периоды

Период третий. Хенджин на протяжении всей жизни сохранил каждое письмо, каждую записку, каждую открытку, которые ему оставлял Минхо. Один находил это романтичным, второй просто не мог без рукописного текста в своей жизни, в отношениях тоже. После первого свидания, Хенджин, вернувшись домой, нашел в кармане маленькую стопку заметок, на каждой с забавной кошачьей мордашкой. На день рождения в полночь он получал новую рукопись, а потом еще один подарок, потому что Минхо казалось, что его каракуль было недостаточно. Хенджин сохранил многое в их отношениях. Верность, после первой же встречи, даже когда не виделись полгода или почти пять. Обещания, хотя сила воли не позволяла. Хенджин хранил их совместные воспоминания и каждое прикосновение к коже. А еще Хенджин на протяжении всей своей жизни хранил стойкое чувство ненависти. В детстве сначала к отцу, затем к матери, а в итоге стал ненавидеть себя, потому что так проще. Даже после того, как смог поступить в университет мечты. После того, как встретил Минхо, потому что в голове не замолкали голоса. В детстве заботливая мама при каждом удобном случае давала непрошенные советы и уговаривала стать еще лучше. Хотя Хенджин и так был самым лучшим. Сдавал все тесты и контрольные на сто баллов, уроки музыки на фортепиано, место нападающего в футбольной команде, два иностранных языка уже в начальной школе. Его маленькая жизнь была словно хорошо продуманная реклама, где продавец под предлогом так необходимого серотонина пытался втюхать домашнее насилие и абьюз. Все строго по расписанию: сделать перерыв в пять минут, оторвать голову от учебников по французскому и новейшей истории, чтобы показаться в столовой жадному взору маминых подружек. Диета расписана на неделю вперед, после уроков занятия с репетиторами, пять дней подряд спортивные тренировки. Хенджину казалось, что в сутках больше двадцати четырех часов, иначе, как он мог все успевать. Только повзрослев, Хенджин понял, что его мать поистине мудрая женщина. Пока каждая твоя свободная секунда занятия чем-то кроме безделья, в голову не лезут разные глупости, даже воображаемые. Не было такой изнуряющей необходимости вписывать в плотный график время на игры с друзьями, потому что Хенджин просто не знал, что это такое. Не нужно было испытывать трудности взросления и гормональных сбоев, потому что даже романтические отношения уже запланированы в мамином ежедневнике. Хенджину время от времени казалось, что его реальность не существует на самом деле. Что это все черно-белый фильм или пьеса в малоизвестном драматическом театре, а сюжет был написан еще до его рождения. Одна лишь слишком крупная деталь не вписывалась во всю идеальную картину совершенной семьи. Или, наоборот, подходила в самый раз, словно соседние кусочки пазла. И деталью этой был мистер Хван. Отец, глава семьи, большой начальник, тиран и, на самом деле, полное ничтожество. Хенджин ничего в своей жизни не боялся так сильно, как собственного отца. Он мог стерпеть любые истерики и выходки матери, потому что она никогда не переступала черту, а успокоить ее могла абсолютно никчемная фраза «я обещаю быть хорошим». Отец же не ленился давать пощечины, пороть ремнем, толкать или прижимать к стене, сгребая его тонкую шею в стальную хватку. В расписании отца всегда было достаточно времени для насилия, только называл он это воспитанием. А Хенджин верил, думал, что достиг всех своих успехов лишь благодаря незаживающим ссадинам и синякам. Отцу всегда было мало. Мало денег - стал зарабатывать больше, не гнушаясь нарушать закон. Мало одной женщины - он завладел другими, потому что достоин лучшего. Мало идеальной жизни и отличника-сына - воспитает чемпиона. А по ночам, когда спать надо было уже несколько часов, Хенджин думал, что желание убить собственного отца неправильное. Вообще, он считал многие свои желания и чувства неправильными. Если брать в расчет сложные взрослые уравнения, сходилось только одно решение - Хенджин неблагодарный и жалкий сын, заслуживающий всю ту боль, что он получает. Дорожка к успешной жизни с самых пеленок лежала у его ног. Нужно было просто следовать расписанию и не тратить ни минуты на разные глупые мысли. В шестнадцать у Хенджина все еще шло по плану. Он выбил победу своей команде в полуфинале среди городских школ. Продолжать ежедневные тренировки, следить за диетой и режимом сна - золото в кармане. Только случайные запутанные нити судьбы всегда не вписываются в заранее готовый порядок. В финале игрок другой команды сбивает его на полной скорости, у Хенджина рвутся сразу все связки коленного сустава. Из-за падения его голова разрывается на части. А Хенджин чувствует только горячий след от пощечины. Никакие деньги не помогут, когда речь идет о здоровье, операции не спасают колено, дорогие лекарства не помогают. Хенджин стал прихрамывать на одну ногу, а в идеальном плане появились пробелы. Детский психолог сменился на семейного психотерапевта два раза в неделю. Витамины для иммунитета на антидепрессанты. Вместо шестичасового сна Хенджин проводил в постели почти все сутки. Неизменными остались лишь пощечины и подзатыльники. А следы от множества уколов и надрезов сменились новыми ссадинами и синяками. Теперь Хенджин начал понимать отца. От него не осталось ни кусочка той успешной жизни, сулящей профессиональный спорт или место в столичном оркестре. И Хенджина это вполне устраивало. Он перестал грезить футболом, музыку не любил с самого детства, возвращаться к ней ему совсем не хотелось. Закончить какой-нибудь скучный колледж, заполненный такими же избалованными богатенькими мальчиками, а потом работать в отцовской фирме - хуже всего. А когда настал момент сложного выбора, в школе почти каждый день проводили лекции по профориентации, Хенджин смог понять, что такое замешательство. Вот, что случается, когда нет четкого плана. Кем ему стать? С какой профессией связать свое будущее? Ответ возник сам по себе. Ему почти исполнилось восемнадцать, когда отец впервые ударил мать. Или Хенджин просто впервые увидел это собственными глазами. Он знал, что думать так неправильно. Что никто не заслуживает подобного. Отец мог бить своего сына, потому что тот никак не мог усвоить главный урок. Но муж, который сам выбрал себе в жены такую женщину, не имел права поднимать на нее руку. Всего за пару недель до совершеннолетия Хенджин ударил отца. Мужчине наложили пять швов чуть выше левого глаза, а Хенджину гипс на все предплечье. Он уехал из дома сразу после дня рождения и с тех пор ни разу не видел своих родителей. С собой он забрал только нескончаемое чувство ненависти. За первый семестр Хенджин выучил наизусть все статьи уголовного кодекса касающиеся домашнего насилия. В первую практику выбил себе место в волонтерском центре для жертв абьюза. И за месяц там он не смог помочь ни одному человеку. Кто-то просто отозвал заявление после первой консультации, кто-то не открыл дверь, когда они пришли для инспекции. Хенджин впервые в жизни захотел сдаться. Ведь все раньше получалось идеально, а эта неудача не вписывалась в его блестящий план на ближайшие лет десять. Может, нужно было чтобы кто-то его ударил? В середине второго курса, за несколько недель до встречи с Минхо, его потревожил звонок с незнакомого номера. И Хенджин мог бы просто не взять трубку, выключить громкость, откинуть телефон на другой конец кровати, чтобы его завалило учебниками. Но он вспомнил, что еще летом оставил в волонтерском центре свой номер, надеясь на скорое возвращение, поэтому ответил на звонок. Ему позвонила мама. Хенджину пришлось прикусить свою руку, чтобы не издать ни звука. Мама звонила, потому что находилась в больнице с четвертой стадией рака легких. С отцом она развелась почти сразу же после побега сына, о болезни узнала чуть больше года назад, а позвонить решила только когда сил встать с больничной койки не осталось. Она умоляла Хенджина прийти к ней хотя бы один раз, пока не стало совсем поздно. Он отключился и больше никогда не звонил по этому номеру. Он ни разу не был в больнице после звонка. И не видел свою мать до конца ее жизни. Когда после сессии Минхо не отвечал на сообщения, хотя раньше делал это регулярно, Хенджин решил, что еще в детстве какая-нибудь вредная старушка прокляла его, обрекая на вечные муки. Самые близкие люди, которые должны были защищать и любить без памяти, стали предателями и насильниками, мечта детства не сбылась, а первая настоящая любовь вдруг просто испарилась, выбрасывая его маленькое тельце вон. В первый день молчания телефона, Хенджин заплакал в библиотеке, пока готовился к пересдаче. Людей было намного меньше в летнее время, а он умел плакать беззвучно, но в безумной тишине библиотеке даже звук удара маленьких слезинок о бумагу казался колокольным звоном. Он ушел домой еще до того, как смог повторить хотя бы половину материала. И уже в общаге заплакал в полную силу, рыдая и смачивая подушку минуту за минутой. Он все плакал и плакал, пока не уснул, а во сне видел кошмары, которые обычно снятся при высокой температуре. Хенджин проснулся глубокой ночью, не вспомнив ни одной детали из сна, проверил телефон - ни одного пропущенного или сообщения. И принялся за конспекты, чтобы восполнить то, что пропустил днем. На второй день стадия громкого молчания перешла в оглушительный гнев. Ярость. Почему все вдруг решили, что могут просто пользоваться, делать, что вздумается, а потом выкинуть словно никчемный мусор из их жизни? Хенджин встретился со своим единственным знакомым из колледжа искусств и очень настойчиво описывал хозяина квартиры с архитектурного факультета. Спустя час он был уже на другом конце Сеула, на пороге небольшой студии, где пару месяцев назад была шумная вечеринка. Архитектор жил там с еще двумя художниками, но только один из них был знаком с Минхо достаточно, чтобы узнать его по описанию. Но недостаточно, чтобы знать, куда делся Минхо. Тогда остался последний вариант. Хенджин искал девушку, которая сидела с Минхо почти на каждой лекции. Найти ее было легко, потому что возле колледжа было только одно настолько пафосное кафе, в котором собирались почти все с филологического. Девушка сказала только то, что Хенджин уже знал - бабушка жила в Японии в полном одиночестве. Хенджин вернулся в общежитие с глупой улыбкой на лице. Он себя возомнил настоящим героем. Решил устроить реванш? Тому, кто оставил его без единого словечка? Они переспали несколько раз, сходили на парочку свиданий, а Хенджин вдруг решил, что в будущем их ждет совместная квартира, парочка щенков и свадьба. На третий день в душе зародилось чувство тоски еще сильнее. Дофаминовые шестеренки в голове никак не хотели становится на место. Знакомы были всего несколько месяцев, а Хенджин влюбился по уши. Может, если бы он признался в тот раз, во время последней встречи, все было бы совсем по-другому? Вдруг Минхо просто испугался? У него тоже есть чувства, есть страхи, и, хотя тут были сомнения, есть комплексы. У Минхо тоже есть прошлое, о котором Хенджин успел узнать совсем немного. На четвертый день Хенджин просыпается в виде серой и тяжелой тучи. На его организм разом свалилась подготовка к пересдаче самого сложного экзамена и муки из-за расставания, хотя никто с ним и не расставался. Хенджин цеплялся за мысли о том, что Минхо просто пришлось куда-то уехать, что телефон разрядился, что закончились деньги и его номер заблокировали. На целых четыре гребаных дня. Когда он увидел на экране телефона пропущенные, подорвался с кровати и тут же упал обратно - из-за резкого подъема в глазах потемнело на добрые полминуты, регулярный недосып и стресс превратились в предобморочное состояние. Хенджин вслепую искал телефон в складках одеяла, а когда тот зазвонил, сразу же ответил. Он столько хотел сказать, репетировал речь все эти дни. Например, что Минхо поступил ужасно, посчитав ненужным хотя бы сообщение отправить. Хенджин думал просто послать его подальше, повесить трубку, будто они в глупой голливудской драме. Но, в конце концов, он понял, что хочет просто услышать знакомый голос, хотя бы на пару секунд, еще хотя бы раз услышать, как Минхо зовет его по имени, в конце предложения почти мурлыча, растягивая звуки улыбкой. Но все, что он слышит, это тяжелые вздохи и всхлипы. Минхо думал, что сможет скрыть свои страдания от нежного слуха, но Хенджин слышал все, до последнего вопля боли и изнурения. И даже больше. «С тобой все хорошо, хен?» Он не мог не спросить, не мог не волноваться, после того, как за четыре дня выдумал миллион трагических ситуаций. И одного этого вопроса было достаточно, чтобы Минхо рассказал ему все. Про бабушку, извиняясь раз сто, обещая, что вернется совсем скоро. Хенджин не смог уснуть той ночью, рассматривая билеты в Японию от разных компаний. А потом вспомнил, что если он не сдаст последний экзамен, его могут запросто отчислить из-за пересдач. И теперь нашлась еще одна причина для ненависти. Он останется в Сеуле, сдавать глупую сессию, пока Минхо там, совсем один, постоянно занимается реабилитацией своей бабушки. Они переписывались, а иногда, когда у обоих появлялось хотя бы немного свободного времени, могли созваниваться и поглощать улыбки друг друга до последней секунды. Хенджин рассказывал ему, как справился с сессией, разобрался с пересдачей и практикой, хотя это было куда сложнее. Но молчал о том, что опять начал принимать таблетки, что опять пропускает обед и ужин, что купил электронную сигарету с персиковым вкусом и не согласится ее выбросить ни при каких условиях. Хенджин искренне радовался всему, что Минхо рассказывал о бабуле. За эти месяцы она стала чувствовать себя намного лучше, говорила уже несколько предложений, но все еще узнавала своего внука через раз. Минхо же постоянно твердил, как сильно он ему благодарен, что все эти разговоры словно отдушина для него, что если бы не Хенджин, он давно бы превратился в самого настоящего призрака. Пока в ноябре все не закончилось. Младший не получил ответ на пожелание доброго утра, на его звонок тем же вечером не ответили. А потом еще раз, и еще, и еще. Минхо опять пропал на несколько месяцев. Хенджин смог продержаться до января только благодаря постоянным грезам. Он все думал о их встрече, о жадных прикосновениях, о поцелуях, о ежедневных историях из детства. Первое время это помогало, пока он не нашел идеальную параллель, описывающую все происходящее. У маленького ребенка забрали любимую игрушку за плохое поведение. Хотя Хенджин вел себя идеально, по крайней мере до этого момента. Он почти не помнил ничего, что происходило в декабре и январе. Пропускал занятия по неуважительной причине, пока у него была возможность. Потом и вовсе взял больничный из-за затянувшейся простуды. Он умудрился где-то подхватить грипп, но заметил уже слишком поздно, озноб и слабость и так всегда сопровождали его. В январе на Хоккайдо пришел циклон, ветер заносил на острова ледяные осколки, и видимость с каждым днем уменьшалась. Минхо пришлось ждать погоды больше недели. Он пропустил рождество, новый год и остальные праздники. В аэропорту, при проверки ручной клади, вспомнил, что дома на столе остался небольшой кулек с различными сувенирами, которые они купили вместе с бабушкой на местном рынке. В Сеуле его не встретили, хотя Хенджин прочитал сообщение со временем и датой прилета. Оказалось, его ночью забрали в больницу с температурой под сорок и подозрением на пневмонию. Минхо возненавидел больницы не так давно, но все равно поехал по адресу, который ему дал сосед Хенджина. Его не пустили в инфекционное отделение, естественно, но разрешили приносить угощения или какие-то вещи. Минхо таскал ему сладости и фрукты, в один из пакетов положил свой блокнот. Хенджина выписали через две недели с бронхитом, назначили кучу лекарств и плотную диету. Но встретится получилось только в феврале. Минхо караулил почти каждый день возле общежития, звонил и писал, но Хенджин постоянно отказывался. Он врал, что все еще может заразить парня, что стесняется своего громкого кашля, что слабость пока не позволяет ходить на далекие дистанции. А на самом деле, он просто боялся. Он нервничал, трусил. Пока их разделяли моря и суша, все казалось очень простым. Минхо вернется, они снова будут вместе, счастливые деньки будут продолжаться и продолжаться. Только оба не учли, что прошло больше, чем полгода. Что Минхо в одиночку улетел в другую страну, потерял самого близкого человека, потерялся на островах, а вернулся обратно без частички себя, своего детства и юношества. Хенджин же вернулся к вредным привычкам, похудел больше чем на десять килограмм, потерял надежду во все хорошее. Потом Минхо просто надоели все отмазки. Он пришел в университет, нашел в расписании группу Хенджина и как дурак стоял в коридоре полчаса с букетом из сухоцветов. Теперь просто так отделаться не получится - вокруг были десятки любопытных глаз, все лестницы и проходы заполнены, а Минхо стоит с огромными слезинками в уголках глаз и молча умоляет его сделать шаг вперед. Хоть он и представлял, что проведут день всех влюбленных вместе, реальность сильно отличалась от ожиданий. Хенджин в ту ночь не вернулся в свою комнату. Он попросил у Минхо теплые носки и чашку горячего чая, пытаясь избавиться хотя бы от одной плохой привычки - зависимость от кофеина была намного сильнее. В ответ его укутали в плед и протянули рюмку дешевой и отвратительной водки. Она многое прояснила, повышая градус, но тут же затуманила разум, позволяя упасть в пучину, которая захватила их еще после первой встречи. Они всю ночь занимались сексом и почти не разговаривали, хотя что у одного, что у второго слов накопилось немало. Хенджин хотел признаться в любви еще в мае, почти год назад, спустя пару свиданий, в самый разгар конфетно-букетного периода. Но тогда он очень сильно боялся. Минхо был весь идеальный - готовил ему кексы по выходным, везде подкидывал милые записки, трахался, будто последний раз в жизни. Когда в июне, во время сессии, Хенджин набрался смелости и захотел признаться во второй раз, все вдруг рассыпалось, план провалился. - Я люблю тебя, - Минхо признался первым, с тяжелыми вздохами поглаживая выступающие под кожей ребра. - Прости, что меня не было так долго. Хенджин, услышав такое, затаил дыхание, отрывая голову от теплой голой груди старшего, заглянул в глаза, чтобы увидеть в них след искренности. Или ее отсутствие. Он жаждал услышать эти слова даже больше, чем нежных прикосновений или грубых ласк. А когда услышал, испугался, что Минхо сделал это из жалости. Или из-за чувства вины. - Прощу, если обещаешь, что больше никогда меня не оставишь. И Минхо пообещал. Но все равно оставил.