— Тихо, тихо. Вам нельзя делать резких движений. — Медсестра придержала его за плечи. Ханио понял, что самоубийства не получилось. Юкио Мисима «Жизнь на продажу»
Он всегда ненавидел зиму. Особенно в своих воспоминаниях.
Снег всё падал, неумолимо хлопьями своими оседая на земле пушистым покрывалом из хлада и одиночества, заслоняя своею белизной всё вокруг. В воспоминаниях своих юноша устало глядел в тёмное полотно небес, наблюдая за опадающими ниц белоснежными лепестками, что таяли при соприкосновении с кожей его румяных от мороза щёк. Молодой человек переступает порог больницы, стряхивая со своих непослушных тёмных волос остатки снега. — Гарри? Ты снова пришёл навестить её? Время позднее уже… — Для посещений в её случае ещё открыто, — он быстро расписался в журнале и пошёл в сторону лифта. Каждый раз поход в больницу невыносим и каждый раз он всё равно приходит сюда, в надежде, что одиноко лежащая в палате пациентка откроет свои глаза, протянет к нему свои ладони и искренне пожалеет, позволяя избавиться от груза на своих дрожащих при нападении панических атак плечах. В палате так одиноко, хотя комната достаточно огромна, чтобы разместить ещё минимум восемь тяжелобольных, бессознательных тел, подключённых к аппаратам искусственного жизнеобеспечения. Руки трясутся, ноги подкашиваются. Всё так уже достало, что хочется лечь рядом и никогда не просыпаться. Этот бесконечный ужас, что преследует их с самой победы Воландеморта… Даже здесь, в мире магглов, ему не было покоя. Всё то, чего хотел сейчас Гарри Поттер — это успокоения. Второго шанса. Чего угодно, но только не тело возлюбленной, которая даже не могла ему ответить. — Здравствуй, воробушек, — ласковое прозвище тихим эхом блуждает меж белоснежных стен больничной палаты, где ответом служит лишь насмешливый писк приборов аппарата, словно потешаясь над посетителем, что сидел перед постелью пациентки, склонив голову над ледяными ладонями девушки, что лежала и никак не реагировала ни на слова, ни на прикосновения. Если бы не писк приборов, посетителю бы показалось, что она даже не дышала. Однако же, краем глаза он заметил свежие цветы в вазе, что свидетельствовало об ещё одном посетителе чуть раньше и губы искривила болезненная усмешка. — А твой братец всё так же не желает со мной пересекаться, да? Нервные судороги прошлись по его телу, на мгновение даже он ощутил, как мир вокруг окунулся во тьму, а его собственное дыхание застыло томимой тенью смерти где-то за спиной, так и желавшей забрать душу его возлюбленной и его самого. Грешник, думает Гарри Поттер, бесполезная надежда магического мира, позволившая ему рухнуть в одно мгновение. Он кивает незримому гостю, посетившему его жалкой иллюзией расшатанной психики, он всё понимает, он знает… Его забрать можно. Но её нельзя. — Я принёс тебе кое-что, ты давно хотела эту модель очков, — шуршание пакета нарушает идиллию чужого шёпота и писка приборов, пара секунд: и на тумбочку возле кровати ложится багрового цвета футляр с именной подписью какого-то мастера, сделавшего очки и футляр на заказ. Посетитель открывает крышку, словно бы поблёскивающие линзы очков могут разбудить спящую пациентку и вызвать на её губах счастливую, живую улыбку. — Ты так хотела, чтобы я попробовал эту оправу… Когда очнёшься, может и отругаешь меня за что-то, но я правда старался, Джинни… Но ничего не происходит и посетитель лишь устало вздыхает, снова беря в свои ладони холодные руки спящей. — Надеюсь, ты скоро очнёшься. Я слишком скучаю, малышка. Не бойся, я почти скопил нужную сумму…время ещё есть… я найду тебе донора, обещаю. Кто же знал, что то заклинание ПСа… Моя бедная львица. Я не смог уберечь тебя от того, что было. Глаза неприятно жжёт, но слёз, как таковых, нет. И дело тут не в стереотипе о том, что мужчины не плачут, нет, будь его воля, он бы рыдал навзрыд, умоляя девушку поскорее проснуться, поворчать на него за любую мелочь, улыбнуться и прыгнуть с единственно-родными объятиями, что у него остались в этой жизни. И он бы продолжал рыдать, видя эту улыбку и живой огонёк в глазах. Мир его рухнул как-то в одночасье, стоило только Тёмному Лорду одержать победу, как он позорно сбежал с возлюбленной. Семейство Уизли не осудило его за поступок, ведь он был совершён во имя их общей любви, но всё же, Гарри Поттер стал официально тем магом в истории, которого больше всего стали ненавидеть. Видя его полнейшее поражение, Воландеморт даже отказался пощадить его элементарным убийственным заклинанием, разрешив жить в мире без магии, жить среди тех, кого он считал ничтожеством. И Джинни, отрекаясь от семьи, ушла вместе с ним. Но, судя по цветам, которые часто сменялись, её брать по-прежнему приходили, даже с риском быть обнаруженными… Всё что их ещё сближало — Джинни. Но, несмотря на все мольбы, она всё ещё спала, а приборы всё также насмешливо пищали, действуя на нервы. Он и правда хотел умереть бы прямо сейчас… — Мне пора бежать, солнышко, — молодой человек целует спящую, казалось бы, вечным сном девушку в лоб, обещая, что вскоре снова навестит её и стремительно выбегает из палаты, чувствуя, как сильно возросло сейчас его желание сходить и напиться. Он всё ещё ненавидел зиму и то, что происходило с каждым днём, разжигало пламя ненависти лишь сильнее.***
1940 год, Лондон, магическая Британия.Бордели — более выгодное вложение, чем корабли. На мой взгляд. Шлюхи редко тонут. Петир Бейлиш.
— Как же это всё меня достало, — только вернувшись домой с очередного похода к клиенту на дом, Гарольд Эвсен рухнул на кровать, протяжно застонав от ноющих мышц и больной поясницы, а уж что было ниже и неприятно жгло казалось вообще невыносимым. Казалось, что ещё чуть-чуть и он сорвётся, не выдержит, пустив в самого себя непростительное заклинание. Он устал. Он откровенно заебался. В прямом и переносном смысле, Мерлин его подери. — Мх, — как бы ему не хотелось, но пришлось подняться, чтобы с нескрываемой горечью оглядеть себя в зеркало и не сдержать усмешки. Конечно же, его работа не может пройти незамеченной для него самого. Вид был отвратительный, но всё тоже очаровательное личико, за которое его любили, даже в уставшем виде выглядело столь очаровательно, что он мог хоть сейчас свистнуть и половина борделя пошла бы непременно к нему. Было ведь, чем соблазнять. Красивые черты лица, потускневшие от усталости зелёные глаза, тёмные непослушные волосы, кудрями вьющиеся постоянно на его голове. Очки в чёрной оправе, подчёркивающие его внешность ещё лучше, придавая облику некой… невинности? Да, скорее всего, ведь клиенты просто обожали, когда он носил очки. Тело вроде бы хрупкое на вид, но достаточно гибкое и пластичное, много кто из волшебниц и волшебников уже проверял, а уж эти стройные ноги, с потянутыми икрами и лёгким рельефом мышц… Мечта каждого ночного грешника, не иначе. И плевать всем, что за стёклами очков скрывается уставший взгляд. Посмотришь на него и не скажешь, что по возрасту двадцать лет, скорее все семнадцать, уж слишком его тело было таким… вечно молодым. Он сам не знал почему так, да и рост его раздражал, он ведь был не таким высоким. И выглядел беззащитно, от того и вызывал огромное возбуждение среди тех, кто его хотел. И он от этого очень устал. Он устал от этой жизни, устал постоянно бегать и прятаться от самого себя. А жить… что ж, жить он ещё больше устал. Раздражающую идиллию внутренней пустоты и внешнего одиночества нарушает вибрирующий сигнал сферы общения, чуть было не выпавшей из кармана брюк. Название контакта, что высвечивалось золотистыми вензелями «Работа» оповещало о том, что появилось какое-то дельце… Гарольд устало выдохнул, оглядев свою квартирку и что-то для себя обдумывая. Нет уж, он больше сегодня никуда не пойдёт. Гарольд устало выдохнул, отвечая на злосчастный звонок, прежде чем начать выгребать содержимое огромного сундука, стоявшего возле кровати. — Слушаю, — коротко произнёс он, оставляя сферу на тумбочке, чтобы обе руки были свободны. Спустя мгновение из сферы послышался голос его коллеги. Встревоженный голос на том конце связи поселяет в душе неприятное чувство тревоги. И он ещё с большим усердием начинает копаться в сундуке, выискивая нужные себе вещи для ритуала.Он больше никуда, мать его, не пойдёт!
И в тот же миг он вскрикивает от накатившей паники и истерики, взмахивая волшебной палочкой по пространству вокруг. — Стопайм! — в отчаянии крикнул он, чувствуя, как слёзы текут по щекам. Время вокруг остановилось, но заклинание не было вечным и он это чётко осознавал. Нужно было действовать как можно быстрее, пока ещё остатки его разума могли себе позволить провести ритуал перемещения душ. — Давай же… сейчас, где-то были ещё свечи.***
Гарри бежал по улице, не особо разбирая дороги в поднявшейся метели. На душе было слишком погано, чтобы смотреть по сторонам, да и очки так запотели от его собственного дыхания, что становилось не по себе. Домой не хотелось. В бар, ставший вторым домом, уже тоже не хотелось. Джинни… ох, его дорогая Джинни была бы разочарована, увидев его одного со стаканом виски в руках, надоедающим бармену с очередной репликой о том, как его всё вокруг заебало. В итоге он просто бежал, сам точно не зная, куда и зачем. Да и нужно ли было знать? Всё равно он в своей жизни обречён только страдать. Почему всякий раз, когда что-то должно было коснуться его будущего, жизнь поворачивалась к нему одним известным местом и заставляла страдать? Почему он, вот почему именно он?! Поттер сам не заметил, как под ногами хрустел снег, а под снегом было что-то твёрдое, похожее на плоские ступеньки… Может быть это были… рельсы?!***
Всё было готово. Дрожащие руки выводили на полу мелом руны, чтобы они были чётче приходилось поддерживать рисующую руку другой, как бы оказывая самому себе поддержку.— Прошу, великий владыка времени, даруй мне спасение от ужаса жизни моей, перемести в тело это душу самого несчастно, кто испытывает муки, подобные мне, ибо боле я не смог существовать там, где меня используют, так пусть новый дух в смертном теле моём поможет…
Магические потоки струились возле него словно змеи, они жаждали обвить его руки и лодыжки стальными кандалами, на шее сомкнулся туманный ошейник, высасывающий из несчастного тела его душу. В голове эхом был слышен перезвон тысячи часов и тиканья стрелок, безумная усмешка тронула его губы, наконец-то! Он сможет убежать, сможет жить в другом теле, он сможет… сможет… Крик наполнил собой помещение, поглощая вокруг себя абсолютно всё. Крик боли и отчаяния… крик переселения души сквозь время и пространство.***
Гарри слишком поздно понял, что произошло — в голове раздалась вспышка боли, заставив его упасть на колени, держась за голову. Вдалеке послышался гул приближающегося поезда и хохот стучащих между собой колёс. В какой-то момент ему в глаза бросился яркий свет и послышался звук удара. Он видел, как его собственное тело отлетело в сторону, кряхтя от боли. Из носа, рта, глаз, отовсюду текли тонкие струйки крови, утопающие в падающем снегу, казалось, что тело его ещё живо и прежде чем погрузиться во тьму, Гарри услышал тихое, жалостливое: — Я не хотел… умирать… И в тот же момент всё исчезло, уступая место объятиям тьмы.Что ты пытаешься сделать?
Голос в его голове принадлежал кому-то неизведанному, словно удерживающему его наплаву в этом омуте тьмы, не позволяя окончательно утонуть. Это ошибка… Ошибка! Чтобы не произошло, он не мог вот так умереть! Он просто… не мог. Не мог же? Тьма насмешливо посмеялась в ответ, удобнее незримыми руками перехватывая его душу, заставляя ощутить некую внутреннюю дрожь.Ошибка? Но почему? Я имею право помогать тем, кто нуждается во мне. Тот, кто был секунду назад в твоём уже мёртвом теле, больше никогда не вернётся. Но вот ты… Тебе бы помощь не помешала. Как чудесно, что я откликнулся на зов.
Что ты пытаешься сделать?Отныне в твоей жизни будет тот, кто сможет помогать и защищать тебя. Будет трудно, но ты ведь привык, Гарри Поттер?
Это ошибка, нет! Так не должно быть… не должно!Ты должен оставаться здесь.
Эй! Погоди-погоди-погоди! Что значит «должен»?Скучно… Скучно.
Затем вспышка и в этот же самый момент слышится белый шум, иглами врезающийся через ушные отверстия в мозг, а затем всё вокруг теряет свою вновь вспыхнувшую белизну. Такую раздражающую до сей поры, заставляющую страдать и плутать, издевающуюся белизну падающих лепестков… лепестков белой циннии. Теперь он видел прекрасное ночное небо реального мира, это тёмное полотно, неосквернённое до конца людскими созданиями. — Что? Гарри не понимал, где он. Вроде только что он видел собственный труп, который говорил, что не хотел умирать, а сейчас… Всё исчезло. В черноте украшенного звёздами цвета растворялись разноцветные пятна, похожи они были на каплю акварели, что упала с кончика слишком мокрой кисти на полотно холста и начала расплываться по своему усмотрению, создавая нечто прекрасное и непонятное, такое странное и истинно живое. Живое… Гарри Поттер чувствовал себя странно. Тело пробирала дрожь, словно бы его вдарило током. Босые ноги ощущали уютное тепло молочных облачков, что выстраивались прямо перед идущим вперёд волшебником, создавая некий облачный мостик, иногда убегая вниз или вверх, перестраиваясь из прямого мостового пути в небольшую лестницу. Однако же, Гарри их игнорировал, наблюдая за игрой космических красок. В конце концов всё вновь стало чёрным и мрачным, таким отвратным, что парень невольно передёрнул плечами. Так темно… и нигде нет белых лепестков. Перед ним появились лестницы. Та, что вела вверх, была очень и очень горячей, как раскалённые угли. Гарри пугал тот факт, что он это ощущает. Его тело не покрывалось рябью и испытывало всё, словно тело живого человека… Но ведь это невозможно! Он только что был… был… Ступать по ним совершенно не хотелось, и даже мерцающий высоко свет не мог завлечь его идти туда, наоборот, свет этот казался каким-то мерзким, отторгающим, выжигающим сетчатку глаз. Гарри впервые чувствовал такую реалистичную боль. Боль от света, воином которого всегда являлся, будучи героем магического мира.Доверься своему выбору, бедно, плутавшее дитя.
Лестница, что вела вниз, была приятно холодной. Холодок от неё так и веял, довольно «уютно», если так можно было выразиться, покалывая ступни, буквально ласково касаясь кожи, стараясь приятно охладить, а не колко заморозить. Чувства, ощущения… Всё это казалось до безобразия нереальным. Гарри выбрал вторую, тёмную и холодную лестницу, ступая по ней быстрым шагом. Впереди он увидел белоснежные хлопья привычных глазу лепестков и губы его дрогнули в улыбке, увидев хоть что-то привычное. Впереди был белый свет и юноша пошёл на него, слыша от лепестков отголоски голосов.Спаси….
Спаси… себя…
Гарри тянет руку к странному свету и в миг всё загорается тысячью неоновых огней разных цветов. Где-то сквозь шум в ночной суете Гарри слышал тихий, насмешливый смех с какими-то странными нотками, как если бы у человека был прокурен голос.Я даю тебе этот шанс. Постарайся уж… Гарри Поттер.
Когда он открыл глаза, то оказался в какой-то неизвестной квартире посреди начерченного на полу круга призыва неизвестного божества. И сердце его пропустило удар, стоило заметить зеркало и подбежать к нему, в страхе замирая перед самим собой. Окончательно пробудившегося мужчину добил голос, исходящий медленно, словно в замедленной съёмке, из какой-то магической сферы, похожей на артефакт для… общения?— Гарольд? Ох, слава Мерлину, что ты ответил! Слушай, не знаю, где ты, но срочно собирайся и приезжай, хозяйка всех собирает. Что-то серьёзное… сегодня ещё и важные гости приезжают… в общем, полный кошмар! Она обещала дать тебе дополнительные выходные в следующем месяце, если поможешь. Пожалуйста, я знаю, что ты устал, но это правда очень важно, нам не хватает парней и девушек на эту ораву клиентов!
Стоило только Поттеру осознать, что же именно произошло, как он протяжно застонал, оседая на пол, схватившись за голову.— Ой, ты занят? Прости, я не знала, что ты ещё работаешь. Прошу, свяжись со мной чуть позже, жду ответа!
Всё, что мог осознать Гарри в тот момент, так это то что… жизнь над ним конкретно посмеялась.