Эгоист

Кулак Сугуру со всего размаху врезался в пустоту рядом с щекой Сатору. Тот даже не вздрогнул, продолжая быстро печатать сообщение на телефоне — Пикачу на брелке подпрыгивал в темп хруста клавиатуры. — Ой, да ладно тебе, Гето, — протянула Сёко, дописывая в тетради домашнее задание, — На идиотов не обижаются. Сугуру опустил руку и, наклонившись ближе, прошептал в бесконечность, заметив приближение учителя: — Приходи после занятий подышать свежим воздухом. Если не испугался. Первый учебный день после каникул никогда не был простым — новые задания, новые уровни проклятий. А когда директор сказал, что в команду к Сёко и Гето присоединится некто из рода Годжо, все оказалось совсем прискорбно. От потомка могущественного клана не ждали ничего хорошего — на руках его предков было слишком много крови, в том числе человеческой. Но когда он ввалился в кабинет и проплыл мимо напарников, уткнувшись в телефон, у Сугуру от его надменного вида нервно задергался глаз. А его вообще мало что из себя могло вывести. Сатору же как ни в чем не бывало закинул ноги на парту и оттянул ворот пиджака свободной рукой, спасаясь от жары. Капля пота скатилась по шее — карие глаза проследили за ее движением. Пролетающая мимо муха почти приземлилась на торчащие белые волосы, но, застряв в бесконечности как в киселе, начала отчаянно подергивать крыльями, пытаясь вырваться. Щелчок — и она, засветившись, разлетелась на атомы, как будто ее никогда здесь и не было. «Какой же кретин», — подумал Гето, а вслух сказал: — Я Сугуру Гето, а это Секо Иейри, приятно познакомиться. — Не утруждайся, мне без разницы, — раздалось в ответ. Сугуру ошарашено качнулся на стуле назад, чтобы посмотреть через спину Секо на Годжо и убедиться, что ему послышалось. С откровенной, ничем неприкрытой грубостью в своей жизни он встречался редко — окружающие побаивались двухметрового мага с нигилистической улыбочкой, в чьем желудке помещалась по меньшей мере дюжина проклятий первого уровня. — А? — переспросил он, заметив плюшевый брелок на телефоне одноклассника. Сатору вздохнул и закатил глаза: — Зачем мне запоминать имена слабаков, которые будут мешаться под ногами на заданиях? Сугуру сжал кулак так сильно, что карандаш в его руке треснул, а Секо присвистнула и открыла тетрадь, чтобы списать домашнее задание, воспользовавшись опозданием учителя. — В чем я неправ? — фыркнул Сатору, — От твоих низкоранговых проклятий мало толку, а девчонка только и может, что лечить, значит, будет отсиживаться где-нибудь, чтобы не быть обузой. Очередная бесполезная слабачка. Гето понял, что даже потомок великого рода может быть последним идиотом. А потом почувствовал идиотом себя, когда Годжо действительно пришел после занятий на задний двор школы и встал напротив, спрятав руки в карманы и ожидающе глядя прямо в глаза. Драться против вроде как сильнейшего мага было такой себе затеей. «Давно я не получал по морде», — философски отметил Гето, и даже загордился собой оттого, как спокойно он принял тот факт своей скорой кончины. — Сам позвал и стоишь морда кирпичом, — усмехнулся Сатору, ковыряя носком кроссовка землю, — Чего хотел? — Как ты узнал про мою технику? — У меня шесть глаз, — ответил тот и закатил только два. — Ты паук что ли? — А ты кто? Идиот? — Ты про Секо так не говори, Годжо, — меланхоличное настроение и удовольствие от собственной шутки, не помешало голосу Сугуру звучать угрожающе твердо, — Она девушка, тебе втащить в ответ не сможет. — А ты что ли сможешь? — Да. — В прошлый раз не получилось. — А ты отключи технику и посмотрим, чего ты на самом деле стоишь, — Гето улыбнулся, прикрыв глаза, из-за чего стал похож на кицуне, — Или обосрался? Годжо рассмеялся совершенно искренне и ответил, кокетливо подмигнув: — Такому ничтожеству как ты даже не жалко поддаться. Через несколько минут он уже лежал на траве с разбитым носом и занесенным над ним кулаком, который снова вдавливался в бесконечность — техника сработала непроизвольно после того, как от удара из глаз посыпались звезды. Сатору всегда полагался на то, что было дано ему по праву рождения, Сугуру же надеялся только на себя. Годжо сплюнул кровь на землю, и, шмыгнув носом, с достоинством признал свое первое в жизни поражение: — Ты и впрямь силен. Гето встал с него и, посмотрев на бешенные слезящиеся глаза, ответил, подавая руку и сам падая в голубую бездну: — Приму это в качестве извинений, только не плачь. — Глаза от солнца болят, — поморщился Годжо, отряхиваясь от пыли и вытирая кровь рукавом пиджака, — Дурацкая побочка техники. — Вот как, — поднял брови Гето, глядя на отекающий нос Сатору, из которого лило как из плохо закрытого крана, — Пойдем к Иейри, она лечить умеет. Но ты и так это знаешь, — и добавил, не удержавшись, — Паук. — Очень смешно, — отмахнулся тот, потрогав переносицу и измазав кровью второй рукав, — Само заживет. — Не думаю, — загадочно протянул Сугуру и направился в сторону женского корпуса, — Я тебе его сломал, если заживет сам, будет кривой и уродливый. Просто отвратительный шнобель. Гето откуда-то знал, что после этих слов услышит за спиной торопливые шаги и возмущенные восклицания. А когда Сатору, стыдливо отведя глаза в сторону, почти искренне извинился перед Иейри, он понял, что теперь у него появился друг.