Созерцаемое.

— Уважаемые коллеги! Сегодня мы собрались здесь, чтобы обсудить одну из наиболее острых и актуальных тем современности - вопрос о ЛГБТ движении и его влиянии на наше общество. Давайте будем откровенными: в последние годы мы стали свидетелями значительного расширения прав и свобод для представителей ЛГБТ на западе. И, безусловно, я признаю право каждого человека на собственные убеждения и образ жизни. Однако, не могу ли я вас спросить, куда мы идем как общество? Какие ценности мы передаем нашим детям? Я глубоко обеспокоен тем, что стремлением к толерантности, Америка и ей уподобляющиеся страны, утратили основу - культуру и традиции. Мы не можем игнорировать тот факт, что наше общество строится на традиционных семейных ценностях, и эти ценности должны быть защищены. Я говорю, что нам нужно противостоять ЛГБТ сообществу, и не допустить, чтобы “их права” перекрывали права нашего населения. Давайте сосредоточимся на том, что объединяет нас как народ. Традиционные ценности. И давайте помнить, что главное предназначение законодателей - обеспечить благополучие и безопасность каждого гражданина. А это, я знаю, невозможно без жестких ограничений в сторону ЛГБТ экстремистов! Ложь, ложь, ложь, ложь, ложь, ложь, а вот предпоследнее вроде правда. Впрочем…ложь. Забавно, что именно произносящий эти слова признает их неправдой. Обычно это означало бы конец государственной политической карьеры. Но к счастью я освобожден от подобных последствий, по крайне мере пока не озвучу эти мысли в слух. Можно не верить ни в единое слово, которое выходит из твоих уст, но все равно произносить их. Так работают политики. Можно не верить ни единому слову, исходящему из твоих уст, но все равно произносить их. Так поступают политики. Политик. Услышав это слово, обыватели склонны представлять дядечек в строгих костюмах - хитрых интриганов, плетущих закулисные заговоры, или же ненормальных, с серьезным видом несущих полный бред, в который сами верят. Ну, я так полагаю, ибо сам никогда не был обывателем. А потому не могу точно знать, что они думают. Сам же я считаю, что быть политиком - это быть одновременно и тем, и другим, и кем-то еще. В этом вечно меняющемся мире слишком опасно оставаться кем-то одним. Если не хочешь угодить в ловушку жизни под названием "ответственность" - адаптируйся, подчиняйся правилам, ищи лазейки, насмехайся над предписаниями, даже будучи ими связан. Хочешь жить - умей вертеться. Неспособные понять это простое правило, обладатели так называемой совести и принципов - всего лишь изощренные самоубийцы. Люди без воли. Неспособные на необходимое. Вот кто они. Поэтому произошедшее вскоре после стало для меня еще более абсурдным. Меня нечасто можно было увидеть среди обывателей. Но когда они сами подходят, с их настойчивостью, с ними сложно не контактировать. В этот раз, в основном были журналисты, охочие осветить мою персону в своих газетенках, а остальные… их рассмотреть я не успел. — В своем недавнем интервью вы говорили о наказании представителей ЛГБТК+, предлагая опознавать их, цитата: "молодой человек в косметике, с длинными обесцвеченными волосами, ногти у него накрашены". Не гово… — …За МИР! — Бессмысленные слова. Чего он хотел? “Мир”. Не слишком ли жадно? Не то чтобы я его не хотел. Напротив, я больше всякого его желаю и достоин, но что с того? Никто не обладает столь невероятной властью, чтобы владеть “миром”. Ведь как человек может иметь то чего нет. С самого “мир” не целен и разделен на количество людей созерцающих его. Единственный путь к “миру” - остаться последним человеком, но и тогда “мир” не будет целен. Ведь с созерцающими исчезнет и созерцаемое. БАХ! Мне не следовало тогда погружаться в свои мысли. Не знаю, кто это сделал, за что и зачем. Но факт остается фактом: кто-то, обессмыслив мои вложения в институты насилия и личную охрану, выстрелил мне точно в лоб. И вот я здесь, застыв в мгновении до собственной смерти, вынужденный переслушивать собственные речи. Каков абсурд. — Но я все же не вижу прямой связи, — неожиданно заговорил седой мужчина, находившийся на периферии доступного мне зрения. Кто это? Тому не может быть иного объяснения как: а) Всемогущее создание, заключившее меня в эту ситуацию, соизволило явиться. б) Я умираю, и настоящее - бред или галлюцинация. — Я склоняюсь к первому варианту, а ты, грешник? Он что, прочел мои мысли? И как он меня назвал - грешник? — Не считаешь себя таковым? — продолжил некто, изучая меня бездонным взглядом. Так значит, вы... Бог? Прошу, помилуйте меня, я сожалею о своих прегрешениях, воровстве, разврате... — Ха-ха, — перебил он меня громогласным смехом. — Ты принял меня за Бога? Как мило. Но если вы не... я осекся, в ужасе предчувствуя правду. — Я тот, кто вправе именоваться Дьяволом, — подтвердил он мои наихудшие опасения. Значит, я опоздал с покаянием. Все деньги и жертвы, принесенные церкви, были напрасны. Моя греховная душа обречена на вечные муки? Лишиться всего из-за одного дурака. Неужели же мне суждено пребывать в страданиях вечно? За что? Почему я? Я готов был пасть ниц, свернуться калачиком и разрыдаться. Но нет, смирение - смерть. Мне нужно лишь еще раз адаптироваться, изменить себя, чтобы выжить. — Желаешь сделки смертный? Готов ли ты к цене? Покуда она длится, нет ничего ценнее жизни. — Ты веришь в это? Отлично. Твоя жизнь в обмен на “созерцаемое”. По рукам? Наконец, с начала нашего диалога “Дьявол” ушел с периферии и встал передо мной, протянув руку к застывшей в воздухе пуле. Я не понимал смысла сделки и ее последствий, чувствовал подвох. — Не волнуйся. Ты получишь ровно то чего хочешь, а раз “нет ничего ценнее жизни” стоит ли волноваться о плате? Выбора нет. Я чувствовал это. Пуля въедается мне в череп. Боль пронзает разум. Сознание меркнет… — Боже, спаси меня... — Как скажешь, грешник.