Каждую ночь, самый длинный день (Every night the longest day)

Все вокруг как в тумане, и мягко и чудесно . Когда Лео переворачивается, он обнаруживает только больше мягкости и манящего прикосновения. Он сонный в лучшем смысле этого слова, и мир кажется ему солнечным светом, радугой, щенками и прочим. Его накачали наркотиками? Потому что он чувствует себя так, словно его накачали наркотиками. Он с приятной дрожью вытягивает ноги, переворачивается на бок и плотнее заворачивается в одеяло. Он приоткрывает один глаз, чтобы посмотреть, где находится, и улыбается при виде своей семьи, распростертой по комнате, все без сознания, они рухнули на различные предметы мебели. За исключением, конечно, Донни, который сидит рядом с кроватью на кухонном стуле, который он притащил сюда, и со строгим выражением лица просматривает статью на своем планшете. "Что читаешь?"— спрашивает Лео и, вау. Его голос звучит ужасно. Донни подпрыгивает так сильно, что роняет планшет, хотя и не жалуется на возможные трещины, как обычно. Он даже не смотрит на него, его широко раскрытые глаза, не мигая, устремлены на Лео, как будто, если он отвернется на секунду, Лео исчезнет. "Привет,— говорит Донни через несколько секунд. В его голосе слышится какая-то осторожность. Какая-то неуверенность.— Как– как ты себя чувствуешь?" Лео закрывает глаза, проверяя, нет ли боли или дискомфорта. Единственное, что обращает на себя внимание, – это сухость в горле и– ну, признаться, у него довольно сильно болит голова. "Хорошо",— хмыкает Лео, отваживаясь протянуть руку из теплых пут многочисленных одеял и вслепую нащупывая руку брата. Донни фыркает, хотя это звучит подозрительно влажно, и берет его за руку. Лео снова устраивается поудобнее, чувствуя, как его снова начинает клонить в сон. "Подожди, тебе нужно попить, прежде чем ты снова ляжешь спать",— шепотом говорит Донни, наклоняясь за бутылкой с водой, не выпуская руки Лео. Пытаясь схватить её, все еще держась за Лео, ученый теряет равновесие и с удивлённым визгом падает со стула. Несмотря на боль в горле, Лео не может сдержать рвущийся наружу смех, и рука, которой он прикрывает рот, не заглушает этот звук. Члены его семьи начинают шевелиться, разбуженные внезапным шумом. "Лео?"— с края кровати доносится голос, тонкий и дрожащий. Лео поворачивается и без удивления видит Майки, стоящего на ногах, с осторожной надеждой, написанной в каждой черточке его тела. Лео улыбается и поднимает руку, приглашая младшего брата обнять его лёжа. Лео едва успевает завершить движение, как Майки стремительно несется вперед, так крепко прижимаясь к Лео, что у красноухого перехватывает дыхание. "Ты в порядке? Ты знаешь, где ты? Ты знаешь, кто ты?" "Мм-хмм", — хмыкает Лео, его глаза закрыты, сонливость все еще окутывает его. "Он проснулся?"— спрашивает Эйприл, когда рука, гораздо более теплая, чем у его братьев, прижимается к его лбу, проверяя, нет ли температуры. Лео понимает, что только что произошло что-то важное, не только из контекста, он чувствует тяжесть этого. Он слишком устал, чтобы пытаться вспомнить, он просто хочет спать. Он слышит гораздо более громкое шарканье, чем минуту назад, и большая рука ложится на его укрытое одеялом плечо, большим пальцем массируя мышцу. "Подожди, перестань давить на него",— ворчит Донни, проталкиваясь сквозь толпу, собравшуюся вокруг кровати Лео, с бутылкой воды в руке. Он сует Лео в руку уже открытую бутылку. "Спасибо,— бормочет Лео, поднося бутылку ко рту, чтобы сделать осторожный глоток. Раф шмыгает носом, и когда Лео открывает глаза, чтобы взглянуть на своего старшего брата, он видит, что по его лицу катятся слезы.— Ты в порядке, здоровяк?" "Да,— со слезами на глазах уверяет Раф, сжимая его плечо.— Просто рад тебя видеть." Лео хмыкает, прикрыв глава и потягивая воду из своей бутылки. Он чувствует, что снова начинает засыпать, и немного воды капает ему на лицо из того места, где его рука затекает, и кто-то быстро поправляет ее, прежде чем осторожно вынуть из руки. "Ты можешь вернуться ко сну, — говорит Донни тихим голосом.— Кюри знает, что тебе это нужно." Лео хмурится, жмурится, когда Майки начинает отползать от него, и прижимает его чуть ближе. "Мм, останься",— ворчит он, шмыгая носом. Майки смеется, хотя Лео все еще чувствует, как слезы капают ему на плечо. Его младший брат снова прижимается к нему, отчего Лео, в свою очередь, расслабляется и погружается в теплый сон. . . . . Каждый раз, когда он просыпается, в его комнате находятся люди. Кажется, за ним всегда кто-то присматривает, даже если остальные уже ушли. Когда он вновь осознает свое окружение, первое, что он чувствует, – это теплая тяжесть, которая осела на его ногах, но не так, чтобы ему было неудобно. Он ерзает, слегка постанывая. Тяжесть перемещается, но не уходит. Что-то касается его лица, и он приоткрывает глаза, чтобы посмотреть, что его разбудило. Эйприл лежит у него на коленях, положив руку ему на лицо, ее глаза широко раскрыты и полны надежды. "...ты меня раздавишь",— хрипит Лео. Эйприл издает забавный визгливый звук и скатывается с него, заставляя Лео расхохотаться. Она возится с ним даже тогда, когда он снова засыпает, успокоенный ее присутствием и неудобным весом с его ног. … . . Когда он снова просыпается, Кейси-младший сидит на стуле, который он придвинул к его кровати, а на коленях у него лежит один из неиспользованных альбомов Майки для рисования. Лео видит рисунок дерева на странице. Он действительно хорош. "Рисуешь?"— спрашивает Лео сухим и незнакомым, но все равно своим голосом. Кейси подпрыгивает, роняя альбом на пол, чтобы встать по стойке "смирно" у кровати Лео. "Леонардо!"— он задыхается, падая на колени рядом с Лео и беря его за руку.— Я так рад, что с тобой все в порядке! Ты был– ты действительно был не в себе какое-то время." "...ха?"— хрипит Лео, щурясь от света в прихожей. Кейси заметно сникает, улыбка сменяется выражением озабоченности. "Ты... не помнишь?"— спрашивает он, поджимая губы. "Не помню чего?"— выдыхает Лео. Что он забыл? Что Кейси имеет в виду, говоря, что он "был не в себе"? Почему он не может вспомнить, что произошло? Что–? "Кто-то...пострадал?"— спрашивает Лео. Он знает, что Кейси слышит его настоящий вопрос. Все ли живы? "Никто, кроме тебя,сэр– а, я имею в виду. Бро?" "И то, и другое ужасно,— сообщает ему Лео, похлопывая Кейси по руке.— Что случилось? Почему–" Лео прерывает себя зевком. Он чувствует, как сон снова пытается одолеть его. Выражение лица отдыхающего солдата Кейси смягчается, прежде чем он высвобождает свою руку из хватки Лео. "Ложись спать. Никто не пострадал, тебе просто нужно отдохнуть. Мы расскажем тебе, что произошло, когда ты сможешь держать глаза открытыми более пяти минут." "Я не подчиняюсь приказам парня с маллетом",— Лео запинается, но уже снова засыпает, убаюканный мягким теплом своих одеял и уверенностью в том, что с его семьей все в порядке. . … … Следующее, что осознает Лео, - это то, что кто-то гладит его по руке и легонько трясет. Он морщится, раздраженно стонет и отворачивается, чтобы получше спрятать лицо в подушке. Кто-то смеется над ним, и в этом смехе слышится облегчение. Лео почти уверен, что это Раф пытается разбудить его, что, вероятно, означает, что на то есть веская причина. Если бы это был Донни, Лео без колебаний погрузился бы в сон. Его близнец будил его по самым бессмысленным поводам. И так и есть. Во многих случаях. Рафу, однако, всегда неловко будить их, и он редко делает это без уважительной причины. Лео что-то вопросительно бормочет, наклоняя голову, чтобы лучше видеть брата. "Эй, приятель, тебе нужно выпить немного воды и подкрепиться",— бормочет Раф. Лео морщится. Сидеть – это звучит на удивление неприятно. "Ш-ш-ш... сплю",— мурлычет Лео, глубже зарываясь в подушку. Предательски Раф не прекращает попыток поднять его, игнорируя его неопровержимые доводы. "Я знаю, но тебе нужно встать и что-нибудь съесть, прежде чем ты снова ляжешь спать",—говорит Раф с легким смешком. Лео понимает, что ему не отвертеться, и поэтому завершает важную задачу – открывает глаза. К счастью, свет уже выключен, иначе с Лео мог бы случиться припадок. Открыв глаза, он видит Рафа, сидящего рядом с ним, сощурившегося от мирной радости. Лео потягивается, мягко улыбаясь. Это мило. Возможно, он... признаться, сильно сбит с толку и, возможно, страдает от травмы головы, но приятно просто видеть, что его брат здесь, с ним. Также приятно, что на прикроватной тумбочке стоит тарелка с едой, от которой еще идет пар. "Ох, боже мой, я такой голодный",— стонет Лео. Он пытается протянуть руку и схватить её, но рука почти полностью онемела, и в ней пульсируют мурашки. Уф. Как долго он спал? Раф, благослови его господь, замечает его неудачное движение и придвигает тарелку чуть ближе, посмеиваясь себе под нос. "Перестань надо мной смеяться,— стонет Лео.— Я прикован к постели." "Прости, прости, иди сюда. Ты позволишь мне тебя покормить или хочешь попробовать поесть самостоятельно?" "Пожалуйста, не пытайся меня кормить",— фыркает Лео, его голова безвольно опускается. Он все еще очень устал. Единственное, чего он хочет больше, чем спать, – это есть. Он пытается пошевелить руками, чтобы дотянуться до тарелки, на которой, как он теперь видит, лежат пельмени– спасибо тебе, Майки, но действительно… он не может пошевелиться. "Раф,— осторожно говорит Лео, стараясь не напугать брата. Раф выглядит встревоженным его тоном, его плечи напрягаются.— Я не могу пошевелить руками." "Да, Донни сказал, что это может случиться,— вздыхает Раф, ссутулившись.— На самом деле ты долгое время вообще не двигался и все еще очень истощен. Возможно, ты поправишься сам, как только отдохнешь, или тебе может понадобиться физиотерапия." Судя по нерешительному выражению лица Рафа, Лео должен был предположить, что шансы на то, что ему станет лучше после небольшого отдыха, практически равны нулю. Лео разминает пальцы, радуясь, что, по крайней мере, все еще может ими двигать. Он хмурится, напрягая память, пытаясь вспомнить, что произошло. Все были здесь, когда он очнулся в первый раз, и он не думает, что Раф испытал бы такое облегчение, если бы кто-то еще был серьезно ранен. "Что случилось? Все остальные в порядке?" "Да, Кейси сказал, что ты не помнишь...— Раф задумывается, прежде чем покачать головой.— Нет, на самом деле, не напрягайся, пытаясь вспомнить. Донни сказал, что ты, вероятно, будешь подавлять это, пока физически не окрепнешь настолько, чтобы справиться с этим." "Расскажи мне в общем,— настаивает Лео. Раф выглядит неуверенным.— Да ладно, если ты этого не сделаешь, я загоню себя в могилу, обдумывая возможные варианты." Раф тяжело вздыхает, придвигаясь ближе к нему. "Ты был проклят и не мог спать. Ты бодрствовал тринадцать дней." "О,— говорит Лео. Теперь, когда Раф упомянул о проклятии, он вспоминает о нем, но все остальное остается пустым звуком.— Было плохо?" Раф подавляет смешок. "Да,—фыркает он.— Да, Лео, было очень плохо." В комнате воцаряется тишина. Лео наблюдает за выражением лица своего старшего брата, за тем, как тот не отрывает взгляда от своих колен, от переплетенных рук. "Прости",— говорит Лео, в основном потому, что не может придумать, что еще сказать, и тишина становится удушающей. Раф тут же вскидывает голову, его взгляд становится жестким. "Нет, нет, тебе не позволено извиняться,— строго говорит Раф.— Это не твоя вина, это глупый волшебник проклял тебя. Не извиняйся." Лео кивает и зевает так сильно, что все его тело содрогается. "Вот, давай, поешь что-нибудь и можешь возвращаться в кровать",— Раф берет с тарелки пельмень и подносит его достаточно близко к лицу Лео, чтобы тот мог наклониться и взять его, не используя руки. Он откусывает кусочек, и его рот наполняется супом. Он закатывает глаза, просто вспоминая, сколько супа съел за последние две недели. По крайней мере, на этот раз он в виде пельменей. Он съедает три пельменя, прежде чем чувствует себя сытым, даже слишком сытым, но это, скорее всего, из-за того, что он так долго не ел твердую пищу. Он откидывается на подушки и закрывает глаза. Раф берет его за руку и крепко сжимает. Лео сжимает руку в ответ, на его лице появляется легкая улыбка, и он снова засыпает. … . . Следующие несколько приступов пробуждения были краткими и почти не запоминались. Большую часть времени он спит, просыпаясь, чтобы поесть или взять за руку того, кто был ближе всего. Он не знает, сколько времени прошло, но, судя по боли в ногах, он мог бы предположить, что проспал по меньшей мере пару дней. Он просыпается и видит, что его младший брат сидит рядом с его кроватью, а ручка скользит по альбому для рисования у него на коленях. Он поднимает взгляд, когда Лео стонет, и его сосредоточенность сменяется сияющей улыбкой. "Лео! Ты на самом деле не спишь или просто двигаешься во сне?"— быстро спрашивает он, закрывая свой альбом для рисования и откладывая его в сторону. "Черт,— стонет Лео, причмокивая губами в попытке хоть как-то избавиться от неприятной сухости, охватившей его рот.— Дай мне несколько минут, чтобы разобраться с этим." "Лео!— вскрикивает Майки, сжимая его в объятиях.— Я так рада, что с тобой все в порядке!" "Со мной всегда все в порядке, братишка",— хихикает Лео, похлопывая младшего брата по спине. "...Ты не был тогда",— говорит Майки ему в ключицу. Лео прижимает его чуть ближе, позволяя своим глазам закрыться. "Я знаю,— вздыхает Лео,— Пр–" "Раф уже сказал тебе не извиняться",— перебивает Майки. "...как ты узнал это?" "Думаешь, я не знаю, что происходит все это время?"— сухо спрашивает Майки, поднимая голову от своей груди, чтобы взглянуть на Лео с приподнятой бровью. "Иногда ты так похож на Донни, это пугает",— стонет Лео. Майки хихикает, пронзительно и весело. Лео почти не помнит, что произошло, но если этого было достаточно, чтобы причинить его братьям такую боль, то... Что ж, он не совсем готов врываться в тюрьму только для того, чтобы выбить сопли из какого-то парня, но, может быть, когда он встанет с постели, они смогут прислать волшебнику отравленный пирог или что-то в этом роде. Он разберется с этим. Майки еще сильнее прижимается к Лео, заставляя старшего брата рассмеяться. "Ты можешь поспать, если хочешь",— говорит он, развязывая маску своего младшего брата и кладя ее на прикроватный столик. "Неееет, я должен следить за тобой",— жалуется Майки, уже закрывая глаза. "Что ж, сейчас я в порядке. Так что, просто спи, братишка." ___ Большую часть следующих трех дней он просто спит, то просыпаясь, то засыпая. Его бодрствование становится все более продолжительным, разум - все более ясным, тело– ну, это все еще в процессе. Впервые он обнаружил, что совершенно не может поддерживать собственный вес, когда попытался встать и закрыть дверь, и тут же рухнул на пол, вырвав капельницу и кардиомонитор, заставив его братьев отчаянно броситься к нему в комнату. Итак... физиотерапия. Это не то, чем Лео хотел бы заниматься. Он никогда не ожидал, что ему придется этим заниматься, во всяком случае, не в его возрасте. Также обидно, что это не из-за какой-то серьезной травмы, которую он получил, защищая людей, которых любит, он просто так долго лежал неподвижно, что его тело разучилось двигаться. Все помогают ему, что так же неловко, как и приятно. Донни рассказал всем, что нужно делать, чтобы вернуть Лео к полноценной жизни, и научил Лео самостоятельно вставать - звучит просто, но на самом деле это не так. Майки часами сидит у его кровати, рассказывая о том, как прошел его день, и обо всех драмах, которые Эйприл поведала ему из своего колледжа, в то время как Лео сгибается с трехфунтовой гантелью, стараясь не смущаться от дрожи, проходящей через него. В следующий раз, когда он попытается идти, Раф возьмёт большую часть его веса, держа его под мышками, как непослушного кота. Это было, пожалуй, самое ужасное, но через некоторое время он снова смог держать свой вес, хотя бы несколько секунд. Когда он делает свои первые шаги без поддержки через четыре дня после того, как впервые пришел в сознание, Эйприл хлопает его по плечу, которое– окей, ай, Донни прикусывает внутреннюю сторону щеки, чтобы не улыбаться слишком сильно, но пожимает ему руки так, как он делает только тогда, когда взволнован. Раф и Майки были в не меньшем восторге, когда услышали об успехах Лео: Раф заключил Лео в медвежьи объятия, а Майки умчался печь торт, который, кстати, оказался восхитительным. Сплинтер всего лишь похлопал его по спине и поздравил, но Лео клянется, что видел блеск в его глазах, который означает, что он действительно что-то чувствует. В общем. Постепенно ему становится лучше. Он снова может сам себя кормить, может поднять стакан воды, не трясясь так сильно, чтобы пролить воду, он чувствует себя хорошо. Сильнее. Он все еще много спит, но ему нужно многое наверстать, так что он не собирается винить себя слишком сильно. "Ты помнишь что-нибудь?"— спросил Майки однажды, лежа на спине на пледе Лео, держа телефон у лица. "О проклятии?— уточняет Лео и продолжает, когда Майки кивает.— Да. Я думаю. В основном я помню... что-то вроде. Ощущений." "Ощущений?" "Да,— кивает Лео. Во рту у него пересохло, попытки сглотнуть застревают в горле. — Я помню… Я помню, ам, как это–каково это было– не–" Следующий выдох вырывается у него с трудом, его трясет. Он раскидывает пальцы по одеялу, пытаясь успокоиться. Почему он так реагирует? Он едва– он не помнит этого. С ним все должно быть в порядке. Майки встает и смотрит на него, как на животное, которое вот-вот бросится наутек. Лео вздрагивает при мысли о бегстве. Он еще не совсем пришел в себя. "Лео, хэй, успокойся. Прости, я не должен был спрашивать",— говорит Майки, его взгляд мягкий и обеспокоенный. Ему не стоит волноваться. Лео в порядке. Он пытается это сказать, но у него вырывается только отчаянный хрип. Он протягивает руки, и внутри у него все сжимается от стыда, когда он видит, как они дрожат. Его младший брат хватает их и не отпускает, не отрывая взгляда от лица Лео. "Ты в порядке,— говорит Майки. Спокойно. Ровно. Лео пытается подавить рыдания, которые так и норовят подступить к горлу.— Проклятие снято, его не вернуть. Ты сопротивлялся, ты выбрался." "Я выбрался,— повторяет Лео, и перед его мысленным взором встают воспоминания о высоких-пребольших деревьях и тенях на высокой траве. Его плечи расслабляются, совсем немного.— Я в порядке." "Ты в порядке,— соглашается Майки, слегка прижимаясь к нему, как только он успокаивается.— Я люблю тебя." "Я тоже тебя люблю,— вздыхает Лео, прижимая Майки к груди одной рукой, радуясь, что физиотерапия, по крайней мере, придала ему достаточно сил, чтобы снова обнять своих братьев.— Спасибо, что... заботишься обо мне. И не отказываешься от меня." "Ни за что на свете",— обещает Майки таким тоном, словно сама мысль о том, что они могли оставить Лео умирать, нелепа. Некоторое время они лежали, прижавшись друг к другу. Так они и лежали, пока не вошел Раф, осторожно балансируя тарелкой и напитком на подносе. Он замолкает, когда видит открывшуюся перед ним сцену, ставит поднос и забирается на кровать, обвиваясь вокруг них. Лео не уверен, что пружина у его кровати не сломается, но оно того стоит. Должно быть, кто-то написал Донни об их импровизированной встрече в обнимку, потому что он пришел следующим, хотя Лео был уверен, что он над чем-то работает. Тем не менее, он с недовольным фырканьем забирается Рафу на спину. Майки накидывает на него одеяло, за что получает тихое 'спасибо'. Лео поерзал, устраиваясь поудобнее в кругу своей семьи, и почувствовал, что его снова клонит в сон. Он шмыгнул носом. Как бы ни было скучно ничего не делать, кроме как спать, он все равно постоянно чувствует сильную усталость, пробирающую его до костей. Даже сейчас ему нужно хорошенько выспаться. Поэтому он плотнее закутывается в одеяло и решает не шевелить ни единым мускулом до ужина.