Матрица реальности

      — Итак, заново! В этот раз громче и чётче! Больше энтузиазма, мои неутомимые пирожочки! — бодро скомандовал Кейн, возвращая декорации на сцену в их исходное положение. Помни мысленно выругалась, растягивая лицо руками, подобно упругой резине.       Сколько можно? Они торчали здесь уже более двух часов. Во всяком случае, по её примерным расчётам, — прибор для измерения времени был только у Кейна, поэтому остальным приходилось ориентироваться только на то, в каком положении Солнце и Луна располагались за пределами шатра. Хотя само понятие времени в цирке было скорее условностью и не несло в себе особого значения для его обитателей: происходящее здесь было циклично и, по сути своей, абсолютно бессмысленно. Делай всё, что захочешь: таскайся по доступной территории, участвуй в приключениях Кейна, сиди в комнате под надоедливую музыку, которую вытащили словно из дешёвой, а то и бесплатной библиотеки. Ни еда, ни сон — ничего, что могло бы вырвать из процесса и напомнить о необратимом течении времени. Купайся в бассейне из шаров, запекай пластиковых рыбок на пнгшной картинке костра, исследуй комнаты со странными наработками Кейна, представляющим собой один бесформенный хаос. Всё, что угодно, лишь бы не сойти с ума от безделия.       — Агх, мы в восемнадцатый раз переигрываем эту дурацкую заставку! Может, хватит уже? — недовольно пробурчала Зубл, притоптывая по сцене ногой. Все устали повторять однотипные движения и слова под гудение саксофонов на фоне. Никто не был виноват в том, что танцы давались далеко не всем так хорошо, как хотелось бы.       — Кто вообще писал эти строчки? — скептично, с ноткой возмущения, выгнул бровь Джекс. Его куда больше волновал новый текст вступительной песни, напоминающий бездарный детский стишок. — «И Джекс, фиолетовый кролик, накроет друзьям сладкий столик…» Да даже пятилетние дети справятся лучше!       — Понимаю-понимаю, — начал примирительно Кейн, — это может показаться утомительным, но выступление должно быть доведено до идеала. Мы же не хотим разочаровать наших любимейших зрителей, верно? Хм… — конферансье на мгновение задумался, хотя со стороны казалось, что он завис, словив ошибку в исполнении заложенной в него инструкции. Над головой его загорелась лампочка, которая внезапно лопнула, образуя маленький взрыв в форме восклицательного знака. — Вот она, идея!       — Похоже, назревает очередное приключение, — Джекс равнодушно констатировал факт. Беспорядочно сжимающийся Кейн с горящими глазами предвещал что угодно, но только не спокойствие. Зубл тотчас развернулась в сторону лестницы.       — Только не снова. Нет уж. Хватит с меня! — она уже готова была покинуть общество цирка, как стукнулась лбом о невидимую стену. — Б&'@#ь!       Кейн умел работать на опережение.       — Нет-нет-нет! В этот раз участвовать будут все в независимости от обстоятельств! — строго объявил он, чем вызвал резкую волну возмущений.       Следующую череду ругательств пришлось запикивать настолько долго, что у Помни зазвенело в ушах. От отсутствия альтернатив все смиренно принялись ждать пояснений новой задумки, а ей, судя по возросшему воодушевлению, Кейн был бесконечно доволен. Ничто так не бодрило его, как возможность впечатлить подопечных новой концепцией захватывающих дух авантюр. Ему только оставалось подготовить всё необходимое, к чему он решил незамедлительно приступить.       Он завертелся вокруг своей оси со словами о необходимости ненадолго отлучиться и растворился в воздухе в отблесках цветастого конфетти. Теперь вместо него висела длинная змеевидная полоса загрузки, которая очень медленно заполнялась водой.       — Он… Он просто взял и ушёл, — неверяще промямлила Помни, и Рагата в поддерживающем жесте погладила её по плечу. Джекс демонстративно фыркнул.       — Что ж, это надолго, — он плюхнулся на край сцены, подперев голову руками, и принялся наблюдать за медленно ползущей полосой загрузки в компании уснувшего на вид Королёра.       Кейн всегда творил что вздумается и в этом был совершенно непредсказуем. Его многочисленные выходки оставалось только принять и привыкнуть к неминуемости обращения жертвой всех этих сумасшедших идей. Или сделать вид, что привык; убедить себя в этом. Находиться в цифровом цирке так было значительно проще.       — Как считаете, что он готовит сейчас? — скромно поинтересовалась Гэнгл, присоединяясь к компании Рагаты и Помни. Кукла пожала плечами, а Помни с досадой вздохнула. Длительной репетиции оказалось достаточно, чтобы выжать из неё всю энергию, а потому назревающее приключение навевало только замешательство и раздражение. Хотелось побыть немного наедине с собой, в тишине, желательно, подальше от всей этой вездесущей цветастости. Кто б мог подумать, что когда-нибудь она будет скучать по виду монотонно-серых домов? Так утомительно было изо дня в день наблюдать пестрящие ядовитые оттенки. Кейн лишь иногда удосуживался разбавить модели приглушёнными тонами в своих приключениях.       Помни легла, распластавшись на полу звёздочкой и прикрыла глаза, представляя, что находится где-то очень далеко. От цирка, от страхов, от беспокойств — от всего, что только могло потревожить. На берегу тихого моря, под солнцем, чьё тепло приятно обволакивает тело. Это всегда помогало расслабиться.       — Помни? — Рагата удивлённо наклонилась над ней.       — Просто захотелось полежать немного. Знаешь, это… успокаивает.       Послышался шорох платья, и Помни почувствовала, как кукла присела рядом с одной стороны, а Гэнгл — с другой. Странно, но никакого отторжения или желание оттолкнуть не возникло, как это бывало обычно. Похоже, она начинала постепенно привыкать к их частому присутствию рядом. К добру или к худу — а какая, собственно, разница?       Помни приоткрыла глаза, глядя на потолок, под которым висели какие-то побрякушки. Искусственные звёзды? Как забавно… Они совсем не были похожи на настоящие: не такие далёкие, не такие загадочные, не такие будоражащие, хотя и красивые, он должна была это признать. Чем дольше находишься в цифровом пространстве, тем больше замечаются до селе несущественные детали, тем больше смываются недочёты, и даже в какой-то момент начинаешь сомневаться, а правильно ли отображает те или иные явления разум. Может, это память начинает подводить, и звёзды так и должны выглядеть?       Помни усмехнулась. Нет, она ещё не начала сходить с ума, чтобы допускать подобное. Если не доверять самому себе, то чему вообще тогда верить в этом переменчивом мире? Уже больше месяца, а точнее, сорок три дня, как она пребывает здесь, в цифровом цирке. Специально вела для подсчёта дневник, и была убеждена, что это слишком маленький срок, чтобы подозревать подмену в собственном восприятии. Но это она, а что по поводу окружающих? Впервые в голове возникла мысль: а как долго были заточены в этом месте Королёр или, допустим, Рагата? Сколько месяцев или дней они оставались заложниками Кейна, вынужденные жить по правилам запрограммированного мира? Раздался гудок, и как появилась, так же быстро эта мысль и ускользнула, оставляя за собой только горькое послевкусие.       — Я вернулся! Вы же не заскучали? — оглушающе громко воскликнул Кейн, наливая себе в кружку воду из полосы загрузки, чтобы заварить чай. Упаднического настроения некоторых из подопечных он не замечал или предпочитал игнорировать, будучи убеждённым, что грядущее приключение взбодрит всех и подарит незабываемые впечатления.       — Ближе к делу, челюстоголовый! — зло ответила Зубл. — Быстрее начнем — быстрее закончим.       — Ох… — Кейн растерялся от такого напора со стороны. — Я рад, что тебе так не терпится узнать подробности нового испытания! Кхм-кхм, итак, земли музыкальной шкатулки устраивают ежегодный бал в честь великого пришествия волшебницы Жете, и, чтобы заполучить её благосклонность, жители решили избрать лучших парных танцоров со всей округи.       — И что же произойдёт, когда они смогут отобрать лучших из лучших? — спросил пузырёк.       — Какой отличный вопрос! Самая способная пара выступит перед волшебницей Жете и заполучит возможность выбирать тему следующего приключения! В пределах цензуры и в рамках закона, конечно же…       — А вот это уже любопытно, — растянулся в улыбке Джекс. По его ухмылке сразу стало понятно, что он задумал что-то неладное. Ему отдавать победу стоило в последнюю очередь, это было ясно всем.       — Опять танцевать… Будто репетиций музыкальной заставки было недостаточно, — уныло пробормотала Помни, хотя вознаграждение за победу звучало очень соблазнительно. Она бы могла выявить какую-то слабость системы, выудить информацию из Кейна или по меньшей мере отдохнуть. Вот только что делать с её поразительной неловкостью? Не то чтобы остальные были первоклассными танцорами, но она могла легко запутаться в собственных ногах, да и раскрепощённости её движениям заметно не хватало. В этот раз легче было сдаться без боя, чем выставлять себя посмешищем и давать повод Джексу ещё больше насмехаться над собой…       Помни настолько глубоко ушла в свои размышления, что не заметила, как под ногами исчез пол, и шестерых участников утянуло в белый тоннель. Приземление оказалось ожидаемо безболезненным, но расшатывающим и без того частенько страдающий вестибулярный аппарат. Благо, со временем к таким перемещениям вырабатывался иммунитет, и они уже не вызывали столь сильной слабости и тошноты.       Оглядевшись, ребята поняли, что оказались посреди какого-то светлого серебристого коридора с поражающе высокими потолками. От обстановки отдавало чем-то античным. Картины музыкальных инструментов, колонны, золотые узоры, вьющиеся по стенам изящной лозой, — и всё такое идеальное, аккуратное, чистое. Помни это напоминало музей с живыми скульптурами.       — Какая скучная обстановка, — хмыкнул Джекс, обводя взглядом помещение, пока Королёр с довольным прищуром всматривался в картины.       — Красиво. Словно во дворце, — заключил он и развернулся. — Я бы устроил здесь свою крепость.       — Так лестно мне слышать ваши речи, — словно из ниоткуда взялась миловидная изящная балерина в светло-голубой пачке. Она, будто пёрышко, грациозно парила по коридору, а под руку её вёл стройный оловянный солдатик. Они остановились в двух шагах от новоприбывших, закружились и торжественно поклонились. — Рады приветствовать вас, дорогие гости, пришедшие к нам издалека. Честь для нас, что вы согласились прибыть в эти земли и принять участие в бале. Убеждена, что танцы, показанные вами, тронут сердца не только гостей, но и благосклонной волшебницы Жете.       — О, от талантов некоторых особ у неё точно отнимется дар речи, — ехидно заметил Джекс, с намёком смотря на Помни. Ей было очевидно, что он указывал на её низкие танцевальные навыки.       — Лучше бы язык отнялся у тебя, — раздражённо парировала она. Опять тот проявлял своё неудачное «остроумие». Уж кому-кому, а не ему было судить окружающих за присущие им недостатки.       Джекс весело развёл руками и прошёл вперёд за встретившей их парой балерины и солдатика. Над попытками Помни отбивать его словесные нападки он обычно лишь нахально посмеивался. Как же ей иногда хотелось его придушить! Жаль, никакого эффекта это не возымело бы: он даже боли почти не почувствует.       — Не расстраивайся, — Рагата поравнялась с подругой и подбадривающе ей улыбнулась. — Джекс просто в своём репертуаре. Знаешь, ты вовсе не…       — Мне всё равно.       — А?.. Да. Конечно, — та попыталась подобрать правильные слова. — Слушай, ты бы не хотела встать со мной в одну пару? В этом испытании, я имею ввиду.       Помни удивлённо, почти недоверчиво взглянула на куклу. Опять та пыталась задобрить её своим нескончаемым оптимизмом и дружелюбием? Это было так глупо. Совершенно бессмысленно. И даже в какой-то мере унизительно.       — Я… Ты же видела. Со мной у тебя не будет никаких шансов на победу, — почему-то ей хотелось вразумить Рагату. То, как та продолжала возиться с ней словно с ребёнком одновременно бесило и вызывало приятное тепло где-то в груди. Как будто отчаянно цепляясь за что-то знакомое, разум хотел видеть в кукле заботливую сестру, но Помни продолжала упёрто сопротивляться этому чувству.       Рагата была слишком сахарной, слишком прижившейся, слишком примирившейся с нынешним порядком вещей, а потому казалось, что прими девушка её протянутую руку, как тут же сама уподобится ей. Бред, очевидно, но Помни не знала, как избавиться от беспочвенных опасений и тонкого, глубоко жившего внутри чувства презрения к столь высокой покорности и бессилию. Возможно, в глубине души она считала себя выше дружбы с такой, как Рагата. А может, именно из-за этой неподконтрольной гордыни в то же время испытывала вину, ощущая себя недостойной. Копаться в собственных противоречиях было слишком сложно и неприятно, проще казалось принимать всё за данность без необходимости копаться в себе. Однако чем больше лёд трескался, тем сложнее закрывались глаза на истинные причины поступков и стоящие за ними эмоции.       — Хэй, всё не так плохо, как ты думаешь, — продолжала мягко Рагата. — Разве ты не хочешь проучить Джекса? Мы справимся. Я буду тебе помогать. Для тебя это отличная возможность побороть свою застенчивость.       — Застенчивость? — переспросила Помни, удившись подобной характеристике. Неужели со стороны она создавала впечатление неловкой и застенчивой девушки?       — Я имею ввиду обрести больше уверенности в себе, — но словно опомнившись, кукла быстро замахала руками с виноватой улыбкой. — Извини, если сказала что-то не то. Я вовсе не думала навязываться тебе.       — Ты не навязываешься, — и вот опять Помни не могла найти в себе силы оттолкнуть Рагату окончательно. Каждый раз находила оправдание своей малодушности, а после отмахивалась, будто и не было того момента проявления слабости. — Я не имею ничего против твоей компании.       — Отлично! Рада слыша…       — Эй, голубки, долго ещё собираетесь друг с другом сюсюкаться? Мы пришли, — прервал их разговор Джекс, когда вшестером они оказались в дверях концертного зала. Он был просторным. Даже больше, чем огромные извилистые коридоры. Вокруг виднелось множество сидений с тёмно-синей обивкой, на возвышении нечто похожее на судейский стол, а над головой блестела здоровая хрустальная люстра со свисающими украшеньями в виде нот.       — На что это ты намекаешь?! — запоздало возмутилась Рагата, на что словила насмешливый взгляд.       — Реши в меру своей испорченности, куколка, — тот обернулся через плечо и издевательски подмигнул, отчего у неё чуть волосы на голове дыбом не встали. Иногда он определённо перегибал палку в попытках поддеть окружающих.       После небольшого инструктажа, согласно заданию, произошло распределение всех обитателей цирка на пары. Солдатик вызвался курировать Королёра и Зубл, и вместе они ушли в сторону оркестра, скрываясь за ширмами в углу зала. Балерина же созвала нескольких прелестных сестёр, каждой из которых поручила помогать оставшимся участникам состязания. Невзирая на это, никто не планировал ограничивать воображение выступающих, оттого смотреть на репетиции Джекса и Гэнгл без слёз было практически невозможно. Он крутил и вертел ею так, что несчастная даже не успевала сориентироваться, где верх, а где низ. Наверное, было бесчестно оставлять её в компании такого бессовестного негодяя, как он, но поменять что-либо уже не представлялось возможным.       Помни изо всех сил старалась сконцентрироваться на танце и на том, куда она ступает и как, однако отчего-то чем больше старалась и вглядывалась, тем хуже выходил результат. Язвительные комментарии со стороны Джекса лишь усугубляли положение, рассредотачивая внимание, и даже поддерживающие слова Рагаты никак не помогали ситуации. Так стыдно делалось перед ней за свою неуклюжесть и отсутствие всякой утончённой изящности, что хотелось провалиться сквозь землю. И ведь как же терпеливо она направляла и поправляла, стоило Помни в очередной раз совершить одну и ту же ошибку!       — Я… я не могу! Ничего не выходит. Совсем, — наконец не выдержала Помни и отстранилась, сгибая ноги в коленях и сутулясь, как если бы хотела сжаться в одну микроскопическую точку. Кто угодно справился бы с этим лучше, чем она. Да даже чёртов Джекс! Так зачем и дальше мучать себя и Рагату? Лучше бы она всё-таки сразу отказалась и бездельничала где-нибудь в стороне вместе с Зубл…       — Уже сдаёшься? Хах, это победа будет проще, чем я думал. Даже скучно как-то, — махая хныкающей Гэнгл, как гимнастка лентой, произнёс Джекс и наконец остановился, плюхнувшись на одно из многочисленных сидений. Оставленная в покое девушка свалилась маской прямо на пол.       — Она не сдаётся, мы просто берём временный перерыв, — вступилась за Помни Рагата, прежде чем увести подругу подальше от чужого присутствия.       — Как скажете, неудачники, — безучастно ответил он вслед и достал непонятно откуда взявшуюся маску для сна. — Не забудьте разбудить меня, когда начнётся основное веселье.       Всю дорогу до партера Помни тухло брыкалась, пока Рагата тащила её через весь зал, ловко огибая сиденья. Доводы о том, что продолжать стараться бессмысленно, она решительно игнорировала, и даже ответственная за них балерина затерялась где-то позади, не поспев за быстрым шагом кукольных ножек.       — П-погоди… Рагата, — спотыкаясь о свои же конечности, старалась достучаться до неё Помни. Безуспешно. Только дойдя до места, та наконец остановилась и встретилась с девушкой лицом к лицу, окидывая напарницу строгим, но безобидным взглядом.       — Я жду.       — Ч-чего? — не поняла Помни.       Подсказки вопреки ожиданиям не последовало. Пришлось поглубже вдохнуть. Вот правда, почему она не могла просто провалиться под карту? Или пройти сквозь текстуру стены? Или сделаться резко невидимой? Хотя ничего из этого всё равно не сгладило бы ситуацию.       — Прости…       — И?       — Я совершенно не гожусь для этого…       — И? — Рагата не переставала напирать.       Помни скривилась, не отнимая взора от своих башмаков. Почему её отчитывают словно нашкодившую младшеклассницу? Вроде, взрослая девушка, а ощущения точь-в-точь как в школе, когда родителей вызвали на приватную беседу из-за разрисованной парты… Хотя, наверное, она действительно вела себя как ребёнок. Как же нелепо она убеждала себя прежде в обратном.       — Я… Приложу все усилия, — удалось выдавить через силу, и Помни и постаралась сделать уверенный вид, но и этого оказалось недостаточно. Рагата ожидала продолжения, однако девушка не знала, что ещё та хотела услышать. Молчание затягивалось, делая атмосферу всё более напряжённо-неловкой.       — Ты… — вдох, дрогнувшие губы, и только сейчас Помни заметила, что Рагата была на грани слёз, едва держа на лице кривую улыбку. — Я знаю, что могу казаться порой надоедливой. И… наверное, я тебе не очень нравлюсь. Я просто подумала, что будет лучше, если ты скажешь мне прямо, чтобы я больше не мешалась тебе.       Помни искренне растерялась. Как только всё развернулось таким образом? Почему теперь? Нет… Она сама виновата. Рано или поздно это должно было произойти.       — Почему ты заговорила об этом сейчас?..       — Знаешь, ты довольно упёрта. В плане, ты ведь до сих пор хочешь найти выход, не так ли? Но когда дело касается меня, ты словно хочешь поскорее отвязаться и сбежать. Хмуришься, дёргаешься, стоит только коснуться, смотришь куда-то в пол… Может я просто надумываю, но… — Рагата нервно усмехнулась и стихла.       Помни могла бы возразить, утешить, подбодрить. Но ведь это стало бы сладкой ложью, неправдой. Давно стоило высказать мысли прямо, а не плыть по течению, пользуясь безграничным терпением девушки. В этот раз она постарается быть откровенной. Давно бы пора перестать оправдывать свою трусость жалкими, ничего не стоящими оправданиями.       — Так и есть, н-но я не считаю тебя надоедливой! Даже наоборот, наверное… Ты приятная собеседница. Просто… мне почему-то тяжело принять твой оптимизм и постоянное желание опекать всех в независимости от того, каков человек на самом деле. Ты всё время улыбаешься, так легко отмахиваешься от проблем, кажешься ненастоящей, словно… — на языке так и вертелось слово «кукла». Оно тяжестью повисло в воздухе, не высказанное вслух, но обе понимали, что Помни собиралась произнести.       Опять застыло молчание. В этот раз более длительное и тягучее, но не настолько гнетущее. Каждый был при своих мыслях, не желая вторгаться в чужое пространство, и это ощущалось в какой-то мере правильным, почти умиротворяющим. Обе высказали то, что за время успело скопиться, и теперь на них нашло странное облегчение. Как если бы исписанный чернилами листок перевернули, открывая вид на новый: белый и чистый, пока ещё ничем не запятнанный.       — Ты… хотела бы и дальше общаться?       — Скорее да, чем нет…       — Тогда… — Рагата вытянула руку, и спустя секундное сомнение Помни её приняла. — Я знаю один танец. Народный. Он не такой сложный, как балет или вальс, но достаточно зрелищный. С ним у нас есть все шансы обогнать остальных.       — Не думаю, что даже с таким справлюсь…       — Справишься. А даже если не идеально, то что с того? — улыбнулась Рагата, делая шаг назад и тем самым утягивая за собой Помни. — Мы ведь в приключении Кейна. Разве приключение не должно быть весёлым?       — В-весёлым?..       Шаг влево, шаг вправо, поворот и прыжок. Она правда может позволить себе веселиться? Ей нужно думать о том, как бы выбраться из цифрового пространства, а не искать развлечения, но почему-то в моменте так хочется разочек забыться. Просто отложить на потом тяжёлые размышления и дать возможность себе поверить в происходящее, в эту безумную сказку от искусственного интеллекта. Кто, кроме неё самой, сможет осудить её за подобное?

***

      — А теперь выступление мисс Рагаты и Помни! — раздался где-то отдалённый голос ведущего, и её повели в центр зала, под всеобщие взгляды зрителей и жури. Сердце ускорило ритм. Будь это возможным, у неё бы вспотели ладони и пересохло во рту, только ноги дрожали в действительности, словно разом одеревенели от нарастающего стресса. Выступать перед таким количеством глаз совсем не то же самое, что кружиться где-то в тёмном углу, где никто не увидит позора.       — Не забывай, мы просто дурачимся. Ты ведь сама называла всё это ненастоящим. Так почему тебя должны смущать взгляды обычных нпс? — Рагата утянула её в незатейливый танец.       И ведь действительно, Помни не должна переживать, что думают о ней окружающие. Особенно простые картонки, которых если и доведётся встретить опять, то только в новом приключении, в котором от их памяти ничего не останется.       Это позволило расслабиться и отпустить переживания. Поначалу скромно, зажато, совсем неуклюже она принялась двигаться, танцевать. Пожалуй, не очень умело, может, даже ужасно, но она искренне наслаждалось процессом. Оказывается, танцевать может быть весело, если не обременять себя чьими-то ожиданиями; если делать это в собственное удовольствие, а не искать чужого одобрения. Она и в реальном мире часто загонялась по любому поводу, постоянно нервничая из-за учёбы, работы, отношений с семьёй… Пожалуй, ей всегда не хватало присущей Рагате простоты и жизнелюбия. Но в это мгновение Помни чувствовала себя по-настоящему счастливой. И признание собственной неправоты лишь веселило, раззадоривая проснувшийся в жилах огонь. Неважно, победит она или нет, этот момент лёгкой радости уже принадлежал ей.       Одобрение обрушились по залу, и так приятно было думать, что это для них раздаются все восторженные рукоплесканья вокруг. Возвращаясь на отведённый для шестёрки балкон, Помни неподдельно смеялась.       — Вау! Это было потрясающе, — встретила их скромными аплодисментами Гэнгл. Её выступление с Джексом прошло ещë пол часа назад, поэтому их пара уже некоторое время отдыхала на месте, наблюдая за чужими представлениями с первого ряда.       Помни перевела взгляд на парня, и на секунду ей показалось, что в выражении его лица промелькнула растерянность, граничащая с испугом, но нагловатая улыбка слишком быстро вернулась на место для того, чтобы убедить, что её не обмануло собственное зрение после таких увлечённых прыжков и пируэтов.       — Ты не безнадёжна, но танец всё равно ужасен. Уверен, это была задумка Рагаты. Полька, серьёзно?       — У нас хоть танец существующий, а у тебя? — скрестила руки на груди кукла.       — А у меня то, что называют оригинальностью. Я бы предложил поделиться, но, боюсь, что ты всю растеряешь.       Рагата как-то устало вздохнула и присела, отдыхая от столь бурных событий за день. Помни ещё раз бросила беглый взгляд на Джекса и присоединилась к подруге, растекаясь по обивке сиденья. Музыка из шкатулки действовала убаюкивающе. Она закрыла глаза, улыбаясь воспоминаниям и тому, что груз беспокойств, связанных с Рагатой, наконец её отпустил. Не было больше гложущей дух неопределённости. Только сладостное спокойствие и безмятежность…       — Прошу внимание: пришло время объявить победителей конкурса! Таким образом выиграла пара… — ведущий выдержал паузу для усиления интриги, — харизматичный месье Королёр и выдающийся талант, мисс Зубл!       Посыпалась новая волна аплодисментов, среди которой слышалось одно возмущённое ворчание Джекса:       — Серьёзно?! У жури совсем нет вкуса. Я бы понял ещё, если бы выиграли вы со свей глупой полькой, но они… — он махнул рукой и плюхнулся по соседству с Помни. — Какая скукатища…       — А теперь пришла пара поприветствовать чудотворную волшебницу Жете!       Солдатики-охранники в золотистых погонах открыли тяжёлые двери, и в зал вошла фигура в пышном пастельно-голубом платье. Фигура настолько подозрительно знакомая, что Помни даже вытянула шею, желая рассмотреть незнакомку получше.       — Погодите, это что… Кейн в платье?!       Остальные, кажется, этому даже не удивились.