Сборник зарисовок

— Ну и нахуй ты своё говно сюда приволок?! У Хосока сердце прячется куда-то в пятки от этого вечно недовольного голоса, который он слышит каждый раз, когда приезжает в автосервис перед ночной гонкой. Он готов часами слушать это ворчание из под капота своей малышки. Но только лишь его одного... — Это «говно», как ты выражаешься, тебе в порядок приводить, — с невозмутимым лицом он бросает ключи от машины в руки парня и пытается скрыться в кабинете своего друга на втором этаже. Но ключи со звоном падают на пол, а в спину летит: — Я не притронусь к ней, даже не думай! Ох уж этот Мин Юнги. Заноза в заднице Хосока. Или же не только в заднице?… Хосок подходит ближе к парню, заглядывает в тёмные от злости глаза и видит там…волнение? Все вокруг знают, между этими двумя какие-то искры непонятные летают. То они разносят в гневе весь автосервис и дерутся до синяков и крови, из-за чего Тэхену и Чонгуку приходится везти их в больницу, то ржут ковыряясь под капотом хонды, распивая пиво. Вечно между ними по сто чёрных кошек пробегает на дню, но то, что Хос видит сейчас в глазах мелкого... это… он переживает? — Хули ты палишь? — а самого глазки-то сдают, Юнги нервно зажимает комбез, уже не в силах скрывать волнение. — Юнни…— так сладко и приторно звучит имя из его вкусных губ, которые Мин готов вечно целовать… — Ты переживаешь за сегодняшнюю гонку? — видит, как тот напрягается, и если бы у Юнги были кошачьи ушки, то они бы сейчас прижались к голове. Хосок берёт его руку, прижимая к своей груди со стороны сердца. Юнги всегда суровый для всех окружающих людей, он холодный, агрессивный и без комплексов. Но всё это рушится, когда рядом появляется его Хо… Он смотрит на свою прижатую к груди руку и слышит, как бешено колотится сердце рядом, подходит ближе, уткнувшись губами в ухо, и, шипя, произносит. — Если ты... придёшь сегодня не первым к финишу, то... не видать тебе моей жопы до скончания века, Чон Хосок! Ты понял меня? Я тебя катать на инвалидке не собираюсь... мне... мн... — не успевает договорить из-за губ, впившихся жадным поцелуем в его, чувствует, как руки спускаются на талию, сжимая комбез с такой силой, что, кажется, вот вот и он разорвут его… И весь мир вокруг них замирает. Нет никаких гонок, тачек, мотоциклов, толпы, ликующей на финише, кучи денег.. Есть только их мир, где они счастливы, где им не надо крутиться и лезть из кожи вон, чтобы подняться с низов. Им двоим никто не нужен…у Юнги есть его Надежда и солнце, у Хосока есть его милое чудо. Хосок отрывается от губ, смотрит в лисьи глаза, носик пуговку и делает то, что Мин ненавидит больше всего… Щёлкает по носу, тихо произнося «пуньк», от чего Юнги начинает снова заводиться. — Хорошо, мой сиропчик,— шепчет в губы. —Я обещаю, сегодня я приду первым, чтобы видеть твою жопу, как ты сказал, до скончания века... — и наклоняется, чтобы поднять ключи и всучить их снова в руку мастера. Направившись в сторону лестницы, где его уже ждёт Намджун, он улыбается, слыша тихое: «Люблю тебя, говнюк Чон»