Вспышки агрессии

Эгоизм в моих генах. Весь в отца, которого даже не помню. Хотя это в его породу я такой скрытный и циничный. По крайней мере, так считает моя мать. — А ребёнком был таким послушным и добрым. Никогда не грубил. Даже букашку на улице жалел. А сейчас что? — Ой, ма, не лезь. Ты ничё не понимаешь. Я не отвожу напряженного взгляда. В ответ ожидаемо получаю сначала выразительную тишину, а потом, как лавину, весь арсенал раздражения. — Встретила я тут на днях Юдору. Так она сказала, что видела, чем вы там с Ираклием занимались за гаражами. — Занятно. И чё ей на этот раз привиделось? — Ой, лицо-то сделал. Не притворяйся, что не знаешь. Будто это я там через бутылку дым вдыхала. Хватит врать и скажи честно, вы что наркоманы? — Хорошо, говорю как есть, положа руку на сердце. Она пиздит. — Чего-чего? Ну-ка повтори! Эх, жаль, вы не видите её круглые пешки и мою нахальную рожу, хотя это я только что получил мокрой тряпкой по мордам, а не она. — Ты что, нахал, плохо жил? Я тебя чем-то обделяла? Всё, что я просила, это хорошо учиться. Неблагодарный! — во-второй раз на уловку с тряпкой я уже не попался и ловко уклонился. — Негодяй! В итоге всего 9 классов с горем пополам, ещё и школу пришлось сменить. У тебя ни профессии, ни специальности. На что ты вообще живёшь? — Закончили! — грубо выпалил я, не дав ей задать очередной провокационный вопрос. — Мне почти 20. Меня уже поздно воспитывать. Лучше Эмме внимание уделяй, ей как раз через год в школу. Она-то оправдает твои надежды. — Сначала драки, потом зековские наколки. Теперь это. Что ещё от тебя ждать? — Всё, пока. У меня дела. Вот так, пару раз в год у нас происходят разговоры по душам. Хотя, нет смысла отрицать, я действительно вытворяю вещи, за которые нормальный человек покрутил бы у виска. Впрочем, люди часто упрекают других, не замечая изъянов в себе. Я хотя бы не строю из себя того, кем не являюсь. Ну, к чему наигранные формальности в плане речи? Вы же хотите прочувствовать всю атмосферу, не так ли? Почему я стал таким? Ну… мне, конечно, не западло придумать миллион причин, чтобы оправдать все мои выходки. Но проще объяснить так: если в самый ебаный период твоей жизни, тебя не уничтожили, значит ты не так слаб, как думаешь. Я изменился. Навсегда исчез тот, кого звали: «свали, еблан» и «чё зыришь, утырок?». Однажды я просто возродился из пепла прошлой жизни. Как сейчас помню ту весну, мокрую траву за школой … и грязное горизонтальное тело, неспособное даже ответить, не то что сопротивляться. Я валялся на земле, как сутулый хорёк, попавшийся в лапы голодных беркутов. За пару лет издевательств каждая такая встреча уже не вызывала удивлений. Меня гнобили и унижали, могли толкнуть или ударить, а за более серьёзные «проступки» избивали толпой. Чаще всего поджидая после уроков. Попытки бежать грозили ударами большей амплитуды и силы, потому я часто впадал в ступор от тотальной безнадёги. Казалось, тогда было как обычно (для статьи стукачество в их списке для наказаний): меня сбили с ног и уже лежачего пинали и молотили кулаками. Некоторые девки раскидывали мои вещи из рюкзака, а другие хихикая, вставляли писклявые фразочки: — Тайлер, по лицу его, по лицу. Чтоб знал в следующий раз! — Проучите его как следует! — подначивала Джун. Закрыв глаза, я не отвечал и не давал отпор. Прикрывая лицо и голову руками, я лишь изредка всхлипывал и корчился от боли. — Ты чё, падла, родичам стуканул? Берега, попутал? А? — Каким родичам, папка-то сразу у него свалил. Как знал, что сын уебаном вырастет. Мамке, полюбасу, а она училке. — Пизди его по коленям, Янис. Чтоб не защищался! — кричал из толпы Патрик, когда-то, к слову, мой друг. — Сегодня придёшь и скажешь, что пошутил. Мы тебя и пальцем не трогали. Усёк? Мне 13, они почти все мои ровесники и, что хуже всего, одноклассники. Четыре человека бьют, остальные смотрят. Дико и нахально смеются зрители, а их слова протыкают моё тело и оседают глубоко. Я как клоун, под гримом которого совсем не улыбка. Клоун не по своей воли и без возможности уйти не с манежа, а ринга. Боксёрский мешок – вот отведённая мне роль в этом забавном, а точнее сказать, забивном шоу. Вытащив из памяти этот эпизод моей жизни, я даже не удивлён, что именно в тот момент мне в голову придёт охуительная идея фикс. Я решу закончить это представление минорной нотой. Монотонно. Удар за ударом. Парализующая боль и привкус крови во рту. Я потерял всякую надежду и понял, что готов, блять, сдохнуть. Лишь бы больше никогда не испытывать этих унижений и нападок. Что за восхитительная идея? Неправда ли? Будь у меня возможность поговорить с собой тогда, я бы сказал: «Чел, да у тебя реальные беды с башкой. Встань и ёбни этих тварей!». Но я отомщу за тебя. Они отхватят за это сполна. Я тебе обещаю. Досадно только то, что я не был уродом или дохляком, не был обделён интеллектом или сообразительностью. На самом деле, этот застенчивый малой был такой талантливый пацан. Но ему не хватало только одного для нормальной жизни – уверенности в себе. В общем, помощи ждать было неоткуда, а сам я был конченным и наивным до глубины души нытиком. Я отчаянно вздохнул. И последнее что помню: как расслабил руки и словил чей-то ботинок в район уха. Резкое оглушение. — Мне боль.. — слова угасли. Потом тишина… Продолжительная прогулка по «летающим мухоморам» и приду в себя я уже в скорой. Какое-то время меня ещё будет кружить. Я не сразу пойму, что произошло, но когда малость отпустит, сильно расстроюсь. Первые несколько часов в палате буду тупа пялиться в потолок, без желания даже шевелиться. — Эй, псс. Ты живой? Парень, что спрашивал, по-хозяйски сидел на краю моей койки. Тёмная радужка глаз без зрачков на фоне огромных синяков делали его существом не нашенской планеты. Он тоже был весь в ссадинах и выглядел ещё даже хуже, чем я. По крайней мере, по моим ощущениям. На его опухшем носу висел отклеившийся лейкопластырь, а перебинтованная голова походила на белый горшок с чёрными извивающимися змеями. Такая завивка, будто он спал всю жизнь на бигудях. А его больничная пижама, даже она болталась на нём драными лохмотьями. Ставлю сто баксов на то, что незадолго до нашей встречи в него стреляли из дробовика. Кто знает, может быть это была какая-нибудь сексуальная медсестричка. Ладно, если не юморить, он реально пережил апокалипсис, не меньше. Однако вёл себя так, как будто с ним каждый день такое. Мол, что тут удивительного? Живучий, однако, тип. — К сожалению, живой, — отвечу я шепотом, разодрав спёкшуюся кровь на уголке рта и пересилив боль в груди. — Нихуя себе тебя отделали, — он мельком посмотрит на гибс, а потом на костяшки моих пальцев. — Тю, так ты что, ни разу не попал даже? Парень был значительно крупнее меня и выглядел на 3-4 года старше. Хотя, учитывая, что больница детская, больше 15 ему быть не могло. Я тогда ничего ему не ответил. Просто отвернул голову к стене и тихо зарыдал. А он как ни в чём не бывало, продолжал со мной болтать: — Тут пиздец скучно. Даже заныкаться покурить негде. Сразу палят. А ты куришь? А то если да, туго придётся. Я, кстати, Ад. А тя как звать? Так произойдёт судьбоносная встреча с Адамаром. Окажется, что он всего на год старше, но в свои 14 уже состоит в банде. Вселенная-таки услышит мой зов. С того момента, а точнее сказать знакомства и начнётся моя новая жизнь. После выписки меня переведут в другую школу. Преподавательский состав предыдущей вывернет всё так, будто я сам виноват и хотел избить какую-ту девку. В душе не ебу какую. А парни – молодцы, увидели, сориентировались и оттолкнули. Немного при этом проучив. Но я был в сознании, когда они уходили. А перелом и сотрясение? Так это карма, пошёл домой, споткнулся и неудачно упал. Неудивительно, директрисой ведь была бабка Тайлера. — Райнер, Райнер. А с виду такой тихий и приличный мальчик. И учился хорошо. А в тихом омуте-то оказалось, черти водятся. И эти же суки, каждый раз закрывали глаза на издёвки одноклассников. Матери моей говорили, что с координацией у меня плохо, то и дело на физре в меня мяч летит, с каната падаю, на лестнице оступаюсь. И она верила, ведь не может её примерный сынишка ввязываться в драки (хотя это по факту было избиением). К слову, незадолго до начала заметных побоев мать нашла вторую работу и видеться мы практически перестали. Приходила с ночной, спрашивала за уроки и спать. Пару раз я пытался с ней поговорить, просил перевести меня. — А что про нас люди скажут? С чего это вдруг посреди учебного года мы перевели тебя в другую школу? Будут пальцем тыкать. Шушукаться, что за плохое поведение небось или ещё чего похуже. Но у меня-таки получилось повлиять на ситуацию. Она решила поговорить с моей классухой. Ну, а что из этого вышло вы уже и сами знаете. Хотя своего я добился. И по иронии судьбы за якобы плохое поведение. Как же матушка краснела, забирая документы: — Спасибо вам, что уговорили родителей Селии не писать заявление в полицию. Кто эта Селия, интересно знать? Она бы хоть поинтересовалась. — Ну, Мисс Ган, мы всё понимаем. Пубертатный период. Подростки становятся непредсказуемыми. Даже те, кто был тише воды, ниже травы, — актриса, твою мать. Смотри, как заливает. — К тому же, лишняя огласка привлекла бы внимание других родителей. Мы действовали как в интересах детей, так и в интересах школы. Но случай, конечно, вопиющий. — Ещё раз спасибо, что по собственному. А это стыдобище! — мать укоризненно посмотрела на меня. — Я уже провела с ним серьёзную воспитательную беседу. Беседой был монолог, где я всё стоял и не вдуплял, почему это всё со мной? В чём я виноват? Но самое главное осознание пришло ко мне на грани помешательства, за долю секунды до потери сознания: мне в принципе нечего терять. Сейчас подавно. *** Как оказалось, мы с Адамаром жили на одном районе и более того, меня переведут в его школу. Моя слава сыграет мне в плюс. Ко мне будут относиться настороженно, и я постепенно привыкну к роли хулигана. Положу здоровенный болт на учёбу. Благодаря одному случаю познакомлюсь с друзьями Ада. Буду ходить с ними на всякие мутки, обзаведусь компанией и впервые пойму, что моё существование вовсе не бессмысленно. Меня без особых проблем примут в банду, где я стану частью их тёмной истории. Зная, как жесток и несправедлив мир, я перестану жалеть себя и других. Сам буду охотно ввязываться в драки. Разборки превратятся в обыденное дело, можно сказать, даже хобби. Моё сердце усыпит ярость, а вспышки агрессии станут визитной карточкой. Это камбэк, где я не боюсь никого и сам теперь внушаю страх. Окончательный же надлом произойдёт спустя четыре года, когда мы с Адамаром организуем и возглавим банду «Теневых». К тому времени по отношению ко мне часто будет фигурировать слово Айфа (Eifer – от нем. рвение, азарт). Весьма символично, учитывая мои немецкие корни. Однако, приживётся эта кличка в изменённом варианте, вобрав в себя ещё одно моё увлечение. Как говорят на районе, если хочешь проблем, то просто перейди дорогу Эйфу. Сейчас многие вопросы решаются быстро. Дело в правильном подходе. Достаточно понять философию врага и добавить справедливую жестокость. По итогу получаешь лютейший коктейль по отправке людей в небытие. Рецепт называется "Конвульсии извивающейся гниды". Действует на всех, безотказно и эффективно, круче "Молотова". Кстати, забыл представиться. Меня зовут — Райнер Вальтер Ган. Как вы уже могли догадаться, эта история про меня и мою банду. Откровенно, искренне, по-настоящему. Внимание! Неолдскульная и ненормативная лексика. Все описания противоправных действий являются художественным и образным замыслом. Не являются призывом к действию и употреблению чего-либо. Короче, я не пропагандирую и осуждаю. А и ещё онли для тех, кто в теме. Балансируя на лезвии уничтожения своей жизни, держите в тонусе и личных подстрекателей. Короче говоря, наливая «Мартини» в стакан, непременно угощайте и собственных демонов.