Выживший

Чайльд бежит быстро, оборачивается, кричит — Справа! — Беннет спотыкается и кубарем катится к его ногам. Аякс подхватывает его под руку. Осталось совсем немного. Как назло они заплутали в бесконечных коридорах многоэтажки. Кто же знал, что тут такое скопление зараженных. Тарталья вкладывает в руки Беннета пистолет, спрашивает впопыхах, умеет ли он с ним обращаться, на что получает утвердительный кивок. Сам достает клинки, говорит Беннету бежать вперед, тот неуверенно смотрит на приближающуюся толпу, но потом быстро оборачивается, перескакивая через ступени, несется к проходу. Аякс рубит безмозглые бошки налево и направо, кровь брызжет ему на лицо. Твари с отвратительным визгом мельтешат под ногами, пытаются ухватиться за него, но Чальд успевает перерубать им руки раньше. Внимание отвлекает крик Беннета, в нос ударяет резкий запах гари. Аякс по инерции проскальзывает вперед, они спрыгивают с остатков лестницы на этаж ниже, а затем сверху раздается взрыв. — Что ты... — начинает Тарталья, но Беннет на это лишь пожимает плечами и показывает зажигалку. — Знаешь, петарды на удивление опасная штука. Аякс в восхищении округляет глаза — Приятель, да ты не промах! Помещение начинает заполнять дым и запах палёных тел, Тарталья прячет лицо в шарфе, слезящимися глазами выискивая проход на улицу. Где-то сбоку кашляет Беннет, зажимая рот ладонями. Кашляет кровью. Он вытирает руки об штаны, надеясь, что Аякс ничего не заметил. У него определенно будут вопросы и ненужные подозрения. Наконец среди обломков виднеется просвет. Беннет пытается поскорее выбраться вслед за Тартальей, однако, цепляется ногой за выступ и с грохотом падает под доски. Затем слышится еще одно падение. Видимо, сгнивший пол не выдержал и проломился окончательно, из-за чего парень упал в подвал. — Беннет? — Зовёт Аякс, осторожно вглядываясь в прорешь. Внизу ничего не видно, абсолютная тьма и подозрительный скрежет. Там определенно еще остались зараженные. Недолго думая Чайльд перелезает ближе к дыре, готовясь спрыгнуть к Беннету, как вдруг слышит пронзительный вопль. Самое отвратительное, невозможно понять — кричит человек или зомби. Тьма внизу начинает алеть, а звуки становятся такими, словно Аякс смотрит в Преисподню. Снизу поднимается жар, всполохи пламени лижут стены, окрашивая их в багряно-красный. — Ты поджёг ещё что-то? Беннет? — Перекрикивая оры снизу кричит Аякс пытаясь не закашляться. Шансов спастись у Беннета оставалось всё меньше, даже если бы Тарталья спустился на помощь. Скорее всего, тот уже сгорел заживо вместе с зомбаками, если те его не загрызли. Понимая всю безнадёжность ситуации Аякс выбегает из постепенно рушившегося здания. Он с отчаянием смотрит на горящий проём. Нотки сожаления и жалости мелькают на его лице. В текущей обстановке довольно быстро привыкаешь к смертям. Он его практически не знал, плакать по нему не будет, но все равно обидно. Могли бы и подружиться. Аяксу приедается извечное одиночество. Засовывая клинки в ножны Тарталья с раздражением цокает. Пистолет проебался вместе с Беннетом. Он идёт по дороге вдоль леса, ища хоть что-то, где можно было бы переждать эту ночь. Запах гари впитался в его одежду, заставляя неприятно морщить нос, обветренные губы слегка кровоточили, а руки были все в занозах и ссадинах. Лишь бы не занести заразу. Вечереет. Тёмный лес наседает на него, готовясь поглотить целиком. В еловых ветвях шурует промозглый ветер, заставляя кутаться в остатки одежды, выдыхая пар. Тарталья блестит в темноте своими голубыми глазами, в вечерней мгле казавшимися глубоководно-чёрными. Он заворачивает по тропке налево, заходя за небольшую рощу и видит высокое здание. Церковь. Не веря своему счастью Аякс остолбенело вглядывается в постройку, медленно моргая. Церковь — определённо лучший вариант, так как вся нежить не приближалась ко всему святому. Видимо, вся их скверна внутри не выдерживала чего-то высокочастотного, а потому во всяких сооружениях такого толку всегда можно было расслабиться, не беспокоясь о заражённых. Тарталья подходит к зданию, оценивая размах. Вполне вероятно, что в нем уже кто-то живёт. И не факт, что его радушно примут. К Охотникам люди относились с подозрениями, не веря, что они не заразились, каждый день бегая по лесам и вычищая округу от нежити. В целом, справедливо, но всё равно обидно. Он вообще-то старается. Конечно, в Церкви его не будут обвинять в нечестивости, потому что зараженным туда просто не попасть, но и делить территорию и провизию с первым встречным не все хотят. Особенно в такие времена. Взвешивая в голове все "за" и "против", Чайльд решает попытаться незаметно проникнуть внутрь. До темноты он уж точно ничего больше не найдет. Перелезая через ограду он чуть не напарывается на колышки внизу. Благо, успевает повиснуть на заборе до того, как оказывается нанизанным на пику. Кто-то определенно постарался, готовя ловушки для зараженных и всех нежеланных гостей. Осторожно сползая по забору, Чальд обхожит стороной смертоносные шпалки, идя по направлению к амбару, через крышу которого можно попасть в небольшое окно, ведущее в кладовку Церкви. Там он и переждет эту ночь. Небо желтится, покрывается малиновыми всполохами и задыхается в промозглой тишине. Рассветает в вакууме. Где-то на фоне начинает петь безмозглая пташка, тут же замолкая. Тарталья продирает глаза, поднимая голову с какого-то тряпья. Вчера он отрубился практически сразу — несколько дней без сна в опасной обстановке давали о себе знать. За дверью раздаются чьи-то голоса, и Аякс напрягается. Не успевает он встать, как дверь кладовой отворяется, показывая из-за себя высокую девушку в форме монахини. Они молча смотрят друг на друга, играя в гляделки. Первой действует девушка, стремительно извлекая из-за пояса кинжал, направляя его на Тарталью. — Одно движение, и ты труп.