***
Мальчик в панике бродил по лесу, забредая всё глубже. Он вышел погулять примерно час назад — и потерялся. Он хотел подождать до темноты — даже через стену деревьев издали будут видны огоньки зданий. Но ночью просыпаются и хищники, поэтому он откинул эту идею. Он просто молил, чтобы рядом была какая-нибудь лесопилка, и он будет спасён. Вдруг, приглядевшись, он увидел сквозь деревья что-то светлое, и пошёл туда. Дом? Очень похоже на стену. Он едва не упал, зацепившись ногой за выступающий корень дерева. Раздражённо что-то пробубнев, он хотел пойти дальше, но почувствовал руку на своей шее. Чужие пальцы надавили на пульсирующую точку — мальчик отключился. Мужчина, стоявший сзади, подхватил его, взял на руки и понёс в сторону стены, которую увидел парень.***
Никита открыл глаза. Он лежал на кровати, в незнакомой ему комнате. Мальчик вскочил, отчего кровать довольно громко скрипнула, и стал испуганно оглядываться. Из другой комнаты выглянул мужчина — выход из спальни был прямо в коридор, к повороту на кухню — и, увидев проснувшегося паренька, улыбнулся и пошёл к нему. —Наконец-то! — воскликнул он, заходя в спальню. — ты проснулся! Как себя чувствуешь? Никита удивлённо пялился на него. У него были... Уши. Волчьи или собачьи. И точно настоящие: они слегка подёргивались, были точно того же цвета, что и волосы. Мужчина смутился и повторил: —Ты в порядке? Нормально себя чувствуешь?.. —А... Аэ... — Никита слегка покраснел и отвёл взгляд. — д-да... Стоп, где я? Паника вернулась к нему, и он отполз к спинке кровати. —Ты у меня дома, не волнуйся. Ты вроде потерялся... Далеко ты забрёл от города... Поэтому я решил оставить тебя у себя. —Что? Какого-! — мальчик вскочил с кровати и побежал к выходу. Его буквально украли, чёрт возьми! Может это маньяк? Вдруг он его убьёт? Но, подбежав к двери, его схватили за волосы и кинули в сторону. Никита влетел затылком в стену. Скатившись по стене на пол, он болезненно простонал; хотел подняться, но пинок в грудь опустил его обратно. Закашлявшись, он поднял голову. Перед ним стоял этот мужчина; он немного скалился, взгляд горел злобой. Мальчик сжался. —Ты никуда отсюда не уйдёшь, сука, — прорычал он, опускаясь на корточки перед младшим. — если попытаешься сбежать — ещё больше влетит. — Пошёл нахуй! — он пнул ногу старшего и хотел отползти, но его прижали к стене и влепили ОЧЕНЬ сильную пощёчину. Мальчик вскрикнул и схватился за место удара, скуля от боли; начал плакать. —Не заставляй меня ещё раз усыплять тебя, — сказал старший, сжимая болящую после пощёчины руку. — скажи спасибо, что я тебя вообще забрал к себе, иначе сейчас тебя бы жрали другие волки. Он поднялся и пошёл на кухню, оставляя бедного Никиту почти валяться на полу. Младший кое-как поднялся и на дрожащих ногах поплёлся за волком. —На, — тот сходу дал ему в руки чашку с водой. Сейчас его голос звучал мягче и даже выше тоном. — потом сходишь умоешься. Туалет напротив выхода. Есть будешь? Мальчик кивнул. Теперь он снова почувствовал голод — с обеда ничего не ел. Поставив чашку на стол, он пошёл в ванну, умылся, заодно охладив щёку, и вернулся. —Садись, — приказал старший, указывая на место рядом с собой. Младший послушался. — что ж, раз ты живёшь теперь у меня, стоит познакомиться! Как тебя зовут, милый? —Никита... — парень сидел перед тарелкой пустого риса. Мало того, что он терпеть не мог рис, так он ещё и пустой, как в столовке! —Мхм... Я Давид. — волк улыбнулся. — сколько тебе лет? —Семнадцать... — краем глаза он заметил, как старший удивился, не переставая улыбаться. —Сем... Надцать... — запнувшись, тихо сказал он. Затем встряхнул головой. — чего не ешь? —Я... Не люблю рис, извините... — он отвёл взгляд. —Мм... — он хитро прищурился, смотря на тарелку; а затем взял ложку с кашей, Никитин подбородок и повернул его голову к себе. — Знаешь, мне неважно, любишь ты или нет. Я приготовил — ты ешь, переводить продукты на тебя я не собираюсь. Мальчик ошарашено смотрел на ложку. Он замотал головой, и тогда его подбородок сильнее сжали. Он стиснул зубы, не желая есть кашу. Старший снова влепил ему пощёчину, туда же, куда и прошлую; взял его снова за подбородок и насильно затолкал ложку мальчику в рот. У того снова потекли слёзы. Ему не давали открыть рот, а каша так жгла язык. Он старался есть быстро, потому что старший ложку за ложкой кормил его, не останавливаясь, чтобы подождать, когда паренёк всё пережуёт и проглотит; он закашлялся, открыв рот и прикрыв его рукой. Он потянулся за стоявшей всё ещё на другом столе чашкой воды. Он обжёг язык. Ему стало плохо, начало тошнить от ненавистного риса. —Меня тошнит... Старший промолчал. Он указал на остатки каши, мол, доешь, иначе опять влетит. Паренёк кое-как сделал это, затем встал — и сразу же на дрожащих ногах поплёлся в ванну.***
—Она же одноместная... — Никита смотрел на знакомую кровать. — я и на полу поспать могу... —Ложись, — приказал старший. Он уже лёг, но занимал почти всю кровать. —Как мы поместимся?.. — паренёк слегка покраснел от вида голого торса старшего. Он не сможет спокойно уснуть с ним. —Прижмёшься ко мне, — абсолютно спокойно бросил волк. — Ложись уже. Гетерохромному ничего не оставалось делать. Он не успел залезть под одеяло, как его взяли за талию и прижали к себе. И правда, так хватало места обоим. Мальчик залился краской и посмотрел вверх. Давид лежал с закрытыми глазами, абсолютно спокоен. «Какого хуя он такой спокойный? Извращенец блять...» Рука сама потянулась к груди старшего, который довольно быстро уснул и сейчас сопел в подушку. В последний момент Никита остановился, но подумал, и провёл пальцами от соска до ключицы. Старший на секунду затих. Слегка высунув язык на бок, гетерохромный водил руками по груди Давида, едва касаясь её. На последок он поцеловал чуть выше соска, а затем закрыл глаза, пытаясь уснуть.«Чёрт, он шикарен.»