*****
Обратно в поселение они возвращаются как раз к обеду и расходятся около дома Тэхёна, договорившись, чтобы Кай, как и всегда, пришёл к ним вечером на ужин. Кай был сиротой и жил в доме местного плотника и столяра, работая также у него в подмастерьях. Однако для родителей Тэхёна, привыкшим к его постоянному нахождению рядом со своим ребёнком с самого младенчества, он всегда был желанным гостем и практически вторым сыном. Никто не знал, что случилось с родителями Кая. Отца никто и никогда не видел, а беременная на последнем сроке мать появилась в их поселении слишком внезапно. Она ничего не рассказывала о себе, сказала только, что из города, что лежит западнее здешних мест, и вскоре после рождения мальчика пропала, даже не дав имя собственному сыну. У себя их вожак ребёнка оставить не мог, так как уже воспитывал троих погодок, поэтому старейшины их поселения поручили заботу о нём плотнику, который был вдовцом, да к тому же без детей, а папа Тэхёна оказался рядом, чтобы дарить малышу необходимое тепло и ласку. Сама дружба Тэхёна и Кая действительно началась с колыбели и протянулась крепкой связью через всю их пока ещё непродолжительную жизнь с безудержной беготней, яркими летними ягодами, уроками отца, зимними вечерами под тёплым одеялом, драками с местными задирами, осенними праздниками — всем тем, чем они могли наполнить её самостоятельно. И, думая обо всём через что им придётся пройти в ближайшее время, Тэхён на самом деле надеется, что они её сохранят и ещё наполнят. Он оставляет пойманного зайца при входе, подвесив его к балке и собираясь освежевать чуть позже, и входит в дом. Папа привычно хлопочет на кухне, теребя от перьев диких куропаток. — Отец вернулся? — спрашивает Тэхён, намекая на птичьи тушки, которых он быстрым взглядом насчитал не менее десяти. — Ещё нет. Это Сончоль принёс в качестве подарка для тебя. Тэхён даже мученически закатывает глаза при упоминании одного из приставших к нему альф, снимая с плеча арбалет и отстёгивая с пояса тяжёлый колчан. — А у тебя как успехи? — в свою очередь спрашивает папа, прекрасно помня, что сын с утра тоже уходил на охоту. — Неплохо. Видели лань, — бормочет Тэхён, беря из грубо сколоченного ящика пару небольших спелых яблок и садясь за обеденный стол. — Но поймать удалось только зайца. — Лань так близко к поселению? — Ага, но уже, наверное, нет, — хрустит яблоком Тэхён. — Мы спугнули её. — Кай был с тобой? — интересуется папа, заметив, что сын говорит «мы», хотя уходил вроде один. Тэхён согласно угукает, ограничившись только этим, объяснения явно были лишними. Папа пару мгновений молчит, а потом снова спрашивает, не отвлекаясь от своего основного занятия: — Не знаешь, а Кай ухаживает за кем-нибудь? Тэхён чувствует, как кусок прожеванного яблока полез у него не в то горло, но стойко выдерживает это, даже почти не кашлянув. Подобных вопросов от папы он точно не ожидал. И точно не к нему. — Ну… не знаю… — бормочет он неуверенно. — Вроде, Бомгю ему нравится. — Бомгю? Который сын вожака? — папа даже оборачивается, уставившись на сына недоверчивым взглядом. — Ну да, — будто у них в поселении есть какой-то другой Бомгю. Папа задумчиво обсматривает сына несколько раз, словно не узнавая, и, не меняя выражения лица, возвращает всё своё внимание к куропаткам. Тэхёна его взгляд сбивает с толку, он хмурится, сдвигая брови. — Почему у него не спросишь? — интересуется он. — Спрашивал, — тут же отвечает папа. — И? — Ничего. Тэхён хмыкает, особо не удивляясь, а папа проговаривает ворчливым тоном: — Ты зачем яблоки взял? Скоро уже отец на обед придёт.*****
Тэхён не знает почему сказал папе про Бомгю, потому что Кай за ним на самом деле вроде как и не ухаживает. По крайней мере, явно не так, как это делают остальные альфы. А за Бомгю ухаживают многие, приезжают даже из соседних поселений, наслышанные о красоте самого младшего из сыновей местного вожака. Может быть из-за того, что он несколько раз видел украдкой, как они довольно мило разговаривали, или то, как Бомгю несколькими днями ранее заходил в дом плотника, когда самого хозяина не было, что явно говорило о том, что они с Каем общаются. Хотя, на самом деле, Кай никогда особо до этого не общался с омегами, кроме Тэхёна, и даже говорил как-то в детстве, зачем ему с ними общаться, если они не Тэхён. А может из-за того, что он знает, что, когда им было по тринадцать-четырнадцать и они только-только познавали свою истинную природу альф и омег, Каю действительно нравился Бомгю. По крайней мере, именно ему приходилось выслушивать томные вздохи своего лучшего друга. Тэхён встречается с сыном вожака, когда после обеда старшие омеги, занимающиеся подготовкой к празднику, чуть ли не насильно выволакивают его из дома, утащив на обязательную примерку нарядов. Они довольно долго измеряют его лентой, колют иголками во всех местах и при этом заставляют стоять неподвижно. Бомгю также здесь в числе прочих омег, но ему всё это действие явно доставляет больше удовольствия. По крайней мере, он почти самостоятельно руководит всем процессом, выбирает ткани и украшения, которые только подчеркнут его красоту. А Бомгю на самом деле был красив. И даже его порой капризный характер не отворачивал от него потенциальных женихов. У него были длинные тёмные волосы, правильные черты лица и довольно высокий для омеги рост. Тэхён же на его фоне, по его мнению, выглядел немного нескладно с миниатюрным, но крепким от занятия охотой телосложением, с острыми чертами и большими, словно у совы глазами. Старшие омеги всё время говорили, что ему не хватает мягкости. Однако, в чём именно должна быть эта мягкость Тэхён понять не мог: в его фигуре или в характере, как у Бомгю? Тэхён внезапно ловит себя на мысли, что сравнивает себя исключительно с Бомгю, а не, например, со своим другом Чонвоном, который имеет даже более покладистый характер. Он не знает почему, но возможно из-за того, что пытается понять, чем именно тот мог привлечь его друга, и чем он вообще лучше других. Однако в своём предположении он упускает, или же специально отгоняет от себя, одну существенную деталь — почему он сравнивает с Бомгю именно себя. После всех примерок Тэхён, кажется, устаёт даже больше, чем от утренней охоты, поэтому, когда он возвращается домой и поднимается в свою комнату на чердаке, незаметно для самого себя засыпает прямо за столом, пока делает оперение для стрел. Просыпается он от того, что кто-то аккуратно кладёт ладонь на его плечо. Тэхён резко поднимает голову с затёкших от неудобной позы рук и оборачивается, немного пугаясь того насколько близко к нему наклонился разбудивший его человек. Спросонья он сначала узнаёт хорошо знакомый сладковато-терпкий запах, а уже только потом в неярком размытом свете масляной лампы различает черты лица своего лучшего друга, и, честно, тут же замирает, встречаясь взглядом с его тёмными и достаточно глубокими глазами. И в какой момент Тэхён пропустил то, что Кай стал выглядеть настолько взросло? Он, конечно, ещё пару лет назад отметил, как вытянулся альфа, обогнав его в росте и став выше чуть ли не на целую голову, однако сейчас, возможно, из-за отбрасываемых теней, было видно, что его лицо уже полностью лишилось детского жирка, черты заострились и стали более ясными. Он всегда был таким красивым? А его взгляд настолько серьёзным? А контуры губ чёткими? Тэхён никогда не задумывался об этом, а может быть просто не замечал. И странно, что заметил сейчас. — Ужин готов, ты идёшь? — говорит Кай довольно низким, чем обычно голосом. А может быть Тэхён просто опять не заметил, как он у того изменился. Тэхён оказывается настолько отвлечён его низким тоном, что ему нужно пару мгновений, чтобы понять смысл слов. Он моргает, отведя наконец взгляд и пытаясь сообразить, где он находится. За окном по-вечернему темно, а значит проспал он гораздо дольше, чем мог себе позволить. Под его сложенными руками оказываются недоделанные стрелы, помявшиеся соколиные перья и засохшая смола. Снизу раздаётся голос папы, зовущий их к столу, и поэтому Тэхён потягивается, громко хрустя затёкшей спиной, а потом поднимается со своего места, следуя за своим другом вниз. Зевая на лестнице, он едва не сваливается, оступившись, но Кай поддерживает его, схватив за руку, и уже до самого стола не отпускает. — Ты что, спал? — спрашивает папа, замечая немного сбившиеся с одной стороны волосы сына, ставя в центр стола жаркое из зайчатины с овощами. Тэхён едва слышно угукает под нос, усаживаясь на своё привычное место по левую сторону от отца, который сидит во главе. Чувствует он себя после довольно долгого дневного сна неважно. — Странно, я даже не заметил. Всегда себя тихо ведёшь. — Мог бы позвать помочь с ужином. — Да мне Кай помог. Пока они разговаривают, Кай успевает набрать полную тарелку еды для Тэхёна, ставя её перед ним, и наполняет свою. С самого детства за столом они сидели рядом, и подобная забота друг о друге была вполне привычным делом. Когда они все наконец рассаживаются и приступают к ужину, папа заводит традиционную семейную беседу, рассказывая о том, каких куропаток сегодня притащил Сончоль. Тэхёну, если честно, хочется от этого провалиться под землю. Он без особого аппетита ковыряется ложкой в еде, подперев свою голову рукой и прикрыв лицо ладонью, и тихо фыркает. — Что-то не так? — спрашивает у него папа, заметив его фырканье. Тэхён выпрямляется и всё-таки отправляет ложку с овощами в рот. По крайней мере, ужинают они его добычей, а не Сончоля. — Да так, ничего, — врёт он и внезапно чувствует взгляд Кая на себе. Он тоже оборачивается и смотрит на него, но его друг уже отводит глаза и Тэхён слышит, как он обращается к отцу: — Дядя, Ночь охоты ведь послезавтра начинается? Очередная порция овощей с мясом застывает в воздухе. Тэхён вновь бросает взгляд на Кая, потом крутит головой в сторону отца. Тот невозмутимо, как и всегда, режет мясо ножом. — Да, а что? — всё же уточняет отец. На Кая с неподдельным интересом смотрит даже папа Тэхёна. — Ну… — Кай заметно смущается, ногтем большого пальца царапая черенок ложки. Его голос звучит тише. — Могу ли я… поучаствовать? Глаза Тэхёна расширяются от удивления. Хотя бы потому, что любое упоминание охоты до этого особой радости у Кая не вызывало, несмотря на то, что он всегда увязывался вслед за ним, стоило ему увидеть, как он идёт в сторону леса. А теперь добровольно просится на неё. Причём не на обычную охоту, а тогда, когда альфы собираются, чтобы принести лучшую добычу для интересующих их омег во время периода Дарения перед самым праздником. Отец кивает, а папа едва заметно улыбается. — О, так значит, — начинает он, — ты за кем-то ухаживаешь, Кай? Кай на его слова краснеет, заметно как румянец покрывает его щёки и часть шеи. Тэхёну на самом деле с каждым мгновением ещё меньше хочется участвовать в этом разговоре или даже быть свидетелем. — Ну, — неуверенно говорит Кай с небольшой смущённой улыбкой, уткнувшись взглядом в тарелку, — я пытаюсь. — Не поделишься, кто это? — Эмм… на самом деле, будет неловко, если он откажет мне, поэтому… Кай тихо и нервно смеётся. Тэхён снова переводит на него взгляд. То, что Кай внезапно решил поучаствовать в Ночи охоты, да и ещё признаётся в ухаживаниях за какой-то омегой отзывается каким-то странно тяжёлым покалывающим чувством в груди. Тэхён решает отвлечься, запив своё чувство водой. — Ты успеешь подготовить его? — спрашивает папа, возвращаясь к теме охоты. — Да. Всего-то надо проверить коней и стрелы, — говорит отец. — Охота уже объявлена. Все пойдут на север. Думаю, можно оторваться от них и уйти в сторону Восточных долин. — Но там же ничейные земли и много болот, — с сомнением говорит Тэхён. Сам он ту область никогда не посещал, охотничьи угодья отца располагаются южнее, а на другие ему путь закрыт. — Хочешь отправить Кая туда одного? Отец задумчиво хмыкает. Тэхён замечает, как Кай напрягается, вероятно уже пожалев о своём решении. — Я пойду с ним, — говорит отец. — Моя обязанность, как главного охотника, чтобы все вернулись живыми. — Тоже уходишь? — интересуется папа. — Да, — снова кивает отец и говорит уже Каю: — Готовься, это займёт дня два. И это правильно, что ты решил. Как альфа ты должен показать, насколько хороший добытчик. — Да, хорошо, дядя, — легко соглашается он и Тэхёну кажется, что он вообще не узнает друга. — Может я с вами? — спрашивает он, для которого лучше уйти на два дня в лес, чем вновь быть окружённым омегами, тыкающими в него швейными иглами и, если что, помочь Каю. — Нет, дома сиди, — отрезает отец. — Готовься к празднику. Выбирай. А то Сончоль мне уже все уши прожужжал, словно муха надоедливая, чтобы я за него словечко замолвил. Щенок, — почти с презрением выплёвывает он. — Сразу ему сказал, что делом надо доказывать. Тэхён морщится от несправедливости, но молчит. Больше за вечер они не возвращаются к теме праздника, но отец принимается в подробностях составлять план грядущей вылазки.*****
После ужина, они с Каем решают сходить на кострище, где часто летними вечерами собирается местная молодёжь, кучкуясь вокруг нескольких костров шумными компаниями. Здесь пахнет влажной землёй и горящим деревом. В траве стрекочут сверчки. Тэхён всё ещё чувствует неприятную сонливость, зевает, жмётся из-за вечерней прохлады ближе к Каю, привычно обняв руками его плечо и положив на него голову, и наблюдает, как тот аккуратно вырезает из дерева разномастные бусины. Крепкий острый нож скользит по мягкой древесине словно перо, вырисовывая узоры древних обережных символов. Тэхён чувствует, как под его ладонями напрягаются и перекатываются мышцы от любого, даже мельчайшего движения. — Для чего это? — спрашивает Тэхён. Кай как раз заканчивает очередную бусину, осматривает её в свете костра и суёт в карман к остальным. — Подарок, — отвечает он, повернувшись, и тепло улыбается. Тэхён хмурится, но не комментирует, вместо этого спрашивая: — Можно попробовать? Кай кивает, беря брусок побольше, и передаёт вместе с ножом Тэхёну. — Но тебе может быть неудобно, — предупреждает он. Тэхён левша, поэтому сначала пытается поработать своей основной рукой, но после того, как нож пару раз вхолостую скользит по деревяшке, всё же меняет руку, но и в этом случае всё идёт не совсем гладко. — Нет, не дави так сильно, ты же не для костра ветки режешь. Делай мягче, — подсказывает Кай. — Смотри. Он берёт руки Тэхёна в свои, ставя нож так, как это правильно, и позволяет сделать плавное движение, снимая лезвием длинный завиток деревянной стружки. Потом ещё один. И ещё. Тэхён замирает, позволяя рукам Кая руководить его, чувствуя, насколько они у него тёплые и согревающие. Он замечает, как двигаются сухожилия на тыльной стороне ладони друга, но пытается особо не обращать на это внимание. Слышит негромкое дыхание рядом с собой, и осознаёт, насколько же они близко друг к другу. Атмосфера между ними внезапно становится более личной и интимной, чем должна быть. Они одни, окружённые мягким ореолом света от разгоревшегося костра, держащие друг друга за руки. И в этом, как для друзей, не должно быть ничего необычного. Они же множество раз так сидели вдвоём и без проблем касались друг друга руками. Но Тэхён чувствует, что в этот раз было. В их внезапном молчании, треске поленьев и сгустившимся до приторного, словно фруктовый сироп, запахе альфы, оседающим сладостью на нёбе во рту. Тэхён переводит взгляд на лицо Кая — всегда сконцентрированное, если он занят каким-то делом, и дружелюбно улыбающееся в остальное время, — и тут же жалеет, потому что Кай смотрит на него в ответ. Нет, он абсолютно точно не должен так на него смотреть. Так, словно видит насквозь. Словно знает о чём-то, о чём не знает Тэхён. Его глаза точно не должны быть такими тёмными и увлекающими. И точно не для Тэхёна. Возможно, Тэхёну стоит сосредоточиться на чём-то другом, но, когда всё внимание Кая так внезапно фокусируется на нём, отвести взгляд оказывается крайне сложно. Воздуха, кажется, не хватает — запах Кая заполняет все лёгкие. — Н-ну… стреляю я всё-таки лучше, чем режу по дереву, — дрогнувшим голосом говорит Тэхён, попытавшись прервать наступившее на пару мгновений напряжение, которое явно ведёт их куда-то не туда. Кай усмехается, но его усмешка быстро перерастает в улыбку. Он прерывает их взгляд, давая Тэхёну наконец-то нормально вдохнуть и осознать, насколько сильно у него оказывается бьётся сердце, и забирает обратно деревянный брусок и нож. — Да, а я лучше режу по дереву. Они тихо смеются, поняв, как странно это всё было. Хотя, возможно, странным это кажется только Тэхёну. Не разыгралось ли у него на самом деле воображение? Кай принимается обтачивать брусок, собираясь превратить его в очередную фигурку, которые он часто дарит Тэхёну и местной детворе, а Тэхён, взяв ветку потолще, ворошит костёр. В тёмное небо поднимается целый сноп искр, кружась вокруг них яркими светлячками. — Эй, а помнишь, как в детстве мы также сидели у костра и рассказывали друг другу страшные истории? — вспоминает Тэхён, подкинув в огонь несколько тут же затрещавших веток. — Ты про охотничью хижину? — Ну ещё про оленя с человеческим лицом и про утопленницу в озере, но да, про хижину была самая жуткая. — И мы ещё после этого отправились в лес искать её. Тэхён смеётся, вспомнив как это всё происходило. Им лет-то было, кажется, по одиннадцать. И идти они почему-то решили ночью с одной-единственной лампой на двоих и отцовским ножом, только чтобы родители не заметили. — Жаль, что отец нашёл нас раньше. Мы же потом месяц за пределы поселения даже шагу сделать не могли. На самом деле им повезло, что тогда они ещё плохо умели скрывать свои следы, а отец Тэхёна превосходный следопыт, который даже в проливной дождь может безошибочно преследовать свою добычу. В здешних лесах среди хищников водятся не только волки. Кай издаёт короткий смешок, а Тэхён думает, как было бы хорошо вернуться в то время, когда одной из главных забот взрослых о них было, чтобы они случайно не убились, прыгая с деревьев, не заблудились в лесу, или не утонули в озере. — Скучаешь по детству? — спрашивает Кай, словно прочитав его мысли. В его руках кусочек дерева уже приобретает черты какого-то животного. — Возможно, — бормочет Тэхён. — А ты? — Тоже. Внезапно у них за спинами раздаётся шум. Непонятный низкий рычащий звук, заставивший их обоих резко обернуться и разом напрячься. — Ты слышал? — тихо спрашивает Тэхён. — Да. Что это? Они вглядываются в плотную ночную темноту, которую не может разогнать даже почти полная луна, пытаясь рассмотреть хоть какое-то движение. Тэхён с подозрением бросает взгляд на соседний костёр, который находится довольно далеко от них, что невозможно даже рассмотреть кто там. Звук повторяется, но теперь он звучит ближе и немного в стороне. Тэхён чувствует, как у него шевелятся волосы на затылке. — Эй! — предупреждающе кричит он, надеясь, что это всё-таки чья-то шутка, но неосознанно пододвигается ближе к своему другу, жалея, что его арбалет и нож остались дома. Из оружия у них только нож Кая с коротким лезвием и горящие ветки из костра. Если что, отбиться от какого-нибудь зверя, непонятно как забредшего так близко к поселению, можно. Несколько мгновений их окружает тишина. Тэхён слышит только, как Кай медленно втягивает воздух носом, явно принюхиваясь, используя своё природное чутьё, пытаясь вычислить опасность, а потом в освещённый костром ярко-жёлтый круг кто-то резко выскакивает. — Сончоль! — Тэхён, почти уже схватившийся за одно из горящих поленьев, узнаёт незваного гостя. — Да чтоб тебя духи прокляли! Чуть не убил! Сончоль смеётся, глядя на их напряжённые и встревоженные лица. — Да ладно тебе, Тэхёни, — самодовольно протягивает он. — Я вас ещё на полпути почувствовал, странно, что вы нет. Сончоль был одним из лучших охотников в отряде отца Тэхёна, с превосходным чутьём и навыками следопыта. Тэхён даже поёжился от того, как легко он смог подобраться к ним практически вплотную, оставаясь незамеченным. И если в детстве это у него вызывало чувство восхищения и зависти, то теперь только паранойю. Омеги, в отличие от альф, не обладали природным чутьём. Выслеживать дичь Тэхёну всегда было сложнее, но зато стрелял он лучше всех в поселении, и, наверное, все об этом знали. — Потерял что? — довольно ровным и холодным тоном интересуется Тэхён, сложив скрещенные руки на коленях. — Нет, просто решил узнать, кто здесь устроил посиделки с костром, — говорит Сончоль и, не спрашивая даже разрешения, усаживается к Тэхёну настолько близко, что тому даже приходится пододвинуться к Каю, полностью прижимаясь бедром и плечом к его. — Кстати, тебе понравился мой подарок? — Ты про тех несчастных птиц? Да, я их скормил псам. Сончоль хмыкает. Кажется, его совершенно не смущает, что сейчас с ними ещё один альфа, никогда особо не воспринимая его всерьёз, привыкнув, что тот вечно следует за Тэхёном словно верный щенок. — Если хочешь, то я могу каждый день отстреливать для твоих собачек с полсотни куропаток. — Ну тогда относи их сразу на псарню. Сончоль на удивление открыто смеётся, а Тэхён старается сильно не морщится и расслабить губы. Воздух рядом с ними становится тяжёлым. Тэхён не знает, это из-за присутствующего альфы, который так бесцеремонно вторгся в его личное пространство, или из-за того насколько он неуютно себя чувствует зажатым между двух тел. — Может, тебе что-то ещё нужно? — с усмешкой спрашивает Сончоль, посмотрев на Тэхёна. Говорит он без какого-либо колебания. — Нет, и я много раз говорил тебе об этом, — недовольно проговаривает Тэхён, особо не церемонясь и не задумываясь, что может задеть чьи-то чувства. Сончоль внезапно кладёт ладонь на плечо Тэхёна, заставляя того вздрогнуть. — Эй, я же ухаживаю за тобой. Тэхён хмурится и неожиданно даже для себя чувствует возникшее со стороны Кая раздражение. Он быстро оборачивается к нему, удивлённо взглянув. Внешне Кай выглядит спокойным, лицо расслабленным и неподвижным, но Тэхён прекрасно улавливает едва заметное для других напряжение: в опущенном взгляде, в ровной линии рта, в его руках, крепко сжимающих нож. — Может вместе на Ночь охоты? — не унимается Сончоль. — Нет, — отвечает Тэхён, дёргая плечом, намекая, чтобы с него убрали руку. Но Сончоль намёков особо, кажется, не понимает. — Покажу тебе места, о которых даже твой отец не знает. — Сомневаюсь, — Тэхён пытается увернуться от его руки, но чувствует, как чужая ладонь оказывается на изгибе его шеи, касаясь обнажённой кожи. По спине пробегают мурашки и Тэхён морщится от неприятного ощущения. — Эй, мне кажется, что тебе всё-таки следует дать мне шанс, — надавливает Сончоль. Тэхён почти физически чувствует, что раздражение со стороны Кая усиливается, переходя в тихий гнев. Его друг никогда не шёл в конфронтацию с другими альфами, старше они были или ровесниками, терпеть не мог конфликтов и всегда с привычной полуулыбкой избегал их. Но сейчас он выглядит злее, чем Тэхён вообще когда-либо его видел. Он внезапно понимает, что даже не знает, что от него можно ожидать, и вообще в силах ли Тэхён контролировать ситуацию, если вдруг альфы решат подраться за территорию. — Послушай, — Тэхён почти рычит, оборачиваясь к Сончолю и локтем резко скидывая его руку со своей шеи, и замечает, как тот переводит взгляд с него на второго альфу и обратно, то ли проверяя реакцию, то ли пытаясь спровоцировать. — Твой единственный шанс будет на празднике, так что тебе следует хорошо постараться на Охоте. Сончоль широко ухмыляется и его лицо приобретает хищные черты из-за брошенного вызова. Тэхён понимает, как глупо он попался. — Замечательно, — протягивает он. — Как ты пожелаешь. Альфа поднимается с бревна, словно получив то, чего добивался, но вслед за этим говорит с ухмылкой: — Ладно, на самом деле я искал Ёнджуна. Сказали, он сюда пошёл с каким-то омегой. — Ты видишь здесь Ёнджуна? — бросает Тэхён, всё ещё недовольный сложившейся ситуацией. Сончоль хмыкает, но ничего не отвечает. Оставляет только расслабленное «Увидимся» и уходит. Напряжённая и тяжёлая атмосфера, несмотря на его уход, не развеивается. Тэхён молча следит за догорающим костром, больше не подкидывая в него хвороста. Кай тоже молчит, заканчивая фигурку. Непонятно сколько они так сидят, не проронив ни слова. Тишину заполняет только потрескивающий костёр и негромкие скользящие звуки ножа Кая. В ночной темноте время длится бесконечно долго и быстро одновременно. Тэхён заговаривает, когда языки пламени уменьшаются, а вместо поленьев образовываются ярко-красные угли и пепел: — Почему ты не говоришь им, чтобы они отстали? Тебе же самому это уже надоело. Кай неторопливо вздыхает, убирает нож в чехол, закрепляя на поясе, и протягивает получившуюся фигурку лани Тэхёну. — Разве мне можно? — спрашивает он и растягивает губы в немного тоскливой улыбке. Тэхён смотрит на него. Красноватые блики от костра красиво отражаются от его светлой кожи и поблескивают в тёмных глазах, которые снова смотрят как-то по-другому. Просят разрешения? На самом деле Тэхён действительно не против если бы Кай хоть раз заступился бы за него перед другими альфами. — Да, — признается он. — Я бы хотел этого. Кай не меняется в лице, но Тэхён слышит, как он резко втягивает носом воздух и как напрягается его челюсть. Наверное, нужно объясниться, прояснить, почему Тэхён даёт такое разрешение. Но все доводы, которые приходят ему в голову, самому кажутся не убедительными. И даже их дружба на самом деле не является поводом, чтобы Кай вступал из-за него в конфронтацию с другими альфами, которые пытаются ухаживать за понравившимся омегой. Они оба прекрасно это понимают, но Тэхён не спешит забирать свои слова назад. — Тебе нравится? — спрашивает Кай и Тэхён сначала понять не может о чём он, но тот показывает взглядом на вырезанную из дерева фигурку. Она небольшая, легко умещается в ладони, и вырезана довольно аккуратно с тонкими ногами и изящной мордочкой. Тэхён осматривает её в неярком свете костра. По всему телу фигурки словно плющ вьётся плавный узор. Он чувствует его и кончиками пальцев. — У тебя действительно здорово получается, — кивает Тэхён. У него уже куча таких фигурок, сделанных руками Кая. И если самые первые, которые он делал ещё в детстве, были довольно грубыми, с крупными гранями, оставляющие занозы, и едва похожие на животных, то сейчас его работы, наверное, самые лучшие, которые Тэхён видел. — Хорошо, — улыбается Кай и, хлопнув себя по коленям, поднимается с бревна. — Уже поздно. Пойдём домой? Обратно они возвращаются в непривычной и даже немного давящей тишине. Кай, как и всегда, доводит его до дома, и Тэхён на самом деле уже давно не спорит с ним по этому поводу, просто хотя бы из-за того, что дом самого Кая находится недалеко. Кай желает спокойной ночи, собираясь уйти, но Тэхён медлит и тянет время, как только может, не отвечая ему, прекрасно осознавая, насколько выглядит это нарочно. — Всё нормально? — спрашивает Кай. Холодный лунный свет слегка размывает его черты, лицо выглядит обеспокоенным. Тэхён пару мгновений любуется им. — Да, — кивает он. — Просто… — он делает паузу, но всё-таки спрашивает то, что его интересует с самого ужина: — Ты в самом деле собираешься на Ночь охоты? Кай едва слышно охает и видно, что вопрос смутил его. Он неловко переступает с ноги на ногу, поднимает руку и чешет затылок. — Ну да… ты же сам слышал. Тэхён не может удержать себя от какого-то даже обиженного хмыканья. Ещё сегодня утром его друг искренне удивлялся, когда он спросил про омег, вечером же он уже в открытую перед родителями заявил, что ухаживает за одним из них. — Понятно, — бормочет Тэхён. В голове множество мыслей и ни одна не формируется в определённое предложение, кроме одного: — Бомгю? Кай моргает несколько раз в растерянности. Тэхёну кажется, что он не поверит ни в один из его отрицательных ответов. Колющее чувство обиды всё ещё тяжелит грудь. — Нет, — говорит Кай немного резко и даже при лунном свете видно, как его щёки ярко краснеют. Тэхён поджимает губы. Уже и в самом деле довольно поздно и ему нельзя задерживать Кая, хотя завтра того ожидает только подготовка к охоте. — Тогда ладно, — говорит он, делая полшага в сторону дома. — Я пойду. — Подожди, — останавливает его Кай, едва не рванувший за ним, и Тэхён действительно останавливается, но не столько от просьбы Кая, сколько от её неожиданности. Кай медлит, вздыхает, собираясь с мыслями, и бормочет едва слышно: — Из-за тебя… — Что? — Я на Охоту иду из-за тебя, — повторяет Кай. Тэхёну, кажется, он ослышался, либо что-то не так понял. Он стоит с приоткрытым ртом, тупо уставившись на друга. — Ты говорил, что не хочешь никого выбирать из альф, — продолжает Кай, — но старейшины всё равно заставят это сделать, поэтому… почему бы… — он делает паузу, решаясь, глубоко вдыхает, набирая в лёгкие ночной прохладный воздух, — почему бы тогда не выбрать меня. Тэхён смотрит на него, не произнеся ни слова и даже кажется не моргая. В голове проносится слишком много мыслей. Кай молчит тоже, неуверенно оглядывается, но поселение уже всё спит и, как благословение духов, никто не становится свидетелем их разговора. — Тэхён? — Да? Тэхён всё-таки отмирает, моргает совсем как сова, и прикрывает рот. Выглядит он всё также ошеломлённым. — Я не имею в виду… ну… — Кай мнётся, от смущения объяснения явно даются ему с трудом, — просто… разве это не лучший вариант? — Выбрать тебя как свою пару? А ты… на самом деле готов к этому? Кай торопливо кивает головой. — Да, ты же… мой друг. Все отстанут от тебя, а мы… просто будем жить как раньше. Разве не так? Тэхён снова задумывается. В словах Кая есть доля правды, но правильно ли будет вот так использовать своего друга? Они знакомы с самого детства и действительно привыкли друг к другу. Но… — А если тебе понравится какая-нибудь омега? И ты захочешь с ним настоящую семью, — спрашивает Тэхён, привыкший думать наперёд. — Но ты уже будешь связан со мной. Плечи Кая тут же опускаются, по его вмиг изменившемуся лицу видно, что о таком он даже не думал. В принципе он всегда таким был: блещущий интересными, но непродуманными идеями. Кай издаёт долгий, задумчивый, утробный звук, исходящий откуда-то из глубины, пока у него не кончается воздух в лёгких. — Ну… мы придумаем что-нибудь, да? Тэхён усмехается. Решение проблемы как обычно сваливается на него. — Мне нужно подумать, — говорит он, не отказывая, потому что готов признать: предложение Кая его зацепило. Кай кивает, а Тэхён поднимается по ступеням своего дома и, немного приоткрыв входную дверь, оборачивается, замечая, что его друг не сдвинулся ни на шаг, вероятно ожидая, когда он зайдёт в дом. Он вздыхает. — Тихой ночи, Кай. Кай улыбается тепло и уютно, провожая его взглядом. Тэхён, закрывая за собой дверь, готов признать, что выглядит это довольно мило.