Амон Добрый

Было около одиннадцати вечера. Вероника всегда ложилась спать поздно, каждый раз обещая себе изменить режим. К счастью, завтра суббота, а значит - в кровати можно валяться хоть до обеда. Девушка жила одна около двух месяцев и на самом деле ещё не привыкла к самостоятельной жизни. Ещё с детства она побаивалась оставаться дома одна, случайные приступы паранойи не отпускали ее. Глупо? Глупо. Нужно было вымыть голову. Вероника включила воду, сходила за любимым полотенцем - махровым, розового цвета. На нем было коричневое пятно неизвестного происхождения, да и в целом этот кусок материи многое пережил. Девушка накинула на себя махровый халат, большой, основательно-теплый. Как говорила ей бабушка: "до старости хватит". Помимо всего прочего, нужно было выключить телевизор, а заодно и свет в большой комнате (платежи за коммунальные услуги никто не отменял). Жила Вероника в двухкомнатной квартире в ближайшем Подмосковье. Щёлкнул выключатель, в комнате стало темно, как в погребе. Быстренько добежав до освещённого коридора, она остановилась, собираясь с мыслями. А мысли шли плохо, мозг уже часа два хотел спать. Хлопнув себя по голове для уверенности, а заодно и отругав себя за излишнюю впечатлительность (восемнадцать лет уже, а ты все темноты боишься), Вероника направилась к ванной. Как вдруг раздался очень громкий хлопок. Это не было похоже на ветер, разбившуюся тарелку, скрип или скрежет. Нет, что-то случилось на кухне, что-то, что нуждалось в проверке. Сердце словно остановилось, а затем бешено забилось, неприятно отдавая в уши. На кухне все ещё горел свет. Она специально оставила лампочку включенной, чтобы осветить коридор и ближайшую комнату. Наверное, это не так страшно, если светло? Она тихонько подобралась к двери, тщетно пытаясь разглядеть что-нибудь за мутным стеклом. Раздался шорох. Испугавшись, Вероника отпрянула в сторону, а затем, схватив маленькую швабру, вернулась к двери. "Давай, сейчас или никогда!" Резко открыв дверь, девушка ввалилась внутрь и тут же замерла. О, она и впрямь была не одна на этой чертовой кухне! Все было нормально, убеждала она себя. "Тебе уже не десять лет, нет ничего страшного в том, что ты одна дома". Но мужчина на ее кухне, одетый в лохмотья, просто стоял там, не исчезая. Амон Леопольд Гёт, бывший офицер СС, а ныне военный преступник, удивлённо осмотрелся вокруг, а затем резко дернулся, слегка вскрикнув. Мало того, что он оказался черте где, он тут был не один! Гёт выдохнул, осмотрев незнакомку. Оружия у девушки точно не было. Она была одета в большой махровый халат и выглядела крайне напуганной. - Кто ты? - выкрикнула девушка. - Wo bin ich? Gib mir deinen Namen!- потребовал гаумптштурмфюрер. - Блядь, чего? Боже мой! Боже, боже, боже! - сердце колотилось как бешеное, сонливость как рукой сняло, Вероника отшатнулась в сторону, опираясь на кухонный стол. - Ich frage: Wer bist du und wo bin ich?[¹] - упрямо повторил мужчина. - Я... Ich... Mein Name ist Veronika.[²] - промямлила девушка в ответ. Какое счастье , что по немецкому у нее всегда были пятерки. Амон уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут она выпалила: - Sprechen Sie Deutsch? Sind Sie aus Deutschland?[³] - Ja [⁴] - кивнул офицер. - Черт, как ты тут оказался? - Я не знаю. Кто ты такая? - Я сказала - меня зовут Вероника. Живу здесь, знаешь ли. Кто ты такой и как ты попал сюда? - сюрреалистичность ситуации зашкаливала, а от того девушка стала вести себя более агрессивно, словно по ее крови тек чистый адреналин вперемешку с уверенностью. Офицер ответил: - Амон Леопольд Гёт. Итак, я оказался в вашем доме, фройляйн. Не так уж и плохо, но я не понимаю, как такое возможно. Здесь... Все выглядит странно... Я не должен здесь быть. - мужчина напряжённо выдохнул, в тайне радуясь теплу помещения. Ещё минут десять назад он мерз на улице в своей тюремной робе. - Я не знаю, что с тобой делать, Амон. Я наверное, должна вызвать полицию... - внезапно мужчина подскочил к ней, схватил за плечи и с силой встряхнул. - Не смей! Я... Я не хочу ничего плохого, но если ты будешь угрожать мне, я блядь не ручаюсь за себя! Ты, унтерменш! - глаза эсэсовца недобро сверкнули, от напускной вежливости не осталось ни следа. - Эй, нет, пожалуйста! - Вероника задрожала всем телом. - расскажи о себе, пожалуйста... Я... Может быть...так я смогу помочь тебе... Успокойся пожалуйста, здесь тебя наверное, никто не знает... - Я офицер СС! - выкрикнул Гёт и тут же замолчал, вспомнив, что именно поэтому он и находится под следствием. - Этого не может быть... Амон Гёт? Это тот самый, из концлагеря? Нет-нет-нет... - она вывернулась из "объятий" мужчины и юркнула в сторону. - Ты же понимаешь, что Война для Германии закончилась ещё в 1945 году? - Да. Но сейчас 1946 год. - уверенно отчеканил офицер. Повисло молчание. Девушка посмотрела на Амона в упор, а затем отрицательно покачала головой. - Сейчас 2024 год, Амон... - Гёт глядел на нее немигающими глазами, а затем опустил голову, задумавшись. Воистину, в этом доме все было странным. Или это была квартира? Кухня чем-то напоминала немецкие, но другая, совсем другая. Дьявол кроется в деталях... Он оказался в другом мире? В другом времени? Тишину нарушил голос девчонки: - Я знаю о тебе... Ты же этот... гаумптштурмфюрер, так? Тогда почему ты так выглядишь? Где вся твоя форма? Твой мундир и фуражка? - мужчина посмотрел на нее тяжёлым взглядом. - Я осуждён правительством Польши за военные преступления. - выплюнул он - И сегодня меня должны были повесить. - Вероника сглотнула. - Фройляйн, я здесь не по своей воле, вы, надеюсь понимаете меня. - он подошёл к ней ближе и взял ее за подбородок. - Я хочу удостовериться, что я здесь в безопасности... Ответь мне, следит ли за мной правительство? - елейным голосом произнес он. - Если ты не врешь мне, если ты правда Амон Гёт, то все думают что ты мертв. Тебе ничего не угрожает... - Мертв? Польские суки убили меня? Нет... Неееет..! Я здесь, я жив, я из плоти и крови! Разве не так? - девушка кивнула. - Чудесно. - выдохнул Гёт. - Значит, я буду жить здесь. Эй, принеси мне выпить, унтерменш! - он развернулся боком, пошатываясь от усталости. - Во-первых, я не пью спиртное и дома эту дрянь не держу, а во-вторых, ты в моем доме. Я не собираюсь выполнять твои хотелки, да и кормить тебя у меня нет никакого желания! Не можешь вести себя прилично, выйди вон из моей квартиры! - а затем продолжила более спокойным тоном: - Тебя бы повесили, если бы ты не попал сюда. Я никому не расскажу о тебе, если ты будешь хорошо себя вести. Я подумаю над этим завтра, правда. Я хочу хоть какого-то уважения к себе, и поверь, я прекрасно знаю, что значит унтерменш. Бывший офицер поджал тонкие губы и коротко кивнул ей. Ему некуда было идти. Компания беззащитной девушки была наверное, действительно выигрышным вариантом. - Ты живёшь здесь одна? - спросил он в попытке сменить тему. - Да. Иногда сюда приходят родители, но в общем и целом тебе повезло. - Амон кивнул. - Простите, Фройляйн - произнес эсэсовец, его эмоции резко изменились. - Я возможно и впрямь погорячился. Вы должны понять мое положение! - Сказал он с ослепительной улыбкой на исхудавшем лице. Давненько у него не появлялось этой обольстительной усмешки, которую Гёт эффективно использовал как и при знакомстве с нужными людьми, так и при общении с женщинами. - Я так устал, понимаете? Чувствую себя просто отвратительно... У тебя есть что-нибудь поесть? - выдал мужчина. Вероника окинула его усталым взглядом, и решив что слона он не съест, направилась в сторону холодильника. Фашист набросился на еду, но затем остановился и стал есть размеренно, но получалось плохо. За год заключения он, разумеется, не ел ничего кроме тюремной пищи. Отвратительно, просто отвратительно. Он не был одним из презренных евреев, чтобы так его кормить. У него, между прочем, было назначенное врачом питание для постепенного сброса веса. Конечно, поляки - те ещё варвары. За год он, разумеется, сильно похудел. В той еде, что он ел сейчас, наверное не было ничего особенного - хлеб, сыр, банка тушёнки. Но черт возьми, это не холодная каша и черствое месиво, называемое хлебом! - Яблоки будешь? - Амон, не в силах ответить с набитым ртом, активно закивал головой. Он очень любил фрукты, когда-то тогда, в сытой и хорошей жизни. Гёт поел, запил водой (спасибо, что теплой), и уставился на хозяйку. - Фройляйн, мне все ещё очень нужна твоя помощь. Мне не помыться самостоятельно, я, должно быть, со стула не встану. Я так устал, знаешь? - он постоянно переходил с "ты" на "вы" и наоборот. - Я думаю, это тяжёлый день для нас обоих. - добавил он с очаровательной полуулыбкой. - Тебе помочь добраться до ванной? Я бы могла поискать тебе новые вещи... - спросила Вероника. - Нет, милая, вы не поняли... - произнес офицер, усмехнувшись. - Мне правда тяжело. Мне нужна ваша помощь, понимаете? Я не думаю, что вам бы понравилось, если бы я упал в ванной. Да и сидя я навряд ли что-нибудь сделаю... - девушка окинула его оценивающим взглядом. Конечно, ему необходимо было помыться, сменить одежду. Мужчина не выглядел замышляющим что-то плохое, он скорее вел себя, как избалованный и капризный ребенок. О том, чтобы спокойно помыть себе голову, теперь не было и речи. "Пойдем" - скомандовала Вероника. Она взяла руку Гёта, а затем положила к себе на шею, поддерживая мужчину. Было довольно тяжело, но и до ванной идти не долго. Добравшись до пункта назначения, она отпустила мужчину, который тут же опёрся на стиральную машину и замер, ожидая дальнейших указаний. - Мне нужно набрать тебе ванну. Мыться будешь сидя, я помогу тебе. А ещё мне нужно поискать тебе какую-нибудь одежду, сам понимаешь. - Офицер улыбнулся и кивнул. Она подошла к ванне, открыла кран, сделала нормальную температуру. Немного подумав, она добавила пену для ванн - хорошую такую, с ягодной отдушкой. Пусть отмокает. А сама ушла в комнату, к шкафу. Она всегда не умела искать вещи, но в этот раз ничего подходящего особенно и не было. Нашлись два мужских халата, носки (она не была уверена в том, что они подходящие), а трусов не нашлось вообще. Ну, ладно, пока что в халате походит. Девушка вернулась в ванную, положила халат на стиральную машинку, проверила воду - все почти готово. - Раздевайся и залезай. Я выйду, чтобы тебя не беспокоить. - Гёт усмехнулся в ответ: - Какие, право, вы нежные. Можешь просто отвернуться, если не хочешь смотреть. Вероника отвернулась, как ей было велено. Амон наскоро снял с себя тюремную робу, бросая презираемую им одежду на пол. Оставшись в неглиже, он залез в ванну, предварительно проверив воду - теплая. Удовольствие захлестнуло его волной, когда теплая вода омыла его уставшее тело. Сколько он уже не видел нормальной ванны, нормального душа? Он не был свиньёй, чтобы его загоняли под ржавый холодный душ на строго определенное время. Густая, сладко пахнущая пена закрывала его тело до самой груди. Он вытянул длинные ноги, с сожалением отметив, что ванна была намного меньше его собственной, но конечно, гораздо лучше тюремного душа. - Ты все? - раздался звонкий девичий голос. Гёт прикрыл глаза от удовольствия и утвердительно хмыкнул. Девушка подошла к нему, в тайне радуясь собственной предусмотрительности - пена закрывала ее "гостя" по грудь, соответственно, она не видела никаких анатомических подробностей. Сейчас она особенно обратила внимание на его внешность: темные волосы, бледная кожа, красивое лицо с высокими скулами, тонкие губы чуть приоткрылись, мужчина расслабился. Хорошо, очень хорошо. Журчала тонкая струйка воды, девушка взяла губку, намочила и налила шампунь. Она не знала, что ей делать и чего ей бояться: того, что этот человек проник в ее дом и выдает себя за военного преступника, или вовсе он псих, считающий себя исторической личностью... Или того, что это правда Амон Гёт, живой и настоящий, тот самый "мясник из Плашова" , убивший лично сотни людей и отдавший приказ о смерти тысяч невинных. Она намылила его плечи и грудь, аккуратно прикасаясь к нему. Вероника разминала плечи мужчины, под его удовлетворённые выдохи. - Давай помоем тебе голову? Ты не против? - Конечно же нет, делай все, что считаешь нужным. - он вытянулся ещё больше. Все стандартно: намочить волосы, нанести шампунь, вспенить, хорошенько промыть. Для верности она повторила процедуру. Затем, она вновь вернулась к него рукам. - Блядь! Что ты творишь!? - зарычал мужчина. - Разве ты не видишь, что там рана? - и правда, на предплечье Гёта была рана, а она случайно сдернула корочку. - Прости пожалуйста! Я не хотела, правда. У тебя на плече синяк, его я видела, а рану нет. У тебя есть ещё какие-нибудь повреждения? Мужчина смерил ее взглядом, а затем согнул обе ноги в коленях. На одном колене было несколько синяков и и почти зажившая ранка, а второе было сильно разбито. - Откуда это? Это сделали те люди, что арестовали тебя? - И да, и нет. Некоторые повреждения я получил сам. Вот например мои кулаки - он продемонстрировал ей стёртые руки. - Колени я повредил, когда пересекся с одним охранником, который очевидно не мог держать себя в руках. Жалкий унтерменш... - девушка при этих словах скривилась. - Они не могут сдерживать эмоции и ведут себя, как животные. Я не удивлюсь, если он и вовсе был евреем. Ему сделали выговор и отстранили от работы. Повреждения не сильные, но недавние, а потому болезненные. - Хорошо , тогда я намажу тебя мазью с антибиотиком. Но раны все равно надо хорошо промыть. Я осторожно. Скажи, если будет больно. Процедура прошла спокойно, Гёт даже ни разу не дернулся. В конце концов, холеная жизнь коменданта концлагеря кончилась для него ощутимое время назад. - Я надеюсь, "там" ты сам себя помоешь. - Гёт хмыкнул в ответ. - Я сейчас выйду, постелю тебе. Спать будешь на раскладушке. Скажи, когда будешь готов. - с этими словами она вышла из ванной. После ванной Вероника намазала его раны мазью, как и обещала. - Пластырь нужен? Рану перевязать? - он отрицательно мотнул головой. - Отлично, тогда ложись вот здесь. - она указала на постель. - Я надеюсь на твое благоразумие, что ты не будешь делать ничего плохого и просто будешь спать. Потому что я сам понимаешь, не в восторге от того что тебя нужно кормить, да и развлекать тебя я не собираюсь. Завтра договоримся обо всем, хорошо? - Хорошо. Доброй ночи, дорогая фройляйн. - Вероника закатила глаза и сама легла в кровать, накрываясь одеялом. - И вам доброй ночи, Амон. В ночной тишине комнаты, перед тем как провалиться в сон, Амон Леопольд Гёт думал об этом странном новом мире, о месте, куда он попал, и о хозяйке этого места... ____________ [?] - Где я? Назови свое имя! [1] - я спрашиваю: кто ты и где я? [2] - Мое имя - Вероника. [3] - ты разговаривать по-немецки? Ты из Германии? [4] - да.