Каждую ночь, самый длинный день (Every night the longest day)

"Мы сделали все, что могли. Теперь дело за Лео." . . . . . . . . . . . . . Первое, что чувствует Лео, – это биение своего сердца. Он медленно приходит в себя. Он не спит. Он знает об этом, просто... не осознает. Еще нет. Следующее, что он чувствует, - это отчетливый приток свежего воздуха в легкие, яркого и чистого. Он явно не на улицах Нью-Йорка– и уж точно не в метро. Он пытается вспомнить последнее, что помнит. Пытается найти причину, по которой он был бы здесь, а не в своей постели, в тепле и безопасности, как дома, вместо того, чтобы лежать, вжавшись в землю, под щебет птиц над головой. Он растопыривает пальцы, ища что-то знакомое, и чувствует мягкую траву под ладонью. Где он? Что случилось? Почему он не может ничего вспомнить? ...заклинание, боль, изнеможение, сон, сон, сон... Проклятие. Он садится. Он может двигаться. Усталость больше не давит на него. Он чувствует себя хорошо. Конечно, ему хочется спать, но сердце сильно бьется в груди. Давление в голове исчезло, зрение прояснилось, и он видит голубое небо над собой и высокие, стройные деревья, окружающие его со всех сторон. Где он находится? Он встает, с трудом переставляя ноги. Ему кажется, что он не стоял самостоятельно целую вечность. Он опирается на ближайшее дерево, чтобы не упасть, нервно облизывает губы и оглядывается по сторонам. Где его семья? Они только что были здесь, в его смутных воспоминаниях о крыше, была ночь, и они были здесь, с ним, но… это не крыша, сейчас середина дня, и он нигде не видит ничего знакомого. Что-то хрустнуло у него за спиной. Он резко оборачивается, чтобы увидеть тень среди деревьев. Он немедленно настораживается, вытягивается во весь рост и тянется за мечами, которых нет. "Кто здесь?"— спрашивает он так строго, как только может. Фигура ни о чем не говорит. Она делает еще один шаг вперед. Лео делает шаг назад. "Это ты притащили меня сюда,— рычит он, его напряжение наконец достигает пика.— Что тебе от меня нужно?" Тень замирает, и у Лео есть лишь доля секунды, чтобы выпрямиться, прежде чем существо бросается на него, ныряя сквозь деревья с вытянутыми когтями, и Лео откатывается назад, разбрасывая траву пятками на бегу. Зверь мчится за ним, рыча, всегда быстрее– всегда сильнее– Мир вокруг него мерцает, зеленый сменяется серым, черным, а затем ослепительно-фиолетовым, и он уже не в лесу. Он с силой прижимается к камню, его пластрон скрипит под давлением когтистой лапы, вдавливающей его в разбитый бетон. "Я всегда знал то, чего ты не в состоянии понять. Сила. Всегда. Побеждает." Крэнг рычит, вжимая его еще глубже в землю. Руки Лео, сжимающие меч, сжимаются, как всегда. Он знает, что произойдет дальше. Он переживал это тысячу раз. 'Чего ты никак не можешь понять, так это того, что я промахнулся нарочно!' "Это ведь нереально, не так ли?"— говорит он. Крэнг на мгновение колеблется, глядя на него сверху вниз. Он не вонзает свой меч в ногу Крэнга. Он не отправляет их в неизбежное тюремное измерение. Он лежит там, у ног Крэнга, и наблюдает за ним. Крэнг– или, скорее, доспехи, в которые он облачен, наклоняют голову, но в остальном остаются неподвижными. Мир снова мерцает. Больше не обжигающий глаза фиолетовый цвет портала, а огненно-оранжевый и желтый, которые должны были бы согревать и успокаивать, но навевают на него такой ужас, который он редко испытывал раньше. Он стоит на мостике инопланетного корабля в сотнях миль над Нью-Йорком, а его старший брат медленно приближается к нему, его походка неровная, он клонится набок под тяжестью биомассы, которая застряла у него под кожей. 'Раф, ты пойдешь со мной, нравится тебе это или нет.' "Теперь я понимаю тебя. Я понял." Говорит Лео. Он замечает, как старший брат запинается, останавливается от его слов. 'Я не хочу драться с тобой, но сделаю это, если придется.' "Я люблю тебя. Я знаю, ты всего лишь заботился обо мне. Обо всех нас." "Ох, ты–" Начинает Крэнг со своего трона, прежде чем его голос застывает в горле, а лицо застывает на месте, подергиваясь. Лео наблюдает, сбитый с толку его реакцией, прежде чем его брат– человек, на которого он полагался во всем,– возможно, слишком во многом, бросается на него, протягивая щупальца с намерением убить его, а Лео... не боится. Он знает, чем заканчиваются эти воспоминания. Лео, Донни и Майки спасают Рафа, и они все возвращаются домой живыми, если не невредимыми. Он сжимает руки. Он не держит свои мечи. Сражаться не с кем. Он отрывает взгляд от своих рук и видит щупальце, застывшее всего в нескольких дюймах от его лица. Он не вздрагивает. "Это нереально",— повторяет он. Сцена остается неподвижной. Тихо. Если Лео как следует сосредоточится, он сможет почувствовать траву под ногами. Он сжимает кулаки и снова разжимает их. Он не держит мечи. Под его ногами трава. Он не в Технодроме. Он не знает, где он, но не там. "Я знаю, чем это закончится,— Лео делает шаг вперед и наклоняется, чтобы прижаться лбом к плечу брата.— Чем это закончилось на самом деле. Ты вернулся домой с нами. Ты выбрался." Его брат исчезает, а Лео остается только ковылять вперед, падая в траву, обдирая ладони о грязь. Он приземляется, перекатываясь, поднимается на ноги, высматривая движение на опушке леса. Небо мерцает, лесная подстилка уходит у него из-под ног. Падая, он не может удержаться от крика, дыхание перехватывает, шея выгибается назад, когда его хватают за края маски. Его следующий вздох превратился в прерывистый стон, когда он наблюдал, как улицы Нью-Йорка под ним кружатся от головокружения. "Что ты выберешь?" 'Отдай ему жуков! Просто отдай ему жуков!' "Все будет хорошо, Раф,— говорит Лео.— Он меня кинет, а ты меня поймаешь." Сцена искажается, мерцает. Небо меняется с черного на голубое и обратно, как пленка, застрявшая в проекторе. "Это просто еще одна часть проклятия, не так ли?— кричит Лео в пустоту, тошнотворно раскачиваясь взад-вперед.—Все это нереально! Где я? Как мне отсюда выбраться?" Драксум кидает его. Он не может сдержать крик, который вырывается у него из груди. Он задыхается, падая гораздо, гораздо дольше, чем следовало бы. Он закрывает глаза. Он выравнивает дыхание. Он чувствует под ногами мягкую траву. Твердо. Он стоит. Он не падает. С ним все в порядке. Он открывает глаза и снова оказывается в лесу. "Я знаю, что ты делаешь!— кричит Лео в сторону деревьев.— Тебе меня не провести! Ты не можешь держать меня здесь!" Его зрение затуманивается, и с тошнотворным рывком по обе стороны от него оказываются чьи-то колени, что-то острое и пахнущее гнилью вдавливает его в землю. Это Крэнг, и он поднимает кулаки над головой и опускает их снова и снова, и это причиняет боль, и он знает– он знает, что это нереально, но это так больно– Камень под ним с оглушительным грохотом трескается, и они вместе падают в пустоту. Приземление выбивает из него весь воздух, и единственное, что еще существует, - это Крэнг и его всеобъемлющая боль. Это не имеет смысла. Он на свободе, он выбрался, но... но он снова здесь. Это каким-то образом снова нашло на него. "Давай, Лео, ты сможешь побороть это!" Майки?Где... "Ты сильнее какого-то дурацкого мистического проклятия, если ты умрешь после всего этого, я достану тебя с того света и убью лично." Донни. Его семья здесь, как-то. Где-то. "Я не знаю, слышишь ли ты нас, Лео, но с твоей семьей все в порядке. Мы сражаемся бок о бок с тобой, хорошо? Мы здесь." Кто-то хватает его за руку и дважды сжимает. Он не один. Внезапно боль прекращается. Шум крови в ушах смолкает, и над ним замирает Крэнг, вытянув когти. "Это нереально",— тихо говорит Лео. Темнота вокруг него мерцает. Он чувствует запахи травы, грязи. Он слышит птиц. Еще глубже, едва различимый, он слышит шум уличного движения, он слышит голоса своей семьи. "Я знаю, что реально,— Лео сплевывает, поднимаясь на дрожащие ноги. Крэнг позволяет ему подняться, по-прежнему не двигаясь. Лицо, которое преследовало его во сне в течение нескольких месяцев, расплылось, поблекло. Застыло.— Ты просто... ты просто воспоминание. Ты больше не сможешь причинить мне боль. Никому из нас. Никогда больше." Лео моргает, и Крэнг исчезает. На его месте стоит Кейси-младший, его лицо перекошено от гнева. Он кричит, жестикулируя. Лео его не слышит. Как будто он под водой. "Ты простил меня." Лео поворачивается к Кейси. "Я был неправ, и я сделал все, что мог, чтобы исправить свою ошибку, и ты простил меня." Кейси поворачивается к нему спиной и внезапно видит, как рушится единственный дом, который он когда-либо знал, как его утаскивают прочь. Он стискивает зубы от боли и шока. Он не закрывает глаза. "Ты не ранишь мне этим!— кричит Лео.— Отдай мне все, что у тебя есть, я уже пережил это! Все прошло, ты больше не сможешь ранить!" Раздается хруст, влажный и ужасный. Лео лежит на полу, на спине. Раф склонился над ним, его лицо искажено болью, плечи дрожат. 'Раф?' "Раф?"— выдыхает Лео. Он качает головой. Это нереально, он знает, чем это закончится. "Зачем ты это сделал?" Выдыхает Раф хриплым голосом. Лео захлопывает рот. "Я сказал тебе отступить. Ты меня не послушал. А теперь посмотри на нас. А теперь посмотри на меня." "Все было не так",— хрипит Лео, его руки все еще сжимают ключ. Он его не держит. В его руках ничего нет, но когда он опускает взгляд, то видит это. Когда он сжимает свою руку, он это чувствует. "Могло и быть" Говорит Раф. Он переводит взгляд вправо, и Лео не может не проследить за его взглядом. Там, у стены, сбившись в кучу, лежит его семья. Кровь сочится сквозь трещины в цементном полу, устремляясь к нему. Ни один из них не дышит. Его братья. Эйприл. Его отец. Это его вина. Он не отступил. Он не послушал. Он снова смотрит на своего брата. "Прости",— говорит он. Это нереально. Это не то, что произошло, но не-Раф прав. Могло произойти. Именно это не дает ему спать по ночам. "Я не прощаю тебя." "Я знаю,— говорит Лео. Это не Раф. Раф простил его. Они обсудили это. Они все еще семья, они все еще нежно любят друг друга, у них все в порядке. Но… Лео до сих пор не простил себя. Не совсем.— Я не прощаю себя сам. Я думаю… Думаю, когда-нибудь, я смогу это сделать." "Когда-нибудь?" Произносит существо над ним, и голос отдается эхом. Наслаивается, пока невозможно сказать, чей голос оно пытается имитировать. "Ты причинил всем слишком много боли, для тебя было бы лучше умереть". На мгновение Лео соглашается. Было бы легче вернуться в небытие. Было бы легко присоединиться к своим предкам. Оставить позади свои ошибки и оставить в памяти о себе то, на что можно было бы смотреть с любовью. "Нет",— говорит Лео. Нет? Ты–" "Да, нет. Это чушь собачья. Что, я выбираю легкий путь и оставляю всех расхлебывать кашу, что я заварил?— огрызается Лео.— Слушай, я ненавижу себя так же сильно, как и любой другой парень, но я больше не выбираю легких путей. Я облажался, и да, это отстой – осознавать, сколько боли я причинил всем, но...… но я понял." Лео садится. Существо, все еще упрямо цепляющееся за тело Рафа, отодвигается назад, настороженно глядя на него. "И знаешь что? Это– Эти воспоминания не будут преследовать меня вечно,— огрызается Лео.— Я собираюсь оправиться от этого. Мир оправится от этого, и однажды, возможно, я смогу шутить на эту тему. Может быть, когда-нибудь я смирюсь с тем, что произошло." Он шагает вперед. Не-Раф отступает назад, тревожно взмахивая хвостом "И даже если нет. Даже если я буду проводить каждый день в муках, я никогда не оставлю свою семью. Ни из-за этого. Ни из-за чего." Фигура Рафа дважды мигает и исчезает. Склад теперь пуст. Нет ни порталов, ни пехотинцев, ни трупов людей, которых он любит. Лео опускается на пол, внезапно ощущая непреодолимую усталость. Он откидывается назад, пока не оказывается лежащим на полу, раскинув руки вдоль тела. Слайдер смотрит на стропила над собой, фокусируя и расфокусировывая взгляд, пока не видит голубое небо. Птицы порхают взад и вперед по бескрайнему небу. Через некоторое время он чувствует траву под своими руками, а когда моргает, склад исчезает. Он смотрит на лес вокруг себя. Свет начинает сгущаться, приобретая оранжевый оттенок. Солнце садится. Лео лежит, такой спокойный, каким он не был уже очень, очень давно. Он чувствует чье-то тяжелое присутствие рядом с собой и оборачивается, чтобы посмотреть. На траве лежит тень, хотя рядом нет никого, кто мог бы ее отбросить. "Это не будет мучить вечно,— Лео снова поднимает взгляд к небу. Тень, у которой нет рта, ничего не говорит.— Я не думаю, что мы безнадежны. На самом деле, не думаю." Лео протягивает руку и кладет ее на темное пятно рядом с собой. Деревья подсвечены оранжевым, птицы начали возвращаться в свои гнезда. "Это из-за тебя я так себя чувствую, да? Из-за тебя я не могу уснуть?" Тень молчит, но Лео и так знает ответ. "Ты отпустишь меня?" Тень не отвечает. "Тебе следует. Я знаю, что ты больше не можешь сражаться. И я не хочу." Тень изгибается, трава, на которой она лежит, колышется от внезапного дуновения ветерка. Лео не убирает руку. Он впивается пальцами в траву и закрывает глаза, наблюдая, как свет меркнет за его веками. Он вдыхает свежий, охлаждающий воздух, когда солнце опускается за деревья. Он выдыхает, плавно и ровно. Что-то меняется. Глубоко внутри него что-то трескается, и при следующем вдохе он чувствует запах дыма. Он чувствует, как к нему возвращается усталость, как вода. На выдохе он открывает глаза и сквозь туман в глазах видит свою семью, столпившуюся вокруг него, прижавшуюся друг к другу. Раф держит его за руку. Он вдыхает, слыша гудки машин и чей-то смех на улицах внизу. Он не может сдержать улыбку. "Лео, ты снова с нами?" Лео тихонько смеется, сжимая руку брата, безмолвно говоря: "Я здесь". Больше ему ничего не удается, его глаза закрываются, и впервые почти за две недели он засыпает.