Амон Добрый

Они оба проснулись почти одновременно этим утром. Девушка заворочалась в постели и сказала: -Какое счастье, что сегодня суббота! - Амон согласно ухнул. Он повалялся в постели ещё минут пятнадцать, пока Вероника заправляла кровать и чистила зубы, а затем она начала поднимать его. - Вставай, правда. Не маленький уже... Скоро одиннадцать утра, а ты даже не ел. Давай, пока ты собираешься, я тебе курицу пожарю. - Гёт нехотя встал с кровати. Ну а что, курица же! Пока немец ел обещанное ему блюдо, девушка рассказывала ему о планах на день. Собственно, планом на день это и назвать было нельзя. Все, что он слышал, это: "надо сходить туда, а может вот туда, но туда мне лень, есть поближе, но там дороже..." Одним словом, тарабарщина. Мужчина не отрывался от еды и иногда кивал хозяйке, создавая видимость идеального слушателя. - Очень вкусно. - честно признался он. Потом бывший эсэсовец слегка замялся и сказал "Спасибо огромное". - Не за что. Тарелку пожалуйста, помой сам. Офицер подчинился почти без колебаний. Во время мытья посуды он то и дело засматривался на девушку, которая то копалась в холодильнике, то выходила на лоджию и поливала там цветы (с кухни на лоджию вело большое окно). Гёт закрыл воду, вытер тарелки и поставил их рядом с раковиной. Потом взглянул в окно. Ещё недавно он болел, ветер был холодным, а люди на улице ходили в куртках. Но майская погода была так переменчива, что всего за неделю наступило почти что лето. Он и не заметил, как сменил два одеяла для сна на тонкий плед. Вероника ходила на учебу в другой одежде и обуви: просто футболка и брюки, без шапки и плаща. Градусник показывал уже двадцать один градус, день обещал быть солнечным, а от того жарким. Амон любовался на зелёные листья и клумбы в палисаднике, смотрел на людей, ходящих по улице. Что же, девушки теперь одевались куда более откровенно. На самом деле, он ни в коем случае не был против. Однако, ни одна из них не понравилась ему. В каждой проходящей мимо он находил недостаток: кривые ноги, слишком толстая, слишком худая, у этой губы некрасивые. У кого-то из них совсем не было вкуса в одежде, у кого-то - в макияже. Он невольно сравнивал их со своей "соседкой". Вероника была намного красивее. "И вся моя" - пронеслось в голове у Амона. - Эй! Не хочешь прогуляться? Я тебе город покажу, а ты сумку мне поможешь донести. Ну, если я что-нибудь куплю... - улыбнулась девушка. - Да, конечно. Я с удовольствием. - он так давно не был на улице, и так давно не был на свободе! Вероника нашла ему вещи. "Не очень конечно, но не хуже других." - заключила девушка. Она выдала офицеру серую футболку и спортивные штаны. Такие черные, с белыми полосочками по бокам. Это были вещи ее отца, которые он не носил, потому они и лежали в шкафу. С обувью оказалось сложнее: ей пришлось отправить его гулять в шлепках (девушка видела, что многие так ходят). Гёт оделся и придирчиво осмотрел себя в зеркало. - Так себе... Но по современным меркам даже неплохо. - вынес вердикт он. И правда, ни за что не поверишь, что он из сорок шестого года. - Будешь хорошо себя вести, зайдём в обувной, я тебе кроссовки куплю, хотя бы на первое время. - Амон особенно ее не слушал, он хотел покинуть квартиру как можно скорее. Вероника ушла переодеваться и черт возьми, он чуть дар речи не потерял, когда увидел ее - на ней было очень красивое платье, чем-то напоминающее платья его эпохи. Юбка закрывала колени, платье было приталено и он не мог не любоваться ее фигурой. Она вручила ему сумку и открыла дверь. Амон смотрел на их дом с большим интересом. Они спустились по лестнице, он заметил лифт, нет, даже два! Вдвоем они вышли на задний двор дома и мужчина вздохнул полной грудью - пахло травой и солнцем. Пока Вероника не успела опомниться, он взял ее за руку. Она мало того что не стала вырываться, она сжала его руку и повела его за собой. Амона удивляло все: высота и форма домов, детские площадки, необычные вывески многочисленных магазинов. Они вышли на аллею небольшого парка, там цвела сирень, нарциссы и множество тюльпанов самых разных цветов. Здесь были небольшие фонтаны, дети играли рядом, что-то крича друг другу. Что говорили люди, Гёт не понимал. Все они говорили на русском, да ещё и новые, чуждые ему вещи. Те же дети играли совсем в другие игрушки, хотя, он увидел у одной девочки пупсика. В этом мире цветов и тепла он чувствовал себя чужим. Но девушка лишь крепче сжала его руку. Вероника иногда останавливалась, чтобы понюхать сирень, Гёт смеялся над ней и говорил: "Ты как ребенок". Она смеялась в ответ. Амон не видел, как дети показывали пальцем на них, как обращали на них внимание некоторые взрослые, слыша громкий смех пары и незнакомый им, с виду суровый язык. Однако, все делали один вывод: очевидно, мужчина - иностранец, а девушка рядом - его русская возлюбленная. Иначе и быть не могло. Об этом не догадывалась только сама парочка, уже переходя дорогу в нужную сторону. - Куда мы идём? - поинтересовался Амон. - В торговый центр. Ну, в один из них. Куплю себе красок, вещей для творчества. Заодно посмотрим тебе обувь. И чего-нибудь ещё. - беззаботно сказала она. Внутри огромного здания Гёт почувствовал себя, как ребенок в кондитерской. Огромные окна, яркие неоновые вывески, эскалаторы... Он видел довольно много людей, каждый из которых занимался своим делом. Никто не смотрел на него косо, это успокоило мужчину. Сначала они пошли в магазин для творчества. Вернее, так это место назвала Вероника. Почти все здесь было белым: стеллажи, стенды, полки, стены и даже пол. А вот товары были самыми разными. Девушка отпустила руку Амона, потому что была занята, но он и не думал уходить. Он, как заворожённый, таращился на этот удивительный мир цветов и красок. Какие-то вещи он узнавал: кисти, краски, карандаши, бумагу. Какие-то он вообще видел впервые, например, его спутница озабоченно выбирала что-то, что было расфасовано по розовым пластиковым пакетикам. - Моня, подержи пожалуйста... - Амон автоматически взял то, что ему давали. Пакетики проминались, внутри них было что-то мягкое. - Что это вообще такое? - недоуменно произнес он. - Это масса для лепки. - Глина, что-ли? - Ее иногда так называют, но нет, это ни разу не глина. - Пластилин? - хмыкнул Гёт. - Ну, иногда эту штуку называют воздушный пластилин. Но это не пластилин, эта масса спустя сутки засыхает на воздухе. - встретив недоумевающий взгляд собеседника, девушка добавила: - Дома покажу. Они ещё немного походили по магазину, Вероника что-то трогала со знанием дела, иногда возмущалась (очевидно, из-за качества товара или цены), герр комендант соглашался с ней, деловито кивая. Они поднялись на эскалаторе этажом выше, и все, что он там увидел, попросту нельзя было описать словами! Помимо магазинов, там были небольшие лавки посередине проходов, торговали там всякой всячиной. От еды до игрушек. Впрочем, за это определение Вероника его упрекнула: "Это не игрушки. Это фигурки. Крутые, для коллекции. Жаль тех, что мне нужны, нет". Амон хмыкнул и пошел дальше. Они оба не поняли, в какой момент их руки вновь соединились. Через прозрачную стеклянную крышу было видно чистое, голубое небо. И солнце, солнце номер один. Мужчина держал солнце номер два за руку. Вероника болтала не затыкаясь ни на мгновение, постоянно обращала его внимание на те или иные вещи, и черт возьми, как же все это было интересно! Они обошли два магазина игрушек (его уже не так напрягала странная любовь девушки к ярким детским вещичкам), потом направились в обувной. Студентка хотела купить Амону обувь, как и обещала. Оторвавшись от назойливого консультанта (низкого неприятного мужчины лет тридцати), Вероника уверенно потащила его в конец магазина, к нужной обуви. - И что это вообще такое? - сказал Амон, глядя на кроссовки. - Нормальная обувь кончилась? - Это хорошие, на лето самое то будет! - заверяла его девушка. - Ну хочешь, давай кеды посмотрим... - Нет, эти ещё хуже! - ворчливо ответил он. Однако, оставаться вообще без обуви ему не хотелось, они выбрали более-менее приличный вариант и по дизайну, и по цене, и по удобству. Кроссовки были тряпичные, серого цвета с белой подошвой. Вероника сама носила что-то подобное летом. Заплатив за покупку, она поволокла его дальше, только Гёт шел теперь в новых кроссовках и чувствовал себя ещё более уверенным. Они снова спустились вниз, в продуктовый, как он понял, магазин. Но позже оказалось, что это не только продуктовый: здесь были игрушки, техника, даже одежда. - Это супермаркет, Моня. Здесь всегда много всего. - весело сказала его спутница. Парочка все шла и шла, девушка смотрела то туда то сюда, что-то клала в корзину. Набралось не так уж и много всего, но разумеется, Гёт нес продукты сам. Джентльмен, чтоб его! Они шли домой другой дорогой, увиденное ещё больше восхитило мужчину. Глядя на его удивление, она хихикнула: - Это ты ещё в Москве не был! Дома они разложили покупки, Амон переоделся в домашнее. - Ой, кстати! Я же тебе футболок купила, дешевых. Правда, наверное, великоваты будут... Ну ничего, oversize сейчас в моде! - что-то неуловимо теплое читалось в ее словах, в ее выражении лица, когда она протягивала ему свёрток. Он развернул его и посмотрел подарок: четыре футболки, почти ничем друг от друга не отличаются, только цвета разные. Белая, серая, черная и розовая. - Спасибо тебе. Ты столько всего дала мне. Столько тратишь на меня... - Глупости, на самом деле. Родители дают мне больше карманных, чем я действительно трачу. Кроссовки и футболки были дёшевыми, так что не переживай понапрасну. Продуктов на тебя много не надо, ты вон, тушёнку любишь и от каши не отказываешься! - она добродушно распахнула объятия. Амон принял ее предложение и обнял ее. Ему хотелось поцеловать ее, сделать что-нибудь, чтобы обозначить свои намерения, но он не мог, ему опять не хватало духа. Поэтому, выбравшись из кольца ее рук, он вновь почувствовал ту мерзкую, противную боль в сердце. ____________________ - Значит, ты хотел бы пойти работать? - Да. - По какой специальности? У тебя есть какое-нибудь образование? - спросила девушка, поедая пончик, купленный ими в супермаркете. - Я... - Гёт в момент стал хмурым, словно всю радость и даже язвительность выкачали из него насосом. - Ну? Это не допрос, мне просто любопытно. - Нет у меня никакого образования. Шесть классов школы, вот и все. - Почему? - удивилась девушка. - Ты рассказывал про свою семью и... - Я бросил школу, когда мне было лет семнадцать, как не меньше. Бросил ради партии. Листовки делал, помогал там... - Нацисткой партии, я так понимаю? - Да, именно так. - не стал отрицать он. - Хорошо, а к чему ты сам тяготеешь? Может, у тебя хобби какое-нибудь есть? - Какое к черту хобби... У меня всегда была мечта. - грустно продолжил он, - Я хотел стать архитектором, когда война закончится. Да я вообще всегда хотел стать архитектором. Но какой из меня к черту архитектор, с шестью классами образования? Да и в планах этих, если честно, я ничего не понимаю... Они пытались мне объяснить, но... - мужчина осекся и отвёл взгляд в сторону, от чего-то стало стыдно и больно. - Кто пытался объяснить? - Евреи. Те, что работали в лагере. В концлагере на несколько тысяч человек конечно нужны архитекторы... Кто будет проектировать сараи, подсобные помещения, бараки для заключённых? - девушка кивнула. - Я терпеть их всех не мог. Даже там, где все было под моей властью, я не мог их убить! Это были нужные люди, я не мог без них. Они согласовывали все со мной, разумеется. Они знали, что мне это нравится, они пытались объяснить, но я ни черта не понимал... - его тонкие губы поджались, Вероника положила руку ему на плечо. - Эй, ну ты чего? - Я не понимал, почему эти жалкие жиды имели образование моей мечты, работу моей мечты, почему даже во время отбывания наказания они работали по той специальности, что хотел я? - Гёт не плакал, конечно, но всю его душу заволокла горькая обида. - Ты хочешь сказать, что у них был талант, а у тебя нет? - слова, похоже, сильно задели мужчину, он отстранился от неё, но девушка продолжила: - Не обижайся. Это то, о чем я тебе говорила. Это не значит, что ты был хуже их, понимаешь? Просто все люди разные, и разные они не потому что у них разные расы и национальности, не потому, что какой-то нации присущ только один характерный набор признаков... А потому что каждый человек это личность, Амон. - он все ещё не смотрел на нее. - Моня... - Вероника похлопал его по плечу, потом взяла обеими руками его лицо и повернула голову мужчины на себя. - Я не хотела и не хочу тебя обидеть. На самом деле, у тебя все ещё может получиться. Но я скажу тебе честно, что на это нужны деньги. И несколько лет учебы. Я учусь на графического дизайнера. Там нет особенно никаких расчетов, но это все равно тяжело, правда. Может, ты попробуешь рисовать? Архитекторы много рисуют. Архитектура зданий, стили, перспектива... Я могла бы помочь тебе в этом, да и в интернете есть море видео-уроков на эту тему. - Амон теперь внимательно ее слушал, наклонившись ближе. - А ещё тебе следует выучить русский язык. Ты будешь жить в России в любом случае, а может, тебе придется работать не онлайн, а непосредственно на рабочем месте. Тебе нужен русский хотя бы на базовом уровне. Ты мог бы стать переводчиком... - заключила девушка. - Ты такая забавная... Может, мне писателем стать? - А почему бы и нет? Ты вон как языком чесать умеешь! - улыбнулась девушка. Амон внезапно встал из-за стола и подошёл к ней вплотную. Вероника тоже поднялась со стула. Они несколько секунд смотрели друг на друга, она даже сначала подумала, что Гёт рассердился настолько, что скажет сейчас какую-нибудь гадость. Внезапно, его руки взяли ее за локти и притянули её ещё ближе, они оказались лицом к лицу. Вероника испугалась, дернулась, но мужчина и не думал отпускать ее. Они простояли так ещё целую вечность, прежде чем бывший эсэсовец четко сказал: "Я люблю тебя". И поцеловал ее. В конце-концов, сейчас или никогда! Она обхватила его руками за шею, а он не теряя времени углубил поцелуй, запуская свой язык в ее рот. Они стояли вот так, посередине кухни, пока не кончился кислород. Вероника ошарашенно посмотрела на него: по щеке немца текла одинокая слезинка. - Прости меня. - прошептал он. - Ты в порядке? - Да, конечно! Спасибо. Я не ожидала что ты... ты такой милый, боже мой! - мужчину вновь сжали в объятиях, причем такой силы, что рёбрышки хрустнули. Ему большего было не нужно, он вновь поцеловал возлюбленную.