Лекарство от сна

      Эта ночь несла за собой особо тяжелое ощущение кома в горле. Воплощение смерти особенно задумчиво забирал души смертных. Целый день только и всплывает мысль «Что-то происходит». Закинув верную косу за плечо, Танатос вернулся в Дом после очередного напряженного дня. На удивление сегодня не людно, будто он вернулся слишком рано и все остальные выполняют свои рутинные обязанности. Но кого-то сегодня явно не хватает, причем довольно долгое время. Голос, на который воплощение смерти не хотел попадаться, сегодня он хочет услышать его больше всего. Но увы возле бассейна Стикса лишь безобразно бродят молчаливые тени. Увидев стоящую возле, колонны мать, он решил впервые за долгое время поделится переживаниями с Ночью, но она его опередила.       — Дитя мое… Я вижу нависшую боль над твоим сердцем.       — Мама… — Танатос не мог подобрать слов, описывающих его внезапную тревогу преследующего его весь день. — Гипнос… Его уже очень давно не видно. Надеюсь, он не в обиде на кого-то из нас. Я знаю, что в последнее время многое поменялось, из-за чего ему тяжело.       — Гипнос… — Мать будто немного оступилась назад. — Несколько ночей назад он снова вернулся в сон, из которого не может выйти.       — Сколько. Сколько ночей его нет?       — Восемнадцать. — В голосе Никты послышалась нотка печали, несвойственной ее спокойствию. — Когда он перестал реагировать на звуки я попросила Харона отнести Гипноса в его покои пока Аид этого не заметил. С тех пор он не выходил оттуда.       — Почему ты не сказала мне об этом сразу?       — Ты знаешь. Твое задание, данное Отцом, важнее семейных разлад. Но я вынуждена попросить тебя об одной услуге.       — Да? — Танатос знал о чем его хотят попросить.       — Когда вы были еще детьми… Гипнос и раньше впадал в вечный сон, но из всех нас только у тебя всегда получалось вернуть его обратно.       — Я понял. Я постараюсь вернуть его.       Отправившись в покои к брату, Танатос остановился возле алой гардины. Ноги не хотели вести его дальше, он понимал, чего от него требуют и сейчас, когда прошло так много времени, он не хочет сталкиваться с этим необъятным страхом лицом к лицу. Сейчас ему не будет оправданий.       Собравшись с мыслями, он вошел в покои в которых не был уже многие годы. Тут все поменялось. Ощущение будто его брату ничего не нужно. Лишь большая карминовая кровать с балдахином украшенным золотом, стол из махагони на котором безобразно валяются документы в перемешку по важности и лишь у самого края стоит пара бутылочек с нектарами и корзинка с любимыми сладостями из верхнего мира. Похоже Харон приходил сюда проведать брата в отличии от воплощения смерти. Но тогда остается один вопрос. Почему перевозчик душ расположил безмолвное тело младшего брата на диван возле стола, а не на удобную кровать? Хотя пока Сон в другом мире его телу явно не нужно много пространства. Возможно, Харон просто хотел, чтобы Гипнос заметил его маленькие подарки, которые он делает не часто. В любом случае Танатос не сразу решился подойти к спящем брату. Он склонился к правой стороне касаясь обнажёнными ступнями по бархатному маку, раскиданному по полу, чтобы выйти ненадолго на балкон. Раскинув штору в сторону, он вышел на балкон, по виду которого можно понять, что там давно никого не было. Опёршись руками об балюстраду, у него будто потемнело в глазах.       — Ну почему сейчас?       Снова произнеся в пустоту Танатос, решился вернуться. Проверив, что шторы довольно плотные, он подошел к столу, возле которого на диване располагался его брат и периодически тихо посапывал. Все также не жилая признавать, что сейчас произойдет, воплощение смерти решил немного прибраться на столе. Отодвинув засохшие чернила подальше от бумаг, парень собирал по одному листку в стопку на руках. Он заметил необычную маленькую белую клетку в которой красовался необычный рыжеватый мак. Такое ощущение будто Гипнос вообще не работает, тогда массивный секретер ему ни к чему. Важных бумаг почти нет, но есть очень много полупустых листков среди которых в разных местах можно заметить корявые рисунки обитателей дома и эволюцию «каллиграфического» подчерка брата. Периодически автоматически Танатос читал первые строчки бумаг пока не увидел листочек, в котором половина была перечеркнута и не читалась, а в конце будто дрожащей рукой написано «… Один. Один. Один. Один. Я снова один. Один в доме. Один среди теней. Один среди вод Стикс. Один. Я всегда один…». Прочитав это, воплощение смерти не смог сдержать чувств и скомкав листок кинул его к другому бумажному мусору. Сам же он на эмоциях наконец-то смог приблизиться к брату. Он сел по средине дивана на месте, где его брат изогнулся.       — Гипнос… Почему ты молчал?       Но бог сновидений не молчал. Он подавал все признаки своего одиночества. То приставал к Харону зная, что очередной раз огребет веслом по голове если не больше, просил советов у матери, когда начал работать в администрации Аида, но она лишь отдалилась от него дальше. И наконец… Он всегда при случае или его отсутствии говорил Танатосу, что хочет чтобы они проводили больше времени вместе.       Воплощение смерти положил свою ладонь на лоб брата. Несмотря на мертвецки-бледную кожу, он довольно горячий, собрал все тепло которое только может. Танатос провел рукой вверх по сухим вьющимся волосам задев пальцами маску для сна и сняв ее с головы брата. Случайно увидев корзину со сладостями, он обратил внимание на фисташковые конфеты.       — Помнишь?.. — Танатос медленно перекручивал лазурную маску в руке. — Когда мы были маленькими, ты обожал извращаться над сладостями. Чтобы не попало в твои руки, ты всегда ел очень необычно. Ломал, расчленял, грыз, облизывал, дробил зумами. Делал все что угодно, но не ел как все. Я помню, как ты зубами снимал с конфеты фисташку, робко смеялся и показывал Харону как вкуснее всего есть это конфету. Ты отгрызал бочкообразное дно конфеты, а затем медленно отслаивал зубами стенки от начинки. Твои пальцы всегда были липкими, а губы, вымазанные в шоколаде. Ты отгрызал горьковатый шоколад до последнего, а потом с неистовым удовольствием рассасывал начинку. Кажется, тогда я впервые в жизни увидел на лице Харона непонимание. — Немного усмехнувшись, парень резко стер со своего лица улыбку. — Я должен это говорить, когда ты в сознании. В любом случае, я надеюсь, что ты меня простишь. Я должен сделать это снова.       Произнося эти слова Танатос, понимал, что идеальным сценарием этих событий будет если Гипнос не поймет, что с ним произошло, как и в прошлые разы. Откинув маску на кровать, воплощение смерти прошелся рукой по пушистой части красного вафельного плаща обшитым белым мехом агнеца. Раскинув его с хрупких птичьих плеч, он убрал из-под головы маленькую обшитую золотыми нитями диванную подушку. Танатос не хотел, чтобы его брат видел его хоть и с закрытыми глазами, но и немного приподнявшись. Когда голова явно лежала ровно, а закрытый взгляд упирался в разрисованный потолок, Танатос продолжил. Он обхватил чужое справа от себя запястье своим, ощутил, как хрупкие тонкие пальцы передавали слабый пульс, а тепло медленно угасало в холодной ладони воплощения смерти. Обычно все происходило на оборот. Гипнос был редкостным мерзляком, а Танатос не выделялся каким-либо определенным видом температуры. Близнец приложил на секунду чужую ладонь к своему сердцу, а затем к своим губам. Он заметил пару нацарапанных подсчетных отметок явно нацарапанные сухим пером. «Что же ты считал?» подумал про себя парень, поцеловав пястье и опустив руку обратно на диван брякнув золотым браслетом по мебели. Танатос придвинулся ближе и наклонился своим телом через туловище брата прижимая того своим весом и ощущая как мягкое слабое смешанное дыхание слегка приподнимет его. Танатос притянулся к левому уху спящего брата и прошептал: «Прости меня».       Отставив страх, застрявший комом в его горле, он прикоснулся губами к левой щеке брата. Сделав слабый поцелуй, он двинулся ниже к губам. Снова слегка поцеловав уже, край губ, он двинулся ниже на подбородок явно избегая прямого поцелуя. Немного отстранившись, Танатос приложил свободную руку к лицу брата касаясь пальцами его сине-лиловые шершавые губы. Он плавно опустил руку к горлу немного опрокинув чужую голову назад. Вернувшись к шее, он принялся покрывать ее уже влажными мелкими поцелуями параллейно запустив левую руку в серебренные волосы, зацепившись кончиками пальцев об кудри. Дойдя до золотого воротника, Танотос остановился, стукнув верхними зубами по краю металла и уткнувшись носом об тонкую кожу на шее. «Раньше ты не любил подобные украшения» — Подумал про себя близнец и наконец-то заполз на диван всем телом расположившись ближе к столу, а голову слева от головы брата смотря на его профиль. Обхватив правой рукой, об локоть которой он опирался, волосы Гипноса, другой рукой он проскользнул по задранной красной тунике вниз к обнаженным коленкам. Пройдясь по обжигающе горящей коже подушечками пальцев, он медленно двигался рукой в верх. Танатос не мог смотреть на закрытые глаза брата, он ощущал будто за ним следят и рукой которой он обхватил волосы повернул голову в противоположную от себя сторону дыша обжигающим дыханием в затылок. Касаться таким своеобразным образом до волос брата приносило смерти особое удовольствие сравнимое с его потаенными фантазиями о его брате. Добравшись правой рукой под тунику, он прошёлся ладонью по плоскому животу поднимаясь все выше ощущая как ткань начинает блокировать его пути. Он проходится по ребрам на сколько может и опускается ниже ближе к животу. От прикосновений Гипнос слегка постанывает чем сильно напугал брат. Не проснувшись, а лишь издав легкое сопение, Танатос слегка повернул голову к себе и прошептал в ухо:       — Не бойся. Я с тобой… Все будет хорошо…       Прикусив зубами мочку уха воплощение смерти уже заметил бугорок, прячущийся под красным одеянием. Процесс пошел. Нужно действовать быстро, но тут Танатос понимает, что не один Гипнос готов к продолжению, но и он сам уже как пару минут медленно трется об бок брата. Дикое похотливое желание не свойственное Смерти, опаляет все тело. Он не может остановится. Желание слишком сильное. С каждым подобным разом ему все сложнее и сложнее себя контролировать. Закинув свою ногу на брата, он продолжил тереться уже самим издавая тихий стон в чужую шею.       — Один раз… Обещаю… Только один раз…       Танатос совершает то, чего он никогда себе не простит. Повернув тело брата в бок, он задирает его тунику, как только возможно в верх и приспустив свои штаны вниз, он оголяет свой полувозбужденный член. Мысленно он извиняется перед братом, но физически он просовывает между хрупких бедер свой член и медленно двигается тазом вперед-назад. Он обхватывает тело Гипноса под его руки вцепившись в его плечи. Гипнос издает звук больше похожий на пробуждающийся голос. Воплощение смерти не останавливается, а лишь слегка ускоряется в очень своеобразном темпе. Резко напирает вперед и медленно назад. Но этого богу оказывается мало. Он нащупывает правую руку брата и проведя ладонью медленно по всей длине прощупывая плечо, предплечье, небольшое уплотнение похожее на торчащую косточку возле кисти. Затем обхватив запястье протянул его к своему члену, расположившемуся между бледных бедер, и приложил теплою руку с длинными тонкими пальцами. Двигаясь своими бедрами медленно вперед-назад, он помогал сонной рукой поглаживать головку члена. Ощущая как кровь поступает к не той голове, он резко останавливается и отодвигается от брата на сколько это возможно на маленьком диване и ударившись спиной об стол роняет одну из бутылок с нектаром. Бутылка разбившаяся в дребезги и расплескав сладкую жидкость по комнате, не смогла разбудить бога сна, но смогла привести в чувства его брата. Решив, что он полез за гранью дозволенного, Танатос быстро расположил брата как положено, привел себя в порядок и положил свою руку на возбужденный член Гипноса поверх одежды. Ничего не остается делать как помочь брату в разрядке и уйти. Уже не церемонясь, Танатос двигает рукой по члену через ткань, а другой протягивает плащ, чтобы, когда его брат проснулся, он как обычно прикрылся и они будто ничего и не было разойдусь в разные стороны. Спустя несколько грубых движений Гипнос изливается под тунику и вскакивает. Воплощение смерти успевает убрать руку и схватится за плечи брата.       — Гипнос! Ты очнулся? — Танатос старался проявить удивление.       — Я… Д-да… — Светловолосый бог с перебивчетым дыханием поджимает под себя ноги обнимая их обеими руками и резко ложится на бок. — Похоже все прошло…       — Ты снова был в вечном сне?       — Да… И я не хочу туда возвращаться…       — Что ж… Пойду сообщу матери, что все с тобой в порядке. — Танатос старался уйти как можно быстрее, когда он дошел до дверного проема, его остановили.       — Тан! Я не был в вечном сне…       — Ч-что? — Бог смерти медленно обернулся.       — И тогда… во все разы я не был в вечном сне. — Гипнос все также продолжал обнимать свои ноги, а тремор так и не прошёл. — Может подойдешь сюда?       Танатос медленно подошел к кровати и присел на ее край. Поскольку она была выше дивана, то он смотрел на брата сверху вниз.       — Это были сонные параличи…       — Параличи?       — Да… Это такой сон, где меня парализовывает, но я вижу все что происходит возле меня. Я видел все… Сегодня и тогда… Но когда я оставался один, ко мне приходили монстры… Они любят приходить, когда я один. Я умолял и кричал чтобы Харон вернулся, но у меня ни одна мышца не дрогнула. И потом всегда приходил ты… Танатос не мог нормально на это реагировать. Он старался из-за всех сил чтобы не вспылить.       — Тан… Нам нужно поговорить. — Гипнос левой рукой ухватился за чужое колено, но в ответ его брат лишь встал с кровати и направился к выходу. — Постой! Тан! Тан! — Гипнос схватил первое что попалось под руку и это оказалась вторая бутылка нектара от Харона. Швырнув ее, он попадает в стену оставив на ней оранжевый след. Танатос остановился.       — Прости… Я понимаю, что слов мало, но…       — Но что Тан? ЧТО!? Ты, как и всегда продолжишь избегать меня, прятаться наверху и прикрываться войной? Делать вид будто ничего не было? Оставишь меня так в неведенье? Этого уже не избежать. Вернись и скажи, что это все значит.       Танатос вернулся к кровати, но нужных слов так и подобрать не смог.       — Я помню первый раз. Помню, как ты ходил злым по комнате, а потом решил «воспользоваться» ситуацией.       — Я не…       — Потом второй раз. — Гипнос решил не ждать оправданий брата. — Ты осмелел. Ты не просто трогал меня...       — Пожалуйста, не продолжай…       — Что? Не можешь принять ответственность за себя? Вот он! Великий Танатос, лучший во всем, но получается, что во всем, кроме того, как нормально поговорить со своим братом. — К богу сна вернулся привычный саркастичный тон.       — Гипнос… Пожалуйста… Прости меня еще раз.       — Простить? КТО Я ДЛЯ ТЕБЯ!? Кто?       — Я люблю тебя. Люблю тебя как брата… но иногда больше… Ты это хотел услышать?       — Пожалуй да…       В покоях повисла мертвая тешена. Воплощение смерти смотре вниз на свои руки стараясь боковым зрением увидеть, что делает его брат, но тот лишь все еще пытается избавится от тремора и отдышки.       — Тан… — Бог сна первый нарушил напряжённое молчание. Ты говорил, что раньше я извращался над сладостями, но я помню другое. Мы всегда были вместе. Харон, Немезида, все остальные были сами по себе, но мы… мы были вместе. Я не знаю, что произошло и почему все так обернулось, но мне одиноко. Мне очень одиноко.       — Я случайно прочитал твои записку, прости, я не хотел, но до этого ты делал вид будто у тебя все хорошо. Я и подумать не мог, что тебе так плохо.       — О, да! В доме на меня не обращают внимание, будто все ожидали, что я стану таким же, как и остальные наши братья и сестры, а тут я не такой. И всегда, всегда все меня игнорировали. Со временем я научился уходить от неловкостей. Принимать удар на себе. Прикрываться шутками будто это щит Афины. В итоге моими друзьями стал мак. Они узнали обо мне больше, чем кто-либо. Потом… вторым моим другом стал сон… Я могу обратить в свой мир весь дом, но я предпочитаю туда никого не пускать. Там я счастлив. Сначала я ждал ночи чтобы туда вернутся, потом мне было этого мало, и я искал каждую свободную минуту чтобы уйти от сюда. Потом это стало зависимостью.       — Я стал слишком эгоистичен и не замечал, что с тобой происходит, хотя мы все равно время от времени виделись.       — А ты хоть раз думал обо мне? Ты подходил ко мне только лишь чтобы отчитать меня. Будто никто кроме тебя этого не делает.       — Я…       — Знаешь... — Перебил светловолосый парень. — Мне больше не нужны твои извинения.       — Гипнос, не говори так.       — Как? Правду?       — Слушай, встань пожалуйста.       — Зачем?       — Просто встань.       Бог сна встал с дивана оставив на нем свою любимую накидку и выпрямившись встал возле брата, сидящего на его кровати. Танатос притянул к себе парня обняв того за талию и уткнулся тому в грудь.       — Когда мы были маленькими, я вырос раньше тебя. Помню, как ты бегал за мной и говорил, что будешь выше меня. Помню, как время от времени я таскал тебя на спине, а сейчас ты со мной одного роста. — Воплощение смерти продолжал обнимать брата уткнувшись в его тунику лицом. Он блуждал ладонями по всей спине вверх-вниз будто собирался согреть парня. Гипнос немного поуспокоился и уткнулся в макушку брата. Он переложил свои ладони на грубые сильные плечи. Левой рукой он проскользнул тонкими пальчиками под наплечник, а правой массировал плече прощупывая мышцы. Казалось, он не дотрагивался до брата вечность, а тут такой шанс, да и на чувство вины можно надавить. Оставаясь в таком положении Гипнос, постепенно спускался руками ниже. Проходился по лопаткам, пытался прощупать позвоночник. Чем ниже он спускался, тем напряженнее становился его брат. В один момент Смерть дрогнул и поднял голову вверх. Воспользовавшись ситуацией, Гипнос впился в губы брата, сжимая его голову своими локтями, но брат не сопротивлялся. Он лишь потянул Сон на себя, и они плюхнулись на кровать. Гипнос упал лицом в постель, а его брат принялся целовать открытую шею под недовольное пыхтение кудрявого парня в матрас. Пытаясь принять удобное положение Танатос, пытался прижать бедрами брата, но тот все время сопротивлялся и вился телом как гидра, пытаясь подобрать положение. В итоге Смерть не выдерживает и перекидывает брата на спину промеж подушек на кровати. Безмолвно они начали стаскивать друг с друга одежду раскидывая ее в разные стороны оставляя на телах только золотые украшения, но Гипнос все же умудрился снять с себя воротник оставив на себе только браслеты пока жадно впивался в губы смерти.       Танатос медлил. Скорее так считал его нетерпеливый брат, он же растягивал удовольствие. Вот еще одна небольшая разница между близнецами. Воплощение смерти закинул за свою талию тонкие бледные ножки и не прерывая поцелуй оной рукой опирался об кровать, а другой блуждал холодными пальцами по горячему телу. Прощупывал мягкий плоский живот и двигался, выше поглаживая выпирающие ребра. Затем он прервал поцелуй и опустившись чуть ниже принял положение, при котором оба члена касались друг друга и при медленных толчках терлись, вызывая неконтролируемое рычание в тело близнеца.       — Подожди… М-мне нужно еще растянуть себя.       — Я займусь этим.       Гипнос оттолкнул своего брата, и они поменялись положениями, только Сон будто оседлал брата с обратной стороны. Он наклонился к уже колом стоящему члену и принялся обеими руками проводить кончиками тонких пальцев вверх-вниз уперевшись острыми локтями об кровать. Танатос же в это время принялся растягивать брата. Обхватив бледную ягодицу, он сначала просунул большой палец внутрь, услышав приглушённый ёрзающий стон, он продолжил медленно водить пальцем, затем постепенно начла пробовать с другими постепенно добавляя по-новому. Тем временем Гипнос уже перешел с пальцев на оральные ласки. Он принялся водить по головке члена языком. Сначала пошли круговые движения от простого спирального круга до бесконечности. После он сделал небольшую паузу и помогая себе левой рукой, придерживал член, а кончиком языком проходился по всей длине слыша, как позади него Танатос напрягая мышцы пресса вперед сам откидывался головой назад. Сон отдал бы все, чтобы сейчас увидеть выражение лица брата, но он продолжил дразнить его кончиком языка задевая, то уретру, то стягивающуюся кожу. Затем он наконец взял в рот головку, но поскольку он не был любителем растягивать удовольствие, то принялся сразу набирать темп оставляя все больше и больше слюны на члене пока не в брал в себя сколько смог, а затем резко вытащил член из-за рта и прогнулся в спине обратно.       Поменяв положение Гипнос повернулся к Смерти и оседлала его бедра. Оценивая масштабы которые сию минуту окажутся в нем, он слегка приподнялся облокотившись руками на пресс Танатоса. Тот же положил правую руку на талию брату, а левой помог тому направив свой член к анусу. Гипнос медленно насаживался, принимая все больше и больше пока не смог принять половину. Тогда он уже перестал сдерживать стоны и стараясь, как только возможно приглушать себя, но влажные звуки возбуждали его еще сильнее. Одну руку он оставил на твердом прессе, но другую он положил себе на бедро и медленно водил ей по себе вверх к животу. К этому моменту он уже принимал в себя чуть больше половины почти дойдя до нужной точки. Тут уже и Танатос начал набирать темп помогая брату и схватив его обеими руками за талию. Тут уже Сон не выдерживает и растекаясь в удовольствие прогибается назад одной рукой держась за брата, а другой прикрывал рот ладонью. Но на моменте, когда светловолосый парень уже был готов второй раз кончить, Танатос потянул на себя брата и тот в непонимании плюхнулся, а его ступни были зажаты под коленями Танатоса. Происходит, то, что Гипнос не мог ожидать. Его сопротивления блокируют, но при этом заламывают обе руки назад. Его брат контролирует его тело и ускоряя темп параллейно пытается сомкнуть локти между собой прогибая тело на себя. Со стороны это было похоже на своеобразную бабочку. Гипнос судорожно стонет и кончает от этой грубости изливаясь на свой и чужой живот, а его брат внутрь его после чего Гипнос в судорогах сполз на кровать пытаясь отдышаться.       — Это… было необычно.       Танатос ничего не произнес, а лишь обнял брата со спины и протянул к себе уткнувшись в кудрявые волосы. Некоторое время он поглаживал чужое бедро, а потом перебрался на серебренные кудри, которые он периодически перебирал своими пальцами. Через несколько минут Гипнос снова уснул. Обдумывая последний час событий, Танатос пытался понять, когда он оступился и "потерял" своего любимого близнеца. Но сейчас они вместе. Вместе как когда-то давно в детстве.