту он никак не планировал, само вышло. Да и куда ему худеть то? Было б что сбросить, остались одни кости да органы. Вахит измученно улыбнулся, наблюдая за Вовой, что со всем недовольством уплетал печенье. –Вов, ты сильно не злись, дырку в этом Вадиме сделаешь, —Вахит усмехнулся, забирая с рук Вовы пустой стакан, и кладя его на столешницу. Вова и вправду будто-бы только этого и добивался. Сверлил Вадима взглядом, брови хмурил, и не заметил даже как выпил весь напиток за одну минуту. Непонятно было, то-ли он смотрит со всей ненавистью, то-ли со всей любовью. Вахит на это особого внимания обращать не стал, лишь пошёл обслуживать клиентов, погладив Вову по спине, тем самым подбадривая. Подбодрить у него получилось хуёво. Вова, со своим не погожим настроением отправился обслуживать людей, что расселись по столикам и выискивали официантов взглядом. *** Вечером праздник был в самом разгаре, люди в большом зале разговаривали под музыкой, отдавали поздравления имениннице, и усаживались за столы. Праздник был что-то типо вечеринки, которые в ресторанах бывали редко, только в какие то особые праздники. Музыку, что была включена, Вова привык слышать у подростков, нежели у взрослой тётки, которой исполнилось 50 лет. Наверное, захотела быть похожей на молодёжь этого поколения. На это внимание Вова обращал в последнюю очередь. Официанты бегали как муравьи, пытались обслуживать максимально быстро, и, по их взгляду, они были благодарны Вове за то, что он не остался дома. Благодарен был и Вадим, что смотрел со всей нежностью, и с немым «спасибо», когда Вова обслуживал столик, за которым сидел он и его круг семьи. Рядом с Вадимом сидела кудрявая блондинка, заигрывала с ним, а он делал в ответ комплименты. Вове показалось что это его спутница, поэтому, чтобы возненавидеть её ему не понадобилось и трёх минут. Обслужить он успел почти все столики, казалось что кроме него тут нету других официантов, но к работе присоединился даже Андрей, который никогда нормально не обслуживал, а сидел в телефоне. Потом жалуется, мол, зарплата маленькая. Валера тоже работал во всю, иногда отдыхал, устраивая переговоры с Вахитом, что пытался успокоить его нытьё, ведь сам устал не меньше. Вова присел на столешницу, опустив поднос в руках, и устало вздохнул. После трапезы люди не разошлись, решили устроить медляки, на что Вова чуть ли не об стену бился. Ему вручили поднос с закусками, и велели ходить туда сюда с ним, чтоб люди могли перекусить. Вова был ужасно зол. Вадим стоял в сторонке, и, видимо, курил. Курить у них было строго запрещено, но Вадиму, кажись, строго поебать. Странно конечно, что его спутница танцевала не с ним, а с каким-то высоким мужиком, чьë лицо Вова разглядывать не стал. Закуски разбирали одну за другой, и Суворов решил угостить Вадима, который выглядел уставшим. Интересно вот только, от чего этот гусь устал! От праздника? Ну, Вова такой усталости только рад был-бы! Вова, со всей неуверенностью подошёл к Вадиму, что сразу обратил на него внимание, оторвав взгляд от людей, что раскачивались в танцах. Владимир встал перед Вадимом, протягивая поднос с закусками. –Угощайтесь, —Вова улыбнулся, показывая взглядом на поднос. Желтухин взял поднос в руки, отложил его на соседний стол, и глянул на Вову. –подарите мне танец в этот прекрасный вечер? —Вадим протянул руку Вове, так-же мягко улыбаясь, и аккуратно подошёл ближе, будто-бы боясь спугнуть Вову, у которого чуть-ли не округлились глаза. Вова смущённо потëр руки друг о друга, и уже хотел ответить что занят работой, но ему это не позволили. Вадим прижал Вову к себе, сложив руки у него на пояснице. Суворов потерял дар речи, но не растерялся, и обвёл шею Вадима руками. Лёгкие покачивания, руки Вадима на пояснице, а затем на талии, музыка, грудью к груди, и запах Вадима. Вова был ниже ростом, поэтому не мог смотреть прямо в глаза. Он мог лишь тяжело дышать в чужую шею, уткнувшись носом куда-то в ключицу. Вове казалось что вся кровь прильнула к щекам, ведь он сейчас горел от стыда и прикосновений. Лишь бы эта кровь ниже не пошла. –красиво танцуешь, —Прошептал Вадим на самое ухо. Вова не помнит того, что они переходили на ты, поэтому молчит, боясь ответить тем-же комплиментом. Желтухин нежно гладил поясницу, поднимал руку на лопатки, опускал обратно и давил на ровные изгибы талии. А когда его рука опускалась чуть ниже талии, щеки алели в раз 10 больше, а Вова будто бы начинал терять рассудок, и нежно гладил чужую спину, горящей щекой прилипнув к плечу. «а может ночь не торопить? » Послышалось со сцены, и Вова наконец открыл глаза. Эту музыку слушал, наверное, ещё его прадед, и она до сих пор была популярна. Медляк не заканчивался, Вове казалось что он застрял в этом тёмном углу навечно, с этим красивым, высоким мужчиной. Ну и пусть, провести вечность танцуя с Вадимом для Вовы только наслаждение. «и всё с начала повторить…», Вова вслушивался в музыку, качался в её ритме, как и Вадим, и прижимался сильнее, прогибаясь в пояснице, когда Вадим надавливал на неё. Вова от своего обескураживания не заметил то, как его зад начали лапать, мять в ладонях, и Вадим считает, что эта задница в его руках смотрится красивее чем всё на этом свете. Музыка, что перестала доноситься со сцены, и свет, что включился, наполняя комнату яркостью, и прогоняя омут, заставили Вову отпрянуть от Вадима. Щёки пылали, сердце тоже. Вове показалось что он уже сходит с ума от перевозбуждения. Он впервые за всю жизнь поблагодарил менеджера за выбор фартуков в форме, что спас его. –благодарю за танец, —Вадим взял ладонь Вовы в свою, и, наклонившись, мягко поцеловал её. Вова закусил губу, стараясь не показывать свою проблему, и сжал в руке ладонь Вадима, что на такой жест поднял свой взгляд на Вову. –спасибо большое, хорошего вам, —Вова отвёл взгляд, вспоминая то, что к нему обращались на ты. –хорошего тебе вечера, —Вова не успел получить взаимности, он ушёл быстрым шагом, позабыв про поднос. В уборной он встал у раковины, разглядывая ужасно красное лицо, и начал полоскать его холодной водой, стараясь избавиться от конфуза. Избавиться не получалось, Вова тëр лицо, будто бы пытался смыть его, ледяной водой проходился по кадыку и лбу, зачесывал волосы, что липли к лицу назад, и смотрел в зеркало. Румянец даже не тронулся, и остался на месте. Вове внезапно захотелось отодрать от себя лицо. Дверь уборной открылась, и Суворов через зеркало посмотрел на вошедшего. Это был Вадим. Опять. Суворов отогнал все мысли с «надоел» и уставился на струю воды. –всё в порядке? —тихо спросил Вадим, встав сзади на расстоянии одной руки. –да-да-да, всё в порядке, просто мне жарко, и вот, решил остудиться —Вова не решался повернуться, не решался посмотреть в зеркало, и держал взгляд на струе воды. Хорошо хоть фартук не снял когда в уборную зашёл. Вадим кратко кивнул, и опустил взгляд на пол. –я бы хотел пригласить тебя кое-куда, —Вадим остановил взгляд на поясе Вовы. Он реально думает, что его проблему не видно? Во дурак! Или же с зрением проблемы. Вадим на эту скрытность лишь усмехнулся, подходя ещё ближе. Вова закрыл воду, решив что пора нормально поговорить, а не сбегать всегда, как какая-то девочка с 9-го класса, что решила признаться в любви своему любимчику. От этой мысли его отвлекла рука на стояке, и такой же стояк, что упёрся в задницу, который был куда покрепче. –я надеюсь ты не откажешься от моей безвозмездной помощи, —послышался шёпот у самого уха Вове, у которого скосились ноги от одного прикосновения через плотную ткань одежды. Вадим, не услышав ничего в ответ, принял это за согласие, тут же начав развязывать фартук свободной рукой. Фартук был аккуратно положен на край раковины, Вадим потянулся к ремню, растегнув его, и за ним растегнул ширинку, запуская ладонь в трусы. Горячий член был измазан предэякулятом, Вова, кажись, ещё давно был озадачен этой проблемой, но молчал. Какая наглость, прятать такое от виновника! Вадим прошептал что-то невнятное на ухо, начав надрачивать член Вовы, слегка сжимая его. Вова гортанно простонал, а затем ещё раз, и сжал зубы, чтобы не издавать лишних звуков. Вова был чувствителен, и Желтухин не мог не радоваться этому. Не радоваться стонам, что ласкали слух. У Вовы был прекрасный, мягкий и чуть высокий голос, и звуки, что он издавал, дурманили голову Вадиму, и опьяняли получше всякого коньяка. Вадим припустил штаны Вовы, а за ними и боксёры, начав сжимать в руке самый желанный зад, иногда касаясь большим пальцем зажатого мышечного колечка. Вова стонал и чуть-ли не плакала, прижимался животом к раковине, расставив руки на стене. Какой-бы неудобной не была поза, Суворов сейчас закатывал глаза от оргазма, извиваясь в руку Вадима. Вадим совсем забыл о себе, уделив внимание только Вове и его члену. Это Суворов заметил не сразу, поэтому, когда стояк был замеченным, встал на колени перед Вадимом, что пытался отойти, расстегнул его ширинку, и, опустив боксёры сразу взял в рот, чуть приподнявшись, из-за больших размеров. Вова знал, что полностью в его рот не поместиться, и надо надеется на то, что хотя-бы половину он взять сможет. Вадим положил руку на затылок Вовы, нежно потянув его за волосы, и застонал, запрокинув голову. Вова тоже застонал, по члену прошлась вибрация, он взял глубже закрыв глаза. Вова брал в рот до рвотных рефлексов, затягивал щеки, обводил языком нежную головку, и, достав член со рта, бил его о свой язык. У Вадима от таких фокусов отключились все функции кроме «ебать и трахать», поэтому он особо не соображал что происходит, полностью отдавшись возбуждению и Вове. Член пульсировал от возбуждения, Владимир помогал себе рукой, надрачивая Вадиму, подавился слюной и отстранился, дабы отдышаться, не переставая надрачивать. Язык проходился по взбухшим венкам, Вова дул в головку, облизывал уздечку, сжимал член в руке до побелевших костяшек, что никак не мог вместиться в ладонь. Суворов взял на заметку спросить потом у Вадима кушает ли он растишку. Он поймёт что речь не про его, такой же высокий рост. Вова набрал в рот слюны, вновь насаживаясь на член. Вадим согнулся в спине, прижимаясь к Вове, и задрожал от поступившего оргазма, кончая в чужой рот. Вова не хотел чтоб ему кончали в рот. На глазах появились слезы, Вова не мог нормально дышать из-за перекрытых дыхательных путей, поэтому сил не осталось даже на то, чтоб отодвинуть Вадима, который, кажись, совсем забыл обо всём кроме себя. Рука, что была положена на чужое бедро сжалась, и только тогда Желтухин отстранился, сразу подтянув нижнее бельё и штаны. –ну, Вова, сосешь классно, —заявил Вадим улыбаясь, и застёгивая ремень штанов. Вова, которому не зашёл комплимент, и который был не очень рад вязкой жидкости во рту, подбежал к раковине, прополоскав рот. –очень смешно, —с сарказмом сказал Вова, который не решился проглотить даже воду во рту. Вадим, кажись, не собирался уходить без Вовы, и ждал у двери, улыбаясь, и любуясь Вовой, своими зелёными глазками. Этот взгляд Вова уже где-то видел. Точнее не где-то, а в тот день, когда этот Желтухин пришёл. Может, и тогда представлял то, как Вова моет рот чуть-ли не с мылом, после хорошего минета? Думать об таком Вове было ужасно стыдно, поэтому, собравшись с силами, он решил что прямо здесь и сейчас выскажет своё недовольство, которого почти нет. Но почти! Суворов поворачивается к Вадиму, подходит к нему и встаёт носом к носу. Точнее носом к подбородку. Вова встаёт на носочки Вадима, смотрит ему в глаза, и не увидев в них ни капельки возмущения и недопонимания, припадает к его губам. Выскажет своё недовольство, ага. Наслышаны. Вадим сразу ответил на поцелуй, опустив руки на чужой зад, сминая его одной ладонью. Да какой ладонью, это же лапище! Вова кладет руку на руку Вадима, что лапала его, и сжимает, в немой просьбе держать свои лапы при себе, а не трогать чужой зад. Вадим отстраняется, руку не убирает, лишь смотрит в глаза своими, наполненными омутом, улыбается лукаво, и будто-бы ждёт чего-то. Владимир не понял чего, поэтому просто стоял. –люблю тебя, Вов —внезапно для обоих сказал Вадим, облизав губы. –круто, —ответил Вова, и опустил голову на чужое плечо, облегчённого выдыхая. Глубокая ночь за окном, сверчки, что играли на своих скрипках, люди, что успели разойтись, и они, что поделили этой ночью друг на друга свои души. Вове казалось, будто они с Вадимом знакомы всю жизнь, и в прошлой жизни тоже. Вадиму казалось, что у него болят носочки.