Hana ga mizu ni ochiru

Никогда не знаешь, как круто может изменить твою жизнь встреча с одним-единственным человеком. По классике жанра, это был погожий весенний денёк — солнышко, птички, лепестки сакуры на ветру, и прочая дребедень. Что более важно, это была неучебная суббота, которой хрен дождёшься. За два выходных дня я планировал оттянуться по полной, вот только кое-какой говнюк, клятвенно заверявший, что всё организует, смотался с родителями в Йокогаму и оставил нашу компашку с носом. Я бы ему на месте разъяснил, что так дела не делаются, вот только он умный чёрт — написал СМС-ку одному из наших и свалил. Тьфу… При мысли о нём мне захотелось сплюнуть, что я немедленно и сделал. Потом, конечно, немного пожалел. Всё-таки людная улица, дети бегают… Не то чтобы я был дофига интеллигентом — просто иногда зачатки воспитания давали о себе знать. Того, что когда-то внушила мне мать, хватило, чтобы я стыдливо растёр плевок ногой и быстро зашагал в сторону с таким видом, словно это и не моих слюнных желёз дело. …В бесцельном шатании по улицам, прошло часа два или около того. Я был готов поклясться, что за это время обошёл половину Токио. Я отчаянно скучал. Вечеринка и последующая попойка сорвались, мои парни ещё с утра уехали кататься за город, а я неожиданно для себя проспал и остался маяться от безделья здесь. Конечно, всегда можно было набухаться в одиночку или выпросить травки у ребят постарше, но это так… скучно. Предсказуемо. Никакого интереса, никакой искры в глазах. Так недолго спиться или сторчаться, а я такого не планировал. Честно говоря, для себя я вообще ничего не планировал дальше недели. Я предпочитал оставаться в счастливом неведении по поводу того, куда повернёт моя жизнь. А в последнее время летела она в полную… Ноги сами повели меня в сторону Гинзы. Этот район, пожалуй, нравился мне больше всех остальных. Здесь всегда было много людей, ночных клубов, тусующейся на улицах молодёжи. Здесь я не чувствовал себя таким уродски одиноким, как на задворках района, где провёл всё своё детство вплоть до тринадцати лет. Друзья жили далеко, семья не особо жаловала мои выходки — постоянно прилетало от отца — поэтому большую часть свободного времени я проводил, шатаясь по улицам. Что ж, как будто с того времени много что изменилось… Ступив на мост Качидоки, чтобы добраться до Гинзы, я остановился и прищурился. Чёртово зрение… Мне показалось, что прямо на краю моста трепещет что-то белое. Через пару шагов мой взгляд наконец сфокусировался, и я понял, что через перила перелезала девушка в белом платье. Она явно собиралась прыгать. — Ого, — тихо хмыкнул я, поджигая сигарету и медленно приближаясь к ней, — ну и дела. Похоже, в сезон цветения сакуры в воду падают не только цветы, но и школьники. Я не собирался играть в спасателя — ещё чего не хватало. Просто сам факт, что кто-то на моих глазах собирался свести счёты с жизнью показался мне…интересным. Чем больше я об этом думал, тем больше я представлял, что могло бы подтолкнуть человека к такому отчаянному шагу. Хотя, возможно, я слишком заморочился, и та девушка просто была сумасшедшей. Тем не менее, я продолжил свой путь и вскоре оказался совсем близко. — Эй, — окликнул я. — Чего делаешь? Она завертела головой, словно испуганная пташка, и, заметив меня, закричала. — Не подходи! Я прыгну! Её платье с пышными рукавами было испачкано и помято, как будто она валялась в нем по земле; лицо покраснело от слёз. Рука, которую она выставила вперёд, чтобы остановить меня, крупно дрожала. Я замедлил шаг и глубоко вздохнул, чувствуя медленно накатывающее раздражение. Почему я вообще ввязывался в это? Банальное любопытство в таком случае могло обернуться проблемами вроде дачи свидетельских показаний в полицейском участке, а мне туда было не надо. И вообще: меня не касались чужие суицидальные наклонности. Я же совсем не знал её. У меня не было причин помогать незнакомке. — Знаешь… — я засунул руки в карманы, перенося вес с ноги на ногу. — Я могу просто пройти мимо, и всё. — В-вот и иди… Не мешай мне. Я должна… Захлёбываясь слезами, она занесла ногу над пустотой, но так и не решилась шагнуть. От этого её лицо исказилось ещё больше, и до меня донеслись звуки сдавленного плача, больше похожего на скуление. — Мне нужно… «Мне нужно…» Чем больше я наблюдал за ней, тем больше я раздражался. Её лицо, её маленькая дрожащая фигурка, её слёзы — всё казалось до ужаса бесячим. Тем не менее, в глубине моей души зарождалось странное чувство эмпатии. По какой-то причине я не мог оставить её вот так, хотя очень хотел. Я глубоко вздохнул, вынимая руки из карманов. Выражение моего лица стало торжественным, когда я приблизился к ней ещё на пару шагов. — Почему ты хочешь сделать это? — Я завалила экзамены в старшую школу… — всхлипнула она. — Родители хотят выгнать меня из дома. На подработке я получаю слишком мало, чтобы снимать жильё. Мне просто н-некуда идти-и… Она сжалась в комок, сидя на корточках с обратной стороны перил, и уткнулась лицом в колени. Я озадаченно почесал затылок. — Э-э-э… И что? — было первой моей реакцией, но потом я спохватился. — То есть… Честно говоря, я не знал, как действовать в такой ситуации. Попытаться разубедить её? Или просто утешить? Схватить за шиворот и перетащить через перила? Как мне реагировать? Чувство безнадёги начало подкрадываться ко мне, но я наступил ему на горло и выдохнул. — Я хотел сказать, что мне жаль. Здесь я немного покривил душой: мне было не особо жаль незнакомую девчонку, завалившую экзамены, но сама ситуация, в которой она оказалась — одна перед всем миром, брошенная и отвергнутая, напомнила мне меня самого когда-то. Тогда, когда у меня никого не осталось; когда земля едва не ушла из-под ног. — Ч-что?.. — пробормотала она. — Жалость мне не поможет. Теперь я никому не нужна. Она вытерла глаза рукой и обречённо посмотрела на меня. Признаться, её личико было довольно симпатичным, хоть и припухшим от слёз. В нём всё ещё теплилась искра надежды. Она явно не хотела делать последний шаг, но обстоятельства буквально толкали её в спину. Я наклонился, чтобы рассмотреть её ближе, пытаясь понять боль, которую она испытывала. Казалось, произошедшее оставило в её груди глубокую рану. Выражение её лица молило об утешении, но, поскольку никто этого утешения не дал, она была готова смириться со своей судьбой. Это почти разбивало мне сердце…почти. — Послушай, — осторожно сказал я, — можно спросить у тебя кое-что? Она окинула меня недоверчивым взглядом и медленно кивнула. — Спрашивай, пока есть время. Скоро для меня его не останется. Ещё один вздох сорвался с моих губ, пока я думал, как облечь мою мысль в слова. Неужели я и правда готовился сказать ей подобную вещь?.. Я тяжело сглотнул и решил пойти напролом. — Могу я стать причиной, по которой ты не прыгнешь?