HEADCANNONS, THE STORY OF KNY WITH Y/N

Молодой и весьма симпатичный мужчина прогуливался по улицам Токио. Хотя, молодым он был только с виду. Душа его была стара, как чья-нибудь покойная прабабушка, а может и ещё древнее. Да и симпатичным-то он тоже был лишь внешне. Внутренний мир его был пуст и тёмен, прямо как в той ещё более старой поговорке про тихий омут, но в этом даже черти передохли. Спокойный и глубокий, тёмный и холодный. Живность в нём вся вымерла: рыбьи туши сгнили, кости осели на дне. От того оно было колючее и вам ни в коем случае не хотелось бы его касаться. Полный водорослей и тины он затягивал и пожирал любого, кто из слепой жажды желал из него напиться.  В переливающихся всеми цветами радуги глазах отражалась целая улица и её дома: были они все как один скучны и одинаковы. Свет в окнах давным давно погас, жители всего квартала, или по крайней мере большей его части, видели уже девятый сон и с удовольствием похрапывали в макура. Красное пятно на волосах казалось кровавой раной на голове. Однако был он спокоен как удав и словно змея медленно разгуливал по кварталу в поисках очередной юной жертвы. Выбирал он исключительно молодых и прекрасных дев: ещё не родивших, либо только недавно ставших матерями. Если девушка была счастливой матерью прелесной дочурки, то он с удовольствием пожирал и её.  У второй молодой луны не было такой привычки просто ходить по городу и поедать ту непутёвую девицу, которая прогуливалась тихой и безлюдной ночью. Никак нет, он шёл на запах крови. Демоны отлично различают ароматы, особенно телесные человеческие жидкости. Мало того, по запаху они могут определить родство между стоящими перед ними людьми. А если испробуют крови, то может и болячки какие найдут, кто их знает.  Доуму будто за руку вёл к определённому дому один дивный запах – женская кровь. Нет, её обладательница не была ранена прямо в эту секунду и кровотечение её не было злокачественным, кровь была менструальной. Этот чарующий аромат только недавно созревшей красавицы ни с каким другим не спутаешь. Настолько пахуча менструальная кровь лишь у девственниц, с годами и после рождения ребёнка запах её принимает всё более терпкий и менее слышимый оттенок. Молодая же кровь пряная, а аромат её тягуч и сладок как мед, стекающий жидкой гармошкой. В прочем, такова же она и на вкус. Мясо у девственниц мягкое, сочное, более мясистое, нежели у дряблых стариков или не созревших детишек, а крови в них хоть отбавляй. Правда если убавить больше, чем на полтора литра, то девушка уже не жилец вовсе…  Запах становился всё ярче, вторая  молодая луна был всё ближе к своей цели. Сегодня он отведает крови юной девы, чья плоть ещё мясиста, а щеки налиты румянцем. Однако какие же мерзкие мысли лезут в голову, когда Доума задумывается о том, какова будет смерть новой несчастной.  Медленно повернув голову, мужчина осознал, что пришёл ко двору богатейшего дома на этой улице, а может и во всем квартале. — *Похоже, сегодня моё блюдо будет по истине королевским*, – демон облизнулся, разгладив складки на своём кровавого оттенка кимоно. Дом,разумеется, принадлежал вовсе не правящей семье – сегодня императорская дочка и её служанки могут спать спокойно. В комнате на одном из верхних этажей еле видно горел свет. Всего одна свеча или тусклый фонарь, но тонкие языки пламени блеснули в дьявольски прекрасных глазах. Доума расплылся в довольной улыбке. Красной девице не спится.  С нечеловеческой скоростью преодолев расстояние до окна, демон уже стоял на широком подоконнике девичьей спальни. Вместе с ним в комнату пробрались прохладные ветра. Всюду были цветы и… — *Вот же мерзость*, – прямо над изголовьем кровати распустилась ветвь глицинии. Цветы были вялые: или совсем молодые и неокрепшие, или уже отцветающие. Однако даже их запах был губителен. И как он раньше не учуял эту…гадость? Неужто словно животное увлёкся ароматом крови и шел, не взирая ни на что? Хотя для него это, возможно, даже комплимент. Хозяйки комнаты ни в кровати, ни за столом на наблюдалось. В такой час и не в постели…Непослушных девочек следует наказывать.  В радужных глазах заплясали огоньки осознания. Раз привёл его сюда аромат не абы какой крови, а именно менструальной, значит девушка сейчас меняет своё бельё ,убирая недавно стираные сухие тряпки под своё кимоно. Казалось бы, не самое приятное зрелище и занятие,менять окровавленную ткань,однако демон с нескрываемым удовольствием вновь облизнулся. Но была ещё одна догадка: никаких отваров или лечебных трав в комнате не было, значит вельможская дочь могла покинуть свою спальню, чтобы выпить лекарство от болей в животе. Крайне распространенное явление во время менструального цикла. Второй высшей луне достаточно много об этом известно, не первый год ему приходилось прятаться среди людей. Не первый десяток лет он охотится на ни в чем не винных женщин и остаётся самым желанным ночным кошмаром юных красавиц. — Ладно уж. Позволю ей нагуляться по дому перед отправлением в свой вечный рай… – с мягкой улыбкой на губах Доума окинул комнату более цепким взглядом: картины и фрески на стенах указывали на большой достаток в семье, постель была устлана богато обшитыми покрывалами. Именно постель, а не привычный футон. На полу красовались добротного качества ковры. Их в Японии могли себе позволить только истинные ценители и богачи, которые вполне могли и йенами выложить себе дорогу по одной монетке. Пробивался явный заморский стиль. Ярые фанаты западной моды?  Демон усмехнулся. У хозяйки спальни явно имелся вкус в искусстве: узоры на вазах, коврах, покрывалах и фресках тому доказательства. Из интереса он подошел к столу, зажав нос рукой. Всё же запах глицинии был нетерпим, пусть и перебивался манящим ароматом девственной крови. Что же это? Письмо с печатью одной организации, вечно докучающей его господину Мудзану.  — Так это дом истребителей демонов. Какая удача… – протянул незваный гость, разглядывая клочки бумаги.  Однако домов это место назвать сложно. Слово «Поместье» описывает его гораздо лучше. Проживала здесь семья столпа,не иначе. Тогда это будет немного сложнее, пусть ещё ни один хашира ни на шаг не смог приблизиться к драгоценной шее отца основателя культа вечного рая. Хотя запах человека с силой, сравнимой со столпом, присутствовал, однако это была еле уловимая тончайшая нить, будто бы он тут даже не жил, а просто мимо проходил. Хозяйка комнаты тоже была отнюдь не слаба, но до столпа ей, как отсюда до пика Фудзияма. Быть может цугуко?  На столе лежали аккуратные саи. А где же сам клинок? Сломать бы его поскорее, сжигая последний мост спасения этого богатого домишки.  Доума начинал терять терпение. Запах глицинии был омерзителен, от того демон отчаянно жался к окну. Наконец его мольбы самому себе наконец были услышаны – распахнулись сёдзи. Вторая высшая луна тут же сощурил глаза, чтобы их свечение не виднелось в темноте, и шагнул в тёмный угол у стола, до куда не доставали отблески языков пламени фонаря на прикроватной тумбе. Поначалу он решил подумал, что надышался смертельно зловонного аромата и попал в свой вечный рай, коим пудрил мозги последователям своего культа. Аж сам уверовал. Перед ним стояла девушка по истине ангельской красоты. Таких прелестных мордашек и тел в его чреве ещё не бывало. А её аромат…Пусть она явно натиралась всевозможными ароматическими маслами и благовониями, чтобы перебить не слишком приятный для людей запах крови, демонами он был ясно ощущаем.  — *Кровь маречи…Да я самый удачливый демон Японии, раз до меня ещё никто не явился сюда. Но было бы забавно оторвать голову тому насекомому, что попыталось бы отнять у меня столь прекрасное существо, – Доума вжался в угол, прокручивая в голове приятные воспоминания насилия над собратьями демонами и боясь оказаться замеченным. Хотелось выгравировать этот гибкий и изящный женский силуэт раскаленной иглой на своих глазных яблоках вместо ранга и номера бесовской луны, – Что за ангел…* Девушка сонно потирала глаза рукавом богато вышитого кимоно: тёмная с золотистыми узорами ткань аккуратно огибала фигуру, делая госпожу ещё краше в чужих глазах. Но весь прекрасный образ портила нестерпимая вонь глицинии и металла её клинка. – *Я тут не одна…* – Т/и прошагала к кровати, переполняемая чувством тревоги. Честно говоря, даже заходить в комнату ей не хотелось. Не смотря на запах глицинии демон, причём явно не слабый, пробрался в дом. Это неудивительно: сейчас не сезон для этих цветов и даже с особыми удобрениями из дома Бабочки защита дома особо не помогала. Запах был и в половину не таким ярким, каким должен был. Хоть ветви глицинии и простирались на всё поместье, окутывая коридоры, спальни и даже кухню с уборными, люди в нём были не в абсолютной безопасности.  Ты присела на простыни спиной к опасно притихшему углу и потянулась за лежащим в рукаве танто, выкованный из того же металла, что и твоя катана. Молилась, что его не придётся использовать хотя бы дома и домолилась. Что делать? Чего ждать? Он ведь может напасть в любую секунду, прижать к полу и перерезать горло. Выудив из кимоно кинжал, лезвие которого было покрыто ядом глицинии, ты сжала его в руке и тихо выдохнула. Спасибо наставнику, упрямо настоявшему на том, что любое оружие нужно натирать глицинией, да так, чтоб все царапины исчезли.  — Нет никакой пользы от этих вещиц, они тебе не нужны, – из темного угла послышался слащавый и тягучий голос.  – Да что ты… – девушка без промедления метнула кинжал в источник звука, но было уже поздно. Вторая высшая луна за долю секунды оказался подле тебя, прижав к мягкой перине. Был он вроде и расслаблен, да и явной агрессии с его стороны не последовало, но даже так незваный гость оставался в разы быстрее того же Аказы, с которым ты сталкивалась месяцев так шесть или семь назад. Разница всего в один ранг была весьма ощутима.  Танто выскользнул из ладони и с тихим звоном упал на пол. Демон несильно толкнул кинжал ступней – лезвие со свистом улетело под кровать, воткнувшись в дубовую ножку. Ты шумно втянула воздух, осознавая, что оказалась в ловушке.  – *Всё, конец, – девушку забило мелкой дрожью. Как разделается с ней – примется за родителей, а они, сонные и напуганные, даже не успеют понять, что произошло, – Надо хотя бы подать знак*  Истребительница пнула стоящую около кровати тумбу, роняя с неё расписную вазу с цветами. Демон лишь расплылся в льстивой ухмылке, ловя произведение искусства, и отставил подальше – туда, докуда длинные женские ноги не доставали. Всё это менее чем за долю секунды. Вот же гад. Хоть и хорош собой, но всё ещё гад.  —  Не нужно так дрожать, мой ангел, – почти что мурчал демон, пытаясь игнорировать вонь глицинии, – Я здесь не для того, чтобы тебе навредить. — *А для чего тогда?* – хором подумали вы оба, чуть не хмыкая. Вторая молодая луна и сам не понимал, что за чушь он несёт. Перед ним валяется безоружная обездвиженная маречи, а он втирает, что не собирается её убивать. И вправду глицинии надышался.  — Твой аромат…Твоя кровь…Вся ты…Ах, я не могу подобрать слов. Такой лакомый кусочек нельзя просто съесть, красавица, – высшая луна намотал один твой локон на свой когтистый палец. В цветастых глазах отражалось напуганное личико с острым подбородком.  – *Остаётся только…кричать!* Не могу сказать того же, но… – Т/и не успела набрать в лёгкие достаточно воздуха, когда её моментально прервали, развернув лицом к кровати. Девушка впечаталась в простыни, с трудом переваривая происходящее.  Незваный гость не пытался придушить извивающуюся жертву, лишь держал кисти рук вместе, не позволяя вывернуться. А ты даже и не заметила, как кимоно соскользнуло с хрупких плеч, едва не оголяя грудь. Сейчас она была не забинтована, мечница наконец могла набрать полные лёгкие воздуха и с наслаждением выдохнуть.  — Сейчас будет слегка-а-а больновато, – Т/и почувствовала, как острый ноготь вспарывает недавно затянувшийся порез на плече. Рана, оставленная лентой Даки, была длинной и ровной и доходила до середины спины. Коготь демона будто заточенное лезвие впился в женскую плоть, высвобождая потоки крови. Ты сцепила зубы и продолжала дёргаться в попытке сбросить с себя демоническую тушу. Но молодая луна и не думал останавливаться; он не хотел создавать тебе новых ран, поэтому «слегка» давил на старые, чтобы из них выступила столь желанная им жидкость и её чарующий аромат. Капли крови показались на ране и потекли вниз. Недовольный вскрик боли вышел больше похожим на стон, что понравилось демону. Доума приспустил тёмные ткани ещё ниже, оголяя твою спину на половину. Капли крови скатывались по усыпанной светлыми шрамами, но всё ещё приятной на ощупь коже. Он провёл пальцем рядом с кровавым следом, окончил невидимую дорожку таким же невидимым сердечком.  Т/и вздрогнула, когда горячий язык коснулся её кожи: демон вёл им от середины спины до ложбинки меж лопатками и вверх, к шее и кровоточащей ране и принялся зализывать вспоротый шрам, после чего прижался губами.  – *Он мне спину целует?*  — ты осеклась, когда в твою и без того полную «светлых» идей голову пришла мысль, что весь этот цирк с конями и уродами казался…приятным? К подобного рода боли и мелким ранениям ты привыкла, ведь была научена терпеть пытки, потому особо не страдала. А вот часть с поцелуями по ощущениям была очень даже ничего. – *Что за бред…* – единственная адекватная мысль будто звон колокола отрезвила непутевую голову. Т/и как могла извивалась и проклинала демона себе под нос, выказывая своё недовольство: всё пыталась пинаться и шевелить руками, но, увы, безуспешно. Хватку демона можно буквально описать словом «Мёртвая», куда уж тебе – хиноэ – тягаться с ним без клинка. Язык его был настолько горяч, что даже в некоторой степени отдавал холодом. Твой мозг самостоятельно пытался себя успокоить в стиле «Никто из людей подобным бы не похвастался».  — Извини, – внезапно демон вгрызся  в женскую шею, вызывая обрывистый вскрик и оставляя краснючую, а в будущем ещё и болючую, отметину и следы от зубов. До крови не укусил и на том спасибо. – Да отвали ты от меня! Какого… – Т/и с трудом повернула голову и получила до мерзкого нежный чмок в нос. Если бы успела дернуться, то он бы просто клюнул её в щеку. — Ну же, душа моя, не будь так зла. От гнева кровь вскипает, – хихикнул Доума, переворачивая хрупкое, ещё не оправившееся от ран тельце обратно лицом к себе и целуя на этот раз в лоб. Правая рука второй молодой луны по прежнему держала ладонь мечницы, но теперь прикосновение ощущалось намного мягче и аккуратнее. Будто не насильно удерживает в одном положении и не позволяет позвать на помощь, а просто играется. Дразнит. Будто бы ты сама выбрала вариант «побрататься» и была довольна своим положением.  Вторая когтистая рука легла на бледную женскую щеку, мягко очерчивая скулы и спускаясь к острому подбородку. Подставляя миленькое личико под лунный свет, он любовался всем без исключения: проницательные глаза, длинные ресницы, аккуратные брови, вздернутый нос, пленительные губы – всё в тебе казалось ему таким легким, невесомым, ангельским. Противоположным демоническому. Он не имеет права коснуться этого своими по локоть замаранными в крови руками и очернить эту пелену целомудрия. Такая красивая и невинная, что было бы кощунством сожрать Т/и также, как прочих его жертв.  — *Не могу. Не могу её съесть. Если съем, то самолично пробужу проклятье господина, – мысленно ругал себя демон, игнорируя неимоверное чувство голода. Ему мало жалких пары капель – он хотел ещё её крови. Молодой луне хотелось большего, – Мне не нужен бренный мир без этой прелестной мордашки* — *Точно. А если господин узнает, что я пощадил человечишку? Да не абы какую, а истребительницу его обращенных «детей». Что будет тогда?* – никому из знакомых Доуме демонов не «повезло» умереть от проклятия Мудзана. От его руки да, но не от его проклятия.  Вторая молодая луна решил поменьше думать о плохом, переведя своё внимание обратно на его обожаемую Т/и. Видит всего минут пятт, а уже готов пожертвовать своей жизнью ради их общего вечного рая. Как там называется это чувство у людей? А, точно. Деградация.  – Скажи уже, чего ты от меня хочешь. Раз не убил ещё, значит– госпожу любезно оборвали на полуслове.  — Ребёнка… – с придыханием прошептал демон, приподнимая Т/и с постели. Она распахнула глаза, не в силах подобрать достойный ответ на такое дерзкое заявление.  — Мне интересно, передадутся ли нашей дочурке твои очаровательные губки…В сочетании с моими глазами они будут выглядеть столь изумительно, я уже таю. А если мальчик…? – слащаво ворковал демон и уселся на кровать, согнув ноги и усадив барышню на свои колени.  – *Чтоп сто. Не, а серьезно. Чего блять? Что он несёт? Какой к черту ребёнок, он глицинии нанюхался? – ты хлопала ресницами, не зная, что и ответить, – Если это кошмар, то мне пора вставать* Своим заявлением демон, откровенно говоря, выбил мечницу из колеи.  – *Наверняка это просто способ отведения внимания. Но зачем так тянуть с убийством? Человеческие страдания вроде как для них отрада*, – очаровывающая улыбка не сулила ничего хорошего, но ты и пальцем не могла пошевелить.  — Где же ты получила такие увечья? – в его голосе слышалось натянутое беспокойство. Т/и так и не поняла, была ли это попытка насмешки или что-то в этом роде. Он самыми подушечками пальцев провёл по бледной шее и шраму на ней, стараясь не задеть когтями. В ходе недавней битвы рану задели и кровь тогда хлестала с новой силой, – Сама рана старая, но будто заново вспороли…Ах, постой, недалеко отсюда была повержена шестая молодая луна. Так это ты одолела моего подопечного, м-м?  К тебе ненадолго вернулся разум и способность говорить. То, что демон до сих пор не сожрал тебя, не означает, что он не сожрет других. Нельзя выдавать, кто приложил руку к казни Гютаро и Даки. Тогда он найдёт ребят по запаху, ведь крови их было пролито немало, и заберёт столько жизней, сколько, по его мнению, могли бы стоить эти черти.  Как бы ни было прискорбно врать и хвастать, Т/и смятенно кивнула, не без страха глядя на лицо своего воздыхателя.  — Да ты заслуживаешь ещё больше похвал! Лик прекраснее божественного, ещё и силёнок немало, – он снова не без восторга окинул взглядом всю тебя. С лица скользнул на шею с его же отметиной, плечи, ключицы…Как жаль, что грудь прикрыта. Женская рука накрыла «трещину» на шее, будто это какой-то изъян, – *Какая скромница* Ты до боли напоминала ему одну девушку. Вроде бы такие разные, но пробуждаете в нём одни и те же чувства. Невинные белые и пушистые овечки со столь милыми мордашками. Однако есть в вас и различия. Беззащитная Котоха, которую Т/и напоминала Доуме, явилась к нему уже не невинной, а с младенцем на руках. А вот Т/и была уже распустившимся, но ещё не сорванным бутоном. Да и покоящаяся в нутре второй молодой луны Котоха Хашибира была красивой, но излишне глупой и наивной, по мнению его самого. Ты же отнюдь не так проста: чутьё отменное, хватило ума натереть весь дом и оружие глицинией. Да и глупая симпотяшка, какой Доума считал Котоху, не смогла бы выжить в битве с молодой луной, что уж говорить про победу. Однако у тебя это вышло. И было ещё кое-что – демон не хотел вкусить твоей плоти. Разумеется, будь он намного ниже рангом, то не сдержался бы и уже обгладывал твои кости, не устояв перед соблазном, но сейчас, будучи одним из сильнейших демонов, Доума не давал воли животному нутру. Его голодная и жадная сущность, не знающая сострадания и прочих человеческих слабостей, пылала желанием сожрать твоё сочное тельце и выпить всю кровь до последней капли. Но когда-то холодное ко всем и вся сердце наоборот удерживало это порочное желание. В этом мертвом и едва бьющемся куске дьявольской плоти будто проклюнулись первые в его жизни ростки присущих людям эмоций. Совсем хилые и тонкие, но они смогли расколоть лёд в груди высшей луны.  Мужчина притянул твоё лицо ближе к себе за подбородок, обдавая тебя ледяным выдохом. Ты, чудом вернув контроль над собственным телом, упёрлась руками в его плечи: «*Крепкие же, однако, плечи!*» — Я просто любуюсь… – томно протянул демон, издавая краткий смешок. Его забавляло твоё поведение, пусть именно такой реакции он и добивался. Доума не любил скучных и покорных жертв. Ему наоборот всегда нравилось то, как мышки, попавшие в его ловушку, отчаянно бьются в конвульсиях, лишь бы вырваться из мышеловки, – Я не позволю себе делать то, что будет тебе не по нраву, душа моя.  – Говоришь так, будто ты мой раб, – даже в таком незавидном положении (хотя я бы позавидовала) ты не смогла сдержать своей дерзости.  — Я раб сердца твоего. Если хочешь, я подарю тебе своё, – поэтично высказался демон, уже готовый разорвать свою грудную клетку и вырвать сердце. Переливающиеся всеми оттенками радуги глаза сузились, когда лицо Т/и вновь озарил напуганный взгляд. Пусть это демон, но он ведь готов причинить себе боль ради неё. Как ходячее сострадание, она не могла допустить подобного.  – Не надо. Не люблю, когда другие причиняют себе вред, – твоя тонкая рука с демонического плеча соскользнула на его худую мужскую ладонь, отодвигая от грудной клетки. — Глупышка…Сама знаешь, что мне от этого ничего не будет, – вновь усмехнулся Доума, в глубине души умиляясь этой жалости ко всем божьим тварям.  – Потому в этом и нет смысла, – ты заметила, как густые брови демона подпрыгнули вверх, а губы растянулись в еще более широкой улыбке, хотя казалось бы, куда уж шире. Со стороны окна послышался негромкий скрежет. Человек неподготовленный пропустил бы подобный треск мимо ушей. Ты же различила его среди ночной тишины и стрекотания цикад только  благодаря внимательности и чувствительности к еле слышимым звукам, которую приходилось старательно развивать порядка нескольких лет.  – Только этого не хватало… – девушка ударила себя по лбу и стала потирать пальцами переносицу.  — Слышишь? По твою кровь уже ползет очередное чудовище, – демон изъял из-за пояса расписанный веер со свисающей с края кисточкой. С его прекрасных уст спала притворная улыбка.  – Спасибо, сама бы ни за что не догадалась, – Т/и была безоружна и беззащитна, но всё ещё с длинным и острым языком. Раз уж счел важным предупредить о приходе его более слабого собрата, значит что-то задумал, – Сожрёте меня на пару?  — Не поверишь, но я жаден до безобразия, – мужчина беззастенчиво пожал плечами и лёгким движением отправил веер в свободный полёт в сторону окна. Тот раскрылся в воздухе и бумерангом вернулся спустя пару секунд. За окном послышался вскрик. Если судить по количеству мимолетных свистов и звуков хруста плоти и костей – непутевый демон был изрезан на куски такой безобидной вещью, как веер. Теперь уже ты удивленно вскинула брови.  – Спасибо… – тихо поблагодарила Т/и и опустила взгляд. В голове не укладывался тот факт, что её не просто пощадил, но ещё и защитил один из самых кровожадных псов самого Мудзана.  — Всегда пожалуйста, красавица. Солнце сделает своё дело, ты даже не увидишь этой мерзости, – Доума раскрыл кристально чистый веер прямо у тебя перед носом, показывая узор на нём во всей красе – ни капли крови, – Нравится?  – *Он серьёзно демонстрирует своё оружие? И вправду какой-то цирк*, – девушка повременила с ответом на вопрос и завороженно коснулась предложенной вещи хрупкими пальцами, разглядывая мельчайшие детали. Демон передал своё изящное оружие в не менее изящные руки: вещица отлично смотрелась в худой женской ладони.  – На редкость красив, но смертельно опасен. Тебе подходит, – неосознанно вбросила ты, будто и не заинтересованная беседой. Высшая луна усмехнулся на выдохе. Стыдно признаться, но ему было неимоверно приятно слышать от тебя тёплые слова. Он аккуратно достал второй веер и также легко раскрыл, совсем невесомо махнув им в твою сторону.  Тебя обдало на удивление сильным ледяным потоком ветра: в струящихся водопадом шелковых  волосах, похоже, застряли снежинки. Ты слегка отпрянула.  — На случай,если какой-то приставучей букашке вздумается на тебя напасть. С твоей головы и волоска не упадёт. Только позови, – демон нехотя забрал из твоих рук своё оружие, закрепляя на поясе, – У тебя ещё будет возможность рассмотреть их поближе.  Ты даже огорчилась, когда пришлось расстаться с веером. И полезно, позволяет узнать врага и его техники получше, и интересно, ведь узоры тебя, как ценительницу искусства, и впрямь очаровали.  За окном, кажется, стали заводить свою трель жаворонки и прочие птицы, предвещающие рассвет. Ты перевела взгляд на небо, отмечая, что вот-вот начнёт светать, но не успела и рта открыть, как демон тебя оборвал. — Ах, пришло время прощаться, дорогая Т/и. Скоро явится губительное для всех нас солнце и, если я не потороплюсь, то рассыплюсь в прах, увидев тебя в первый и последний раз, – грустно протянул Доума,по-детски надув губы. Подхватив женское тело и немного покружившись с ним по комнате, он уложил девушку обратно на кровать, накрыв одеялом.  — И ты…не съешь меня? – негромко пробормотала Т/и, изумленно моргая слипающимися глазами. А она уже расстроилась, что не умрет в страшных муках и луже крови.  — Как ты могла так обо мне подумать, глупенькая? Чтобы утолить жажду, мне хватит и пары капель твоей драгоценной крови. Я не посмею причинить вреда такому ангелу, – ночной гость аккуратно пригладил мягкие волосы, коснувшись женского лба своим. Всего на мгновение Т/ф ощутила перепад температур и тут же упёрлась рукой в его грудь, дабы отстранить. Демона это, похоже, совсем не расстроило.  – Подожди…как…тебя зовут? – ты кое-как сдержала зевок.  — Можешь звать меня, как твоей душе угодно. Но чаще всего меня величают Доумой, – он поправил твоё покрывало, укутывая потеплее. Ночи нынче холодные, с его-то визитами.  – Доума… – протянула Т/и,будто пробуя слово на вкус. Мужчина почувствовал, как тепло разлилось в груди прямо там, где секунд десять назад были твои худые пальцы, когда его имя слетело с твоих губ, – Я – Т/и. — Я знаю, дорогая, я знаю. Мне кажется, наши имена неплохо звучат вместе, – демон вновь расплылся  в притворной улыбке. Это была первая его ухмылка с той минуты, как он разорвал на куски того мелкого демонюгу. Хотя сейчас его выражение лица казалась чуть живее, нежели раньше, а улыбка выглядела более искренней. Демон уже собирался покинуть комнату, как его большую худую ладонь обхватили тонкие и длинные женские пальцы. Он обернулся – дрёма Т/и нашу сгубила, но через сон она таки ухватилась за руку своего воздыхателя.  — Хм…слишком слаба, чтобы победить меня, но слишком сильна, чтобы отпустить. Занятная девица… – Доума убрал пару непослушных прядей с твоего лица и приблизился к нему. Дева спит и не сможет оказать сопротивление, у него буквально развязаны руки. Вторая молодая луна тихо выдохнул в паре сантиметров от твоих губ. Нежных, влажных, пленительно невинных сомкнутых губ. Таких манящих, но, увы, запретных. Если он позволит себе такую дерзость, как кража поцелуя, то Т/и его больше не то что подоконник не пустит, она всю спальню глицинией засадит – не протолкнёшься.  Доума аккуратно изъял руку из твоей ладошки и поднёс края худых пальчиков к своим устам. Он целовал не тыльную сторону ладони, а именно пальцы*. Легко, невесомо и чрезвычайно мягко коснулся отдающими твоей кровью губами твоих, на удивление, холодных перст. Осторожно опустив женскую руку на постель, демон устремился к подоконнику. Секунда и молодая луна выпрыгнул в окно, скрываясь в тени домов. Т/и в конце концов провалилась в глубокий сон. Магия крови? Не похоже. Обморок? Тоже нет. Так что это? Банальная усталость. Мозг перенасытился событиями. Т/и подорвалась с кровати, шумно дыша. Ей приснилась эта самая ночь: ваши с демоном действия и слова были идентичны, как на повторе. Мозг даже во время отдыха не мог перестать прокручивать в твоей голове всё это, не побоюсь этого слова, безумие, ища логическое объяснение. А может это всё-таки сон и не более? Просто карикатурный кошмар. У тебя ведь одна из самых опасных «профессий»: каждый день ты рубишь на куски демонов, так почему твои страхи и чувства не могут вылиться в настолько воспалённое сновидение? Звучит вполне себе логично.  Девушка коснулась шеи, чтобы убрать прилипшие из-за выступившего пота волосы и замерла. Кожа отозвалась болью, будто там разросся огромный синяк. Т/и судорожно нашарила на тумбе резное зеркало, оглядывая себя. Взгляд опустился с напуганного лика на изящную шею: на ней красовался крупный и ярко-алый…засос? Не сон, а кошмар наяву. Её пометил демон. Вторая высшая луна. – *Хоть бы забыл. Хоть бы забыл. Хоть бы забыл!!! – от демона требовалось забыть эту ночь и дорогу к поместью Т/ф. Внутри ты готова была рвать и метать от своего ночного бессилия, – Он ведь мог убить родителей!*  Но при этом полуночный гость даже носу не сунул в пропахший глицинией коридор, что уж говорить про другие спальни и комнаты. Все слуги и твоя семья в частности не пострадали, ни одного укуса. Все живы. Если бы не отметина на шее, то ты бы со спокойной душой забыла об этом, как о дурном сне, и отправилась на завтрак. Но не могла. Слёзы покатились по щекам. Хилая доцветающая глициния не спасла.  – *Да я даже саму себя не спасла, что уж там какие-то цветы…А если бы в дом пробрался не он? Если бы тому слабенькому демону повезло прийти первым, то что тогда? Если бы…а кстати, что ему вообще помешало? Он толдычил что-то про ангела, маречи…И вправду красота спасает мир…Неужто влюбился? Вот уж достижение*, – Т/и  неожиданно для себя хихикнула от своих мыслей. Достав из ящика тумбы склянку с мазью, девушка нанесла на её бурое пятно, легонько касаясь пальцами шеи. Тут же она приспустила кимоно на спине, желая оценить потери: шрам будто и не трогали. Демону понадобилось всего пару капель твоей крови, но со временем жажда будет усиливаться. Если вернётся, а он обязательно вернётся, то наверняка потребует больше, может еще и жизнями родителей пригрозит.  На позднем завтраке еда никак не шла. Ты отхлебнула воды из пиалы, отказавшись от матчи, и отодвинула от себя миску. Даже к сладкому не притронулась. Благо родители давным давно покинули дом по рабочим обстоятельствам, а понурая госпожа осталась в окружении служанок. Ещё нужно сменить тряпки и подготовить больше обезболивающих отваров. Низ живота буквально гудел, как паровоз, и ныл от болей.  – *Ну и странная же у меня жизнь*, – Т/и отправилась обратно к себе в спальню, размышляя о том о сём. Старые раны после боя ещё не зажили, она проходила восстановление дома, пока остальные были доставлены в поместье Бабочки, в том числе и Тенген вместе с женами: они совсем немного перевели дух здесь, под чутким надзором Т/ф, а после всё же отправились к Кочо.  Можно сказать твоей семье очень повезло, ведь твоя прижатая к кровати тушка всех спасла.  – *А если бы меня не было дома? Что было бы тогда? Может этот…Доума и не заявился бы, если б не моя кровь? И семья не подверглась бы опасности*, – думала ты, лёжа на перинах в ожидании, когда боль наконец утихнет.