В огненных оковах

      И снова они тут. Снова вдвоём. Низенький мягкий диванчик гостеприимно принял Гидро Архонта, незаметно подрагивающую от каждого действия собеседницы, которую точно также принял второй диван, идентичный первому.       Фурине было до бесконечности знакомо это место, за все те пятьсот лет, которые девушка жила, она, казалось, изучила место вдоль и поперёк, так, что могла бы мысленно восстановить любую деталь этой комнаты, но именно сейчас хотелось попытаться найти глазами любую мелочь, которая могла бы отвлечь её, чтобы не нужно было смотреть в эти глубокие чёрные глаза, читающие всё, что вообще имелось в душе Повелительницы всех вод.       Арлекино же… Нет, ей абсолютно не было интересно ничего вокруг. Её взгляд был направлен исключительно на такую пугливую девушку напротив. Эта комната не была также интересна, как и миллионная доля души Фурины. Она всегда была такая открытая, но было в этих светлых волосах, синих глазах разного оттенка и напуганном выражении лица что-то такое, чего никогда до этого предвестнице не встречалась. Что-то тайное, печальное, изъедающее душу внутри, что-то такое, что хотелось достать, сжать, разорвать и узнать из чего оно состоит. Последнее время мысли предвестницы были полностью заняты этой девушкой: слишком многое она хранила в тайне ото всех, доказательством тому — загадочная шкатулка, манящая к себе своим белым тихим свечением.       — Итак, госпожа Фурина, новая встреча — приятно. Я рада, что вы всё же тут, явились, не испугавшись. А теперь стоит приступить к делу. — женщина обратила внимание на свою собеседницу, которая дрогнула при первых же словах, а затем и вовсе опустившая взгляд в пол, потупившись. — Нет, конечно, госпожа Фурина, мы можем ещё раз попробовать эти прекрасные эклеры, можем поговорить о сорте чая, который мы предпочитаем, могу предоставить ещё большее количество тем для разговора, но не кажется ли вам, что мы уже сильно затягиваем? Вам пора бы позаботиться о том, что происходит в вашей собственной стране, каждый ваш гражданин только и говорит, что про пророчество, а вы, кажется, не хотите обращать на это никакого внимания.       Конечно, Арлекино тут вовсе не для этого, не для того, чтобы снова надавить на Гидро Архонта её собственным долгом. Конечно, забота о пророчестве — огромная часть ответственности, которую брала на себя предвестница, но именно сейчас Арлекино хотела лишь намекнуть Фурине, какой артефакт находится в руках «Отца» Дома Очага. Эта шкатулка явно содержит в себе что-то, чего Повелительница всех вод не хочет показывать ни одной живой душе, раз постаралась так обезопасить её и спрятать, сделать так, чтобы о существовании этой вещицы знал лишь один человек кроме него, и этот человек — самая близкая служанка. Если это и правда такая могущественная вещь… То, что внутри — отличный инструмент для того чтобы наконец достать и Сердце Бога, и постараться справиться с пророчеством.       — Да как вы можете… Я — Гидро Архонт, я… Я делаю всё, чтобы спасти свой народ! — глаза Фурины загорелись ненавистью, печалью и чем-то ещё, таким вездесущим и поглощающим всё остальное, как вода, разливающаяся с огромной скоростью, смывая всё на своём пути. — Вы не знаете. Вам не о чем говорить. Я всегда относилась к пророчеству со всей серьёзностью, как и полагается, не ставьте под сомнение мудрость богов.       — Госпожа Фурина, вам стоит задуматься о ваших действиях. Общественность не видит никаких действий с вашей стороны для того, чтобы исправить ситуацию и помочь с пророчеством. Горожане видят лишь суматоху и панику из-за воды Первозданного моря, а вы лишь продолжаете устраивать эти невероятные суды в оперном театре. Скажите мне, глубокоуважаемая Гидро Архонт, — Арлекино опёрлась руками о дубовый стол и привстала, приближаясь лицом к локонам собеседницы, — разве я не права? Разве вы не и правда так беспечны со своей же страной? Правда ли то, что вы действительно стараетесь спасти своих людей? Что им остаётся делать в ожидании воды, которая вот-вот промчится по всему городу?       Предвестница продолжала нагнетать, заставляя Фурину вздрагивать каждый раз, когда женщина напротив начинала предложение. Этот холодный тон, взгляд, неизменное выражение лица — казалось, что всё это так сильно влияет на Архонта Фокалорс. Смотря на эту картину, Арлекино вдруг поняла, что что-то в её сердце дрогнуло при виде разочарованной и опечаленной девушки: она казалась такой маленькой, беспомощной, будто возьмёшь за щеку ладонью, чуть обхватишь, и она тут же взглянет тем самым взглядом, который так хотелось увидеть Слуге. Её хотелось разорвать в клочья, не трогая, задавить действиями самой Фурины и их последствиями. Арлекино было начала про себя насмехаться, хотелось начать следующую фразу, чтобы наконец добить Повелительницу всех вод, как вдруг…        — Арлекино… — Фурина тут же подняла взгляд, полный удивления и решительности, будто что-то только что озарило девушку, заставляя сиять даже с едва заметными слезинками на глазах, она не двигала руками, даже более: ничего в позе Архонта не поменялось, лишь положение головы, теперь уже вскинутой вверх, так, что глаза чётко направлены в тёмные зрачки Слуги, наконец абсолютно не скрываясь. — Арлекино, у вас и без выяснения вопроса пророчества много забот… Включая Чайльда Тарталью, вашего соратника. Неужели вы не хотите задать ни одного вопроса о нём? С каких пор другой предвестник Фатуи, значимый для Снежной не меньше, чем множество солдат, вас не интересует? Связано ли это с вашей встречей с Нёвилеттом, или может это значит, что на самом деле вас в нашей встрече интересует вовсе не пророчество, а что-то другое? Что-то, что вы хотели незаметно «вставить» в диалог, чтобы затем уйти и дожидаться, пока я пойму, в чём дело?       Вопреки ожиданиям белокурой девушки, едва лишь заметная ухмылка не исчезла с лица Арлекино, а наоборот, стала гораздо более явной. Теперь она будто не скрывала ничего, что стоит за её вопросами.       — А вы зрите в корень, госпожа Фурина. Значит, что можно было и не устраивать весь этот спектакль с выяснением дел о пророчестве. Впрочем, это не отменяет моей заинтересованности в выполнении вами ваших же обязанностей. Всё мною сказанное всё ещё остаётся моими словами, от которых я не отказываюсь. Но вы уже поняли, что я здесь не только по этой причине. Тогда можно просто сказать вам прямо и закончить этот фарс. Вы слишком, слишком беспечны, госпожа Фурина. Это касается не только вашей страны, но и чего-то личного для вас. — Слуга протянула руку, касаясь тёмными пальцами аккуратной шляпки Архонта, снимая её с застывшей девушки. — Знаете, вы не умеете отвечать за сохранность даже личных вещей. Вам стоит над этим задуматься. — теперь предвестница прокрутила головной убор, рассматривая со всех сторон, а затем также быстро и аккуратно вернула на место, чуть приглаживая белоснежные волосы Повелительницы всех вод рукой в одновременно милом и пугающем жесте.              «Проверить шкатулку. Проверить шкатулку, проверить шкатулку, проверить шкатулкупроверитьшкатулкупроверитьшкатулку…»       — Я надеюсь, что вы меня поняли. И, дорогая госпожа Фурина… Я говорила вам о том, что вы не должны никак даже мыслить о нашей с господином Нёвилеттом встрече. Вы же не хотите снова думать об этом, — Слуга, улыбаясь, провела рукой по только зажившей царапине на щеке, всё ещё немного выделяющейся красноватым пятном на фоне белоснежной кожи аристократа, — правда ведь? Я учту вашу проницательность, а меж тем, вынуждена удалиться. Спасибо за приём.       По мере удаления вставшей предвестницы, Фурина всё больше и больше обмякала на диване.       «Проверить шкатулку.»

𒅒𒈔𒅒𒇫𒄆

      Арлекино уже представляла, что происходит с Фуриной. Слуга куда быстрее оказалась в своём кабинете, чем Архонт добралась до своих покоев.       Сейчас она судорожно пытается достать ключ, который предвестница так любезно всё же оставила в шляпке, а дрожащие руки мешают ей добраться для укромного местечка.       «НЕТ, нет, нет, нет, не может быть, она говорила о чём-то другом, нет… Она не могла, не могла, НЕ ПОСМЕЛА, нет…»       Арлекино знала, что сейчас девушка с ключом в руке побежит через множество коридоров, сделает несколько поворотов, Слуге нравилось представлять, что Фурина, возможно, споткнётся, но побежит в тот же момент дальше, не теряя ни секунды.       «Всё будет хорошо, никто не должен узнать, никто не узнал. Шкатулка там, она там, Арлекино меня просто запугивает, как раньше и было, правда? ОНА НЕ МОГЛА, ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО, ЭТО ОТВРАТИТЕЛЬНО, ЕСЛИ ОНА И ПРАВДА…»       Предвестница улыбнулась своим мыслям. Да, определённо, сейчас Архонт наконец сделала последний поворот, вот-вот подойдёт к скрытому люку прямо на глазах у всех окружающих слуг, ведь сейчас не так важно, кто знает о существовании шкатулки.       «Даже если они забрали её, всё ещё можно исправить, ключа нет, шкатулка зачарована, оттуда ничего не достать… Я дам ей всё, что только угодно, а она вернёт шкатулку…»       Сейчас, кажется, чистые, красивые волосы девушки прилипли к её вспотевшему лбу, открывая встревоженный взгляд, в то время как дрожащие руки отодвигают крышку люка вправо, уже через несколько секунд она узнает, есть ли что-то за люком, а что ещё хуже — вероятно узнает, что за люком нет ничего.       «НЕТ, она слишком жестока, она найдёт способ, она не отдаст, не вернёт ни за что, откроет, а потом…»       Арлекино смотрит на часы, думая о том, как скоро всё обнаружится. Кажется, что сейчас как раз нужное время. Люк полностью отходит в сторону, открывая вид на… Абсолютную пустоту.       «Это конец.»

𒅒𒈔𒅒𒇫𒄆

      Предвестница подписывала отчёты своих подопечных, параллельно думая о происходящем с Фуриной. Интересно, какое следующее действие выдаст этот маленький крольчонок?       Кажется, что в коридоре за массивной дверью становится слишком шумно. Такое бывает часто, особенно после миссий, когда дети, наполненные впечатлениями, ещё не ушедшим страхом и возбуждением от проделанной работы, начинали делиться произошедшим, помогать друг другу справиться с полученными травмами, а иногда, к сожалению, оплакивали погибших товарищей. Но сейчас… Арлекино с улыбкой отметила, что знает, что шум издают не подопечные Дома Очага. Эти шаги, тихие, но отчётливые, едва заметное хныканье плача, такое детское, но детям не подходящее, явно выдавали другого человека. Слуга даже знала кого.       — Арлекино, зачем? Верни её, Арлекино, иначе… Я сделаю всё, чтобы об этом узнали в суде, я… — дверь только распахнулась, как шквал плача и разгневанная речь сразу же обрушились на довольную предвестницу.       — Что вы сделаете, госпожа Фурина? Вызовете жандармов? Расскажете про шкатулку? А если её попросят открыть ради суда? Показать что внутри? Или может вы расскажете о нашей беседе о пророчестве, которое и так беспокоит большую часть граждан? Расскажете, как ворвались сюда? — выросший перед Гидро Архонтом тёмный силуэт заставил её тут же взглотнуть, подняв поробевший взгляд выше. — Вы заходите сюда чтобы что-то обсудить со мной ваши…       — Арлекино, ты будешь говорить мне о том, что я делаю? Что же делаешь ты? Что вы обсуждали с Нёвилеттом, какие разговоры, касающиеся Фонтейна…       Конец фразы так и не был озвучен. Раздался звук удара чего-то массивного о стену, а затем по комнате будто громом прокатилась абсолютная тишина. Через миг её разбавило слабое хрипение, распространившееся по всему помещению волной. Странный хрип, будто утробный, заставляющий кровь стынуть в жилах.       — Госпожа Фурина, поверьте, я не питаю к вам никаких негативных чувств… — пальцы Арлекино сжались сильнее, -… скорее наоборот, я считаю, что вы хоть и беспечны, но всё же хороший человек, любящий свой народ. Но вы слишком любопытны. Вы хотите знать, о чём мы беседовали с вашим дорогим другом-юдексом? Что же…       Прижатая к стене Фурина продолжала хрипеть. Ничто не помогло бы ей сейчас вырваться из этой металлической хватки сомкнутых на шее девушки пальцев, не дающих воздуху попасть в лёгкие.       — Иногда любопытство крайне губительно, для вас в первую очередь. Но раз вы так настаиваете, госпожа Фурина… Ваш дорогой товарищ и по совместительству юдекс Фонтейна, Нёвилетт, договорился со мной о том, что и я, и все представители Снежной, на время «забывают» о пропаже Тартальи, в то время как Нёвилетт… Перестаёт оберегать вас от меня. Хотели ли вы это услышать, госпожа Фурина?       Внутри всё горело, воздух, воздух, воздух — всё, что требовалось Архонту, но беспощадная рука Арлекино и не собиралась останавливаться. На лице Слуги было абсолютное ничего, в то время как под её ладонью бился в попытках вырваться маленький крольчонок, единственной мечтой которого сейчас была одна маленькая возможность — возможность дышать. Тело начинало обмякать в чужих руках, сознание помутилось, но Фурина ещё понимала, что происходит, а потому хотелось расплакаться, разразиться в слезах, но нехватка воздуха просто не давала этого сделать, лишь маленькие слезинки скопились в уголках глаз.       «Нёвилетт… Мы же… Я… Доверяла…»       Вот-вот комнату наполнит тьма, а Фурина растворится в этой темноте, стремясь остаться там навсегда, но резко пальцы на шее размыкаются, давая кислороду наконец проникнуть в лёгкие. Но нет, Арлекино не просто отпустила Гидро Архонта: она отшвырнула девушку в сторону другой стены, заставляя удариться ногой о стоящую рядом тумбу. Ударившаяся ещё и лицом, Фурина поднимает взгляд на мучительницу, как вдруг замечает, как с собственной губы падает большая капля крови, окрашивая нижнюю часть пиджака, бывшую пару секунд назад белой, в кроваво-красную краску.       — Вы этого хотели, госпожа Фурина? Полагаю, что нет, не этого, но вот мы здесь, в этом самом положении… Не думаю, что у вас есть, что сказать. Хотя стоит отметить, что выглядите вы даже после такого вполне приемлемо для Гидро Архонта. — женщина подошла ближе, не обращая внимания на то, как Повелительница всех вод вяло машет едва слушающейся головой из стороны в сторону, показывая единственное желание сейчас — исчезнуть отсюда как можно скорее. — Нет, госпожа Фурина, боюсь что нет. Необратимость — вот что главное в любых событиях наших жизней.       Слуга присела, чтобы осмотреть тело девушки, лежащей снизу. С губы так и продолжала капать кровь, а колено уже наливалось огромным синяком. Снова это чувство, проснувшееся в груди, такое незнакомое и нужное одновременно.       — Боюсь, что вы запомните это на всю жизнь, но к сожалению… — Арлекино не окончит фразу. Сегодня, сейчас это не нужно: женщина закрыла глаза, насладившись моментом где-то в глубине себя.       Теперь пальцы коснулись бледного лица Фурины, а затем быстро спустились ниже, ниже и ниже, приближаясь к талии, а после спустились ещё. Предвестница аккуратным, в каком-то смысле заботливым движением провела по внутренней части бедра, заставив Повелительницу всех вод поморщиться и попытаться отдёрнуть ногу, чему сразу воспрепятствовали. Кто сейчас Повелителница?       — Прошу вас, госпожа Фурина, если вы не будете усложнять мне задачу, то всё пройдёт менее болезненно и не так травмирующе. Мы же не хотим плохого исхода, верно, госпожа Фурина? — Арлекино, кажется, улыбнулась, даже чуть нежнее, чем обычно.       Она снова провела по упругой коже, а затем приблизилась к нижней одежде девушки. Арлекино действовала невероятно аккуратно, будто вымещая в этих действиях и всю заботу, и всю злобу и печаль, которые вообще были в ней в этот момент. Архонт, всё ещё пытающаяся восстановить дыхание, слабо подвинула ногой, будто пытаясь встать, но её грубо осадили, прижав к полу с такой силой, что повреждённое колено оказалось вдавленным в дерево, заставляю девушку громко застонать от боли.       Теперь она уже не сопротивлялась, а просто приняла происходящее. Не было смысла пытаться что-то изменить: женщина, смотрящая на Гидро Архонта сверху вниз чёрными глазами с огненными крестами в зрачках, была в несколько раз сильнее, особенно сейчас, когда любое движение отдавалось Фурине сильнейшей болью по всему телу. Нужно будет забыть, думать о том, что происходящее сейчас — страшный сон, которому нет конца, но который точно придёт.       Слуга отодвинула часть одежды, открывая вид в интимную зону. Глаза сверкнули и женщина аккуратно поднесла пальцы к клитору Фурины. Она действовала медленно, помогая девушке переживать происходящее, доставляя удовольствие, граничащее с ужасом от происходящего и болью, проходящей по всему телу, заполняя его от кончиков пальцев до самых ушей. Предвестница продолжала медленные, но чёткие движения, пока не обнаружила немного вязкой жидкости на пальцах.       — Неужели, госпожа Фурина? Вам нравится? — Арлекино прекрасно знала, что это — реакция организма. По-другому быть не может, но сейчас… Сейчас хотелось одновременно унизить и «любить» Фурину, доставляя ей максимально противоречивые чувства. — Тогда… Думаю, вы не будете сильно против этого.       Два пальца скользнули чуть ниже, проникая внутрь, оказываясь в самом жаре. Предвестница продолжила размеренные движения, то вводя пальцы, то снова вытаскивая их. С каждой секундой она усиливала напор, ускоряя движения в ожидании хоть какой-то реакции, как вдруг… Услышала тихий стон, раздавшийся так быстро, что слух едва уловил этот звук. Слуга на секунду остановилась, а затем возобновила действия, параллельно поглаживая второй рукой внутренней части бедра.       Стоны начали разноситься по комнате снова и снова, громче, заставляя Арлекино вкладываться в движения ещё больше в попытке доставить как можно больше удовольствия, в то время как девушка снизу изменила положение тела, делая работу Слуги чуть проще.       Что-то не так. Резкий оргазм пронзил тело Фурины, что заставило её на миг приподняться в воздухе, оттолкнувшись от стены, издать тихий короткий стон, а затем снова обмякнуть.       Арлекино достала пальцы из горячего лона, что удалось без труда сделать через несколько секунд. На среднем и безымянном пальцах было что-то склизкое, полупрозрачное и горячее, что Слуга также быстро, как и обычные свои действия, вытерла об одежду Фурины, оставляя небольшой мокрый след. Она натянула обратно всю одежду, присутствовавшую на девушке, а затем обхватила её лицо рукой. Казалось, что девушка заснула, а её сон… Точно будет долгим и неприятным. Предвестница мягко улыбнулась и подняла тело Гидро архонта, приобняв её сильными руками, а затем быстрыми шагами направилась к большой двери, которую тут же без труда открыла ногой и захлопнула с силой, выходя из комнаты.       В коридоре было всего несколько детей, которые играли во что-то, бурно обсуждая события дня. Среди них Арлекино заприметила Фремине и тут же его подозвала.       — У нас есть одна свободная комната? Желательно в хорошем состоянии, боюсь, что Гидро Архонт не вынесет обшарпанности других помещений. — Арлекино, казалось, прожжёт взглядом подопечного в ожидании ответа.       — Д-да, «Отец», конечно есть. — Фремине тут же открыл дверь комнаты, находящейся совсем рядом. — Я могу проследить за тем, чтобы госпожа Фурина завтра проснулась и ушла в целостности и сохранности. — парень прошёл вместе с «Отцом» внутрь комнаты, усевшись на стул, наблюдая, как предвестница аристократично и также изящно уложила девушку в её руках на кровать.       — Отлично, Фремине. Я рада, что могу на тебя положиться. Спокойных снов. — выходя, Слуга слегка обернулась, кинув в темноту закрывающейся комнаты последние слова.       «Посмотрим, как она завтра проснётся. В целостности и сохранности.»