***
Перед этим важным событием, Нил, как мог, постарался разузнать всё об этой самой «Би». Мэт отзывался о ней не иначе, как «классная тетка», а Никки и вовсе пришел в восторг. И хоть оставалось загадкой — восторженное состояние Хэммика было вызвано желанием Нила поговорить с ним или, все же, реакцией на психолога. Никки поведал, что видится с ней редко, но знает тех, кто ей всецело доверяет. А еще, каждый, кто собирался в будущем получить знак обещания, должен провести встречу с Би раз в семестр. Не так много. Всего-то нужно заполучить подтверждение, что с точки зрения психологии — они здоровы. Нет глубоких травм, что приведут к печальным последствиям для учеников. И самого себя. Кевин остался солидарен с Нилом в том, что им не стоит расслабляться. Их сеансы терапии не были парным. Одиночными. И эта новость нервировала Нила все больше. Особенно, когда Дей, добрые пятьдесят минут, пропадал за деревянной дверью. Первые полчаса он пробыл в сознании Кевина, слушая его певучий голос, запоминая каждое слово, параллельно изучая Би. Угрозы она не вызывала, но опасения — точно. Не все раны можно нанести руками, кто-то превосходно справлялся языком. Наконец, расслабленное лицо Дея появилось из-за двери. — Все прошло гладко, ну… ты и сам знаешь. Не так плохо. Но, несколько раз в неделю мне назначили консультацию с психотерапевтом. Это… напрягало. Нил не мог понять, откуда у него столь явное ощущение опасности от психотерапевтов, но он верил, что те, кто копаются в мозгах, не менее опасны, чем те, кто вскроет живот одним взмахом руки. Би ждала его не долго. Мягкая улыбка, собранные сзади волосы и расслабленная поза должны были заставить чувствовать себя здесь непринужденно. В безопасности. Светлые стены и подушки на диванчике у стены, совсем как в фильмах, где жертва идет за советом, нагоняли смятений. — Здравствуй, Натаниэль, или тебе нравится больше Нил? В твоем личном деле написано Натаниэль, но Кевин называл тебя исключительно «Нил», — поздоровалась женщина, приоткрывая окно. Прохладный ночной воздух прошелся по кабинету. Сейчас середина весны, но потепление ждали через пару недель. — Нил, — просто ответил морой, садясь в кресло. Би снова мягко улыбнулась. — Желаешь травяной чай или какао? Могу предложить еще кофе, но, кажется, не все одобряют его в рационе молодых мороев… Би была моройкой. Достаточно молодой, хотя определить возраст вампира на глаз практически невозможно. По человеческим меркам ей около тридцати пяти. Приятное лицо и добрые, понимающие глаза за оправой очков. — Спасибо, но ничего не нужно, — стараясь изобразить вежливость и непринужденность, проговорил Нил. — Честно, хотелось бы побыстрее закончить. Сами понимаете, лекции, тренировки… — Конечно, — согласилась Би. — Я не задержу тебя больше положенного. Лишь пару вопросов. Обещаю, что все, что будет произнесено в этом кабинете, останется между мной и тобой. — Можешь называть меня просто «Би». Если тебе будет некомфортно, то, пожалуйста, сообщи мне об этом. Начнем? Например, каково снова вернуться в Академию? Нил не задумывался ни на секунду. — Некомфортно. Каждый следит за нами, думая, что кто-то из нас раз, да и выкинет что-то особенное. Может, они надеются, что мы волшебным образом исчезнем. — Предполагаю, они изучают вас. Ты и Кевин пропали из поля зрения на шесть лет. Это большой срок, чтобы измениться. Вокруг вас строят теории, но лишь потому, что никто не знает правды. — Жаль, что им не хватает мозгов заниматься своей жизнью. Би отпила из своей кружки, делая секундный перерыв. — Давай поговорим о вашем побеге. Я знала твою маму. Для меня, как и для всего вампирского мира, новость о ней стала потрясением. Перед глазами не кабинет Би, нет, снова полыхающие деревянные доски наполовину разрушенного пола. Стены и потолок в огне. Помимо дыма, можно ощутить запах крови. Достаточно свежей, раз не приходится напрягать обоняние, чтобы почувствовать её. И крики. И только лишь один из них её. — Я ничего не смогу сказать вам, — напрягаясь, сказал Нил, откровенно злясь. Снова и снова он вынужден через это проходить, это повторять. И снова ему не верят. — Потому что не помню о нем ни-че-го. Брови Би едва заметно дрогнули. Как хороший психолог она прекрасно скрывает свои эмоции, не выдавая себя практически ничем. С дампиром это бы прокатило, но с мороем… Нил обращал внимание на каждое колыхание кожи, на то, как дергается рука, с какой частотой вздымается грудь. Эти мелочи имели значение. — Ты не помнишь ничего или не хочешь вспоминать? Это большая разница. — Мне хотелось бы вспомнить, но не могу. Я пытался, но воспоминания словно покинули меня. Знаете, это объясняется защитой неокрепшего сознания — мозг блокирует негативные воспоминания, что могут навредить организму. Интересная штуковина, не правда ли? — Ты сказал воспоминания во множественном числе? То есть, есть что-то еще, что ты не помнишь. Его ровное дыхание сбилось. Как глупо он себя подставил. И хуже всего то, что Би, вероятно, тоже считывает его дыхание и пульс. На ложь она отреагирует мгновенно. — … есть пара моментов, которые выпали из головы. Не думаю, что это серьезно. Все мы что-то забывает со временем. — Конечно, — согласилась Би слишком легко. — Но не когда одно событие касается нескольких людей. Я бы поверила, если бы потеря памяти затронула лишь тебя, Нил, но Кевин точно так же ничего не может объяснить. В этом будет заключаться задача наших встреч — попытаться вспомнить. — Встреч? — не понял Нил. — Но, я полагал, что на этом все. — Наша встреча, действительно, подходит к концу, — с грустью ответила моройка, глядя на настольные часы. — Мне придется назначить несколько сеансов, чтобы понять вызвана потеря памяти защитным механизмом или это следствие опасной болезни. Например, у людей преклонного возраста встречается деменция. Для неё вы слишком юны, но похожие симптомы встречаются и в других заболеваниях. Протест сорвался с языка: — Мы не больны. — Я очень на это надеюсь. Помоги мне доказать это. Потеря памяти для начинающего стража-мороя не очень хорошая строка в личном деле. Нил не смог придумать ничего для возражения. Би была права. Сейчас они с Кевином как две бомбы замедленного действия — никто не знал, когда та рванет и рванет ли вообще. Они могли скрывать в своей маленькой мозговой коробке, как важнейшею информацию, так и глупую историю побега. — Делайте, что считаете нужным, — сдался Веснински. Оставшееся время он наблюдал, как Би пытается впихнуть его в свой плотный график. Куда больше его удивило, что в нем находилось несколько встреч с дампиром по фамилии Миньярд. Вот кто точно нуждался в разговорах с психотерапевтом.***
За шесть лет они много пропустили. Нил хмурился, с неудовольствием чувствуя вес своей сумки. Она битком оказалась наполнена учебным материалом. Жизнь в бегах не давала времени для учебы в привычном смысле. Мэри иногда устраивала им уроки, то ли, чувствуя вину, что дети пропускают важный этап жизни, то ли чтобы заглушить тишину. В один вечер она рассказывала им о главных империях восемнадцатого века, в другой раз про колонизации и мировую торговлю. Кевина интересовала политика, торговые отношения, история. Нил же мог уткнуться в карту до самого утра или зубрить словарь иностранных слов. Мама учила их немецкому, ведя замысловатые диалоги. Её стараний оказалось недостаточно для старшей школы – дисциплины оказались сложнее, а изучаемый материал глубже. И если некоторые предметы были понятны на уровне логики, то такие сложные, как химия или математика вгоняли в тупик. Нил не собирался поступать дальше в университет, ему не так важны были балы выпускных экзаменов. Но все же, его оценки должны быть выше среднего, чтобы его смогли допустить к экзамену для стражей. Учеба давалась не так легко, как Кевину. Наверное, сказалась его королевская кровь – морой покорно ходил на лекции, расспрашивал профессоров, делая при этом умное лицо. Он стал заметно спокойней, по сравнению с первым днем. И другие могли подумать, что дело было в том, что тот просто влился в привычное, покинутое русло. Нил знал, что это неправда. Спокойствие Дея основывалось на отсутствии Рико Мориямы. Думая об этом, губы растягивались в злой улыбке. Королевские семьи имеют свои причуды – одна странней другой. На какие-то морои закрывали глаза, на другие смотрели с осторожностью, а третьи превозносили до вселенских масштабов. Большинство мороев родом из восточной Европы. Королевский двор был наполнен воспоминаниями о родной земле, начиная от редчайших картин знаменитых художников, до белокаменных церквей. Но семейство Морияма отличалось от них всех. Пока одиннадцать семей имело практически одно происхождение, Мориямы были выходцами из Японии. Кто-то говорил, что они прибыли на первых кораблях, вместе с пуританами. Другие твердили, что еще раньше. За столетия их влияние укрепилось, а клан разросся. Помогли политические браки, что являлись не редкостью для мороев королевских кровей. Все дошло до того, что Кенго Морияма стал королем. В политике моройского мира отсутствовала монархия. Это бы уничтожило само существование остальных королевских семей. После смерти или отречения нынешнего представителя, путем долгих испытаний, выбирается следующий глава. Данная традиция уравнивает шансы каждой моройской семьи с их бесчисленными наследниками. В этом же и заключается еще одно отличие клана Морияма. Наследник семьи только один. Первенец мужского пола. Все последующие дети, рожденные после, относились к побочной ветви рода. И пока первенец готовился стать главой семьи, его братья и сестры находили свое место в семейной иерархии. Рико не являлся первенцем. И пусть он мнил себя первым во всем, главное соревнование жизни он проиграл, родившись вторым. Главой рода, после смерти нынешнего короля, станет Ичиро, его старший брат. Данная семейная система отлично сказалась на королевском дворе. Пока главная ветвь рода отвечала за правление, побочная держала в руках все остальное, начиная от охраны, заканчивая набором персонала. Две ветви старались не пересекаться. И Рико было запрещено связываться с его старшим братом и тем более отцом. Тем не менее, его отсутствие, длинной почти в две недели, нервировало. Нил знал, что рано или поздно им предстоит пересечься. Он делал ставки в своей голове, насколько неприятной и излишне драматизированной будет эта встреча. Если Ворон не изменился, то ожидается грандиозное представление. Его память прекрасно запомнила, как тот смотрел на него, зло, отчужденно и совершенно по-дикому. Не так, когда срывал свое плохое настроение. К таким мелким выходкам привыкли настолько, что даже перестали прерывать тренировки, чтобы угомонить того в приступе ярости. Однако, Нил знал, что на самом деле значат эти приступы. Помнит так, будто не прошло этих несколько лет. Злость Рико, каплей за каплей, заполняет собой тренировочный корт. Как переполненная водой кружка, вода все пребывает, пока не пересекает края. Один темный глаз полуприкрыт, на нем выступает синева от только что нанесенного удара. В следующих словах Рико яд, но Нил не обращает на это внимание, прикрывая собой Кевина. Рядом нет тренера или тех, кто мог остановить его. Их отряд оставили без присмотра, отлучившись к более старшим Воронам. Кевин стоит позади, смертельно бледный и прижимает окровавленную руку к груди. Глаза огромные и испуганные, словно он видит перед собой не лучшего друга, а стригоя. Нил не мог не реагировать. Не в этот раз. Он так давно пытался держаться подальше от злости, но теперь переполнен ею. И этот кокон гнева обволакивал его. Еще один едкий комментарий в их сторону, а в глазах загорается огонь. На этом моменте зрение расфокусирывается, а память начинает сдавать. Позже Нил обнаруживает себя на кресле в кабинете медсестры. Почему-то рядом с ними Жан, обеспокоенно сжимающий предплечья Дея. Рядом сидит Кевин и молча глотает слезы. Дампирский тренировочный нож все еще торчит из его руки. Медсестра-моройка разложила инструменты и бинты, готовясь к сложной работе. Она успокаивающе улыбается, словно внушая, что будет не больнее укуса комара. Одним движением она вытаскивает нож, открывая рану. Кровь снова начинает литься, а лицо Кевина становится похожим на мрамор. В этот момент Жан Моро теряет сознание, опрокидывая только что разложенные инструменты. Медсестра в панике бежит за новыми, стерильными. Нил наблюдает, как красная жидкость стекает по руке вниз. А потом происходит это. Неясный теплый свет исходит от его лучшего друга, глаза светятся, а кровь останавливается. Рана на руке медленно зарастает, соединяется разрезанная кожа. Не остался даже шрам. Последние силы Дея уходят на то, чтобы внушить медсестре, что глубокая рана ей показалась, а у него просто сильный ушиб. Та улыбается и соглашается с ним, убирая инструменты с пола. Жан медленно приходит в себя. Нил спешно обматывает руку друга, пока Моро ничего не заметил. Делая это, Нилу вспоминает, что уже видел нечто подобное от Кевина. В день аварии, когда его сердце практически остановилось. Сейчас, когда минуло несколько лет с этих событий, Нил понимает, что мать знала куда больше, чем показывала. И видела больше, чем все в Академии, понимая, что стоит за одним действием, а что последует за другим. И, конечно, она узнала про рану на руке и чудесное исцеление. Если раньше связь между мальчиками казалась для неё трогательной, то с каждым днем находилось все больше причин называть её… противоестественной. Было смешно наблюдать за реакцией её лица. Кевин с Нилом надрывали животы от игры, что предложила Мэри, за несколько лет до побега. Нил должен был отгадать, куда его мама спрятала своё обручальное кольцо, находясь при этом в другой комнате. Кевин все это время был рядом с Мэри, внимательно наблюдая и улыбаясь. Конечно, Нил находил кольцо за несколько секунд, смотря глазами Кевина, как мать кладет его за плохо прибитый плинтус. Им было весело, Мэри в это время искала ответы на вопросы. Она изучала их связь, находя все больше и больше доказательств. Пропадала в церкви, читая новые источники. Все чаще на её лице начало появляться новое выражение – поджатые губы, напряженно сведенные брови, опасливость во взгляде. Потом она приказала мальчикам запирать двери перед сном, всегда ходить рядом. Последние дни перед побегом, Мэри ходила, озираясь. В её комнате все еще валялась окровавленная рубашка Кевина, после выходки Рико. Свидетелями этой сцены стало несколько воронов, что донесли до хозяина вести. Тот интересовался раной, что оставил его лучший ученик. И Нил помнит его лицо. Никакая потеря памяти не выжжет это выражение. Помнит и до сих пор гадает – было ли оно раздосадовано тем, что на руке Кевина не оказалось глубокой раны, и он может ею двигать или тем, что она чудесным образом зажила за ночь. Рико рассказывал, как Дей неаккуратно налетел на упавший клинок. Камера видеонаблюдения, прикрепленная к одному из множества фонарей, почему-то оказалась недейственной в тот день. Удивительное совпадение, твердил директор, пока Рико скрывал торжествующую улыбку. В это время Мэри Веснински готовила побег из Академии святого Владимира.