Тайны Геллерта Грин-де-Вальда

Ритуал должен был убрать раздражающие следы темной магии на его теле. Описание было расплывчатым, но в целом результат обещал быть удовлетворительным. Он даже не мог подумать, что был способен где-то допустить ошибку, как оказался погребен под ужасающим потоком силы. Грин-де-Вальд просто желал быстро восстановиться после утомительной и неприлично затянувшейся встречи с настойчивыми мракоборцами в Париже. Его целью было залечить раны и поправить общее здоровье перед применением очередного темного ритуала. Разумеется на себе. Но это… Он не успел даже подумать о том, что возможно ошибся. Не так понял текст, не так прочитал заклинание, хотя эти и все другие причины были невозможны, если речь шла о нем. Он не ошибался. Но у него не было времени про это даже подумать, не то чтобы осознать. Грин-де-Вальд повалился на колени, совершенно не контролируя свое тело, теряя сознание на холодном полу зала Нумергарда. Чтобы открыть глаза совсем другим человеком. И полутемный ритуальный зал утонул в крике. Дело было даже не в том, что напротив Грин-де-Вальда лежало его собственное тело. И не в боли после встречи с убийственно настроенными мракоборцами. У него была лишь секунда спокойствия. Секунда покоя. А потом на него обрушился Ад. Ужасающая злость, черная ненависть, полное безразличие к чужим бедам и горестям, надменное высокомерие, непомерная гордость. А острый ум и безудержные амбиции возводили все эти ужасающие чувства в абсолют. У Геллерта было ощущение, что его накрывает обвалом, погребая заживо под грудой камней, каждый из которых били его, неся в себе кровавые воспоминания о его преступлениях. Он не ошибался? Он ошибся везде. И это было решительно невыносимо. Он не хотел быть подобным существом. Осознавать все свои ошибки, заново прокручивать все воспоминания и чувствовать все разом. Он был монстром, которого нельзя было назвать человеком. И тем заметнее в этом кровавом ужасе вспыхнула яркая звезда. Свет. Яркий и теплый свет, несущий в отличии от агрессивной и холодной тьмы, добро. И Грин-де-Вальд отчаянно ухватился за это чувство, не желая дать померкнуть единственному свету, что жил в нем. И в тот же момент маг подорвался с места. Ему нельзя было оставаться в Нумергарде. Плевать, почему простой в сущности ритуал привел к мордред какому результату. Плевать, что он сбросил свое старое тело, словно ящерица старую потускневшую кожу, сейчас с совершенно другим лицом выходя в коридоры замка в Австрии. Плевать, почему так. Плевать, что он преступник, за которым охотится вся Европа и Америка. Ему нельзя оставаться в Нумергарде. Не в том состоянии, в котором он находится сейчас. Не тогда, когда он упивался мыслями собрать обитателей замка вместе в одном зале и беспощадно сжечь всех разом, чтобы избавить мир от убийц и нацистов. Не тогда, когда в противовес Адскому пламени, был готов прибегнуть к некромантии снова, подчинив этих нелюдей себе полностью, сделав из них послушных марионеток без чувств и воли. Ведь ничего лучше двух этих вариантов его последователи не заслуживали. Честолюбивые, чванные убийцы, твари, каких мир еще не видовал, ради собственной мелкой выгоды, не просто готовые, а уже убившие мерлин знает сколько людей. Детей.       Поэтому когда на выходе из замка его лицом к лицу встретила Винда Розье, его самая преданная последовательница, та, которую он даже искренне мог считать другом… Он не сдержался, встретившись с этой ведьмой лицом к лицу. Розье очевидно не узнала его в новом теле. Зато узнала его палочку в ту секунду, когда он отправил ее заклинанием в стену. Он бежал из собственного замка, сжав до боли зубы, чтобы не оглядываться, чтобы не вернуться и не покончить с Виндой. Бомбарда, Круцио или Авада были бы подходящими для Розье исходом с учетом ее послужного списка. Раскрошить все кости, выпотрошить и оставить у всех на виду, чтобы видели, что ждет тех, кто позволил себе мысль возвыситься за счет насилия над слабыми и беззащитными.       Синее пламя, защищающее Нумергард, на мгновение вспыхивает ярче, меняя условия его прохождения. Теперь никто не покинет замок живым. Его пламя никого не выпустит наружу, заперев всех внутри. Плевать, если сторонники найдут его бездыханное старое тело, плевать если Винда сдохла от переломов, учитывая с какой силой ее впечатало в стену. На все плевать. Он еле себя контролировал. Свою злость и жажду убийств, как никогда ясно понимая, что это абсолютно ненормально чувствовать подобное. И полное безумство идти на поводу у всех этих жестоких и мрачных мыслей. Убить всех, пролить кровь, проводить все бесчеловечные темные ритуалы в застенках Нумергарда. Он цеплялся за единственное, что не давало ему погрузиться в эту пучину, утонуть в этой мерзости в головой, чтобы уже никогда не выплыть. Ритуал восстановления неожиданно не просто был создан, чтобы банально вылечить тело, избавив от усталости и ран. Он подарил новую плоть, а также укрепил разум, позволяя увидеть себя не просто со стороны, а с высоты истины. А она была такова, что он был бесчеловечной тварью, ради своих амбиций и жажды власти топивший мир в крови. И единственное по-настоящему хорошее, что было в его жизни, светлый миг, упоительные радость и счастье, описывали те два летних месяца девяносто девятого года прошлого столетия. Его путеводная звезда из вечного мрака и крови, в которой он не просто запачкал руки, а искупался с головой. Его путеводная звезда, его спасение и его любовь. Одно лишь имя. Альбус Дамблдор. И Грин-де-Вальд гнал от себя любые мысли, взмахивая палочкой и аппарируя. Он трансгресировал с континента в Шотландию, без оглядки покидая Нумергард, мечтая о видах Хогвартса. Величественного замка, в котором был тот, кого он жаждал увидеть сейчас больше жизни. И чем больше он думал об Альбусе, о тех жарких летних месяцах, о своих чувствах, которые упрямо отрицал десятилетиями. Кровь и мрак боялись этого света, но Геллерт даже и не думал снова подаваться их искушающим голосам, призывающим закрыться, спрятать эту слабость, никому не показывать своей уязвимости. Но Грин-де-Вальд им больше не верил. Он не думал хватит ли у него сил аппарировать из Австрии в Шотландию. Ни у кого бы не хватило сил. А у него хватило.       Слезы текли по его лицу, сердце быстро стучало, а душу просто рвало. Он был во дворе Хогвартса. Неяркое солнце освещало двор школы, а Геллерта продолжало выкручивать. Болело не только тело, болела душа, разрывалось сердце. И каждый миг промедления был подобен смерти. Он небрежно смахнул слезы, даже не заботясь о своем внешнем виде. Не об ослабшем галстуке, ни о растрепанной прическе, ни о лице, залитым его собственными слезами. Он никогда не плакал. Никогда. Но сейчас еле сдерживал рыдания, просящиеся наружу. Ему нужен был Альбус. И ничего больше.       Абсолютно не в себе он ворвался внутрь Хогвартса. Но тут не было людей, было тихо. И это запустение сводило с ума. Он никогда тут не был и не знал, где искать Альбуса. Единственная рациональная мысль промелькнула, что скорее всего сейчас шли уроки, именно поэтому в коридорах замка было пусто. Он был не в себе, постоянно оглядываясь, бегом преодолевая коридор за коридором, пытаясь найти единственного человека, которого любил. И который любил его в ответ не меньше. — Сэр? Кто вы и что здесь делаете? Геллерт дергано обернулся на голос, наставив палочку на ведьму, окликнувшую его. Но женщина почти сразу же подняла в ответ свою палочку, а толпа детей за ее спиной тут же отхлынула назад внутрь класса. Бил колокол. Геллерт не заметил этого ранее, до этого момента. Был конец урока. Были слышны голоса и топот ног. — Сэр, опустите палочку, — с нажимом сказала Минерва, строго смотря на растерянного мужчину, непонятно каким образом оказавшимся в школе. — Альбус. Альбус Дамблдор. Где он? — выдавил из себя Геллерт. Его всего била дрожь. Непомерным усилием он боролся сам с собой, насильно заставляя себя опустить кончик палочки в пол. Это школа. Тут дети. Нельзя никого убивать. Он пугает детей. Он еле может себя контролировать. Геллерт запустил руку в волосы, крепко зажмурившись. — Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор! Где он?! — не выдержал Геллерт, срываясь на крик. Он уже не видел, как от его крика и порывистого движения, дернулись все, кто был в коридоре. А таких уже набралось немало. В большинстве своем студенты, вышедшие из классов после уроков. Зрение было размыто от слез, голова грозила расколоться от обилия противоречивых чувств, борющихся в нем за господство. Он начал тонуть. Он больше не справлялся. — Я Альбус Дамблдор. Я могу вам чем-то помочь? — раздался голос за спиной Геллерта. Грин-де-Вальда явственно пробила сильная дрожь. Он не слышал этот голос десятилетиями. И, мордред бы все побрал, он знал каждую интонацию и каждую ноту этой речи. И не было звука роднее и ближе.       Геллерт, в любой момент готовый упасть прямо здесь, весь не в себе, с другим лицом, с непрекращающимися слезами, обернулся, сглатывая рыдания. Просто потому что он был прямо здесь. Альбус Дамблдор был прямо здесь. Те же прекрасные рыжие волосы, новая борода, но по прежнему невыносимо любимые, до невозможности родные голубые глаза, смотрящие тебе прямо в душу. Из последних сил Геллерт посмотрел прямо в эти пронзительные глаза, позволяя им смотреть на себя без прикрас. — Ты?! — крайне изумленно, но тихо воскликнул Альбус, моментальо понимая кто перед ним. И Геллерт видел как из вежливо-настороженного лицо Альбуса превратилось в шокированно-обеспокоенное. Рука Дамблдора дернулась, но конец его палочки так и не поднялся, не нацелился ему в грудь. И это было все, что было нужно Геллерту. Широкими шагами он быстро поравнялся с Дамблдором, убирая Старшую палочку в рукав, чтобы в следующий момент порывисто обнять любовь всей своей жизни. И это было все, что ему было нужно. Спрятать лицо в родной шее, вдыхать не менее родной запах, чувствовать быстрое биение сердца напротив и такого же сходившего с ума сердца в своей груди. Это было все. Абсолютно все. И Геллерту было глубоко плевать на свой вид, что о нем подумает Дамблдор, на слезы, сопли, слюни, что он пускал в его жилетку, на его крайне неадекватное поведение, в конце концов на толпу зрителей вокруг. Все, что ему было нужно, было в Альбусе Дамблдоре. Человек в его руках был всем. Был целым миром, за пределами которого не существовало ничего. Альбус Дамблдор был важнее всего и ничего не было важнее Альбуса Дамблдора. — Что с тобой? Что случилось?! Гел… Гел?! Скажи, хоть что-нибудь?! — начал не на шутку волноваться Альбус. Он абсолютно не имел понятия что происходит. Как Грин-де-Вальд оказался в Хогвартсе? Что ему тут понадобилось? Они избегали друг друга десятилетиями, но даже в этом незнакомом мужчине невозможно было не узнать Геллерта. И тем тревожнее было состояние обычно до безразличного невозмутимого австрийца. Геллерт никогда не позволял брать эмоциям вверх. Никогда не позволял им властвовать над разумом, ни во что не ставя привязанности и не страдая сентиментальностью. — Скажи же что-нибудь?! — сходил с ума Альбус. Первую секунду он был в шоке, ощущая раздавливающие объятия Грин-де-Вальда. А в следующий миг уже сам как ненормальный вцепился в серый пиджак, тесно прижимая Геллерта к себе. Того трясло, Грин-де-Вальд рыдал у него на плече, и все, что заботило Альбуса, это что сделать, чтобы Геллерт перестал плакать. Что ему сделать, чтобы Геллерту не было больно. А ему очевидно было больно. Минерва пыталась разогнать толпу. Ситуация не стала понятнее, но, очевидно, Альбус знал этого странного мужчину, у которого, видимо, случилось какое-то горе. А с учетом того, что творилось сейчас в магическом мире, вариантов было немного. — Пожалуйста, — хрипло прошептал Геллерт. — Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста, не оставляй. Никогда. Пожалуйста. Альбус с абсолютно белым лицом и глазами, полными ужаса, вцепился железной хваткой в ослабевшее тело, не давая Геллерту упасть. Этими глазами полными паники и искреннего страха он натыкался на студентов, стоящих в стороне, но все равно наблюдавших с расстояния эту сцену. — Альбус, вам нужно в Больничное крыло, — тихо сказала Минерва, подходя ближе к коллеге, видя, что незнакомый ей мужчина потерял сознание от потрясений. Минерва подняла палочку, желая применить чары левитации. Альбус, судя по виду, был чем-то сильно потрясен, а также удерживал своего друга, не давая тому упасть на каменный пол. Минерва только хотела помочь, облегчив транспортировку мага в Больничное крыло. Чего она никак не ожидала, так это то, что в один момент испуганный и растерянный взгляд ее коллеги сменится на невозможный острый и Дамблдор дернется от нее прочь, направляя свою палочку на нее. Одной рукой все также обнимая неизвестного мужчину, загораживая его собой, защищая его от возможной угрозы. Весь коридор затих. Шепот студентов резко смолк от шока. А не менее ошеломленная Минерва видела каждую сменяющуюся эмоцию в глазах Альбуса. — Я… — растерянно сказал Альбус, также резко опуская палочку, как и поднял ее до этого. — Извини, Минерва, я не хотел. Извини, я… мне нужно ему помочь. Умоляю, возьми моих студентов к себя. Это важно, — просил Альбус, а Минерва не могла вспомнить, когда видела своего коллегу таким уязвимо искренним. — Конечно, — отозвалась Минерва, но Альбус кажется даже не обратил внимания на ее ответ. Весь коридор все еще удивленно молчал, когда их профессор ЗОТИ убрал палочку, в один момент подхватывая мага в своих объятиях под колени. Все ошеломленно смотрели вслед профессору, что быстрым шагом уносил на руках никому незнакомого мага.