Второй шанс

      Утро следующего дня выдалось пасмурным. Кванджон с рассвета находился в предвкушении предстоящего времяпровождения с госпожой Ван. С момента первой встречи с ней и младшим кровным братом, который был изгнан в Чунджу, император видел ребенка во дворце в шестой раз. Когда он осознал, что все это время его единственная дочь воспитывалась далеко от него, не зная о своем истинном происхождении, в сердце мужчины вспыхнул огонь, испепеляющий каждую частичку его души: он был зол на Чжона, который скрывал ребенка такое долгое время у себя во владениях, был зол на придворного лекаря, который посещал Чунджу после отъезда Хе Су из столицы и не обмолвился и словом о беременности бывшей придворной дамы Домевона. Кванджон был готов наказать каждого, кто утаивал тайну от него. Увидев испуганные глаза Юн, которая вцепилась в шею своему «отцу», ослушавшегося приказа императора, прибыв в место меж двух величественных ив, принадлежащее Су,  в годовщину ее ухода из этого мира, мужчина понял, что любое действие, которое приходило ему в голову в момент всепоглощающей ярости, не будет сулить, и без того оставленного без материнской любви ребенка, ничего хорошего. Ему хотелось оторвать ручки Юн, обвивающие шею Чжона в поисках защиты, принести ее в самые красивые покои дворца и больше никогда не отдавать брату-предателю. Однако, в голове Кванджона тут же стали всплывать образы бледной, плачущей девочки, которая находится одна в дорого обставленной комнате с расставленными по ней игрушками от лучших мастеров Корё. У ребенка нет никого, кроме мужчины, который наказал ее приемного отца, единственного, которого Юн знала с момента рождения, мужчины, который выглядит в ее глазах чудовищем. Отталкивая из своего сознания неприятные мысли, Ван Со решил, что лучше будет прислушаться к девушке, подарившей жизнь его дочери, ведь он не хотел, чтобы и маленькая госпожа испытывала к нему только отвращение, перемешанное со страхом. Кванджон решил стать для ребенка тем человеком, которому в дальнейшем он сможет довериться, попросить защиты или помощи.       Император понял, почему четырнадцатый принц, который раньше бы ни за что не оставил вопрос о справедливости нахождения Кванджона на троне, был так тих все эти годы. Некогда будучи самым молодым генералом в императорской армии и обладая огромными амбициями и бесстрашием, Ван Чжон стал примерным отцом, который ради ребенка приклонил колено перед Со, незаконно занявшим, по его мнению, престол. Молодой принц вместе с женой и Юн приезжал гостить во дворец, будто не вспоминая прошлых обид на старшего брата, опасаясь, что, не сделав этого, у Кванджона возникнет мысль лишить его дорогого сердцу дитя.       Чжон всегда был внимателен к девочке, которая не являлась ему родным по крови ребенком. За любой мелочью маленькая госпожа Ван прибегала к принцу, даже когда император спрашивал, чем во время визита во дворец девочке было бы интереснее заняться. Находясь в компании младшего брата и Юн, Кванджон надеялся, что спустя время дочь будет так же расположена к нему, как к четырнадцатому принцу. Однажды он хотел бы дать разрешение малышке взять незначительную вещь, будь то сладкое угощение со стола или цветок, сорванный в саду, позволить ребенку принять диковинный подарок, преподнесенный кем-то из гостивших в Сонгаке чиновников. Пока младший брат старался сократить свое времяпровождение в столице, ассоциирующейся у него со страхом перед Кванджоном, ссылаясь на непогоду или слабое здоровье названной дочери, наладить близкие отношения с Юн для императора казалось маловероятным.       Вторая жена правителя Корё стояла на веранде своего дворца, наблюдая, как крупные капли дождя стучат по брусчатому покрытию ступеней. Ее голова болела от бури мыслей, которые не давали ей забыться всю ночь. Девушка думала о дочери, о ее раннем детстве, проведенном в доме четырнадцатого принца, о мыслях маленькой Юн по поводу ее происхождения.       «Знает ли дитя, кто подарил ей жизнь? Понимает ли, почему она носит фамилию отца, а не матери? Когда в жизни ребенка появилась приемная матушка? Как Чжон, будучи редким непоседой и задирой смог заложить в ребенке такие прекрасные манеры? Почему император допустил к себе брата и его семью, на которого был страшно рассержен? Поведал ли принц Его Величеству при каких обстоятельствах была рождена его дочь? Знает ли Ван Со, что Хе Су давно оставила этот мир? Зачем император писал ей письмо?» - вопросы, молниеносно строящиеся в сознании Кан Ён, цепляясь друг за друга, превращались в огромный запутанный ком, который с давлением прокатывался по сознанию второй жены правителя Корё, не имевшей возможности задать их кому-либо.       Император просил не приближаться к маленькой госпоже Ван, пока он проводит время с ней. Девочка и так росла без родной матери, так теперь ей запрещают общаться с человеком, который по-настоящему пытался оценить ее состояние, скрашивая пребывание госпожи во дворе. Кан Ён побаивалась ослушаться просьбы Его Величества, опасаясь быть сосланной в дом Тхе Мона, поэтому решила действовать скрытно. Девушка видела, что Юн на общем обеде, в небольшом путешествии по озеру постоянно улыбалась ей, изредка роняя в сторону Ён несколько восторженных фраз от увиденного. Вторая императрица хотела чаще попадаться дочери на глаза, надеясь привлечь внимание маленькой госпожи Ван или четырнадцатого принца, который, отличаясь великодушием, непременно пригласил бы девушку провести время с его семьей за ужином.       Не дожидаясь, пока густые темно-серые облака отпустят Сонгак, давая солнцу озарить землю, своим жаром проникая в каждую песчинку, Кан Ён решила отправиться в сад, расположенный за главным дворцом, надеясь на скорую встречу с малышкой. Девушка шла по мокрой каменистой дорожке, не обращая внимание на намокающую на глазах дорогую ткань широкой юбки и напрочь вымокшие туфли. У Ён совершенно не было времени находиться в стороне от дочери, которую ей так хотелось бы узнать ближе, вторая императрица шла быстрым и уверенным шагом, пытаясь не думать о предостережении Кванджона. В конце концов, она ведь не делала ничего ужасного, кроме как находилась в его поле зрения. Вспоминая молодого четвертого принца, его веру в справедливость, желание защитить слабых, девушка надеялась на то, что, показав свою искренность по отношению к нему и ребенку, она снова сможет заслужить его доверие.       Обойдя главный дворец несколько раз, Ён, не встретившая никого, кроме нескольких служанок, покорно склонивших свою голову и дожидавшихся, пока императрица Кан не исчезнет из их поля зрения, где все еще моросил прохладный частый дождь, была расстроена. Предполагая, что стоит вернуться в свои покои и дождаться хорошей погоды, когда ребенок сможет проводить время на улице, девушка надеялась на «неожиданную» встречу с маленькой госпожой Ван. Вторая жена правителя Корё поспешила во владения, не обращая внимания на жалостливые глаза служанок, следующих за ней по улице, несмотря на непогоду. Ён успокаивала себя тем, что за время нахождения в комнате, она сможет найти в своих многочисленных украшениях, любезно доставленных из родительского дома в столицу, какую-нибудь необычную вещицу, которую ей хотелось бы преподнести дочери в качестве запоминающегося подарка.       По дороге к месту, находившегося в распоряжении девушки, Кан Ён улыбнулась удача. На ступенях одной из многочисленных чайных беседок, рассыпавшихся по всей территории императорских владений сидел четырнадцатый принц, чье ярко-синее одеяние было сложно не заметить среди окружающей серости. Приметив дочь Тхе Мона, Чжон слетел со ступеней и быстрым шагом подошел к девушке.       «Добрый день, Ваше Величество», - взволнованным тоном произнес принц, - «Я не могу найти дочь, Вы не встречали ее сегодня? Перед сном она много говорила о вчерашней прогулке по озеру, ей понравилось проводить время с…Вами. Утром ее передали для встречи с императором, но к обеду она так и не вернулась.» - тараторил молодой человек.       «Не можете найти!?» - сердце Ён ушло в пятки, а ноги стали ватными из-за услышанного. «Он ведь не мог покинуть свои владения, прихватив Юн?» - мысли, словно током, пронзали каждую клетку мозга девушки. – «Я не видела их сегодня…не знаю» - тихо ответила вторая жена правителя Корё, позабыв поприветствовать Чжона.       «Извините, я должен идти, посмотрю еще раз в главном дворце, вдруг, Юн и император вернулись туда, хотя час назад я обошел каждые его покои и залы» - Чжон выглядел потерянным, а в его глазах читался испуг. Императрица не совсем поняла, что значило выражение на его лице. «Неужели он опасается того же, чего и я» - от мыслей в груди девушки стало покалывать, а прохладный свежий воздух будто превратился горячий пар, обжигая легкие Ён изнутри.       «Не стойте, ищите госпожу Ван!» - сама от себя не ожидая, требовательным тоном крикнула вторая жена правителя Корё, обернувшись на придворных дам, чья одежда уже вымокла до нитки, пока девушки сопровождали императрицу на срочной прогулке под дождем. Прихватив длинные юбки трясущимися пальцами, Кан Ён побежала в сторону Донджу.       Ветхая лодка была привязана толстым канатом к колышку, спрятанному в траве, весел в судне не было, оценив обстановку, Ён решила поспешить в башню астронома, где ранее часто проводил вечера Ван Со.       Обходя проверенные четырнадцатым принцем здания, вторая императрица решила сократить путь до башни через террасы главной библиотеки. Ее мокрые ноги так замерзли, что девушка, не заметила, как, ее будучи когда-то белоснежной, туфля оказалась в вязкой грязи среди выбитых из каменной дорожки валунов. Выскочив из обуви, императрица почувствовала, как земля уходит из-под ее ног, давая боле прокатиться по всей спине и задней части головы. Кан Ён с трудом присела, преодолевая звенящие неприятные ощущения в висках, вытирая запачканные в земле ладони прямо о дорогую ткань юбки. «Нечего рассиживаться» - приказала девушка самой себе и, опираясь на мокрые камни, встала. Вся задняя часть ханбока и юбка Ён, выполненных из нежно-розовой ткани с вышивкой в виде мелких белых ромашек приобрели грязно-серые вперемешку с темно зелеными оттенки. В волосах Ён, выбившихся из сложной прически, присутствовали песчинки земли и обрывки старой, высохшей на солнце травы. Вытащив туфлю из грязи, вторая императрица отправилась на поиски девочки, не взирая на свой внешний вид.       Не доходя до арки, находившейся среди высокой каменной стены, которая отгораживала одну из террас библиотеки от сада, вторая императрица отчетливо расслышала детский голос и мужской смех. Почувствовав, как груз отчаяния отступает от сердца, Ён медленным шагом пошла на источник звука прямо по траве, не привлекая внимание, не видящих ее за стеной, императора и девочки. Стоя на том самом месте, где когда-то девушка стала случайной свидетельницей неприятного общения молодого Ван Со, недавно прибывшего в столицу, и его матери, которая желала его скорейшего возвращения в приемную семью, жена правителя Корё, чувствовала стыд, подслушивая разговор Кванджона с дочерью, но не могла сделать и шагу назад из-за разыгравшегося интереса. Девушка прижалась спиной к самой стене, вникая в суть беседы между Со и Юн, чьи негромкие голоса заглушались звуком бьющегося о крыши дождя.       «Ваше величество, пожалуйста, я сейчас испорчу последний камень» - протяжно просила девочка, побуждая императора нарисовать рисунок за нее.       «У меня хуже получается» - не уступал Ван Со. – «На художества у меня не было времени в детстве. Если бы Вы попросили нарисовать меня карту, то я бы передал окружающую обстановку с мельчайшей точностью.»       «Посмотрите, как Вы нарисовали меня, думаю, что Вы не правы» - с надеждой продолжала уговаривать Юн. – «К тому же я не могу представить ее лицо…Отец говорил, что Вы с моей матушкой были хорошими друзьями. Ваше Величество, Вы хорошо ее помните?» - печальную нотку в голосе расслышала Кан Ён.       «Давайте кисть…» - наконец, поддался Кванджон, протягивая руку. В его голове всплывали четкие образы той, кого так уговаривала нарисовать дочь. Он помнил Хе Су очень хорошо: ее длинные темные волосы, большие глаза, которые при свете дня имели мягкий миндальный оттенок, ее аккуратные брови, которые она хмурила, размышляя о чем-то, нежные руки, прикасающиеся к лицу императора в его покоях, даже запах от кожи бывшей придворной дамы будто снова ощущался рядом с ним.       «Красиво…» - медленно произнесла девочка, выхватывая крупный камень из руки Ван Со и крутя им перед своим лицом. – «Мой отец был прав, матушка и правда похожа на императрицу Кан…»       «Что?» - удивленно переспросил Кванджон. – «Ван Чжон так сказал?»       «Да, вечером того дня, когда мы прибыли в столицу, я подошла к их покоям…» - Замешкалась Юн, - «Я хотела пожелать отцу и Чонхи приятных сновидений и услышала, что они говорят о императрице Кан…Он сказал, что был так поражен ее сходством с мамой, что потерял дал речи при встрече с ней. Вам так не кажется? Посмотрите на рисунок.» - девочка говорила неуверенно, наблюдая за меняющимся на глазах лицом Кванджона.       «Нет…» - чуть тише, чем прежде, ответил Ван Со. Справляясь с хрипотой, поступившей к горлу, он поднес сложенные в кулак пальцы к губам и громко закашлял. – «Я не знаю…» - приступ удушья не отступал.       От разговора, который давался Ван Со слишком тяжело, императору резко стало холодно. Его рука легла на спину Юн, которую ему, вдруг, захотелось обнять в этот момент. Кванджону также хотелось извиниться перед дочерью за то, что у нее никогда не было возможности находиться рядом с любящей матерью и за то, что по большей части по его вине девочка потеряла эту возможность. Пытаясь игнорировать ужасные мысли из прошлого, императору, захотелось продолжить разговор о Хе Су с Юн, чтобы ребенок представил насколько была искренним и добрым человеком та, что дала ему жизнь. Мужчина боялся сказать лишнего, поэтому решил уточнить у ребенка границы, которые были в ее сознании.       «Что еще Его Высочество рассказывал Вам о матушке?» - вцепившись свободной рукой за край стола, поинтересовался Ван Со.       «Мм…» - помедлила девочка, потирая лоб и сложив губы в трубочку, - «Много разных историй…», - ребенок стал крутить камень с портретом, чтобы рассмотреть получше, - «Например, как мама спасла его от уличных разбойников, которые хотели проучить моего отца. Она нашла его посреди леса, куда они привели его силком. Разбойников было около семи, а моя мама, не испугавшись их, выбежала с огромной палкой прямо на них, громко крича и пугая этих недотеп. Еще был случай, когда она, рискуя своей жизнью спрятала десятого принца и его жену в Домевоне, чтобы уберечь их от немилости плохого императора. Я…я говорю не о Вас, я забыла, как звали одного из ваших братьев…»- Юн помедлила, осознавая, что могла разозлить Кванджона своими словами.       «Я понимаю о ком Вы говорите…» - выдохнув произнес правитель, вспоминая неудачную попытку спасти десятого принца, - «Что еще?» - громче сказал Ван Со, отбрасывая ужасающие картины из своих мыслей. Во снах он часто видел Ына и дочь генерала Пак, которые погибли, будучи совсем юными от руки будущего императора. Мужчина желал, чтобы дочь заговорила скорее и увлекла его рассудок более прекрасными воспоминаниями, которые были в ее голове.       «Еще отец рассказывал, что матушка красиво пела. Когда он впервые услышал ее песню, то навсегда запомнил тот мотив. Он говорил, что каждый день просил ее спеть, но она всегда отвечала, что сделает это позже.» - девочка уткнулась подбородком себе в руку и отвела глаза куда-то вдаль, пытаясь представить в голове только что описанные ей моменты. – «Матушка также любила рисовать: в нашем доме очень много портретов, которые она создавала, пока была беременна мной. На них изображены даже люди, которых я никогда не видела, но отец мне рассказал про каждого. Когда я впервые увидела Вас на рисунках, я совершенно не поняла, кто это. Матушка часто рисовала Вас с такой вещью на лице…» - ребенок поднес маленькую ручку к левому глазу, не в силах объяснить то, что видела на портрете.       Кванджон отреагировал слабой улыбкой, скрывая свои истинные чувства радости от того, что Юн интересовалась его прошлым, а Хе Су писала его изображения, будучи так далеко.       «Эта штука…» - усмехнулся император, повторяя движение за девочкой, прикрывая ту часть лица, где находился шрам, - «Ваша матушка когда-то спасла и меня…» - не сводя глаз с камня и вспоминая день, когда впервые с момента получения травмы, боль после которой оставалась с ним долгие годы,  доверился молодой служанке, изменившей всю его жизнь, - «Я стал править империей и снял маску только благодаря ей…»       «Почему Вы прятали лицо?» - Юн никогда не спрашивала у Чжона, зачем его старший брат прибегал к ношению подобного «аксессуара», впервые девочка решилась задать этот вопрос Кванджону, услышав, что к этому причастна ее мама.       «На самом деле, я бы рассказал Вам об этом, когда Вы станете старше.» - быстро произнес Ван Со, жалея, что поведал историю девочке пару секунд назад. Мужчине не хотелось обременять детскую голову известными всем слухами о своем трудном детстве, о матери, которая собственноручно сотворила из своего сына закрывшегося ото всех юношу.       «Я уже взрослая и готова слушать…» - Юн мяла свою юбку руками, пытаясь успокоить разыгравшийся интерес. Девочка часто просила рассказать Чжона о его прекрасном детстве во дворце, о том, как он жил среди братьев, за какими занятиями нравилось проводить время мальчишкам. Она слышала истории, в которых главными героями повествования были молодые принцы, однако Ван Со не упоминался не в одной из них.       «Хм…» - медлил Со, он хотел бы рассказать дочери все: каким человеком была ее мама, как она помогла ему заслужить признание братьев и подданных, из-за чего Кванджон сейчас находится там, где должен, и насколько он благодарен девушке, которая за несколько лет изменила его жизнь до неузнаваемости. Мужчина пытался собрать мысли воедино, чтобы правильно преподнести свою историю и не омрачать детский ум неприятными представлениями об этом мире, - «В детстве я получил ранение и долгое время прятал его под маской…Из-за него я не мог стать императором, Ваша матушка помогла мне избавиться от раны и поселила в моем сердце веру в себя…Она всегда была очень отзывчивым и светлым человеком, даже к тем, кто не зная о ее всепоглощающей доброте, некогда отталкивал. Су всегда приходила на помощь тем, кто в ней нуждался. Таких искренних и смелых людей, которые готовы променять свое счастье на благо других, тяжело встретить. Я никогда не забуду ее и буду благодарен всю свою жизнь…» - император взял из рук дочери гладкий камень, на котором находилось изображение той, кого ему не хватало все эти годы, всматриваясь в портрет и пытаясь представить Хе Су наяву.       «Жаль…Мне жаль, что я не помню ее…» - от рассказа Кванджона у девочки раскраснелись щеки, а в глазах застыли слезинки. Юн так часто слышала истории о своей матери, видела людей, которые вспоминали о ней такими добрыми словами и расстраивалась, что все они когда-то знали эту чудесную девушку, а она нет.       «Знаете, я верю, что Ваша матушка всегда находится рядом с нами, присматривая и оберегая. И Вы должны быть уверены в этом, даже, находясь далеко, она всегда сможет Вас защитить от всех неприятностей» - положив руку на голову девочки, воодушевляюще произнес мужчина.  Ван Со не знал, как попросить прощения у дочери, чувствуя свою вину за то, что она вынуждена находится в этом мире без Су, поэтому решил хоть немного облегчить переживания ребенка, не в силах побороть свои. - «Так же Вы должны помнить, что у Вас есть отец, Чонхи и…я…Вы всегда можете обратиться к нам, не забывайте об этом.»       Вторая императрица стояла, прислонившись к каменной стене, ее тело, находившееся в насквозь промокшем одеянии, сотрясалось в ознобе. Девушка совершенно не чувствовала холода. В ее груди сердце билось с такой силой, что заглушало все чувства и разум сразу. Кан Ён хотела немедленно сорваться с места, не обращая внимание на онемевшие от прохлады ноги. Девушке было необходимо скорее подбежать к Ван Со и малышке, крепко обняв их, извиниться за то, что своим долгим отсутствием причиняла им такую боль. «Как…как мне сделать это? Они заслуживают знать правду…» - горячие слезы градом катились по щекам Ён. Сделав широкий шаг вперед, девушка остановилась, услышав голос, который вернул разрывающуюся на части душу в тело.       «Ваше Величество. Вот Вы где. Девочка, тебя ищет твой отец…» - произнесла Ён Хва, особенно выделяя последние слова.       Ребенок, на которого был направлен испепеляющий взгляд императрицы Хванбо, вскочил с подушки, низко поклонившись женщине, побежал прочь с веранды.       «Госпожа Ван, подождите…» - Кванджон поднялся из-за низкого столика, внимательно всматриваясь в глаза своей первой жены, ворвавшейся в разговор, - «Я сопровожу Вас до дворца.»       «Четырнадцатый принц не находит себе места» - первая жена правителя Корё пыталась скорее отправить ребенка подальше от дворцовой библиотеки, - «Ваше Величество, мне необходимо поговорить с Вами…сейчас» - в мелодичном голосе женщины Кан Ён расслышала нотки тревоги.       «Стража!» - громко крикнул Кванджон, заставив присутствующих вздрогнуть, - «Сопроводите госпожу Ван к Его Высочеству. Госпожа, ступайте к Чжону» - сбавив тон, добавил император.       Ван Со хотел лично передать ребенка названному отцу, опасаясь, что своей строгой речью мог нарушить и без того тонкий контакт, отвернув от себя дочь, но избавиться сейчас от общества Ён Хвы, не отображая своих истинных чувств к чужому ребенку, не представлялось возможным.       Юн низко поклонилась императору, его жене и быстро отправилась к подошедшим мужчинам в доспехах и мечами за поясом.       Кванджон неспешно опустился за невысокий столик, где все еще лежали нарисованные им и дочерью портреты на небольших гладких камнях.       «Ваше величество, Вы скрываетесь ото всех в обществе этого ребенка, пока Ваш сын находится в моем дворце, боясь повстречать Вас во время прогулки…» - из уст императрицы слово «ребенок» звучало слишком пренебрежительно.       «Это Ваших рук дело» - усмехнулся Кванджон, - «Сын находится полностью под влиянием матери, которая строит в его голове из меня нечеловеческий образ.»       «Я всю его жизнь только и говорю, что отец Чу - император крайне занятой человек, в то время как Вы приглашаете во дворец семью четырнадцатого принца, проводя время с этим ребенком. Вы вернули Чжону положение, отправляете в Чунджу посыльных с дорогими подарками и докладчиков, которые рассказывают все о жизни принца и его семьи. К тому же теперь я застаю Вас с ней наедине, рисующего кистью на камнях…» - Ён Хва не желала отступать, морща нос- «Моя мать страдала частыми головными болями и проводила с придворных лекарем большую часть времени своей жизни во дворце. Господин доверил императрице тайну, которую Ван Чжон так тщательно пытался скрыть: его ненаглядная покойная жена находилась в положении в момент отъезда из столицы. Я долгие месяцы находилась в страхе и мучительных мыслях, что однажды Госпожа Хе представит первого наследника Его Величества, однако, судя по докладу одного из присланных вдовствующей императрицей наблюдателей, ее ребенок родился мертвым. Спустя время Вы становитесь заботливым родственником для девчонки, которой дали фамилию отца, скрывая историю происхождения по материнской линии. Вы думаете, что люди вокруг так глупы, что не могут сопоставить несколько очевидных фактов?» - глаза Ён Хвы, пронзающие императора будто насквозь, требовали ответов.       «Вы не глупы, императрица Хванбо, Вы бесстрашны, раз задаете подобные вопросы! Чего Вы добьетесь, подтвердив свои догадки моими словами? Моего расположения к наследнику, который только и желает занять мое место с Вашего наставления?» - Кванджон привстал, опираясь левой рукой на стол, предварительно перевернув камень обратной стороной, на котором находилось изображение Хе Су.       «Я хочу справедливого ко мне и Ван Чу отношения…Когда та женщина покинула столицу, обручившись с Вашим кровным братом, я надеялась, наконец, получить Ваше расположение. Я осталась с Вами, отвернувшись от Ука, я обеспечила Вам поддержку одного из сильнейших кланов в Корё, я, не смотря на Вашу неприязнь ко мне, осталась рядом, в то время как бесполезная госпожа Хе бросила Вас в непростой момент…» - в голосе Ён Хвы, который словно расплавленное железо, выливался наружу, сжигая все на своем пути, послышались нотки отчаяния.       «Вы - императрица, Ваш сын - наследник трона, Вы получили могущество, о котором мечтали с ранних лет, я сделал все так, как мы договаривались. Я провожу время с девочкой, которая, осталась без матери в раннем детстве. Ребенок не угрожает не Вам, не Вашему сыну. Я не желаю продолжать эту беседу.» - Ван Со резко оборвал неприятный разговор, осознавая, что у Ён Хвы нет причин наносить вред его непризнанной дочери. В голове императора вспыхивали оборванные мысли по поводу дальнейшего развития событий в жизни Юн, правду о которой знает и его первая жена, но ни одна из них не представлялась мужчине опасной.       Отчасти он даже желал, чтобы маленькая госпожа Ван знала, кем ей приходится Кванджон. Тогда бы девочка сама смогла бы сделать выбор, где ей хотелось бы провести свою жизнь: в небольшом владении с Чжоном, который утаивал от ребенка его истинное происхождение, или в величественном дворце рядом с законным отцом, который всегда был добр к ней.       Кванджон быстро поднялся, сгребая все творения дочери на камнях длинными пальцами, и поспешил удалиться к дверям, пока изо рта Ён Хвы не выльется очередная грязь, направленная на осквернение памяти о девушке из рода Хе, которую он никогда не сможет забыть.       «Ваше Величество, я знаю, что Вы делаете...» - императрица Хванбо резко изменила свое настроение: в голосе женщины больше не было сожаления, он стал таким, каким привыкла слышать его бывшая придворная дама в свой адрес: жгучим, словно яд, пытающийся убить все живое, что было в душе у оппонента, - «С момента прибытия в столицу дочери Тхе Мона, я больше не наблюдаю Вас в своих покоях, до заключения второго брака, хоть и редко, но Вы были там…со мной. Я думала, что, Вы, наконец, начали отпускать прошлое. Однако, лишь делаете хуже, пытаясь окунуться в свои иллюзии: императрица Кан - не Хе Су, а девочка никогда не признает Вас отцом, зная, что Вы обманывали ее все эти годы. Вы не сможете просто выстроить для себя декорацию на фоне этих людей и играть счастливую семью…»       «Вы закончили?» - не дожидаясь ответа первой императрицы, Кванджон поспешил во дворец, где находились его гости, надеясь нагнать ребенка по пути.       Кан Ён не желала оставлять свою дочь наедине со стражниками, которых мог испугаться ребенок, не понимающий, почему Кванджон отправил ее с ними одну. Девушка собиралась обойти библиотеку с другой стороны, взять дочь за маленькую ручку и обеспечить чувство безопасности, но не могла пошевелиться с места, выдавая свое пребывание при разговоре императора и Ён Хвы. Услышав громкие удаляющиеся с веранды шаги Ван Со, Кан Ён побежала прочь по скользкой от затянувшегося ливня траве.       К радости императора, сверкающие одеяния стражников, сопровождающих ребенка, все еще находились в поле его зрения. Держа в руках сложенные в стопу камни, он широкими шагами пытался преодолеть расстояние между ним и дочерью, с которой он не объяснился о внезапно нахлынувшей строгости с его стороны. Подходя ближе, к взору Кванджона предстала следующая за процессией из маленькой госпожи и нескольких воинов фигура, держащая руку за спиной. В голове императора мгновенно сформировалась страшная картина: рассерженная Ён Хва, видящая в девочке угрозу, специально отвлекая его разговорами, подослала человека, который может причинить Юн вред или напугать ребенка до такой степени, чтобы он никогда не хотел больше появляться во дворце. Бросая камни на траву и вынимая из сапога небольшой кинжал с легкой серебряной рукоятью, Ван Со рванул с места так быстро, насколько только мог. Нагнав непонятную грязную фигуру, император с силой развернул незнакомку за плечо, держа нож у самого ее горла.       «Аай» - послышался тихий голос и последующий всхлип. На лице второй жены правителя Корё образовалась скорченная болью гримаса.       «Небеса!» - выдохнул Кванджон, - «Опять Вы сдуете за ребенком?» - мужчина направил острие ножа в сторону стражников, указывая направление, - «Я же предупреждал, что сегодня госпожа будет находиться в моем обществе. У Вас какие-то навязчивые мысли по поводу Ван Юн? Что Вы прячете за спиной? Немедленно покажите.» - строгий голос побудил Ён повернуть грязные ладони к лицу Кванджона. Сперва он уставился на них, после на запачканные размякшей от дождя землей и травой светлые юбки своей второй жены. Правителю Корё было не слишком интересно, почему, будучи императрицей, Кан Ён позволяет себе находиться в саду в таком виде, походя на человека, обслуживающего хлев со скотом, но на всякий случай он огляделся вокруг, надеясь, что никто не видит ее странного образа.       «Ваше Величество, я…ничего не прячу» - у девушки от внезапного испуга пропал голос, а слезы, которые бесконечным потоком, катились по ее щекам во время общения Юн с Ван Со резко остановились.       Поперхнувшись, вторая жена правителя Корё пыталась объясниться:       «Ваше Величество…и я…у меня нет никаких мыслей по поводу госпожи Ван. Я встретила четырнадцатого принца, который был обеспокоен ее долгим отсутствием, вот…и решила поискать ее» - мысли в голове Ён путались, а замерзшее тело не слушалось, не давая возможности высвободиться из крепкой хватки на левом плече. У девушки было только одно желание, чтобы человек напротив узнал, кем является его собеседница на самом деле. Ей хотелось признаться, чтобы отпустить груз на душе, который находился там последний год, ведь она, наконец, услышала, что император все это время не забывал девушку, которую любил, он надеялся, что она присматривает за ним и дочерью. Обратив внимание на вопросительный взгляд по поводу небрежного вида, она сперва решила пояснить: «Я проходила за дворцовой библиотекой, в надежде найти госпожу Ван, поскользнулась и упала, отправилась в свои покои привести себя в порядок, заметив ребенка решила сказать ей, что ее ждет четырнадцатый принц, но не могу быстро двигаться из-за удара спиной о камни…»       «Меня интересует лишь Ваше отношение к этому ребенку» - пальцы на плече Ён сжались сильнее, - «Из всех причин Вашего желания постоянно крутиться рядом с девочкой, которую Вы знаете третий день, я не вижу ни одной положительной для госпожи Ван» - прошипев сказал Кванджон, - «Предупреждаю, Ваша жизнь обернется кошмаром, если от Ваших рук госпожа пострадает.» - последнюю фразу император произнес особенным тоном, заставив Ён остолбенеть всем телом. Девушка испытывала несколько чувств разом: ее пугала жестокость, которую приобрел Ван Со за годы одиночества и покарания себя самого за прошлые ошибки, поражала любовь отца к дочери, ради которой он готов стереть любую преграду с ее жизненного пути, убивало чувство собственной беспомощности, не в силах открыть правду своих истинных намерений в отношении Ван Со и Юн. Наконец, капкан, удерживающий вторую жену правителя на месте, отпустил ее. Кванджон быстро развернувшись отправился за скрывшейся с его глаз процессии, сопровождающей дочь к четырнадцатому принцу.