*****
Тэхён не может найти себе место. После того как альфы, сопровождаемые звонким лаем гончих, уходят на север, все остальные возвращаются по домам, чтобы доспать утренние часы. Тэхён довольно долго ворочается в постели, пытаясь заснуть, но ни роящиеся в голове мысли, ни неприятное чувство внезапно появившейся тревоги не оставляют его. Он прекрасно понимает, что беспокоиться за отца и за Кая не имеет смысла: отец на самом деле превосходный охотник, который в молодости, ещё до того, как встретил папу Тэхёна, буквально жил в лесу, и подвергать опасности своего «названного сына» точно не будет. К тому же Тэхён видел их маршрут и знает, что места, которыми они пойдут вполне безопасные, хоть и лежат на болотах. Однако понимание этого от тревоги не избавляет. Тэхён внезапно осознаёт, что никогда за все восемнадцать лет своей жизни так надолго не расставался с Каем. Стойкое ощущение, что ему чего-то не хватает и зудящее под кожей желание оказаться в комфорте, несмотря на то, что он уже клубком свернулся в собственной тёплой и уютной постели, сводит с ума. Он понимает, что ему срочно нужно отвлечься. Он поднимается с кровати довольно резко, проходит по комнате, мечась взглядом по всему, что у него есть, надеясь, что он за что-то всё-таки зацепится. Его комната всегда была обставленная без излишеств: кровать, стол, комод, на стенах небольшие трофеи в виде рога оленя и шкурки лисы, полка с деревянными фигурками Кая. На глаза попадается арбалет и Тэхён берёт его в руки. Крепкая, но лёгкая ложа из ореха привычно ложится в ладони. Тэхён обсматривает её, замечая царапины, которые нужно заполировать. Он проверяет пальцем натяжение тетивы и понимает, что необходима замена. Он роется в своём комоде, наполненным всякой всячиной, находит нити, натягивает их на самодельный станок и принимается за тщательное и кропотливое плетение. Тревога немного отступает, но мысли с новой силой захватывают его голову. Тэхён обещал Каю подумать, хотя, на самом деле, даже то, что он отпустил его на Охоту уже многое говорило о его решении. Монотонная работа рук хоть и требует концентрации, но всё равно позволяет погрузиться в бесконечный поток воспоминаний и ностальгии. Сколько Тэхён себя помнит, они с Каем всегда были рядом. Папа рассказывал, что даже первые шаги они делали вместе. Вместе учились верховой езде, стрелять из арбалета и плавать, вместе получали свои первые синяки и ссадины, и самые первые бежали друг к другу, чтобы обработать их, вместе засыпали под папины колыбельные, и вместе заслушивались отцовскими историями-полулегендами о диковинных зверях, встреченных им в молодости. Если так подумать, то невозможно было сказать что-нибудь про Тэхёна и при этом не добавить про Кая, так и наоборот. Невозможно было представить их отделимыми друг от друга. И, вероятно, невозможно было отделить. Ему было комфортно и хорошо рядом с Каем, и, вероятно, быть его парой это действительно лучший в данном случае для него вариант. Но только ли из-за комфорта он готов согласиться на это? Он вспоминает про свои неоднозначные чувства, когда думал, что Кай на самом деле ухаживает за Бомгю, и что он готов впустить в свой маленький хрупкий мир кого-то ещё помимо Тэхёна. И тогда он чувствовал… обиду? Или… Ревность? Он на самом деле мог ревновать? Но… почему? Почему ему так не нравилась мысль, что Кай мог ухаживать за какой-нибудь омегой? Будь это Бомгю или ещё кто-то, неважно. Неважно кто. Он понимает, что ему не нравилось, что Кай вообще мог ухаживать за кем-то. Чтобы кто-то мог вызвать у него интерес. Чтобы кто-то нравился ему. Может быть, в нём действительно играло нездоровое чувство собственничества. А может быть… он просто чувствует что-то к своему лучшему другу? Мысль об этом лежит на поверхности всех его рассуждений, но Тэхён, теряющийся в слоях своего подсознания, до конца настолько равнодушен и отрицающий к ней, чтобы сразу понять и принять. Он качает головой и замечает запутанные, как и его собственные мысли, нити в своих пальцах и принимается распутывать их. Он чувствует что-то к Каю. Щемящую нежность или глубокую привязанность. Или всё же… Тэхён явно ещё довольно юн, чтобы понять это. Единственное, что он понимает, что это что-то. А что, нужно ещё выяснить. Однако, думает Тэхён, если для него их союз действительно выгоден и комфортен, то почему решился Кай? К тому же он сам говорил, что всё это время пытается ухаживать за кем-то, но это же не мог быть… Руки Тэхёна вздрагивают и нить от натяжения лопается с тихим звуком. … не мог быть… Он глубоко вдыхает и закрывает ладонями лицо от осознания. Все кусочки событий складываются воедино. И все слова, и ненавязчивая забота, и долгие нечитаемые взгляды. Кай ухаживал за ним. Всё время.*****
Ближе к полудню Тэхён, несмотря на все попытки, так и не заканчивает с тетивой и его прерывает папа, появляясь в его комнате довольно неожиданно, хотя его и выдают немного поскрипывающие ступени на лестнице. — Ты не спал? — спрашивает он довольно будничным тоном. В руках у него небольшая шкатулка из тёмного дерева. Довольно простая, без узоров. Тэхён раньше никогда не видел такую у них дома. — Не смог уснуть, — отвечает Тэхён. — Что это? — сразу спрашивает он, указывая взглядом на шкатулку. Папа ставит её на его стол и пододвигает ближе. Полированная поверхность отражает мягкие лучи солнца, но светлые грани и потёртости по углам выдают в ней течении времени. — Ты ничего не подготовил для ответного дарения? Тэхён заметно морщится, тут же вспоминая. Старшие омеги объясняли ему, что ответное дарение обозначало, что омега выбрал определённого альфу и подтверждал это вручением подарка. Обычно дарили браслеты или ожерелья с нанесёнными на них определёнными символами, как знак брачного обета. Он не собирался кого-то выбирать, поэтому даже не думал об этом. — Совсем из головы вылетело, — бормочет он. Тэхён откладывает нити, понимая, что заняться этим нужно на более ясную голову, так он всё только испортит. Папа вздыхает, словно ожидал этого, и открывает шкатулку. — Взгляни сюда, — говорит он и показывает ему браслет больше похожий на чётки из довольно крупных, размером с ягоду шиповника, костяных бусин, нанизанных на кожаный шнурок. Все бусины чуть желтоватые и украшены тёмными линиями повторяющихся символов. — Чей он? — интересуется Тэхён. — Этот браслет я вручил твоему отцу в своё время. Папа берет украшение в руку. Костяные бусины мягко стучат друг об друга с приятным звуком. Он перекатывает их между пальцев, рассматривая с небольшой ностальгирующей улыбкой. — Думаю, теперь настала твоя очередь. Тэхён смотрит на браслет, потом поднимает непонимающий взгляд на папу. Непонимающий хотя бы потому, что эта вещь явно является семейной реликвией. — Но я не могу отдать его кому-то. — Почему нет? — настаивает папа. — Он для этого и предназначен. Он берёт руку своего сына и перекладывает в неё браслет. Несмотря на материал, бусины кажутся тёплыми, будто нагретыми солнцем. — Но он же ваш. — Для нас он уже сыграл свою роль, — говорит папа. — Посмотри, — он указывает на символы вырезанные на бусинах. Резьба по кости выполнена довольно искусно, совсем как те узоры, которые делал Кай. Некоторые символы выглядят знакомо. — Что они означают? — спрашивает Тэхён, проводя по этим символам кончиком пальца. — Это древние руны рода: «верность», «забота», «поддержка», — объясняет папа, указывая на каждый и называя его. — Руны обета. Тэхён внимательно рассматривает каждую руну, так многоговорящие круги и линии, и вспоминает, что Кай вырезал точно такие же на тех деревянных бусинах. — И что, здесь ни одного символа любви? — спрашивает он. Папа усмехается. Кладёт ладонь на волосы Тэхёна, гладит по его виску и щеке. — А разве любовь — это не совокупность всего этого? Тэхён задумывается, повторив про себя слова папы: верность, забота, поддержка. Любовь. Действительно любовь? Желание заботиться, поддерживать и защищать. Разве не это он испытывал к Каю? Это действительно было оно? — А разве любовь это не что-то более… Тэхён неуверенно разводит руками пытаясь показать что-то, что не знает даже как выразить словами. — Что? — уточняет папа. Тэхён жмёт плечами. Он не уверен. Ему явно не хватает знаний, чтобы объяснить свои мысли, хотя такое бывало редко. Но он никогда не интересовался этим. Он мог с лёгкостью объяснить различия следов соболя и лисицы на снегу, но на подобное ему требовалось гораздо больше времени. — Не знаю, — признаётся он. — Что-то более, чем это? Его папа тянет задумчивый звук, лицо выглядит озадаченным. — Возможно, — говорит он. — Но порой ведь достаточно и этого, верно? Тэхён не знает. Пока не знает. Можно ли назвать его чувства к Каю любовью? Правильно ли это будет? И если так, то получается, что любил он Кая буквально всегда. — А ты с самого начала любил отца? Папа фыркает. — Конечно нет! Видел бы ты его в то время. Он ещё больше был похож на медведя, которого и притащил. Но… — он улыбается, довольно ласково и нежно, — со временем я научился это делать. — Но почему ты выбрал его? — Ну я подумал, что только так у меня будет шкура целого медведя и куча завистливых взглядов, — папа многозначительно приподнимает бровь, а потом он смеётся и Тэхён смеётся вместе с ним. — Расскажешь? — просит Тэхён. Папа по-доброму усмехается и кивает. Они садятся на кровать Тэхёна, и он пару мгновений размышляет, поднимая целый ворох воспоминаний, а потом его слова начинают литься, словно лесной ручей. — Произошло это в самый разгар сезона охоты…*****
Время, как назло, начинает тянуться также медленно, как и бесконечные серые облака на небе. Тэхён пытается отвлечься, игнорируя собственную нервозность и неутихающую тревогу, находясь в компании своего друга Чонвона. Он был младше Тэхёна практически на год и поэтому его участь с выбором пары ожидала только следующей осенью, хотя он уже не раз заводил разговоры об этом. Но даже его болтовня не спасала от постоянных проваливаний в глубокие размышления. — Что с тобой? — спрашивает Чонвон. Они сидят под раскидистой ивой, чья крона уже наполовину пожелтела и постепенно теряла свои узкие длинные листья. День выдался довольно прохладным, ветреным и пасмурным. Тусклое осеннее солнце размытым пятном светило сквозь облака и шло к закату. Тэхён моргает, будто очнувшись ото сна, и поворачивается к своему другу. — Ты о чём? Чонвон подтягивает к груди ноги, согнув их в коленях, и, сложив на них руки, укладывается головой, смотря на Тэхёна. — Ты странный, — говорит он. Тэхён приподнимает бровь, надеясь, что Чонвон всё-таки пояснит. — Это из-за Кая? — Что? Почему ты так подумал? — Ты волнуешься за него. Резкий порыв ветра лохматит их волосы, бросая пряди в глаза. Чонвон слегка трясёт головой, пытаясь их смахнуть. Тэхён невольно дёргает плечом, словно его раскрыли, потому что слова Чонвона не звучат как вопрос. — Это естественно, он мой друг, — объясняет он. Чонвон фыркает, щуря глаза от ветра. — Или потому что у тебя к нему чувства. Тэхён вздрагивает от неожиданности. Между ними повисает тишина и взаимные взгляды: недоуменный Тэхёна и хитрый, как у лисы, Чонвона. Проходит несколько мгновений, прежде чем Тэхён набирается сил, чтобы спросить: — С чего ты решил? Чонвон усмехается и поднимается на ноги. Сидеть на пронизывающем ветру не совсем уютно. — Видно, — уверено бросает он, оттряхивая свои штаны от пожелтевшей сухой травы и собираясь уже направиться домой. — И то, что у Кая к тебе чувства — тоже видно. Чонвон уходит, а Тэхён откидывается назад, с глухим стуком прислоняя голову затылком к стволу ивы, и вздыхает. Слова Чонвона сбивают его с толку, а точнее заставляют вновь глубоко задуматься. Если все остальные действительно видели и истолковывали их с Каем отношения так, то его явно можно упрекнуть в невнимательности. Вечер проходит размыто, потому что единственное чем он занят — это собственные бесконечные мысли. Ночь также не дарит покоя. На второй день отведённый на Ночь охоты, словно подстраиваясь под настроение Тэхёна, идёт мелкий осенний дождь. Молочно-белый туман затягивает всё вокруг, и их поселение выглядит сонливо, словно замершее в ожидании чего-то. Он выжидает достаточно долго, уставившись в окно, но едва переваливает за полдень, собирается и идёт на поле на северной окраине поселения, граничащим с лесом. К его удивлению, Тэхён приходит не первым. Все прекрасно знают, что альфы вернутся не раньше наступления сумерек, но кто-то ждёт едва ли не с самого утра, несмотря на дождь. Они не оглядываются друг на друга и даже не заговаривают, почти безотрывно смотря в сторону тёмного леса, затянувшего тонким, словно вуаль, слоем тумана. Время идёт довольно медленно. Подходят ещё омеги, которые до этого провожали альф, и старейшины, принося с собой огонь. Тэхён замечает Бомгю, закутавшегося в длинный кожаный плащ с капюшоном и подрагивающего от холодной сырости. Лицо у него не такое спокойное, как можно было представить, а руки то и дело мнут край плаща. Тэхён не знает сколько точно альф ушло на Охоту именно из-за Бомгю, но судя по всему ему придётся ждать до последнего. Чем больше темнеет небо, тем сильнее становится напряжение, окружавшее их. Когда старейшины зажигаются факелы, освещая поляну, из-за деревьев появляется первый альфа. Издалека не видно кто это и, наверное, из-за этого сердца у многих замирают одновременно. Омеги начинают перешёптываться, и только когда они видят лицо альфы, кто-то вздыхает разочаровано. Альфа приближается к ним, останавливаясь в нескольких шагах от Бомгю. Пара гончих, уставших и тяжело дышащих, с высунутыми на бок языками, замирают рядом с ним. Альфа спешивается с коня и стаскивает с его крупа тушу довольно крупного вепря, бросая её перед сыном вожака. Тот невольно делает шаг назад и морщится: от вида мёртвого животного или металлического запаха крови — не понятно, но ему всё равно, согласно традиции, приходится принять подношение. Альфа выглядит измученным, но вроде невредимым. Его подношение уносят, а самого альфу отправляют отдыхать. Большинство охотников идут по одному или по двое, сопровождаемые своими собаками. Кто-то из них поцарапан или в грязи, но все целые, без травм, хоть и до смерти уставшие. Тэхён наблюдает, как они преподносят своим омегам пойманную добычу: кроликов, косуль, барсуков, и его нервозность усиливается с каждым разом всё больше и больше. Почему это снова не Кай? Перед Тэхёном оказывается пара пушистых чернобурых лисиц и несколько яркооперённых фазанов. Сончоль и Джехван — сын кузнеца, — улыбаются довольно, и их испачканные в грязи лица светятся от гордости за своё подношение. Охота видимо сблизила этих двоих. Добытый мех очень хорош, он приятно ласкает замёрзшие пальцы Тэхёна, а перья красиво переливаются в свете факелов. — Вы хорошо поохотились, — негромко говорит Тэхён. В словах ни капли искреннего интереса. Они оба смотрят на него, но он игнорирует их взгляды, выпрямляется и снова сосредотачивается на деревьях. Их подношения уносят. Альфы уходят тоже, не говоря ни слова ни Тэхёну, ни друг другу. Тэхён ждёт дальше, так же как и небольшая кучка волнующихся омег, чьи альфы ещё не вернулись, так же как и Бомгю, подношений для которого делали гораздо больше, чем для любого из них. Одним из последних из леса выходит Ёнджун. Туман перед ним расступается, и они видят, что своего коня он ведёт под уздцы. Конь шагает тяжело, всё время мотает головой и фыркает, будто тащит за собой что-то большое и тяжёлое. Оставшиеся немногочисленные омеги переглядываются друг с другом и перешёптываются, пытаясь выяснить к кому из них именно направляется Ёнджун, и вытягивают шеи, пытаясь в темноте рассмотреть его добычу. Тэхён краем глаза замечает, как Бомгю делает едва заметный шаг вперёд, но тут же останавливается в нерешительности. Ёнджун подходит к ним и голова большого бурого медведя падает на землю всего в паре шагов от Бомгю, когда его старший брат притягивает мёртвую тушу за шкирку. Над поляной повисает тишина. Руки и лицо Ёнджуна в засохшей крови, кожаная охотничья куртка разодрана в нескольких местах когтями и видно, что на левом плече у него кровоточащая рана. Но он держится ровно, как и подобает старшему сыну вожака, и смотрит только на Бомгю, не отводя от него взгляд. Все остальные омеги с непониманием пялятся на них, ошеломлённые происходящим. Пару мгновений над поляной стоит плотная тишина, а потом Бомгю произносит довольно громко: — Хорошая добыча, альфа. Он улыбается, также не отводя взгляд от старшего брата. Омеги вокруг охают и снова переглядываются. Тэхён удивлён не меньше остальных, но особо этого не показывает. Он видит, как старейшины неодобрительно смотрят на братьев и негромко переговариваются между собой, а потом они подходят к Бомгю и главный из них кладёт ладонь на его плечо. Бомгю испугано вздрагивает и оборачивается. Ёнджун делает рывок вперёд, но его удерживают другие старейшины, заставляя его поморщиться от вновь открывшейся раны на плече и упасть коленями на землю, подчиняясь. Раздаётся тихий утробный рык и остальные омеги отходят подальше от разыгравшейся сцены. Главный старейшина строго смотрит на Ёнджуна. — Мы должны провести собрание, — коротко говорит он. Голос звучит непоколебимо. Видно, что его хватка на плече Бомгю до боли крепка и он буквально силой разворачивает младшего сына вожака, направляясь с ним по направлению в поселение. Ёнджуна ведут вслед за ним. Застывшие до этого омеги, проводят их взглядом и начинают возбужденно галдеть, кажется позабыв про своих альф. Тэхён отворачивается от них, устремляя свой взгляд в темноту леса. Ему остаётся только ждать.*****
Дождь прекращается и чёрные облака смещаются на тёмном небе, открывая вид на полную луну. Проходит довольно много времени с того момента, как из леса вышел последний альфа, и Тэхён на поле остаётся практически один, если не считать пары старейшин. Его руки и ноги уже замёрзли, а от дыхания в холодном ночном воздухе образовывались облачка пара, но он стоит, практически не шевелясь, и ждёт. Тишину заполняет только стрекот сверчков и треск горящих факелов. Тэхёну кажется, что он чувствует приближение прежде, чем видит их. Две фигуры выходят из-за деревьев и серебристый свет луны подсвечивает их силуэты. Тэхён безошибочно узнаёт в одной их них Кая. Его сердце на мгновение замирает, а потом начинает учащённо биться. Он делает один шаг, второй. Ноги плохо слушаются его, но Тэхён не обращает на это внимания, двигаясь вперёд. Старейшина за его спиной окликает его, указывая на то, что он нарушает традицию, но и это он игнорирует. Его шаги ускоряются. Он переходит на бег. Видно как Кай, вероятно узнав его, слезает с лошади и делает несколько шагов навстречу. Они оказываются рядом друг с другом всего пару мгновений спустя. Тэхён приближается к Каю и взволновано обхватывает его лицо ладонями, чувствуя, что кожа у того ещё холоднее чем его собственная. — Ты в порядке? — торопливо спрашивает Тэхён. Лицо Кая выглядит слишком бледным и измождённым, со следами грязи на щеках. Его волосы ещё влажные из-за дождя и где-то даже в засохшей крови. Тэхён тут же осторожно ощупывает голову Кая, но понимает, что кровь не его, а скорее всего звериная. Обычно яркий сладковатый запах всё ещё не чувствуется, вместо этого Кай пахнет лесом, сырой землёй, прелыми листьями и лошадиным потом. Смесь так не подходящая его другу, что Тэхён окутывает его собственным свежим и успокаивающим ароматом. — Ммм… да, — отвечает Кай. Его голос тихий и едва разборчивый. Он делает глубокий вдох прохладного воздуха, смешанного с ароматом Тэхёна. — Устал? — Безумно, — усмехается Кай, но усмешка его не выглядит весёлой. Скорее наоборот кривой и надломленной. К ним подходит на лошади отец. — Нужно идти, — торопит он их, но не ждёт и уходит вперёд. Кай бросает взгляд ему вслед, потом смотрит на груз, который тащит на своём крупе его конь. Белоснежная шерсть в свете луны отливает чистым серебром. У Тэхёна расширяются глаза от вида пойманной лани. — Я сделал это, — произносит Кай и оборачивается к Тэхёну. Рука накрывает его ладонь, которая всё ещё лежит на щеке. — Я поймал её. Его голос слегка вздрагивает и он шмыгает носом, будто он не верит самому себе. Белоснежная лань — добыча очень ценная и редкая, истории о которой сложились ещё за много лет до их рождения, но Тэхён думает, что даже если бы это был обычный заяц, его решение было бы однозначным. — Кай, — его голос звучит уверенно. Кай смотрит на него. В темно-карих глазах отражается полная луна. — Я согласен быть твоей парой. Тэхён видит, как взгляд его друга мгновенно зажигается и уверен, что его ответный взгляд точно такой же. Они улыбаются. — И я выбираю тебя, не потому что не хочу выбирать других альф, — говорит Тэхён. Он точно это решил. — А потому что хочу выбрать тебя.