Electric Touch (наэлектризованное прикосновение)

      Дуни довольно быстро освоился в доме Ли. По характеру котенок оказался довольно своенравным, и всячески это показывает. Ему нравятся Чонин и Минхо, но большую часть времени он ведет себя так, будто ему на них наплевать, забираясь к ним на колени только ночью и когда становится холодно. Однако Минхо обнаруживает, что достаточно всего лишь почесать его под подбородком, и угрюмый кот начнет мурлыкать, как заведенный двигатель автомобиля.       Несколько недель спустя Дуни окончательно привязывается к ним. А еще ему нравится Джисон. Когда учитель бывает у них дома, котенок слоняется по гостиной, а затем ложится рядом с пианино, укладывая свою крошечную головку на ногу Джисона.       Итак, Джисон. Минхо замечает небольшие изменения в его поведении. С того дня, как они спасли Дуни, Джисон, кажется, чувствует себя более комфортно рядом с ними, расслабленно наблюдает за Чонином, играющим мелодию, и чаще разговаривает с Минхо. Обычно он зовет старшего понаблюдать за занятием (если Чонин не против, а обычно это так) и болтает с ним у входной двери несколько минут, прежде чем уйти домой. Минхо считает, что с ним очень приятно общаться. Он веселый, добрый и своими шутками и яркой улыбкой создает в комнате уютную, оживленную атмосферу — Минхо все еще думает, что стал несколько одержим улыбкой этого парня. Или просто его ртом.       Они не переписывались с того самого вечера, когда Джисон прислал ему милое селфи в зеркале. Однако сегодня младший решил связаться с ним снова.       Рабочая смена закончилась, и Минхо только вышел из полицейского участка, собираясь сесть в машину и отправиться домой, чтобы успеть до занятия по фортепиано Чонина и Джисона, как в его кармане начинает звонить телефон. Он смотрит на контакт Джисона несколько секунд, прежде чем принимает вызов.       — Привет? Джисон-а?       — Привет, хён, надеюсь, с тобой все нормально!       — Хм, да. Все в порядке?       — Хм, ну, — прочищает горло Джисон, и по какой-то причине для Минхо это звучит не очень радостно. — Ты сейчас на работе?       — Вообще-то, на сегодня я уже закончил. Я как раз собирался домой, а что?       — Ну, думаю, ты должен кое-что знать, — голос Джисона звучит немного приглушенно, словно он старается говорить не слишком громко. — Я был за прилавком, когда в магазин вошла группа детей, чуть раньше окончания школьного расписания. Они пытались купить несколько бутылок соджу, и, если честно, я их знаю, они делают это как минимум раз в неделю, и даже если я отказываюсь им продать, они всегда просят кого-нибудь из взрослых купить им алкоголь, и тогда это уже не в моей власти, — Минхо хмурится, а Джисон прочищает горло. — Как я уже говорил, я уже знаю их, это всегда одни и те же парни. А звоню я тебе потому, что сегодня с ними был Чонин.       — Постой, — Минхо почти заикается, быстро моргая. — Чонин пытался купить соджу?       — Он не заходил в магазин, лишь двое ребят вошли попытаться, но купил им алкоголь один чувак из магазина неподалеку. Но когда я уходил после окончания смены, я увидел их компанию в парке рядом с магазином, все они пили и болтали. Чонин тоже был там.       Минхо вздыхает, поднимая руку, чтобы провести по лицу:       — Ясно. Я понял. Спасибо, Джисон, что рассказал мне об этом.       Несколько секунд на проводе царит тишина, в то время как Минхо делает последние шаги к своей машине, открывает дверь и опускается на сиденье. Затем голос Джисона звучит взволнованным шепотом.       — Ты ведь собираешься поехать туда, не так ли?       — Ага.       — Боже, — хмыкает Джисон. — Ему это не понравится.       — Отлично, на это я и рассчитываю, — говорит Минхо, пристегивая ремень безопасности, телефон зажат между ухом и плечом, в то время как Джисон издает на другом конце провода какие-то звуки. — Я вешаю трубку, но еще раз спасибо. Увидимся позже на занятиях.       — До встречи, хён. Осторожней за рулем.       — Обязательно. Пока, Джисон-а.       До магазина Минхо доезжает быстро и паркует машину в укромном месте у парка, скрываясь между какими-то магазинами и торговыми рядами. Хоть он и на личном авто, но все еще в своей полицейской форме, и он знает, что может воспользоваться этим.       Он сворачивает на узкую тропинку на территории парка и легко улавливает звонкий смех подростков. Еще несколько шагов, и он замечает компанию из пяти или шести детей, расположившуюся на скамейке с десятком бутылок в руках и на земле.       Чонин и правда там. Он сидит в уголке, не сильно вовлеченный в разговор, как остальные, но он там.       Минхо выходит к ним, скрещивая руки на груди и прочищая горло.       — Привет, детишки, как поживаете? — они все замирают, глядя на него расширенными глазами и с удивлением на лицах, и никто из них не говорит ни слова. Минхо смотрит на бутылки и цокает языком. — Это не похоже на сок.       Он смотрит, как они хмурятся, и, что удивительно, первым начинает говорить Чонин. Мальчик стонет и смотрит на него колючим взглядом.       — Аппа, — пытается прошептать он, но получается слишком громко. — Что ты здесь делаешь?       — Чонин! У тебя папа — коп? — подскакивает другой ребенок, указывая пальцем в лицо Чонина. — Какого хрена? Ты ему позвонил?       — Нет! Его не должно быть здесь...       — Похоже, так и есть, — Минхо прерывает начинающуюся перепалку и пристально вглядывается в лица детей. Их пятеро, шестеро вместе с его сыном. Большинство из них выглядят старше Чонина, за исключением парня, который кричал на него, тот, кажется, близок к его возрасту. — Итак, все ли здесь признаются в том, что они несовершеннолетние, или мне нужно проверить ваши документы?       Никто не стал отрицать. Трое из них смотрят на Минхо с испуганными лицами, а двое других прожигают взглядом Чонина.       — Хммм, — Минхо подходит ближе. — Вы все выглядели такими оживленными, простите, что помешал. А теперь, — фальшиво улыбается он. — Давайте сюда бутылки. Все до единой.       Парк наполняется многочисленными жалобами и стонами, а Минхо просто смотрит на собравшихся, протягивая руку.       — Ну же, я жду. И, прежде чем вы продолжите жаловаться, имейте в виду, что я не так уж и суров. Я могу забрать вас всех с собой, отвести к вашим родителям и рассказать им, чем вы занимались. Так что цените мою доброту и отдайте бутылки.       Они больше не выражают недовольства вслух, но каждый вздыхает и хмурит брови, пока передает бутылки в руки полицейского. Когда их становится слишком много, и он не может удержать все бутылки в руках, он передает их Чонину, который смотрит в землю с сердитым лицом, его уши горят красным.       — Спасибо, — Минхо вновь радушно улыбается им, не обращая внимания на сердитые лица подростков. — Я рад, что мы пришли к взаимопониманию. Если я еще раз застану вас за распитием спиртных напитков, я лично вручу штраф вашим родителям.       После того, как он одарил их напоследок грозным взглядом, они неохотно кивнули. Минхо пристально смотрит на Чонина и указывает головой в сторону улицы, говоря мальчику следовать за ним. Они выбрасывают пустые бутылки, а закрытые Минхо складывает в багажник машины.       Дорога домой проходит в тишине. Чонин сидит на заднем сиденье и смотрит в окно. В зеркале заднего вида Минхо видит, как тот напряженно сжимает челюсти и тычет языком во внутреннюю сторону щеки, но до самого дома держит рот закрытым.       Мальчик тяжелыми шагами заходит в дом, даже не оглядываясь. Минхо вздыхает:       — Чонин, сними обувь, прежде чем...       — Как ты мог так поступить?! — мальчик поворачивается к нему, широко раскрыв глаза и нахмурив брови. — Как... Как ты вообще узнал, что я там? В чем твоя проблема?!       — Притормози, — предупреждает Минхо, снимая пальто и скрещивая руки на груди. — Незачем кричать, Чонин. Ты и сам знаешь, что поступил неправильно.       — Как ты узнал? Почему ты проезжал рядом со школой, а не отправился прямиком домой?       Минхо открывает рот, чтобы ответить, но его прерывает звук дверного звонка. Чонин раздраженно хмыкает, но Минхо спокойно тянется к ручке, предварительно нажимая на кнопку открытия электронных ворот. Он держит дверь приоткрытой, ожидая, когда посетитель подойдет ко входу.       — Не в этом дело, и ты это знаешь, — говорит он и снова смотрит на Чонина, а Джисон подходит к входной двери, с растерянным выражением лица наблюдая за картиной, свидетелем которой он только что стал.       — Но все же... — Чонин приоткрывает рот, глядя на Джисона у двери, а когда продолжает говорить, его тон повышается, становясь возмущенным. — Ты! Джисон-хён сказал тебе, не так ли? Ты предатель! Блядь! — мальчик расхаживает по комнате, с досадой потирая лицо руками, и опускает их с раздраженным вздохом.       — Чонин, прекрати сейчас же, — говорит Минхо, немного повышая голос, но не меняя тона. — Мы все равно поговорим, нравится тебе это или нет, так что тебе лучше...       — Теперь они меня возненавидят! — перебивает его Чонин. — Ну и что? Я пытаюсь завести новых друзей, а тут появляешься ты, устраиваешь гребаную сцену, и теперь я — сын полицейского, и никому не понравлюсь!       — Друзей? Чонин, все эти дети были старше тебя! Кроме того, ты никогда не упоминал о них, как ты можешь говорить, что вы друзья?       Минхо уже устал. Они с Чонином никогда не ссорились по-настоящему. Они спорили и останавливались до того, как это переходило в настоящую ссору. Но сейчас Чонин, похоже, не собирается отступать, совсем нет. Мальчик продолжает ходить кругами, вздыхая и охая. Он останавливается на месте и смотрит на отца, приподняв брови, а в его голосе звучит издевка.       — А что ты вообще знаешь об этом, аппа? — кричит он. — С чего ты взял, что больше меня знаешь о том, как заводить друзей?       — Достаточно, — произносит Минхо, его голос довольно резок, и не допускает дальнейших возражений. — Так не разговаривают с людьми старше тебя, Чонин. Успокойся, извинись перед Джисоном, и мы поговорим о твоем поведении. Ты и так уже достаточно наговорил, тебе не кажется?       Похоже, его фраза лишь подлила масла в огонь, потому что Чонин начинает кричать, его голос срывается.       — Перестань обращаться со мной как с ребенком! — вздыхает мальчик, и в следующие секунды он несется вверх по лестнице и забегает в свою комнату, захлопывая за собой дверь.       А потом наступает тишина. Минхо закрывает глаза и делает вдох, чувствуя, как тоненькая струйка кислорода проникает в его легкие. Он выдыхает, чувствуя комфортную тяжесть на своем плече, и открывает глаза только тогда, когда может сказать, что его дыхание снова стабилизировалось. Краем глаза он замечает Джисона: тот стоит рядом с ним, сжимая его плечо, и смотрит с добродушной улыбкой.       — Это было... нечто.       Минхо смотрит в ответ, и некоторое время никто из них ничего не говорит. Затем Джисон прочищает горло, и Минхо фыркает:       — Ага, определенно.       Джисон в последний раз сжимает его плечо.       — Готов поспорить, вы двое никогда раньше так не ссорились, не так ли?       — Нет, — качает головой старший, бросая взгляд на верхний этаж. — Не так сильно. С хлопаньем дверьми и прочим.       — Ну, мы можем перенести сегодняшнее занятие, с этим никаких проблем.       — Точно, извини, — наконец поворачивается он к Джисону, его правая рука зависает в воздухе и неловко опускается на шею, а левая ложится на бедро. Джисон не выглядит обеспокоенным, но приподнимает бровь, и Минхо вздыхает. — Прости, Джисон-а. Я должен был догадаться, что произойдет нечто подобное, и тогда тебе не пришлось бы проделывать весь этот путь и лицезреть это. Я больше не буду тебя задерживать. Если хочешь, можешь идти домой.       Джисон хмурится, раздумывая. Он поджимает губы и смотрит мимо Минхо в сторону выхода.       — В любом случае, мой автобус не скоро, — пожимает плечами Джисон. — Может, мы пойдем и посидим на кухне? Я могу помочь тебе с ужином.       — В этом нет... — Минхо останавливается на полуслове, когда Джисон смотрит на него с уставшим, почти возмущенным выражением лица. Голос Минхо становится нерешительным. — Ты уверен?       — Конечно, — младший направляется на кухню, бросая на Минхо быстрый взгляд через плечо. — К тому же, думаю, тебе не помешает выговориться.       Минхо не привык разговаривать по душам, но все равно идет за юношей. Они сидят за столом с двумя стаканами воды, Джисон смотрит на него мягким, теплым взглядом, и Минхо позволяет себе свободно вздохнуть и не боится ненадолго погрузиться в тишину, просто сидя рядом.       — Извини за случившееся, еще раз, — первым делом начинает он. — За всю эту ситуацию и за то, как Чонин с тобой разговаривал. Он и сам извинится, когда успокоится.       — Не волнуйся, за время моего преподавания я часто сталкиваюсь со ссорами. Ты и представить себе не можешь, — отмахивается Джисон. — А Чонин милый ребенок, я знаю, что он не хотел меня обидеть, он просто...       — Зол на меня?       — Ну, — хмыкает тот, пожимая плечами. — Я же говорил, что ему это не понравится.       — Говорил, — кивает Минхо. — Я и сам это знал, но, видимо, просто не был... готов? Не существует пособия, в котором написано, как справиться с первой ссорой с ребенком-подростком.       — Если тебя не интересуют эти книжки в мягкой обложке, которые стоят сущие копейки и состоят из одних только банальных фраз, — поджав губы, кивает Джисон. — Тогда, думаю, ты прав.       Минхо закатывает глаза, но уголок его рта слегка приподнимается. Он не знает, что добавить, но Джисон не оставляет его в замешательстве. Он снова начинает говорить, и на этот раз в его тоне нет и намека на шутку.       — Несмотря на отсутствие руководства, я думаю, что ты хорошо справляешься. У вас двоих все будет хорошо, просто дай ему немного времени, и вы двое сможете все обсудить.       Минхо вздыхает:       — Спасибо. И я... я знаю, но... — он прячет лицо в ладонях. — Вся эта ситуация, понимаешь? Он вступил в эту фазу раньше, чем я ожидал.       — Подростковый возраст — сложный период для всех, не так ли? — Джисон опирается подбородком на ладонь, и Минхо повторяет его позу, как только перестает тереть глаза от усталости. — Проходить этот период подростком достаточно ужасно, но я готов поспорить, что с родительской стороны это не менее трудно.       Минхо улыбается:       — Это такое время, когда каждый раз мы сожалели о том, что вляпались в неприятности, а родители об этом узнали, — Джисон согласно кивает, отпивая глоток воды, и его кудрявая челка подпрыгивает, а Минхо сдерживает улыбку. — Хм? Так ты был таким же? Проблемным подростком?       — Боже, — посмеивается Джисон. — Да, типа того. Честно говоря, у меня не самая хорошая репутация, — Минхо лишь приподнимает бровь, а тот отводит взгляд, проводя пальцами по бокалу. — Моя бунтарская фаза была довольно... затяжной. Ну, знаешь, прогуливал уроки, выпивал и ходил на вечеринки по поддельным документам. Мои родители не обращали на это внимания, им тогда было все равно, поскольку они были слишком сосредоточены на многообещающем будущем моего брата.       Он заканчивает, пожимая плечами, а Минхо хмурится:       — Они знали, что ты это делал? — юноша кивает, а Минхо растерянно моргает. — Вау, это похоже на мечту подростка.       — Ну, да, какое-то время я думал, что вот она, ебаная свобода, и все такое, но мне было пятнадцать, и я нихрена не понимал, — хмыкает Джисон. — Конечно, это было весело, адреналин и все такое, но я знаю, что многие вещи, в которые я ввязывался... не были веселыми. И из-за этих вещей, в первую очередь, я хотел бы, чтобы мои родители что-нибудь сделали. Но кроме разочарованного взгляда, я ничего не получал, — он отпивает еще воды и моргает, потом смотрит на Минхо, меняя тему. — А что насчет тебя? Может ли офицер полиции иметь бурное прошлое?       Минхо покашливает, застигнутый врасплох:       — Ну, наверное? Хотя это было не так уж и долго.       — Давааааай, порадуй меня.       Минхо чувствует, как его глаза закатываются:       — Может, когда мне было около четырнадцати? Не знаю. Я часто сбегал с Ёнхи — мамой Чонина. Обычно мы собирались с ее друзьями и пили пиво на старой детской площадке до раннего утра. Именно она впервые предложила мне попробовать алкоголь, и я так быстро напился, что это было унизительно. После этого она стала брать меня с собой только тогда, когда я уже мог выпить больше одной бутылки.       Джисон прикрывает рот рукой и смеется:       — Ну конечно, ты быстро пьянеешь.       — Так было раньше!       — Конечно, конечно, — закатывает глаза Джисон, откидывая несколько прядей волос, упавших ему на глаза. — Как-нибудь потом проверим, — и, прежде чем Минхо успевает спросить, что это значит, Джисон снова смотрит на него с нежной улыбкой. — Ёнхи, верно? Мило, что вы двое так хорошо ладили с самого детства.       Минхо кивает, внезапно наполняясь воспоминаниями о девочке-подростке, такой полной жизни, смеющейся, дразнящей всех, освещающей собой каждую комнату.       — Да, она была потрясающей. Тогда она была крутой девчонкой, понимаешь? Ее окружали друзья и парни, которые хотели бы встречаться с ней, но она не давала им шанса, потому что была слишком придирчива, — улыбается он, вспоминая многочисленные случаи, когда парни плакали из-за Ёнхи. — Каждый раз, когда она вытаскивала меня с собой на прогулки с друзьями, эти вечера были чем-то вроде вершины моего социального взаимодействия за целый месяц, — усмехается он.       Джисон хмыкает, показывая, что понимает, но некоторое время ничего не говорит. Он просто сидит и смотрит на Минхо глазами, наполненными чем-то, чего старший не может понять.       — Ты, наверное, скучаешь по своей жене.       Минхо моргает, внезапно ничего не понимая. Он чувствует, как открывается его рот, но он не может произнести ни слова. По жене?       Ох. Ой.       — Прости, если я затронул деликатную тему, — быстро пытается исправить ситуацию Джисон. — Тебе не стоит говорить об этом, если это слишком, или если...       — Джисон-а, Ёнхи не была моей женой, — говорит Минхо, пока тот не начал тараторить. — Она моя сестра.       На этот раз Джисон смотрит на него большими круглыми глазами, а его рот складывается в букву "О". Иногда он такой эмоциональный. Минхо не может сдержать смех.       — Это... Ладно, ладно, это имеет смысл, — немного запинается он. — Но все же... Как Чонин может быть так похож на тебя?       Минхо улыбается:       — Это потому, что мы были близнецами. Ёнхи и я.       — Так, а теперь ты врешь, — Джисон показывает на него пальцем с серьезным видом, и Минхо снова смеется. — Нет, правда. Я верю в теорию о том, что близнецы — это часть правительственного заговора. Ты, должно быть, разыгрываешь меня прямо сейчас.       Минхо, смеясь, наклоняется вперед и обхватывает палец Джисона, чтобы опустить его вниз.       — Я серьезно! Позже я покажу тебе фотографии. Они конечно старые, но ты сможешь увидеть наше сходство.       — О, ты обязательно покажешь мне их, иначе я вызову полицию. Черт, а можно вызвать полицию для полицейского?       Минхо снова закатывает глаза. Если он не перестанет улыбаться, его щеки начнут болеть:       — Хватит говорить глупости.       Джисон фыркает и смягчает тон:       — И... ты воспитываешь Чонина, потому что она...?       Минхо выдыхает:       — Ага. Автомобильная авария. Нам было по двадцать четыре, Чонину всего пять.       Этого простого предложения достаточно, чтобы в голове Минхо пронеслись пыльные воспоминания. О полицейских сиренах, крови, слезах и шуме дождя. О том, что он чувствовал, когда приехал домой, прижал к себе Чонина и понял, что с этого момента он стал всем его миром. Всем, что у него есть.       — Господи, — вздыхает Джисон. — Прости меня, Минхо. Правда.       — Все в порядке, — пожимает он плечами и прочищает горло. — Но, быть родителем всегда нелегко, а так внезапно обрести ребенка — это очень... непросто, как минимум, — Минхо отводит глаза, чувствуя на себе взгляд Джисона. — Ёнхи была замечательной матерью, пока была жива, и я знаю, что она доверяла мне воспитание Чонина. Но да, как ты и сказал, я скучаю по ней.       Не только когда дело касается Чонина, но и в повседневной жизни Минхо не может избавиться от пустоты в груди. Та часть его, которая когда-то была наполнена теплом, теперь осталась холодной и пустой после смерти сестры почти семь лет назад.       — По тому, как ты о ней говоришь, я могу сказать, что она была чудесной, — говорит Джисон спокойным тоном. — Это уже многое говорит о ней. И о тебе тоже.       Минхо щурится на него, но чувствует, что его уши нагреваются:       — Близнецы вообще-то не так устроены.       — О, нет, — смеется Джисон. — Я не это имел в виду, — Минхо приподнимает бровь, ожидая, что он уточнит, но тот лишь пожимает плечами и улыбается. Той самой улыбкой, от которой у него надуваются щеки. — Ну, и где же фотки?       Спустя несколько минут, когда ужин уже наполовину готов, Минхо наконец показывает Джисону кое-какие снимки. Младший тут же прекращает резать морковку и наклоняется через плечо Минхо, чтобы посмотреть на фотографию в его телефоне.       — О боже, это так круто! — говорит он так быстро, что Минхо едва успевает разобрать слова.       На снимке они вдвоем, примерно за год до того, как Ёнхи забеременела. Она сидит у кухонной стойки, стащив кусочек манго, который Минхо резал. Их мама сделала снимок как раз в тот момент, когда Минхо смотрел на нее убийственным взглядом, а она смеялась с долькой во рту.       Он листает вправо, и появляется еще одна фотография, запечатлевшая их в старшей школе. Это селфи, которое сделала Ёнхи, на нем они прижимаются друг к другу щеками. По мнению Минхо, именно эта фотография больше всего подчеркивает их сходство. Как будто Ёнхи — это Минхо в парике.       — Теперь ты мне веришь?       Джисон фыркает, и Минхо понимает, что он закатывает глаза.       — Хм, у тебя весьма убедительные доказательства, — говорит он и еще больше наклоняется, упираясь подбородком в плечо Минхо. — Однако ее глаза более круглые. А твои губы больше, — и, чтобы подчеркнуть это, он едва ощутимо проводит указательным пальцем по верхней губе Минхо. — Более пухлые.       Минхо не может ничего ответить. Он лишь сухо сглатывает, наблюдая за тем, как Джисон протягивает руку к телефону и приближает изображение, рассматривая их лица.       — Ее щеки тоже выглядят мягче, что забавно, ведь у Чонина более резкие черты, как и у тебя.       Не услышав никаких комментариев со стороны Минхо, Джисон смотрит на него из-под ресниц, его рот дергается в самодовольной улыбке, когда он подмечает то, что отображается на лице старшего.       Минхо прочищает горло:       — Полагаю, что так.       Затем он разворачивается лицом к сковороде с кимчи и делает вид, что не чувствует тяжести взгляда на своей спине.       Когда все готово, они накрывают на стол, и Минхо зовет Чонина с нижней ступеньки лестницы, но тот не отвечает и не выходит из спальни. Он зовет его еще раз и снова возвращается на кухню. После того как они с Джисоном наполнили свои тарелки, Минхо накладывает еще одну, с равным количеством белка и клетчатки, и картофельным пюре, которое, как он знает, Чонин любит.       Он поднимается по лестнице с тарелкой и стаканом апельсинового сока, и останавливается перед дверью мальчика. Оставив еду на полке в коридоре, он трижды стучит и ждет. Ничего.       — Чонин, — вздыхает он. — Я знаю, что ты злишься, но наша ссора не имеет ничего общего с твоим отказом от еды. Я оставлю твою тарелку на полке. Поешь, сынок.       Он ждет еще пару секунд, прежде чем вернуться на кухню, и, когда он входит, Джисон смотрит на него. Смотрит так, что Минхо едва не становится плохо. Теплым взглядом. И с нежной улыбкой.       — Знаешь, насколько я могу судить, — говорит Джисон, подпирая подбородок рукой. — Она была права, доверив тебе его воспитание. Ты замечательный отец, Минхо.             Проснувшись на следующее утро, Минхо надеется, что именно в этот день они с Чонином смогут сесть и обсудить то, что произошло, но все складывается не так радужно.       Он просыпается в обычное время, хотя сегодня у него выходной. Готовит завтрак и смотрит на часы, когда наступает время приема пищи Чонина, а парень не спускается вниз. Минхо знает, что тот проснулся, так как слышал, как он ходил в ванную и чистил зубы, но после пяти минут, потраченных на изучение часов, мальчик так и не пришел.       Вчера вечером, после того как Джисон ушел домой, Минхо выключил свет и поднялся на второй этаж. Он обнаружил, что тарелка, которую он оставил на буфете, пуста, так же как и стакан. Когда он заглянул в комнату мальчика, то увидел, что тот лежит на кровати, а Дуни свернулся калачиком на его животе, и оба крепко спят.       По крайней мере, он поел.       Минхо слышит приглушенные шаги, только тогда, когда до прибытия школьного автобуса остается пять минут. Чонин заходит на кухню и растерянно смотрит на сумку с обедом, лежащую на столе рядом с бумажным пакетом поменьше.       Минхо, прислонившись к раковине, наблюдает, как мальчик медленно подходит к столу, берет обед и запихивает его в рюкзак. Его рука нерешительно замирает над бумажным пакетом. Минхо вздыхает:       — Это твой завтрак. Поешь перед тем, как начнутся уроки.       Чонин дважды моргает и, опустив голову, берет бумажный пакет. Он направляется к выходу из кухни, но останавливается у двери.       — Спасибо, — бормочет он, все еще глядя вниз, и выходит.       — Счастливо добраться до школы.       Минхо не знает, услышал ли его мальчик, но дверь закрывается, и через несколько мгновений он слышит звук школьного автобуса.       День проходит как обычно. Пока Чонин в школе, Минхо выполняет свои обязанности родителя-одиночки. Он убирается в ванной, чистит лоток Дуни и наполняет его миску свежим кормом. Он сходил в супермаркет и в аптеку, чтобы купить некоторые антибиотики и антигистаминные препараты, которые на всякий случай хранятся дома.       Вернувшись домой, Чонин проходит в гостиной мимо Минхо и сразу направляется в свою комнату, и вечер проходит точно так же, как и предыдущий. Он не спускается к ужину, поэтому Минхо оставляет тарелку у двери, принимает душ и плюхается в свою постель, надеясь, что утром все будет лучше.       Удивительно — или нет — но это не так. Минхо вздыхает, когда Чонин закрывает за собой дверь, не сказав и двух слов. Сегодня четверг, и Минхо понимает, что с таким настроением сегодняшнее занятие по фортепиано невозможно. Поэтому после обеда он берет телефон и открывает чат с Джисоном.              

      Я

      Хэй, добрый день.

Хан Джисон привет, хён Что случилось?

      Я

      ну

Думаю, нам стоит отменить и сегодняшнее занятие.

Чонин со мной не разговаривает.

хах

Хан Джисон Блядь, правда? Ничего, мы можем отменить. Но, черт, уже 2 дня прошло.

Я

Ага, не говори

Я начинаю думать, что он будет игнорировать меня вечно.

       Хан Джисон Пффф, драматизм тебе не идет, хён

Я

вздох

Хан Джисон Нет, но правда Конечно, он не будет избегать тебя вечно. Уверен, он уже готов уступить. Игнорирование родителей после ссоры — это классика, но никто не делает это слишком долго.

Я

Хм, наверное.

Хан Джисон Ты никогда этого не делал?

Я

Нет, насколько я помню.

Хан Джисон Конечно, ты был очень хорошим мальчиком.

Я

ой, отвали

Хан Джисон кекекеке но хён просто попробуй посмотреть на это с его стороны. Его маленькая подростковая честь задета, но когда ты сам был подростком, разве ты не чувствовал то же самое?

Я

хех

Мило, ты думаешь, у меня была хоть капля самолюбия в подростковом возрасте?

Хан Джисон Ты не мог быть таким отстойным, как говоришь. В свои пятнадцать ты выглядел как любовная мечта любого подростка, так что.

Я

Ха, я знал, что ты слишком долго пялился на ту фотку.

Хан Джисон Ты не можешь винить меня :) Но если серьезно Расслабься, он скоро подойдет к тебе. И я уверен, что у вас все будет хорошо.

Я

Ага

Спасибо, Джисон-а

Хан Джисон В любое время, хён ;)       Позже вечером, когда Чонин уже вернулся из школы, Минхо приходит в гостиную с двумя большими мисками попкорна и ставит одну на журнальный столик, а вторую кладет себе на колени. Он не сказал Чонину, что Джисон сегодня не придет на занятия, поэтому сидит на диване и ждет, читая какую-то статью о предстоящем изменении налогов на здравоохранение, в то время как Чонин входит в гостиную с недосушенными волосами.       Уже пятнадцать минут седьмого, и Минхо замечает, что парень в недоумении: он бродит по комнате, делает вид, что что-то делает на кухне, а потом возвращается обратно, бродя вокруг дивана, на котором сидит Минхо.       — Эмм, Джисон-хён не придет?       Его голос тихий, нерешительный.       — Нет.       На несколько секунд воцаряется тишина, а затем Минхо слышит звук топота ног Чонина по ковру, когда он подходит ближе.       — Ты отказался от занятий? — спрашивает он, и Минхо наконец-то смотрит на него: в юных глазах светится что-то похожее на чувство вины, уголки рта опущены. — Он больше не хочет меня учить?       Минхо хмурится, кладет телефон на диван и чувствует, как из его груди вырывается вздох:       — Нет, я не отменял их. Я просто сказал Джисону, чтобы он не приходил сегодня.       Чонин кивает, кажется, с облегчением, и от этого у Минхо все переворачивается внутри. Блядь, это даже не пришло ему в голову, а Чонин первым делом подумал об этом.       Он наблюдает за тем, как парень обходит диван, и чувствует, как его плечи погружаются в подушки, когда тот, наконец, тоже устраивается рядом, даже несмотря на то, что между ними сохраняется некоторое расстояние. Без лишних слов Минхо берет в руки пульт от телевизора и выбирает следующий фильм Марвел, который они собирались посмотреть.       Через пару минут после начала фильма «Тор: Рагнарёк» голос Чонина пытается прорваться сквозь звуки на экране, и Минхо слышит его только потому, что не обращает внимания на телевизор, слишком сосредоточившись на мальчике рядом с собой.       — Я сегодня разговаривал с Сынминни.       Минхо хмыкает:       — Не знал, что вы снова общаетесь.       — До сегодняшнего дня мы не общались. Он сказал, что заметил, что я какой-то странный в последние несколько дней, и что он хочет извиниться за то, как он вел себя, — рассказывает мальчик, и на его лице появляется едва заметная улыбка. — Он сказал, что больше не будет таким упрямым.       — Это хорошо. Я же говорил тебе, вам двоим просто нужно время.       Чонин кивает и выдыхает, его плечи вторят движению легких. Его глаза блуждают, смотря куда угодно и на что угодно. Минхо глубже погружается в диван и откидывает голову в сторону, чтобы посмотреть на него.       — Чонин, кто были те дети, которые были с тобой в парке?       Мальчик, наконец, встречает его взгляд и, кажется, немного расслабляется, когда Минхо поднимает эту тему. Он хватает случайную подушку и прижимает ее к груди.       — Большинство из них старшеклассники, кроме Чонсо, он учится в моем классе.       — Хм. Значит, теперь ты с ними дружишь?       Чонин обнимает подушку чуть крепче, поджимая губы.       — Нет, не совсем, — качает он головой. — Просто... — вздыхает парень. — Поскольку мы с Сынминни не общались, я оказался в паре с Чонсо на проекте по физике. У него нет друзей в нашем классе, все его друзья со старших классов, и после нескольких дней общения он спросил меня, не хочу ли я познакомиться с ними. И я согласился, — пожимает он плечами. — Очевидно, у нас нет с ними совместных занятий, поэтому они всегда собираются в парке после уроков. Я... я не знал, что они будут пить, но я должен был догадаться. Они все выглядели очень спокойно по поводу этого, даже Чонсо, так что я просто...       Мальчик выглядит явно смущенным и все еще немного нервничает, его глаза неотрывно смотрят на подушку в его руках. Минхо думает, что все вполне логично. Он знает, что ссора с Сынмином долгое время не давала мальчику покоя, и, возможно, он должен был предположить, что может произойти нечто подобное.       — Послушай, дружок, — обращается к нему Минхо, дождавшись, пока их глаза снова встретятся. — Я не дурак, знаешь, я ведь тоже был в твоем возрасте. Я тоже пил без ведома родителей, и я знаю, что ты тоже будешь иногда так делать. Но моя работа — рассказать тебе, как это может быть опасно, — говорит он мягко, но отчетливо. Он знает, что крики и резкие слова не действуют на Чонина, да и сам он не любит такие методы. Поэтому он сохраняет голос спокойным и говорит с парнем честно. — С биологической точки зрения, причина, по которой мы должны подождать, пока вырастем, чтобы употреблять алкоголь, заключается в том, что наш организм только к тому времени будет готов его перерабатывать. Старшеклассники, может быть, уже близки к этому возрасту, но Чонин, тебе всего двенадцать, ты еще слишком мал. Это опасно для твоего здоровья.       Чонин несколько раз моргает, его рот слегка приоткрывается.       — Хм, ты ведь этого не знал, верно?       — Нет…       — Ну, это правда, — пожимает плечами Минхо. — Но это еще не все. Иногда дело не только в выпивке, понимаешь? Иногда люди, которые старше тебя или которых ты недостаточно долго знаешь, чтобы им доверять, пытаются заставить тебя делать то, чего ты не хочешь, только потому, что они этого хотят. Употреблять что-то, ходить куда-то. И ты должен знать, как сказать «нет», когда чувствуешь, что это небезопасно для тебя, — говорит он, глядя мальчику прямо в глаза, чтобы убедиться, что тот понимает. Он не может допустить и мысли о том, что Чонин сделает что-то против своей воли только потому, что кто-то велел ему это сделать. — Ты ничего не потеряешь, если откажешься, ты и без этого сможешь весело провести время. У тебя впереди еще столько лет, поверь мне, ты не должен так рано впутываться в такие дела, Чонин.       Мальчик просто кивает, словно обдумывая каждое слово, и Минхо позволяет ему подумать.       — В любом случае, я не думаю, что снова буду с ними тусоваться, — пожимает плечами Чонин с невеселой улыбкой. — Мне больше нравится проводить время с Минни. Да и они, наверное, больше не горят желанием со мной общаться, ха.       — Эй, — Минхо протягивает к нему руку и толкает в плечо. — Слушай, я не хочу, чтобы ты думал, что я отношусь к тебе как к ребенку. Я просто делаю свою работу, чтобы обеспечить твою безопасность, потому что я беспокоюсь о тебе, сынок, — затем он улыбается ему. — Поздравляю, ты только что пережил свой первый неловкий момент с отцом. Впереди еще много таких, но ты выживешь.       Чонин стонет и закатывает глаза, а Минхо смеется, видя, что парень наконец-то делает то же самое. Затем Чонин опускает подушку и сокращает расстояние между ними, крепко обнимая Минхо и зарываясь лицом в его бок.       — Прости меня, аппа, — говорит он, уткнувшись в пижамную рубашку Минхо. — Прости, что накричал на тебя и Джисон-хёна и что заставил тебя волноваться.       Минхо выдыхает, чувствуя знакомое тепло в груди. Он обнимает мальчика за плечи, упираясь подбородком в его макушку.       — Хорошо, — бормочет он. — Тебе все равно нужно попросить прощения у Джисона, когда ты снова его увидишь, хорошо? — спрашивает он и чувствует, что Чонин кивает. — И еще, пожалуйста, Чонин, помни, что я всегда рядом. Что бы ни случилось, что бы ты ни чувствовал, даже если ты думаешь, что я разозлюсь или что-то еще, ты всегда можешь поговорить со мной. Именно для этого я рядом. Ради тебя.       — Обязательно. Спасибо, аппа.       Минхо хмыкает и опускает голову, чтобы укусить мальчика за плечо, отчего тот хнычет. Он ничего не может с собой поделать, ребенок просто слишком замечательный, слишком милый и сладкий, как зефир или сдобный хлеб. Чонин шлепает его, а Минхо смеется, обхватывая руками ноги мальчика, чтобы подтянуть его к себе на колени. Миска с попкорном теперь стоит на коленях у Чонина, а мальчик сидит боком, положив голову на плечо Минхо.       Минхо старается изо всех сил, но не может сдержать чувств, вспоминая, как они лежали так почти каждую ночь, когда Чонин был младше, и как мальчик каждый раз засыпал на нем. Чонин уже подрос, но его вес по-прежнему комфортен, он мягкий и теплый, драгоценный.       Несколько минут они просто едят попкорн и смотрят на экран, хотя никто из них не понимает, что происходит в фильме на данный момент.       Чонин двигается так, чтобы ему было удобнее лежать, используя тело отца как свою личную подушку.       — Как это было? Когда ты впервые выпил?       Минхо фыркает:       — Это было с твоей оммой. Она дала мне пиво, и меня чуть не стошнило всего от одной бутылки.       — Фу, — хмурится Чонин. — Кажется, я не люблю соджу. Во всяком случае, не этот вкус. Я просто сделал несколько глотков, а потом остановился, потому что вкус был ужасный.       — Ага. Твой язык еще не готов к такому. Продолжай пить колу, и все будет хорошо, — смеется Минхо.       — Ты можешь рассказать о ней побольше? Об омме? — спрашивает мальчик и смотрит на Минхо яркими глазами, и старший ни за что не стал бы ему в чем-то отказывать.       Так и заканчивается вечер: они вдвоем валяются на диване, пока Минхо рассказывает истории о себе и Ёнхи, о бунтарском поведении сестры и о том, как часто она меняла цвет своих волос. Фильм давно забыт, лишь музыка звучит на фоне бесконечных рассказов Минхо о своих сокровенных воспоминаниях.       Он останавливается, только когда смотрит в сторону и видит, что Чонин крепко спит, уткнувшись лицом в шею отца. Минхо вздыхает, упиваясь этим видом, сохраняя образ в памяти. На самом деле Чонин вырос, он продолжает расти с каждым днем, но Минхо рад, что у него все еще есть такие моменты.       Он позволяет себе подольше насладиться этой картинкой и осторожно берет телефон, позабытый на диване. Он открывает фронтальную камеру и делает снимок, на котором видно, как Чонин сидит на нем верхом. В кадр попала только половина лица Минхо, но его взволнованный взгляд очевиден.       Сам не зная почему, он открывает какао. Может быть, его разум слишком перегружен, может быть, он просто хочет сказать, что все прошло хорошо, но в любом случае, он открывает чат с Джисоном и отправляет ему фотографию, которую только что сделал.              

Я

Похоже, у нас все хорошо.

Хан Джисон омг                     Джисон заваливает их чат стикерами с милыми животными, множеством сердечек и плачущих эмодзи, и Минхо борется с желанием рассмеяться, иначе он разбудит Чонина.               Хан Джисон хён омг Я думаю, это самая прекрасная фотография, которую я когда-либо видел Это странно, если я скажу, что мог бы использовать ее в качестве обоев? Он такой милый. И посмотри на свое лицо, о, ты полностью в его власти.

Я

Ффффффффффффффф

Ты что-то имеешь против?

Хан Джисон нет, это НЕ так Ты просто убил меня

Я

Черт

Видимо, мне придется подыскать другого учителя

Хан Джисон Попробуй, и ты покойник. ( стикер ) Но я рад, что вы поговорили. Я же говорил :)

Я

Ага

Он сам пришел поговорить.

Он думал, что я тебя уволил фффф

Хан Джисон бедняжка Будто ты в состоянии разлучить меня с моим любимым учеником. (я шучу) (Я знаю, что ты можешь (Я бы не стал связываться с горячим копом. (не таким образом В любом случае, ты понял.

Я

ффффффффф

Я тебя пугаю?

Хан Джисон Да, я в ужасе 🥵 😱*****       На этот раз Минхо пришлось отбросить телефон, чтобы прикрыть ладонью свой рот. Он не уверен, пытается ли он сдержать смех или просто скрыть улыбку, появившуюся на его лице. Что за хуйня.               Хан Джисон Я позволю вам двоим отдохнуть Ты наверняка устал.

Я

Если бы моя спина не стала бы ненавидеть меня завтра

Я бы, наверное, спал здесь.

Хан Джисон хохо аджосси

Я

Что ты сказал?

Хан Джисон (Фото) Спокойной ночи, хён~~~~~                     Еще одно селфи. Еще одна фотография Джисона, лежащего на кровати, в удобной толстовке и с растрепанными прядями волос, упавшими на лицо. Его глаза опущены, он смотрит на экран телефона, а угол съемки показывает его со стороны, с места рядом с ним на кровати.       Минхо прикусывает внутреннюю сторону щеки.              

      *¨*•.¸¸☆*･ﾟ

                    — Доброе утро, мои любимые государственные служащие.       Хёнджин заходит в ресторан со своей обычной легкостью и непринужденной элегантностью. Он перегибается через стол, чтобы чмокнуть Чана в губы, а затем садится напротив него и Минхо.       — Доброе утро, — приветствует его Чан, и Минхо делает то же самое, но более тихим голосом. — Как дела в магазине?       Хван Хёнджин, он же жених Чана, — дизайнер одежды, который держит небольшой, но весьма раскрученный магазинчик рядом с полицейским участком. Минхо обычно обедает с ними двумя, когда их графики совпадают.       — Хм, все нормально. Только возникли проблемы с одной леди, которая пыталась заставить меня доставить пять платьев за неделю, как будто у меня десять рук, — закатывает глаза блондин, заглядывая в меню на столе, чтобы выбрать себе еду.       После этого они начинают непринужденно беседовать в ожидании еды. Минхо в основном кивает и вносит небольшой вклад в разговор, он не очень-то расположен к болтовне. Слабая боль в виске медленно поднимается к голове, и тот факт, что сейчас только полдень, а ему еще предстоит пережить остаток дня, совсем не помогает.       — Хм, хён, — окликает его Хёнджин сразу после того, как откусил кусочек говядины, прикрывая рот одной рукой. — Ты в порядке? Ты тише, чем обычно.       Рядом с Минхо хмыкает Чан:       — Оставь его, Джинни. У Минхо сегодня трудный день с его новым сотрудником.       — О, новый офицер? Они отдали его тебе для подготовки?       Минхо стонет, позволяя своей голове упасть вниз:       — Да.       Чхве Кёнхо — новый офицер, которого зачислили на службу в начале этого месяца. Он на два года младше Минхо, и Чан поручил его обучение ему. Минхо не возражает, он уже обучал других офицеров, но Кёнхо доставляет ему немало хлопот.       Парень хороший, это очевидно. Он хорошо работает, не нарушает дисциплину во время патрулирования и не обладает тем придурковатым характером, который присущ большинству полицейских. Проблема в том, что, хоть он и хорошо выполняет свою работу, ему требуется время, чтобы понять, что именно он должен делать. Если Минхо поручает ему заняться архивами, он будет ходить с документами в руках и выглядеть растерянным, пока Минхо не объяснит ему шаг за шагом их систему.       Во время допроса подозреваемого в похищении Минхо пришлось трижды привлекать его внимание, потому что он словно выключался каждый раз, когда Минхо отводил взгляд от подозреваемого и поворачивался к нему, чтобы спросить о чем-то.       Минхо рассказывает им об этом, пока они доедают оставшиеся крохи еды, и если Чан лишь кивает и фыркает в ответ на недовольство друга, то Хёнджин смотрит на него, приподняв брови, и внимает каждому слову.       — И я понимаю, если ему нужны дополнительные объяснения, некоторым людям это необходимо, — говорит Минхо, отставляя тарелку в сторону, когда заканчивает есть. — Но, клянусь, иногда мне кажется, будто я учу Чонина, как написать заявление о бытовой краже, а не взрослого сотрудника полиции.       Хёнджин хмыкает, опираясь подбородком на руку:       — Он никогда раньше не работал в полицейском участке?       — Работал, это уже второй полицейский участок, в котором он работает. Он должен знать такие вещи.       При этом взгляд Хёнджина падает на Чана. Он ничего не говорит, только щурит глаза и выгибает бровь. Чан хмыкает и пожимает плечами, после чего взгляд Хёнджина возвращается к Минхо.       — Что? — бормочет Минхо.       — Серьезно? — когда Минхо просто растерянно смотрит на него, Хёнджин вздыхает. — Ну и дела, хён. Иногда ты бываешь туповат.       — Не понял?       Хёнджин закатывает глаза и отмахивается от него:       — Неважно. Эй, что это у тебя на рубашке?       Минхо щурится от смены темы, но все равно смотрит вниз. На груди у него белый пушок, и он, убирая его с одежды, хмыкает.       — Это шерсть.       — Шерсть? — Хёнджин наклоняет голову.       — Точно, я забыл тебе сказать, детка, — смеется Чан, наблюдая за тем, как Минхо осматривает свою одежду в поисках следов шерсти. — Джисон принес Минхо кота.       — Джисон, что?       Минхо закатывает глаза, потому что все было не совсем так, и Чан это знает, но в итоге все равно смеется. Может быть, потому, что он вдруг вспоминает, как Джисон держал тот ворох полотенец.       Хёнджин знает Джисона, потому что учитель по фортепиано еще в колледже жил в одной комнате с Феликсом, лучшим другом Хёнджина. Чан был наставником Феликса на последнем курсе обучения, так они все и познакомились.       — Чонин нашел котенка в картонной коробке после школы около месяца назад. Он дошел до магазина, и Джисон привез его и котенка домой. Мы его решили оставить, его зовут Дуни, — говорит он, а Хёнджин кивает в знак одобрения. — Так что на самом деле это Чонин принес его, а Джисон просто отвез их домой из-за дождя. Но Дуни он очень нравится. Он постоянно крутится вокруг него во время занятий с Чонином.       Хёнджин хмурится и смотрит на Минхо так, будто тот сказал что-то абсурдное:       — Ты серьезно?       — Эм, да? — Минхо моргает в замешательстве. — В чем дело?       — Ничего! Просто, хм... хён, у Джисона аллергия. Ты ведь знаешь об этом?       Наступает долгая пауза, пока Минхо обдумывает сказанное, его разум внезапно пустеет:       — Что?       — У него аллергия на шерсть и другие подобные вещи, — объясняет Хёнджин, скрещивая руки над столом. — Он был волонтером в приюте для животных еще в колледже, но ему пришлось бросить, потому что противоаллергические препараты больше не помогали, и это было слишком тяжело для него. Он тебе не рассказывал?       Нет. Минхо, конечно, позаботился бы об этом обстоятельстве должным образом, если бы Джисон соизволил ему об этом сказать. Однако теперь, когда он думает об этом, он пару раз замечал, как тот чихает с тех пор, как они приютили Дуни, но Минхо всегда думал, что это из-за его привычки носить всего несколько слоев одежды, как будто его тело и так достаточно теплое, и ему уютно в одной лишь футболке и толстовке.       — Он мне не говорил, — качает головой Минхо, а Хёнджин лишь опускает плечи, как будто он это предвидел.       — Этот парень, — вздыхает он. — Ну, просто удостоверься, что он не умирает от чихания. Кстати, как проходят занятия?       Они разговаривают еще некоторое время, пока им не приходится расстаться и вернуться на работу. Вечером, когда Минхо возвращается домой, он слышит звуки пианино сразу после закрытия входной двери.       Поприветствовав Чонина и Джисона на входе в гостиную, он делает вид, что идет на кухню, но вместо этого некоторое время стоит в углу коридора. Он наблюдает за тем, как Чонин снова начинает играть песню, которую он разучивает, и первый куплет звучит великолепно.       Джисон встает со своего места рядом с мальчиком и улыбается.       — Все правильно! Продолжай в том же духе, и ты обязательно сможешь сыграть припев, — говорит он и обходит вокруг пианино, кивая в такт песне.       Чонин подпрыгивает на месте, когда Дуни запрыгивает с пола к нему на колени, и, к счастью, не пропускает ноты, но кот на его ногах явно немного мешает. Джисон быстро подходит к ним и осторожно берет Дуни на руки.       — Эй, котик. Тебе придется немного подождать, твой человек вот-вот успешно доиграет эту песню, — ласково говорит он животному, поглаживая его за ушками, а затем наклоняется, чтобы снова опустить его на пол.       Затем Джисон скрещивает руки на груди и внимательно наблюдает за Чонином. Через секунду он хмурится, поднимает руку, чтобы потереть нос, и дважды шмыгает им.       Ох. Ладно.       После этого Минхо покидает их, отправляется на кухню и начинает готовить ужин. Чонин пригласил Джисона остаться на вечер, чтобы они могли вместе посмотреть еще один фильм, и Минхо разрешил это сделать, поэтому он готовит достаточное количество еды для них троих.       После окончания занятия они едят, разговаривают и решают, какие песни Чонин собирается учить дальше. Мальчик уходит, чтобы переодеться в пижаму и включить фильм, пока Джисон моет посуду, а Минхо готовит попкорн.       — Итак, — говорит Минхо, высыпая зерна кукурузы в сковороду. — Когда ты собирался рассказать мне, что у тебя аллергия на кошек?       Джисон замирает на пути к раковине со стопкой тарелок в руках.       — Эм... я... как ты узнал?       — Ты постоянно чихаешь, но, если честно, мне рассказал Хёнджин.       — О, я..., — моргает он и качает головой, после чего идет к раковине и ставит туда тарелки. — Ага, так и есть, но тебе не о чем беспокоиться. Все не так уж страшно.       — А еще он сказал, что тебе пришлось бросить волонтерство в приюте для животных, потому что аллергия была слишком сильной.       — Ну, это же приют для животных, там повсюду собаки и кошки. Не волнуйся, с шерстью Дуни я запросто справлюсь.       — Ты врешь.       — Нет, я... — Джисон смотрит на него и видит, что Минхо уже наблюдает за ним. Точнее, пристально рассматривает его. Так внимательно, что он приподнимает бровь. — Что?       Минхо не отвечает, просто продолжает смотреть. Джисон выглядит озадаченным, но тоже ничего не говорит. Он просто дважды моргает, а затем, ага, морщит нос.       Минхо усмехается:       — Ты хочешь чихнуть.       — Нет, не хочу.       — Да, хочешь.       Джисон фыркает и смотрит на него усталыми глазами, словно желая закатить их. Минхо лишь ухмыляется и ждет. Раз, два, три, четыре...       Апчхи.       Джисон вытирает нос салфеткой, которую протягивает ему Минхо, и смотрит на старшего убийственным взглядом. Минхо заливисто смеется и открывает ящик прямо под шкафами, где обычно хранит лекарства. Он достает антигистаминное и протягивает его Джисону, который берет его с раскрасневшимися щеками.       — Спасибо, — бормочет он.       — Не за что. Если вдруг почувствуешь, что твоя аллергия обостряется, дай мне знать, у меня полно лекарств.       Они возвращаются к своим задачам и вновь начинают непринужденно болтать. Джисон рассказывает ему о том, что они с коллегой повздорили с боссом по поводу необходимости пополнения запасов, а Минхо рассказывает ему о Кёнхо. Он делится тем же, о чем рассказывал Хёнджину и Чану, но его тон становится все более раздраженным, по мере того как он рассказывает ему о событиях сегодняшнего дня.       — Нам позвонили и попросили меня и Чана разобраться с дракой в баре. Я передал Кёнхо кое-какие материалы для отчетов и уже собирался покинуть полицейский участок, когда он начал идти за мной. Я спросил его, что он делает, и он ответил, что решил присоединиться ко мне. Я сказал ему, что Чан присоединится ко мне, и что он должен вернуться к своим поручениям, — раздраженно хмурится Минхо, прислонившись бедром к раковине, рядом с которой Джисон все еще моет посуду. — Тогда он повернулся ко мне и сказал, что должен пойти со мной, потому что он мне понадобится, и если что-то выйдет из-под контроля, я единственный, кто сможет помочь ему.       После слов Минхо на секунду воцаряется тишина, старший мужчина все еще пылает от случившегося, а Джисон пытается подавить смех, но в итоге все равно смеется, наклоняясь над раковиной.       — Что? — спрашивает Минхо.       — Прости, просто... — он снова смеется, и на его лице появляется широкая, веселая улыбка. — Ах, хён, пожалуйста, ты же знаешь, зачем он это делает?       Минхо закатывает глаза и скрещивает руки на груди:       — Зачем? Чтобы произвести впечатление на своего начальника? Заявив, что я не могу справиться со своей работой самостоятельно? Это точно не лучший способ.       — Неа, — качает головой Джисон. — Не думаю, что он хочет этого.       Минхо смотрит на него, не понимая, почему Джисон продолжает улыбаться:       — Ну и зачем?       — Серьезно?       — Джисон.       — Ладно! Боже, как ты можешь быть таким непонятливым? — закатывает глаза младший, а затем смотрит прямо в глаза Минхо. — Минхо, он не пытается произвести впечатление на своего начальника. Он флиртует с тобой.       Минхо моргает один раз. Второй. Но понять ничего не может.       — Что?       — Ай, хён, да ладно! Потерял концентрацию, потому что смотрел на тебя? Стал правильно выполнять уже знакомые ему поручения только после того, как ты потратил дополнительное время на то, чтобы все ему объяснить? Боже, сказал, что ты единственный, кто способен помочь ему? Это уже совсем не легкий флирт.       Когда Минхо смотрит на эти вещи под другим углом, это действительно обретает смысл. Если он вспомнит их общение с того дня, когда Кёнхо приняли на работу, и предположит, что он с ним флиртовал, то можно будет сложить вместе многие непонятные моменты. Что ж. Не то чтобы понимание этого сейчас стало для него волнующим откровением, и это, вероятно, заметно по его лицу.       — Зачем ему это нужно? — звучит едва слышно, но Джисон издает ехидный смешок, и Минхо понимает, что он его услышал.       Минхо все еще хмурится, когда слышит, как Джисон выключает воду и держит тарелку, которую только что вымыл.       — Потому что, — говорит младший, а затем наклоняется к Минхо, его руки оказываюся по бокам от тело старшего, заключая его в ловушку. Минхо только успевает повернуть лицо в его сторону, как Джисон приближается к нему, глядя на него без малейшего колебания, лишь с теплотой в глазах и самодовольной улыбкой. — Ты секси, и он, вероятно, хочет с тобой потрахаться.       В следующую секунду тарелка, которую держал Джисон, оказывается в сушилке позади Минхо, и младший отходит в сторону, переключаясь на столовые приборы в раковине, не обращая внимания на реакцию Минхо на этот неожиданный поступок. Однако Минхо прекрасно осознает свою реакцию. Уши горячие, возможно, покрасневшие, и когда он сглатывает, заметно, как участился его пульс.       Ему не нравится то, как звучит его голос. Почти робкое бормотание, подрагивающее от волнения.       — Ты считаешь меня сексуальным.       Впрочем, это не вопрос. Даже в таком потрясенном состоянии Минхо с каждой секундой все четче улавливает намерения Джисона. Медово-сладкий тон, самодовольная улыбка, которая всегда изгибает уголок его рта, когда младший смотрит на него, точно так же, как он делает это сейчас.       — Ты сейчас серьезно? — спрашивает он, и тут из его уст вырывается задорный, но застенчивый смешок. — Хён, я уже довольно давно флиртую с тобой.       Минхо чувствует, как его рот слегка приоткрывается, и слышит, как Джисон снова застенчиво смеется. Он пытается придумать, что ответить, но внезапно его разум пустеет, и он пытается переварить мысль о Джисоне, о том, что тот пытается подкатить к нему.       Возможно, это из-за отсутствия ответа со стороны Минхо, но Джисон снова говорит с неяркой улыбкой и более спокойным тоном, и вся его поза стала такой, словно он превратился в неуверенного в себе парня.       — Похоже, ты этого не заметил, — хмыкает он. — Но если ты хочешь, чтобы я прекратил, просто скажи, и я немедленно остановлюсь.       Его внимание быстро возвращается к мытью посуды, а Минхо продолжает смотреть на пол. В его чистом мозгу начинают появляться образы: Джисон буравит его глазами каждый раз, когда видит в полицейской форме. Подмигивания. Его подбородок на плече Минхо, его палец, прикасающийся к губам. Косые взгляды, которые Минхо замечал каждый раз, когда они пересекались в доме. Селфи в постели, отправленные поздно ночью. Джисон, прижавший его к раковине.       Собрав все это воедино, Минхо не испытывает шока, как он предполагал. Это не вызывает того неприятного чувства, которое он ощущал при мысли о том, что Кёнхо пытается с ним флиртовать. Нет, все совсем по-другому. Думая о каждом из тех моментов, живо вспоминая их, глядя, на стоящего рядом Джисона, на его медовую кожу, виднеющуюся под бесполезной белой футболкой, как он пялится на посуду со слегка раскрасневшимися щеками, Минхо ощущает что-то новое и теплое в животе. Восторг.       — Нет, — удается сказать ему, чувствуя, как легкая улыбка начинает окрашивать его лицо. — Тебе не нужно прекращать.       Он замечает, как Джисон прикусывает нижнюю губу, пытаясь сдержать улыбку. Младший кивает и бросает на Минхо мимолетный взгляд, и даже если он быстрый, Минхо видит, как блестят его глаза под кухонным светом.       — Прекрасно.       — Аппа, где попкорн?       Они оба фыркают, Минхо хватает миску с попкорном, которую оставил на кухонном столе, и, глядя на Джисона через плечо, идет в гостиную. Поймав его взгляд, младший подмигивает ему.              

      *¨*•.¸¸☆*･ﾟ

                    Последний раз Минхо флиртовал с кем-то, когда ему было двадцать три года и он только что окончил колледж. Это было с одним парнем, с которым у него было несколько общих занятий во время последнего семестра, и это было неплохо. Они несколько раз встречались, чтобы переспать, вместе посетили несколько вечеринок, а потом расстались.       Год спустя Минхо стал отцом, он работал в сверхурочное время, воспитывал ребенка и справлялся с горем своей семьи.       Короче говоря, Минхо не встречался ни с кем с ранних двадцати лет, потому что так сложилась жизнь.       И вот жизнь преподносит ему Хан Джисона: на шесть лет моложе, музыканта, умного, веселого и невероятно сексуального. И этот парень при любой возможности активно заигрывает с ним.       Неожиданный поворот в его жизни всколыхнул его, но он понимает, что очень рад этому. Что-то в том, что Хан Джисон добивается его, в то время как, по мнению Минхо, он мог бы заполучить любого другого, интереснее или моложе, разожгло внутри него давно дремлющее пламя.       Пламя, которое разгорается с каждым днем все сильнее и сильнее, с той самой ночи на кухне. С тех пор Джисон как будто надел новый образ — уверенный и обаятельный, и пользуется им. То, как он смотрит на Минхо, когда старший проходит мимо гостиной во время занятий по фортепиано, перестало быть незаметным, его глаза пожирают его с ног до головы, словно он вот-вот умрет от голода.       Он находится рядом с Минхо так много, как только может, и тот факт, что он все чаще остается после окончания занятий на их киновечера, дает дополнительные возможности для их игры. Потому что, да, Минхо играет в ответ. Желание ответить тем же, возникло после одного вечера, когда они убирались после ужина, а Чонин делал уроки в своей комнате. В тот раз Минхо мыл посуду, а Джисон вытирал и убирал на место. Оправдываясь тем, что посуда хранится на полке над раковиной, Джисон зажал его сзади, прижимаясь грудью к спине Минхо, и привстал на цыпочки.       Минхо почувствовал, как вспыхнули его загривок и уши, когда младший отступил назад, издав единственный вздох. Ему приятно это чувство, ощущение прижатого к нему тела и волнения, покалывающего позвоночник, но он давно отвык от него, поэтому немного робел.       Поэтому он начал отвечать тем же, чтобы дать Джисону понять, что он тоже увлечен им и что он тоже может флиртовать с ним.       Джисону нравится дразнить его двусмысленными фразачками и самодовольно улыбаться, глядя на то, как краснеют его уши и как он избегает зрительного контакта. Минхо не так уж хорош со словами в этом плане, он всегда лучше взаимодействовал с помощью языка тела.       Однажды вечером, во время занятий Чонина, мальчик зовет его, чтобы спросить об одной песне, про которую Минхо говорил недавно, потому что хочет попробовать сыграть ее на пианино. Когда Минхо идет к ним, он чувствует на себе взгляд Джисона, но не обращает на него внимания. Вместо этого он не сводит глаз с Чонина и встает за спиной Джисона, положив руки на плечи учителя и слегка наклонившись вперед, так, чтобы его вес немного давил на молодого человека.       Он отвечает на вопрос Чонина и наблюдает за тем, как тот ищет название песни в своем телефоне, ощущая под пальцами напряженные мышцы трапеций и плеч, он скользит по ним руками, а затем отклоняется назад, выпрямляя спину.       Он чувствует, как напрягаются плечи Джисона, как его пальцы вцепляются в ткань футболки, как он делает долгий вдох, прежде чем снова протянуть руки к пианино, чтобы показать ноты, о которых спрашивает его Чонин.       Выходя из гостиной, чтобы дать им возможность продолжить урок, он замечает, как Джисон сглатывает и смотрит на него ошарашенными глазами, и позволяет себе наглость подмигнуть ему напоследок.       Это приводит их к следующему вечеру кино, и Минхо немного стыдно признаться, что он понятия не имеет, какой фильм из серии Марвел в данный момент идет на экране телевизора. К сожалению, его мысли немного рассеяны, так как они уже доели попкорн и расселись поудобнее: Чонин улегся на ковре почти с десятком подушек, а Джисон расположился рядом с ним. Как обычно, на преподавателе только футболка с короткими рукавами, и к середине фильма на их с Минхо коленях оказывается плед, потому что, видите ли, ему стало холодно.       Рука Минхо удобно лежит на плечах юноши, а его ладонь вполне удачно расположилась на его руке, и Минхо позволяет своим пальцам нежно скользить по линиям его бицепса, двигаясь вверх и вниз, ощущая мягкую и теплую кожу на кончиках своих когда-то холодных пальцев.       Джисон вздыхает от этих прикосновений, и ерзает на диване, когда Минхо начинает легонько царапать кожу кончиками ногтей. Это вызывает ухмылку на лице старшего, он вполне доволен реакцией на свои действия. Улыбка не сходит с его лица до тех пор, пока он не чувствует, как шевелится плед, а затем и тепло руки, которая ложится на его бедро.       Краем глаза он наблюдает за Джисоном и ловит безмятежную улыбку на его лице, когда тот начинает поглаживать мышцы сквозь ткань шорт. Наверное, Минхо не может осуждать Джисона за то, что тот ходит в одной футболке, ведь сам он предпочитает носить дома шорты. Возможно, эта судьба постигла его, когда он чувствует, как теплые пальцы скользят вниз, стремясь найти участок голой кожи, и царапают его так же, как это делает Минхо.       Он тяжело выдыхает, переводя взгляд на экран и стараясь не обращать внимания на то, как встали дыбом волосы на его затылке, когда Джисон попеременно то поглаживает, то царапает его кожу. Он уверен, что если бы не плед, которым они укрываются, можно было бы увидеть, как краснеет кожа в местах прикосновений Джисона.       Сирена начинает реветь в его голове, когда Джисон прижимает свою ладонь к его ноге и спускается к внутренней стороне бедра. Как только он чувствует, как теплая ладонь замирает, сжимая плоть, Минхо впивается ногтями в руку Джисона.       — Веди себя хорошо.       Он произносит это так тихо, чтобы услышал только Джисон. Его глаза по-прежнему устремлены на экран, но он слышит, как тот хмыкает рядом с ним, и понимает, что он старается сдержать улыбку.       Рука возвращается на его бедро, и Джисон снова двигается, прижимаясь ближе.       — Веду, — шепчет он, и Минхо слышит в его словах улыбку. Джисон опускает голову в изгиб шеи Минхо, а его рука оказывается на безопасном месте на ноге, поверх спортивных шорт. — Успокойся, хён.       Минхо щурится, глядя на него, но, вздохнув, откидывается на диван, и от этого движения Джисон прижимается к нему ближе, и кажется, что они обнимаются. Может, так оно и есть, но Минхо не позволяет себе обращать на это слишком много внимания.       Чонин возвращает их в реальность, когда спрашивает Джисона о том, что он думает о временной шкале и мультивселенной, по которой путешествуют Мстители, и Минхо остается только наблюдать, как они вдвоем начинают очередной разговор о тех вещах, которые он не может понять.       Позже той же ночью, когда Джисон уже ушел домой, а Чонин уснул в своей комнате, Минхо заходит в ванную, чтобы принять долгий душ. Он кончает в свой кулак, пока в голове у него проносятся образы теплых рук, раздвигающих его ноги, спускающихся все ниже и ниже, пока они не достигают ноющего желания, терзающего его.       Последующие дни оказываются очень трудными. С тех пор как Минхо включился в их игру во флирт, его тело словно начало функционировать в другом темпе. Предвкушение движет им, заставляя волноваться о каждом следующем вечере занятий по фортепиано и особенно о тех немногих минутах, которые они смогут провести наедине, поддразнивая и подталкивая друг друга за грань.       И отчаяние Минхо настигает его в сладком, цитрусовом виде. Если точнее, то в виде пакета мандаринов.       Джисон приносит им этот пакет однажды во вторник вечером. Он говорит, что в магазин поступила большая партия сезонных фруктов, и он принес им целый пакет, потому что они выглядели потрясающе.       По вторникам киновечеров не бывает, но раз уж он принес им подарок, Минхо приглашает Джисона на ужин. После окончания занятий Чонин играет песню, о которой спрашивал Минхо, и заставляет отца кружиться вокруг пианино, что вызывает смех и горячие аплодисменты. Они едят и разговаривают, и пока Джисон и Чонин заканчивают мыть посуду, Минхо садится за стол с пакетом мандаринов.       Когда остальные двое присоединяются к нему, он жует одну дольку и чистит еще два мандарина для Чонина. Он кладет их в небольшую миску и протягивает ему, и тот с яркой улыбкой начинает их есть.       Чонин разговаривает с Джисоном о новом аниме, которое недавно вышло на экраны, и тут Минхо решает поддразнить мальчика, потому что ему так захотелось. Он берет одну фруктовую дольку и кладет ее между губами, при этом половина фрукта выступает изо рта, после чего поворачивается лицом к сыну.       — Эй, Чонин-а, — зовет он и наклоняется над столом, его рот кривится в улыбке, даже с фруктом между зубами.       Чонин смотрит на него с гримасой отвращения на лице:       — Фу, прекрати это! — хнычет он и качает головой, после чего сползает со своего места за столом. — Ты иногда такой странный, аппа.       Мальчик притворяется, что вздрагивает, хватая свою миску, и выходит из кухни, а Минхо смеется так сильно, что его голова запрокидывается назад. Чонин всегда так реагирует, чуть ли не корчась от омерзения, и Минхо считает, что порой над ним забавно подшучивать. Он чувствует, что уголки его глаз начинают слезиться от смеха, и когда он протягивает руку, чтобы вынуть мандариновую дольку изо рта, что-то — кто-то — появляется перед его лицом. Он замирает, когда Джисон спокойно наклоняется ближе, откусывает от дольку в его губах, отправляя ее в свой рот, и жует цитрусовый фрукт с улыбкой, изгибающей уголки его рта. Того самого рта, который был в нескольких сантиметрах от прикосновения к губам Минхо, и того самого рта, с которого по подбородку стекает немного сока.       Минхо так и сидит, глядя на него с половинкой мандаринового кусочка между своими зубами. Джисон не сводит с него взгляда, даже несмотря на то, что его щеки пылают красным от собственного бесстыдного поступка.       Только когда Минхо чувствует, как по его собственному подбородку капает сок, Джисон произносит:       — Хочешь, чтобы я взял и этот кусочек? — и кивает на половинку дольки во рту Минхо.       Может быть, Джисон такой же странный, как и он.       Минхо жует и глотает фрукт, пристально глядя на Джисона. Он надеется, что если будет смотреть на него, высунет язык, чтобы вытереть сок, стекающий с губ, то Джисон не заметит, как сильно пылает шея Минхо, и как он изо всех сил старается оставаться неподвижным и не прильнуть к другому мужчине, пробуя сок с этих губ в форме сердца, кусая нижнюю губу, словно это и есть фрукт.       Вместо этого он снова сглатывает, только чтобы по сухости в горле понять, что у него во рту ничего не осталось. Он протягивает руку, чтобы взять еще одну дольку и сосредотачивает свое внимание на еде, не обращая внимания на тяжелый взгляд, обжигающий его лицо каждый раз, когда капля сока стекает по пальцам или по губам.              

      *¨*•.¸¸☆*･ﾟ

                    04:34 утра       Минхо смотрит на цифровые часы на автомобильной магнитоле и вздыхает. Он в патруле на пару с Кёнхо, они просто припарковали машину рядом с баром, ожидая возможных неприятностей от пьяных людей, выходящих на улицу рано утром. Чхве молчит рядом с ним, что очень радует Минхо. Ему хватило его пошлых шуточек на сегодня, а может, и на весь год, и он не может дождаться, когда часы пробьют пять утра, и они смогут вернуться в полицейский участок, и Минхо больше не придется смотреть на него.       У них впереди еще полчаса, и Минхо вновь тяжело вздыхает от этой мысли. Его глаза потерянно блуждают между людьми, покидающими бар, как будто они как-то смогут развлечь его, когда он чувствует, что его телефон гудит в кармане.       Он достает его и фыркает, видя сообщение от Джисона. Хан Джисон хёёёёёёёёёёёёёёёён

Я

Привет?

почему не спишь так поздно

Хан Джисон ах Я подменяю Субина, он заболел. И пишу тебе, потому что мне скучно. Никто не ходит в магазин в четыре утра.

Я

Почему мне кажется, что ты лежишь лицом вниз на прилавке?

Хан Джисон Ты так хорошо меня знаешь (Фото)       Минхо хмыкает. Джисон на самом деле прислал ему свою фотку, на которой он прижимается щекой к прилавку.

Я

Если это тебе поможет, мне тоже скучно.

но я не могу отправить тебе фото.

потому что в машине со мной мой коллега.

Хан Джисон Кто? Мой соперник?                     Минхо закатывает глаза. Ага, будто между ними есть какая-то конкуренция. Конечно.              

Я

Хм, Кёнхо

не сказал бы, что он твой соперник.

Я буквально умираю от желания выйти из машины, потому что не хочу находиться с ним так близко.

Хан Джисон Ох Ты бы предпочел, чтобы с тобой был я?

Я

Вкладываешь слова в мой рот?

Хан Джисон Грустно, но через сообщение, это единственное, что я могу вложить в твой рот.

Я

Хм, грустно

Хан Джисон Так грустно, что я могу реально расплакаться и умереть на этом прилавке.                     Минхо прикрывает рот рукой, чтобы Кёнхо не увидел его улыбку. То, как Джисон ведет себя после подобных слов, очень мило.       Он бросает быстрый взгляд на цифровые часы. 04:51 утра.              

Я

Когда заканчивается твоя смена?

Хан Джисон Я освобожусь в пять

Я

хмм

Хочешь, подвезу тебя до дома? Я могу заехать за тобой в магазин

Хан Джисон Ты предлагаешь мне прокатиться на полицейской машине????

Я

фффф нет

Моя машина стоит возле участка

Хан Джисон охх Тогда я приму твое предложение.

Я

хорошо

просто будь милым и жди меня

Хан Джисон 😉😉😉                     Следующие минуты проходят для него совершенно незаметно. Когда часы показывают пять утра, Минхо возвращается в полицейский участок, выходит из машины и машет на прощание Кёнхо. Оставив ключи в участке, он садится в свою машину и делает долгий, глубокий вдох, после чего заводит автомобиль и выезжает на дорогу.       Каждый раз, когда он останавливается на светофоре, он вновь закрывает глаза и глубоко вдыхает. Такое ощущение, что с тех пор, как он покинул полицейский участок, его сердце не прекращает бешено биться, заставляя кровь быстро бежать по телу, обжигая его изнутри. И этот жар все нарастает, распространяясь от груди к рукам, животу, ногам, затылку, словно он может сжечь каждую волосинку на его теле.       Чем ближе он подъезжает к магазину, тем хуже становится. И когда он паркует машину и смотрит на парня с волнистыми волосами, который стоит и смотрит на него в ответ, ему остается только надеяться, что этот огонь не испепелит его.       — Привет, — улыбается Джисон, усаживаясь на пассажирское сиденье и протягивая руку, чтобы пристегнуть ремень. — Как прошло патрулирование?       Минхо улыбается в ответ и начинает выезжать.       — Скучно. И это хорошо, — пожимает он плечами. — Мне ехать по этой дороге?       — О, да, просто двигайся по обычному маршруту к своему дому, но сверни налево на перекрестке возле того суши-ресторана, знаешь?       Минхо хмыкает и кивает:       — Ты бывал там? Ты говорил, что любишь суши.       Джисон фыркает:       — Я посмотрел меню в интернете, и цены там не очень привлекательные. Но я все равно хочу туда сходить, возможно, я потрачу часть своей премии в конце года, чтобы побаловать себя сашими.       Минхо понимающе хмыкает. Он тоже никогда там не был, Чонин не самый большой поклонник суши, а когда Минхо ест в одиночестве, то обычно каждый раз заказывает в одном и том же ресторане.       Они непринужденно беседуют, и контраст между их голосами и суматохой в груди Минхо заставляет задуматься. Возможно, именно так все и бывает, когда он рядом с Джисоном: легко и непринужденно, но неизменно вызывая радостное волнение и нервозность от предвкушения тех событий, которые ждут его в будущем, когда он увидит молодого человека. Будь то в гостиной, у входной двери или здесь, ранним утром.       Каким-то образом все, что связано с ним, ведет Минхо по неизведанному пути. Как будто существование Джисона постоянно выталкивает его за пределы комфортных рамок его однообразной жизни, и все же это не пугает. Минхо — человек рутины, который просто повторяет одно и то же каждый день, он живет стабильно. И тем не менее, вот он, на рассвете, едет по незнакомому маршруту к дому Джисона. Он не привык к непредсказуемым вещам, но с каждой секундой, с каждым поворотом, указанным Джисоном на незнакомой ему дороге, внутри него разгорается будоражащее волнение, заставляя сердце биться быстрее.       И, возможно, в неизвестности есть какая-то уверенность. Ведь с тех пор, как он отправил Джисону сообщение, Минхо знал, что эта ночь может закончиться двумя способами. Он знает это, и Джисон тоже, потому что постоянно смотрит на Минхо через зеркало заднего вида, и вид этих темно-карих глаз в предрассветных сумерках только разжигает огонь, бурлящий в венах Минхо.       Паркуя машину перед многоквартирным домом, он понимает, что у него есть только два пути. Один из них позволит ему оставаться в безопасности в своем комфортном пространстве, а другой может разбить ему сердце или вернуть его к жизни.       Затем он смотрит на парня, сидящего рядом с ним, и обнаруживает, что Джисон уже смотрит на него. Он видит то же пламя в глазах, и выбор сделан. Он глушит машину, и они оба одновременно выходят из нее.       Джисон ведет его вверх по лестнице здания, погруженного в ночную тьму, где между лестничными пролетами горит всего одна лампочка. Три лампы уже успели осветить лицо Джисона, когда молодой человек наконец нарушает молчание:       — Просто чтобы ты знал, моя квартира размером с коробку из-под обуви, — хмыкает он, глядя на Минхо через плечо. — И я узнал, что должен подменить Субина в самый последний момент, так что, возможно, в квартире царит небольшой беспорядок, но она очень уютная! Наверное.       Минхо улыбается ему, задевая его плечом, когда они останавливаются перед темно-синей дверью.       — Уверен, все отлично.       Джисон смущенно улыбается и открывает дверь своим ключом, быстро снимая обувь, как только Минхо заходит в квартиру.       Теперь, когда Джисон рассказал об этом, он не может не оглядываться. И правда, квартирка крошечная, кухня и гостиная соединены, и он может видеть изголовье кровати за спинкой дивана. Все это выглядит как одна большая комната, но при беглом взгляде на нее видно, как много в ней Джисона. На диване куча подушек и плед с рисунком, которые оживляют скучный коричневый оттенок интерьера. Между гостиной и кухней подвешены кашпо с растениями, на одной из стен висят постеры групп и музыкантов, а рядом с кроватью стоит футляр с гитарой.       Он потерян в своих размышлениях, когда слышит, как Джисон снова начинает говорить, стоя в нескольких шагах от него и почесывая затылок.       — Я же говорил, что она... ну, маленькая и скромная, но да, — хмыкает он и пожимает плечами, глядя куда угодно, только не на Минхо. — Я думал, может, купить коврик или что-то в этом роде, ну, знаешь, чтобы я мог ходить в одних носках, не боясь, что пальцы замерзнут, или... — его взгляд падает на Минхо, и он замирает, дыхание застревает в горле.       Минхо стоит, прислонившись к входной двери, и не сводит с него взгляда. Проходят долгие секунды, Джисон вздыхает, его глаза наполняются непроглядной тьмой, и Минхо чувствует, как горят его легкие, когда младший преодолевает несколько шагов между ними, берет его лицо обеими руками и целует его.       И, блядь, это обжигает. Минхо весь горит.       Он притягивает Джисона ближе за переднюю часть его толстовки, крепко сжимая ту в кулак, прижимается губами к его губам, глотая ртом чужой вздох. Руки Джисона теплые, они держат его подбородок, наклоняя голову так, что их губы лучше прижались друг к другу, и стон вырывается из его горла, когда Минхо проникает языком в его рот.       Руки Джисона на нем горячие, его язык обжигает, когда он скользит навстречу языку Минхо, и с каждым вздохом, который касается его лица, когда они продолжают целоваться глубже, сильнее, дольше, у Минхо заканчивается воздух в легких, будто он сгорает. Возможно, Джисон и есть тот самый огонь, и все, что остается Минхо, — это плавиться вместе с ним.       Он тяжело вздыхает, когда руки Джисона опускаются вниз с его подбородка, проходят по бокам и останавливаются на талии. Его большие пальцы впиваются в тело, и Минхо рефлекторно прижимается ближе, сливаясь телами, ведь каждое прикосновение заставляет его дрожать и хотеть большего, большего, большего. Нет, это не огонь, это электричество. Это искра, которая заставляет его жаждать большего, и он не останавливается, впиваясь прямо в рот другого мужчины, чувствуя дрожь, которая охватывает все тело с каждой дозой наэлектризованных прикосновений.       Рот Джисона отрывается от его рта и перемещается к челюсти, там его приоткрытые губы медленно целуют его, помечая свой путь до шеи старшего.       — О, хён... — шепчет он, касаясь губами мочки уха. — Если бы ты только знал, как долго я этого ждал.       Минхо закрывает глаза, чувствуя, как Джисон лижет его за ухом, целует, покусывает чувствительную кожу.       — Ох? И как долго?       — С того самого момента, как я впервые увидел тебя в форме.       Минхо закусывает губу, чтобы подавить любой звук, который может его выдать, но мысль о том, что Джисон так долго думал о нем, заставляет его разум бешено вращаться.       — Хммм, — он тянется рукой к волосам другого, вплетая пальцы в волнистые пряди. — Хочешь трахнуть меня, пока я еще в ней?       — Хм, нет, — Джисон слегка качает головой, его волосы щекочут щеки Минхо. —Хочу посмотреть, сколько времени понадобится, чтобы ты начал умолять меня, чтобы я сорвал ее и попробовал на вкус всю кожу, которая находится под ней, — с этими словами он скользит одной рукой от талии Минхо к его заднице, хватаясь за ягодицу. — Хм, хочу лишить тебя всего самообладания, заставить тебя скулить и умолять меня трахнуть тебя.       Слабый, немного сдавленный смех вырывается из горла Минхо. Его дыхание прерывистое, но он все еще находит в себе силы говорить, поддразнивать:       — Ты думаешь, что сможешь заставить меня умолять?       Джисон что-то бормочет ему в ответ, но когда Минхо прижимает их тела еще ближе друг к другу, и выпуклость в его брюках упирается Джисону в бедро, младший издает громкий стон.       — Блядь, — выдыхает он и отстраняется от шеи Минхо, возвращаясь в поле его зрения. — Минх...       Минхо снова прижимается к его губам, и через короткую секунду их языки вновь встречаются. Джисон впечатывает его в дверь, и Минхо в спешке снимает с него толстовку, не теряя ни секунды, хватаясь за подол футболки. Она застревает в середине, и пока Джисон пытается выпутаться и снять футболку через голову, Минхо расстегивает пуговицы на своей рубашки до середины груди.       Его руки тянутся к груди Джисона вслед за его голодным взглядом, пальцы скользят по медовой коже, очерчивая большое очаровательное родимое пятно, и наконец опускаются, сжимая упругую плоть. Джисон такой охуенно сексуальный.       Они снова целуются, пока Минхо впивается ногтями в грудь Джисона, плечи, спину, во все, что попадается под руку, когда юноша отрывает его от стены и вслепую ведет по квартире. По дороге Минхо чувствует, как что-то похожее на сброшенный ботинок задевает его ступню, но Джисон держит его так крепко, что он уверен, что ни за что не упадет на пол. И вскоре задняя часть его коленей ударяется о мягкий матрас, и он ослабляет хватку на теле Джисона, позволяя своему телу рухнуть на простыни. Он тяжело выдыхает, пытаясь унять сердцебиение. Он поворачивает голову в сторону, чтобы хоть немного отвлечься от созерцания тела Джисона, но в итоге видит себя.       — У тебя зеркало рядом с кроватью, — утверждает он.       Джисон смущенно покашливает, упираясь коленом в матрас.       — У меня... у меня не достаточно места? Это маленькая комната?       Минхо смотрит на него в упор, и младший стонет, глядя вниз и забираясь на матрас, пока не нависает над телом Минхо.       — Ты думаешь, это странно? — бормочет он, и в его голосе вдруг пропадает вся та уверенность, которая была мгновением раньше.       Минхо хмыкает, обхватывает его за плечи и притягивает к себе, кладя его голову себе на плечо. Теперь он может видеть их отражение, и его глаза невольно скользят по спине Джисона. Он видит тело парня над собой, его широкую спину со следами царапин, которые начинают краснеть, тонкую талию, взъерошенные волосы. Он видит себя, свои темные, блестящие похотью глаза и красные уши. Ох, блядь!       — Я думаю, — шепчет он, прижимаясь губами к его уху. — Это пиздец как горячо, я могу смотреть на тебя, пока ты будешь глубоко во мне.       Джисон быстро целует его снова, вдавливая его тело в матрас своим весом. Его руки бегают вверх и вниз по телу Минхо, но этого недостаточно. Он начинает чувствовать боль в том месте, где бедро Джисона давит на его эрекцию, а плотная ткань брюк не приносит облегчения, но парня это, похоже, не волнует. Он скользит ртом по открытому участку груди Минхо, покусывает кожу, прокладывает дорожку вниз, пока не доходит до ткани штанов, и поцелуями поднимается вверх. Даже ладонью не прикосается к коже, черт возьми.       — Джисон, блядь, пожалуйста, — хватает он его за плечо. — Сними с меня все уже.       Джисон смотрит на него, наполовину уткнувшись лицом в кожу, самодовольная улыбка кривит его губы и приподнимает бровь.       О. Он сделал это. Он только что умолял.       Минхо усмехается и закатывает глаза, но в следующую секунду Джисон снова нависает над ним, и на его лице появляется насмешливая улыбка.       — Это было быстрее, чем я предполагал, — говорит он, проводя носом по щеке Минхо, и смеется, когда старший стонет. — Но это хорошо, на самом деле я тоже довольно нетерпелив.       Верный своему слову, Джисон быстро расстегивает оставшиеся пуговицы на рубашке Минхо и тянет его вверх, чтобы снять ткань с рук. В следующую секунду Минхо обхватывает его за плечи, падая на спину и увлекая за собой Джисона. Он приподнимает свои бедра, прижимая их промежности друг к другу, и Джисон тянется к его ремню, изо всех сил пытаясь его расстегнуть, пока они продолжают жадно целоваться, все же ему это удается, и через несколько мгновений Минхо оказывается в одних боксерах.       Как только он получил полный доступ к груди Минхо, Джисон проводит по ней губами, параллельно массируя талию. Он останавливается на животе, посасывая и покусывая его кожу, и Минхо издает сдавленный звук, когда чувствует, как чужая рука пробегает по его соскам. К сожалению, он быстро убирает ее, но тут же эта рука хватает ляжку Минхо, заставляя его раздвинуть ноги и сомкнуть их вокруг туловища младшего.       Джисон прекращает свои манипуляции с животом, когда его нос достигает края боксеров, губы приоткрываются над его твердым членом, слегка касаясь его сквозь ткань. Он поднимает глаза на Минхо, и старший вынужден ухватиться за свои волосы, чтобы остаться на месте, не зарычать и не прижаться к его лицу, ведь Джисон выглядит таким неприлично горячим, покрасневшие щеки, сверкающие глаза, смотрящие на него, и приоткрытый рот над его членом.       — Хён, позволишь мне подготовить тебя?       Минхо закрывает глаза, чувствуя, как по телу пробегает дрожь. Возможно, по тому, как сильно он дрожит, все становится ясно, ведь Джисон не требует от него ответа, просто целует его тазовую кость и нежно поглаживает бедро.       Наконец он обретает голос, но, когда слышит свое признание, чувствует прилив жара к ушам:       — Ага. Но... я давно этого не делал, так что... — он прикусывает губу, чтобы подавить хныканье, когда Джисон целует кончик его члена.       — Я позабочусь о тебе, детка, — шепчет Джисон, и прежде чем Минхо успевает что-либо ответить, он стягивает боксеры с его бедер и встает с кровати, чтобы стянуть их с ног. Он берет смазку и презерватив из ящика прикроватной тумбочки и опускается обратно коленями на матрас, но Минхо останавливает его, вытягивая ногу так, что его правая стопа оказывается на бедре юноши, прямо на поясе его штанов. Он надавливает ступней на бугорок в штанах другого парня, получая в ответ громкий стон. Он плавно скользит ногой вверх, пока снова не задевает пальцами пояс брюк.       Джисон фыркает, бросает смазку и презерватив на простыни, чтобы снять свои штаны, и Минхо наблюдает за ним с довольной улыбкой. Джисон подползает ближе, пока снова не оказывается между ног Минхо, и тот приглашающе раздвигает их для него.       — Хммм, так лучше, — бормочет он, и Джисон пытается скрыть свой румянец под растрепанными прядями волос, но Минхо все равно его видит, и он просто очарован.       Джисон очень нежен и терпелив, он скользит одной рукой к его заднице, кружа по колечку мышц смазанным пальцем, и дыхание Минхо замирает в груди. Прошло много времени с тех пор, как кто-то еще прикасался к нему подобным образом, и смущение, вызванное этой мыслью, появляется в его груди, окрашивая ее в яркий розовый оттенок. Джисон проникает пальцем внутрь, и Минхо закрывает глаза, пытаясь выровнять дыхание, в то время как свободная рука Джисона ласкает его бедро.       Он двигает пальцем внутрь и наружу, обводит ободок и снова входит, пока скольжение не становится легче, и Минхо не чувствует, как ослабевает напряжение в его плечах. Когда он погружает второй палец, Минхо не может подавить болезненное мычание, поэтому Джисон спокойно держит пальцы внутри него, и наклоняет лицо ближе к его промежности. Минхо чувствует, как ладонь обхватывает его член, но закрывает глаза, когда чужой рот начинает облизывать головку, иначе он может кончить от одного только вида, как Джисон отсасывает ему, держа два своих пальца в его дырочке.       В любом случае, это помогает. Младший продолжает покачивать головой на члене, чередуя посасывание и облизывание от основания до головки, и Минхо чувствует, как его тело снова расслабляется, и Джисон начинает медленно двигать пальцами. Через несколько мгновений ему становится трудно разделить все ощущения, он слишком потерян в тепле рта Джисона, в том, как он сосет и проводит языком по головке, собирая весь вытекающий предэякулят, и в том, как медленно и мучительно приятно двигаются пальцы внутри него. Он настолько потерян, что даже не замечает, как Джисон проникает в него третьим пальцем, пока его не захлестывает внезапная волна белого жара.       — Ах... ах, блядь! — его глаза распахиваются, и Джисон поднимает на него взгляд, чтобы уловить его реакцию. Он проводит языком по члену, задерживаясь губами на головке, и снова аккуратно двигает пальцами, заставляя Минхо вздрогнуть и закатить глаза. — Джисон... блядь, блядь, пожалуйста.       Джисон снова надавливает на его простату, и Минхо в отчаянии наклоняется вперед, одной рукой удерживая свой вес, а другой хватаясь за плечо Джисона.       — Пожалуйста, остановись, или я кончу.       Джисон проводит рукой по щеке Минхо и наклоняет голову, чтобы поцеловать его, вылизывая рот, пока убирает пальцы. Когда они отстраняются, Джисон проводит носом по его щеке.       — Ляжешь на живот для меня?       Джисон дает ему пространство, чтобы он смог перевернуться на матрасе, но когда Минхо разворачивается, младший останавливает его, положив руку на плечо. Минхо смотрит на него, приподняв бровь, а Джисон кивает в сторону от кровати, в направлении зеркала.       — Разве ты не этого хотел?       Минхо чувствует, как приподнимается уголок его рта, и, прищурившись, смотрит на Джисона, пока двигается на кровати и ложится лицом к зеркалу, скрестив руки у головы.       — Исполняешь мои желания?       Джисон ловит его взгляд в зеркале и улыбается, двигаясь так, чтобы прислониться к спине Минхо и зажать его между своими руками, его лицо ложится на плечо старшего:       — Исключительно потому что я разделяю их, — говорит он и поворачивает голову, прикасаясь губами к позвоночнику Минхо. Он замирает у плеча старшего и снова встречается с ним взглядом в зеркале, продолжая говорить. — И прямо сейчас я умираю от желания посмотреть на тебя.       Минхо хмыкает и опускает голову на скрещенные руки, наблюдая через зеркало за тем, как Джисон снимает с себя боксеры, берет смазку и презерватив. Он быстро роняет смазку, усаживаясь на свои икры и раскатывая презерватив по члену, и Минхо заворожено наблюдает за ним, любуясь его широкой грудью, едва заметным прессом, стройными бедрами и ляжками, и чувствует, как рот наполняется слюной при виде его члена. Твердого, прижимающегося к его животу, с пылающей красной головкой. Он размазывает смазку и дважды проводит по стволу ладонью, издавая дрожащий вздох, ведь он прикасается к себе впервые с тех пор, как они начали.       Он снова наклоняется над спиной Минхо, одной рукой направляя свой член к его дырочке. Головка упирается в ободок, и Джисон смотрит на старшего с вопросом на лице, а когда Минхо кивает, начинает медленно погружаться внутрь. Чувство растяжения вызывает дискомфорт, но благодаря тщательной подготовке и выбранной позе не причиняет боли. Когда Джисон оказывается полностью внутри, он закрывает глаза и прислоняется лбом к затылку Минхо, глубоко дыша, чтобы успокоиться. Минхо тоже старается выровнять дыхание, пытаясь расслабиться и уменьшить дискомфорт. Член Джисона пульсирует внутри него, и от чувства наполненности его разум уносится в облака, на несколько секунд приглушая все звуки.       Через мгновение Джисон начинает целовать кожу его шеи, спускаясь к плечам. Губы юноши нежные, стараются успокоить его, и вздох вырывается из его легких от ощущения сладких поцелуев на его разгоряченной коже.       — Можешь продолжать, — говорит он, перемещая руки так, чтобы они поддерживали часть его веса, когда он немного приподнимает туловище.       Джисон кивает, кладет руки на матрас по обе стороны от бедер Минхо и медленно выходит, а затем снова плавно погружается обратно. Он начинает в неспешном темпе, вынимая до самого кончика и вновь толкаясь до упора. Внутри Минхо снова разгорается голодное пламя, отчего его дыхание сбивается, а изо рта вырывается слабый скулеж, когда Джисон ускоряет темп, и от движения их тел член Минхо трется о простыни, прижатый к его животу.       Он чувствует себя очень, очень хорошо. Толчки Джисона доводят его до такого сильного удовольствия, что оно охватывает все его тело, заставляя конечности неметь, и Минхо кажется, что он может просто закрыть глаза и расплавиться от того, насколько наполненным он себя чувствует, насколько хорошо Джисон ощущается в нем.       — Ах, хён, блядь, — стонет Джисон, его голова падает на плечо старшего, а рот открывается, издавая совершенно бесстыдный гортанный звук. Его брови сведены вместе, когда он смотрит на него в зеркало глазами, наполненными жаром, и Минхо погружается в это пекло. — Ты принимаешь меня так великолепно. Ты ебаный идеал, знаешь это?       Минхо не может сдержать стон, который срывается с его губ, и поэтому прячет лицо в свои руки и скулит, когда Джисон наклоняется ближе к его спине, слегка меняя угол своих толчков. Но долго в таком положении он не задерживается, потому что Джисон тянется рукой к его волосам, оттягивая голову назад, чтобы они снова встретились взглядами в зеркале, и когда Минхо видит всю картину, с его губ срывается еще один смущающий звук. Блядь, это просто безумие. Медовая кожа Джисона плотно прижимается к его коже, растрепанные волосы спадают на глаза, но не закрывают вид на темные орбиты глаз, которые пожирают его, как добычу, сквозь зеркальное отражение. Тело Минхо вздрагивает от каждого толчка, движения становятся все быстрее с каждой секундой.       — Ах, ах, блядь, — голова Джисона падает в изгиб его плеча, и Минхо поворачивает свой торс достаточно, чтобы встретиться своими губами с губами младшего. Он жалобно хнычет, когда их языки встречаются, и поцелуй получается настолько беспорядочным, что это непристойно, слюна стекает по их подбородкам, а шея онемела от неудобной позы, но Минхо это не волнует.       Он тянется одной рукой к волосам Джисона, оттягивает пряди, и младший стонет, звук отдается прямо в член Минхо, который болезненно пульсирует там, где он упирается и трется о матрас. Уже прошло немало времени с тех пор, как Минхо начал ощущать там влажность предэякулята, что делает скольжение таким грязным и отчаянным.       — Черт, — задыхается Минхо, прижимаясь к губам Джисона. Ему кажется, что он вот-вот взорвется, в его животе горит болезненный узел. — Я... черт, я так близко.       Джисон кивает, бормоча что-то похожее на «я тоже», но, честно говоря, голова Минхо настолько отключилась, что он уже ничего не может понять. Джисон отклоняется назад и обеими руками хватает Минхо за талию, приподнимая его, чтобы изменить угол проникновения, и толкается в него на всю длину, растягивая Минхо до предела. Головка настойчиво вбивается в его простату и превращает Минхо в месиво из хныканья и стонов, и его зрение мутнеет, как и зеркало перед его лицом, которое запотело от его горячего дыхания.       — Черт, черт, ах...       Минхо кончает с громким стоном и тут же падает лицом в простыни, его тело немеет. Он чувствует, как его тело подрагивает от финальных толчков Джисона, и младший тоже кончает, наполняя презерватив, и падает на спину Минхо. На мгновение воцаряется тишина, наполненная их тяжелым дыханием. Минхо чувствует себя лужей, как будто он вот-вот сольется с кроватью, и он чувствует себя таким удовлетворенным, каким не был уже много лет.       Джисон что-то бормочет на нем, а затем приподнимается на трясущихся руках и выскальзывает из него. Наблюдая в зеркало за тем, как Джисон выбрасывает презерватив, Минхо использует все свои силы, чтобы перевернуться на спину и оказаться лицом к потолку. Он делает глубокий вдох, потирает лицо на выдохе и ох, блядь. Какого хуя.       Когда реальность доходит до его затуманенного мозга, громкий, почти маниакальный смех вырывается из его рта и разносится по комнате.       — Блядь, — смеется он, прикрывая рукой глаза. — Блядь, Джисон, — фыркает он. — Я только что трахнул учителя своего ребенка.       Джисон сидит на кровати рядом с ним, и из его уст вырывается единственный смешок, когда он проводит рукой по волосам, смахивая влажные пряди с лица:       — Ну, вообще-то...       — Не смей заканчивать эту фразу, — предупреждает Минхо, указывая на него пальцем. — Напоминаю тебе, что у меня есть лицензия на оружие.       Он слышит этот красивый, теплый смех и смотрит на Джисона из-под пальцев, любуясь его прекрасной фигурой после секса, сияющей под желтым светом его комнаты. Минхо яростно смотрит на него, делая вид, что угрожает, но в следующее мгновение Джисон нависает над ним, и Минхо не может ничего сделать, кроме как прикоснуться рукой к его щеке. Он притягивает Джисона к себе, и они снова целуются, медленно, его рука играет с волнистыми прядями на затылке, и что-то вспыхивает внутри него, как будто оставшийся пепел вновь начинает разгораться в его груди, когда Джисон улыбается в процессе поцелуя.       — Хочешь принять душ? — шепчет он в губы Минхо, и тот, пользуясь этой возможностью, прикусывает его нижнюю губу.       — Хм, не знаю, твоя ванная комната совмещена с кухней?       — Эй! У меня отдельная ванная! — Джисон шлепает его по плечу, и Минхо смеется, целуя его хмурое лицо.       — Я шучу, — говорит он, и Джисон шумно вздыхает, щипая его за талию. — Но нет, на самом деле мне пора. Чонин скоро проснется, а я вроде как обещал ему блинчики на завтрак.       Он хлопает Джисона по плечу, чтобы тот оторвался от его тела, а затем садится, слыша, как тот хмыкает.       — А когда ты будешь отдыхать?       — Как только он сядет в автобус, — смеется Минхо и скатывается с кровати, начиная собирать свою одежду.       После того как он снова оделся, Джисон провожает его до двери и машет на прощание. Минхо спускается по лестнице, проходит мимо женщины в холле и идет к своей машине. Как только он закрывает дверь, из него вырывается тяжелый вздох, и его глаза широко распахиваются, когда он смотрит на себя в зеркало заднего вида.       Охуеть просто.